Часть тебя
«Ноль внимания, фунт презрения». Читаешь, допустим, книжку, допустим в тишине вечером, допустим за чашкой чая, допустим, когда вся семья спит. И натыкаешься на слова, которые у тебя ассоциируются только с одним человеком. И вдруг - как искра из детства. Слова, которые сугубо бабушкины. Её слова. Те, которые, слышал только от нее. Электрические волны памяти, а ты вроде на диване и не готов. «Ноль внимания, фунт презрения». Ваниль давно минувшего детства. И накрывает. И ты - новообращенный наркоман, на волнах памяти и ностальгии…плывёшь туда - в невозвратное.
Туда, где:
все дальше-дальше во вселенной
свет отразившийся от нас
где я смеюсь и мне четыре
и ты с вареньем на щеках
Кухня. Балкон с откидным столиком и старые выцветшие «пляжные подстилки» натянутые на балконе как паруса.
Внизу, под балконом, преждевременно выцветшая и выгоревшая трава. Стрекот кузнечиков и жара, которая мутно поддергивается, видна, осязаема - прямо в воздухе. Как керасиновое пятно в воде, только вода это махачкалинское небо, понимаете?
На улицу - ни ногой. Пусть новые кеды, купленные вчера, поскучают в углу, а душевный скипидар дождётся зажжённой спички - но только вечером, когда сядет уставшее за день солнце. И зажгутся другие огни и звезды - на футбольной площадке с мячом, купленным на деньги, полученные после сдачи в магазин стеклянных бутылок.
Дома. Учишь таблицу умножения, которая на противной линейке, обклеенной скотчем, которую помнишь через 20 с лишним лет. «Если долго мучиться, что-нибудь получится». И снова - ветки воспоминаний.
Всё это… внезапно. Ничто ведь не предвещало. Ох уж эта мимикрия. Ох уж эти взрослые, которые как дети.
Память - наркотик, который у тебя давным-давно в крови - который напоминает о себе сразу же. Как только ты слышишь что-то подобное, родное, впитанное. Которое внутри. Часть тебя.
Туда, где:
все дальше-дальше во вселенной
свет отразившийся от нас
где я смеюсь и мне четыре
и ты с вареньем на щеках
Кухня. Балкон с откидным столиком и старые выцветшие «пляжные подстилки» натянутые на балконе как паруса.
Внизу, под балконом, преждевременно выцветшая и выгоревшая трава. Стрекот кузнечиков и жара, которая мутно поддергивается, видна, осязаема - прямо в воздухе. Как керасиновое пятно в воде, только вода это махачкалинское небо, понимаете?
На улицу - ни ногой. Пусть новые кеды, купленные вчера, поскучают в углу, а душевный скипидар дождётся зажжённой спички - но только вечером, когда сядет уставшее за день солнце. И зажгутся другие огни и звезды - на футбольной площадке с мячом, купленным на деньги, полученные после сдачи в магазин стеклянных бутылок.
Дома. Учишь таблицу умножения, которая на противной линейке, обклеенной скотчем, которую помнишь через 20 с лишним лет. «Если долго мучиться, что-нибудь получится». И снова - ветки воспоминаний.
Всё это… внезапно. Ничто ведь не предвещало. Ох уж эта мимикрия. Ох уж эти взрослые, которые как дети.
Память - наркотик, который у тебя давным-давно в крови - который напоминает о себе сразу же. Как только ты слышишь что-то подобное, родное, впитанное. Которое внутри. Часть тебя.