До первой крови
В детстве взахлеб смотрели советский фильм «До первой крови». Если кто не помнит, или еще не смотрел, в силу возраста, или каких-то других причин, то фильм (снятый в 1989 году) рассказывает о пионерском лагере, в котором дети играют в традиционную военно-спортивную игру «Зарница» (не «Повелитель мух» Уильяма Голдинга, но все же). Приз в этой игре - вечерняя прогулка на военно-морских катерах под прожекторами, с ракетами (для советских школьников - предел мечтаний).У всех на плечах бумажные рисованные погоны - главный символ в этой игре. Если противник их сорвет - ты «убит». Во время этой так называемой «войны» между «синими»и «зелеными» мы видим и детскую жестокость, шантаж, пытки, и допрос в лучших традициях психологических триллеров и мальчишеский, до боли знакомый, азарт, который по ходу ненастоящей войны перерастает в жестокость и злость. Дети, знаете ли, так увлекаются, когда подражают взрослым. Мы, помню, потом также рисовали погоны, а потом просто, забыв про них (или было лень) «воевали» двор на двор. В ход шли палки, камни, рогатки, самодельные арбалеты - все было очень серьезно. Рисовали план атаки, карту местности, штаб - и много чего еще, сейчас и не вспомнишь. Кому-то доставалось, и не хило.
Всегда было два лагеря. Красных и синих. Эти два лагеря всегда есть. И даже когда дети вырастают - тоже. Вот мы сейчас, большие, сильные, умные, но разные и тоже в противоположных лагерях. Светском и религиозном, терпимости и нетерпимости, законном и основанном на собственном чувстве «нормальности», мы все разных цветов. Раньше это было плюсом Дагестана, да и теперь плюс, просто одна из сторон, один из лагерей активно атакует и встречает сопротивление.
Республиканская власть ушла в сторону, так что арбитра в этих столкновениях нет. И все будет продолжаться дальше. До первой крови. А после уже будет поздно. Поздно уже сейчас, но все-таки не так безнадежно.
Интересно, что играя в зарницу, советские школьники, заканчивая играть, и срывая бумажные погоны, становились нормальными детьми, без деления на лагеря, продолжали жить обычной жизнью. Дагестанские «лагеря» после «войны» и публичных срывов «погонов» становятся все дальше друг от друга.
Раньше, закончив играть, мы могли остановится. Пофиг на лагеря - друг есть друг, брат есть брат, земляк есть земляк. Сейчас этого понятия нет. Мы другие. Дети наши тоже. Мы не можем остановиться. Мы разучились понимать друг друга. Мы разные, но нас хотят сделать одинаковыми.