Дорогая Бэт
Дорогая Бэт. Сегодня я зашел в запрещенную сеть через Дюссельдорф. Это так странно. До этого был Франкфурт-на-Майне, а еще сильно до этого Ливерпуль и что-то итальянское. Хотелось бы чтобы Неаполь, но нет. Казалось бы, какая, в принципе, разница. Но разница есть. На уровне ощущений.
А еще, милая Бэтти, мне кажется, что я стал немного говорить на дойче. Возможно мне это приснилось. И, невероятно, но факт, внезапно проснулась страсть к спагетти. Даже больше, чем к хинкалу. Хотя, Бэт, при всем к тебе уважении, мне сложно будет объяснить разницу. Надеюсь мои земляки простят мне измену. Всё-таки каждый дагестанец - немного итальянец.
Я отвлекся. Эти гастрономические ветки в моих путешествиях по интернету сведут меня когда-нибудь с ума. Так вот. Что тут речи речевать, надо переходить к делу.
У всех в сторис был снег. Этот белый пепел, который, падая, шумит как океан. Мы у моря, так что мало кто знает, как он шумит, а значит это сравнение придется потерпеть.
В Дагестане снег - это ступеньки в прошлое, возможность побыть снова беззаботным, улыбаться, ожидая битый час маршрутку. Если бы не коммуналка, Бэт, я бы хотел, чтобы Махачкалу заносило снегом. И кто-то ходил бы по ее улицам, как неприкаянный Каа у Памука, и сочинял стихи.
Кстати, mon ami, ты читала Памука? Каждый дагестанец немного турок, и наоборот. Ты знала? Теперь знай.
А еще, в маршрутке сегодня ехала пара. Совсем молоденькие. Она отрывала от булочки с маком кусочки и кормила его. Он, на удивление, ел не сопротивляясь. Одеты были ортодоксально.
Машина была забита битком, и над ними нависали люди. В том числе и здоровый парень с здоровенной бородой. Я не видел толком его лица, и мне казалось, что он косо на них смотрел.
Вот сейчас скажет что-то, сделает им замечание, и я обязательно вступлюсь. Ей Богу, Бэтти, вот так жизнь вызывает неконфликтных людей на поединок. Но битва не состоялась, жизнь его уберегла. Оказалось, что он тоже тянул лыбу. Наверное, потому что шел снег.
Я уже говорил, что снег махачкалинцам на пользу? По крайней мере, какое-то время. Я бы прописывал его как лекарство.
Никто не прощается навсегда, Бэт, но мне пора.
За окном фонарь, снег кружится на его фоне, да как, будто им управляет какой-то дирижер. Переложить бы все это на музыку. Но, скорее всего, получится лезгинка.