Нефтедобыча США: опережающие индикаторы
Данные по лицензированию участков недр и статистика по обустройству скважин могут послужить надежными опережающими индикаторами для объемов добычи нефти. Вначале мы посмотрим на их динамику для двух штатов, добывающих наибольший объем нефти из плотных коллекторов - Техаса и Северной Дакоты. Затем будут картинки с красивыми моделями. Нет, не с теми, у которых длинные ноги и которые ходят по подиуму :) Наши модели касаются динамики добычи нефти.
Начнем с Техаса. Регулирующая организация - Railroad Commission Of Texas - публикует месячные данные, в том числе о количестве выданных разрешений на бурение (“permits”) и числе введенных скважин («completions»). Разрешения могут быть выданы для добычи нефти, газа, того и другого, а также прочих (технических) целей. На графике ниже серия показывает сумму выданных разрешений для «нефти» и «нефти и газа».
Очевидно, что самым опережающим индикатором является всё-таки цена нефти :) Данные по вводу скважин в 1 кв. 2014 идут вразброс, но затем картина выравнивается. В целом можно сказать, что максимум по числу введенных скважин был достигнут в августе 2014. Затем мы видим снижение, но вплоть до апреля 2015 оно было не очень сильным. Так, за январь-апрель 2015 в среднем вводилось 1596 скважин в месяц - на 18% меньше, чем летом 2014.
После чего падение ускорилось. Значения ноября-декабря 2015 где-то в 2 раза ниже, чем в 1 кв. 2015, и в 2,5 раза ниже, чем лето 2014.
Выданные разрешения на бурение показали максимум месяцем позже, в сентябре 2014. Зато падали они более стремительно. В ноябре 2014 их количество сократилось вдвое. Снижение продолжается вплоть до настоящего времени. В декабре 2015 было выдано в 4,6 раза меньше разрешений, чем на максимуме.
Годовые данные в историческом контексте:
По разрешениям на бурение последние месяцы 2015 - хуже, чем средний уровень 2009 года. По вводу скважин - на уровне первой половины 2012.
Любопытно, что Drilling Productivity Report от EIA показывает, что максимальное число буровых наблюдалось на сланцевых месторождениях позже, чем был максимум в completions. Для Пермского бассейна это ноябрь 2014, для Игл Форд - октябрь 2014.
Теперь по Северной Дакоте. К сожалению, Промышленная Комиссия этого штата в 2015 больше не публикует ежемесячные данные по вводу скважин. Нам остается ориентироваться на число стартов буровых работ - “spuds”.
В целом похожая картина, цена нефти является самым опережающим индикатором. Старты буровых работ не так сильно связаны с динамикой последующей добычи - потому что дообустройство пробуренной скважины можно оставить «на потом». С другой стороны, бесконечно наращивать число незавершенных скважин смысла мало. Мы видим, что активность в бурении прошла пик в сентябре 2014, после чего последовательно уменьшалась до апреля 2015. Сокращение на этом отрезке составило 2,7 раза. После этого значительных изменений в уровне стартов не было.
Летом 2015, правда, наблюдалось небольшое оживление. Однако оптимизм сошел на нет. Компании не торопятся пользоваться большими скидками, которые сейчас предоставляют нефтесервисные компании.
Максимум по выдаче разрешений был достигнут в октябре 2014, затем аппетиты нефтяников сильно поубавились. Летом прошлого года здесь также был всплеск спроса. Но, чем ближе подходила зима, тем мрачнее компании оценивали свои перспективы. В декабре 2015 было выдано в 3,3 раза меньше разрешений, чем на пике.
Исторический контекст:
По разрешениям декабрь 2015 - на уровне начала 2010 г. По стартам буровых работ - середина 2010 г.
Тоже интересный момент - никакого лага на этом графике не заметно. Может быть, он проявится, если взять изменение добычи на более коротких отрезках - но там много шума.
Теперь переходим к моделированию. Что нужно хорошей модели? Узкая стандартная ошибка, стройный fit и длинная предсказательная способность :) В общем - это вам расскажет любая акула модельного бизнеса - модели нужно работать. Хорошо работать. Хотя этот «секрет успеха» актуален практически везде. На этом лирическое вступление завершим и перейдем к суровым модельным будням.
Данные, публикуемые Промышленной Комиссией Северной Дакоты, позволяют нам количественно оценить взаимосвязь между вводом в эксплуатацию новых скважин и уровнем добычи нефти. Сравним месячный прирост в числе скважин и в уровне добычи, начиная с 2012 года:
То же, двухмесячный прирост. Более четкая зависимость.
6-месячный прирост:
Заметная сезонность. И обратите внимание на «расхождение» двух серий в 2015 году. Это расхождение отражает особенность динамики добычи нефти. Со временем дебит скважины снижается, и в случае с нефтью плотных коллекторов это время идет особенно быстро. Пока общий объем добываемой нефти невелик, это падение маскируется высокими темпами ввода новых скважин. Но по мере формирования большого фонда скважин этот фактор начинает играть всё более весомую роль в общей динамике добычи.
Сделаем модель на основе двух серий - количество работающих скважин и месячная добыча нефти. Моделировать будем 5-месячный прирост добычи нефти. После ряда тестов получаем:
ΔP = 14581 * P / W - 0,831 * P + 65,44 * W + 205,8 * ΔW - 1335529 ; (1)
где ΔP - 5-мес. прирост добычи в барр./день,
P - добыча в барр./день,
W - число действующих скважин,
ΔW - 5-мес. прирост числа действующих скважин.
R2 = 0,946; SE = 14985 - хороший fit.
Моделька даёт падение на 120 тыс. б/д с нулевым ростом скважин (за 5 месяцев). Drilling Productivity Report оценивает падение в 64 тыс. б/д за месяц. Конечно, нулевой рост скважин выходит за диапазон расчетов модели - так что лучше ориентироваться на данные EIA.
В принципе, в рамках реалистичной динамики ввода скважин модель должна неплохо отрабатывать. Другое дело, что в ноябре 2015 был очень низкий 5-мес. прирост действующих скважин - +282 по сравнению с +558 в среднем за предыдущие 3 месяца. По факту фонд скважин в ноябре сократился на 57 ед. Это уже выходит за границы адекватности модели. Но даже по фактическим данным такой темп ввода соответствует падению добычи минимум на 40 тыс. б/д за полгода. И, учитывая дальнейшее сокращение бурения новых скважин в декабре, падение может составить еще больше.
Хотя, раз у нас есть данные по среднему дебиту скважин, можно попробовать выжать еще кое-что. На графике ниже показано изменение среднего дебита скважины и числа работающих скважин. Как видите, связь есть:
При этом здесь более очевидно увеличение падения среднего дебита со временем, по мере роста фонда действующих скважин. Очевидно, придется добавлять этот параметр в модель. Серия тестов, получаем довольно простую линейную зависимость:
ΔAD = 0,017 * ΔW - (7,87*10-6) * P - 3,98 ; (2)
где ΔAD - 5-мес. прирост среднего дебита скважины в б/д.
R2 = 0,787; SE = 2,04.
За простоту приходится платить - fit похуже, чем у предыдущей зависимости. 5-мес. падение добычи при нулевом приросте скважин - почти 170 тыс. б/д. Все равно не дотягивает до значений, указанных в DPR. И оговорки те же самые, что в случае с предыдущей моделью.
Теперь на основе данных модели попробуем оценить возможные уровни добычи нефти в штате Северная Дакота на ближайшее время. Честно говоря, поскольку модели сомнительные с точки зрения фундаментального обоснования, мне не слишком хочется давать оценку дальше, чем на полгода. С другой стороны, этот срок упирается в предел точности модели, поэтому, скрепя сердце, растягиваем этот срок до 1 года.
Ниже - модель (2) при условии прироста фонда скважин на +100 ед. в месяц. Напомню, что средний фактический месячный прирост скважин в сентябре-ноябре 2015 - +33 ед., за ноябрь 2015 - минус 57 ед. К сожалению, плохое поведение модели на нижней границе диапазона не позволяет уверенно прогнозировать динамику добычи при более негативном сценарии.
Начнем с Техаса. Регулирующая организация - Railroad Commission Of Texas - публикует месячные данные, в том числе о количестве выданных разрешений на бурение (“permits”) и числе введенных скважин («completions»). Разрешения могут быть выданы для добычи нефти, газа, того и другого, а также прочих (технических) целей. На графике ниже серия показывает сумму выданных разрешений для «нефти» и «нефти и газа».
Очевидно, что самым опережающим индикатором является всё-таки цена нефти :) Данные по вводу скважин в 1 кв. 2014 идут вразброс, но затем картина выравнивается. В целом можно сказать, что максимум по числу введенных скважин был достигнут в августе 2014. Затем мы видим снижение, но вплоть до апреля 2015 оно было не очень сильным. Так, за январь-апрель 2015 в среднем вводилось 1596 скважин в месяц - на 18% меньше, чем летом 2014.
После чего падение ускорилось. Значения ноября-декабря 2015 где-то в 2 раза ниже, чем в 1 кв. 2015, и в 2,5 раза ниже, чем лето 2014.
Выданные разрешения на бурение показали максимум месяцем позже, в сентябре 2014. Зато падали они более стремительно. В ноябре 2014 их количество сократилось вдвое. Снижение продолжается вплоть до настоящего времени. В декабре 2015 было выдано в 4,6 раза меньше разрешений, чем на максимуме.
Годовые данные в историческом контексте:
По разрешениям на бурение последние месяцы 2015 - хуже, чем средний уровень 2009 года. По вводу скважин - на уровне первой половины 2012.
Любопытно, что Drilling Productivity Report от EIA показывает, что максимальное число буровых наблюдалось на сланцевых месторождениях позже, чем был максимум в completions. Для Пермского бассейна это ноябрь 2014, для Игл Форд - октябрь 2014.
Теперь по Северной Дакоте. К сожалению, Промышленная Комиссия этого штата в 2015 больше не публикует ежемесячные данные по вводу скважин. Нам остается ориентироваться на число стартов буровых работ - “spuds”.
В целом похожая картина, цена нефти является самым опережающим индикатором. Старты буровых работ не так сильно связаны с динамикой последующей добычи - потому что дообустройство пробуренной скважины можно оставить «на потом». С другой стороны, бесконечно наращивать число незавершенных скважин смысла мало. Мы видим, что активность в бурении прошла пик в сентябре 2014, после чего последовательно уменьшалась до апреля 2015. Сокращение на этом отрезке составило 2,7 раза. После этого значительных изменений в уровне стартов не было.
Летом 2015, правда, наблюдалось небольшое оживление. Однако оптимизм сошел на нет. Компании не торопятся пользоваться большими скидками, которые сейчас предоставляют нефтесервисные компании.
Максимум по выдаче разрешений был достигнут в октябре 2014, затем аппетиты нефтяников сильно поубавились. Летом прошлого года здесь также был всплеск спроса. Но, чем ближе подходила зима, тем мрачнее компании оценивали свои перспективы. В декабре 2015 было выдано в 3,3 раза меньше разрешений, чем на пике.
Исторический контекст:
По разрешениям декабрь 2015 - на уровне начала 2010 г. По стартам буровых работ - середина 2010 г.
Тоже интересный момент - никакого лага на этом графике не заметно. Может быть, он проявится, если взять изменение добычи на более коротких отрезках - но там много шума.
Теперь переходим к моделированию. Что нужно хорошей модели? Узкая стандартная ошибка, стройный fit и длинная предсказательная способность :) В общем - это вам расскажет любая акула модельного бизнеса - модели нужно работать. Хорошо работать. Хотя этот «секрет успеха» актуален практически везде. На этом лирическое вступление завершим и перейдем к суровым модельным будням.
Данные, публикуемые Промышленной Комиссией Северной Дакоты, позволяют нам количественно оценить взаимосвязь между вводом в эксплуатацию новых скважин и уровнем добычи нефти. Сравним месячный прирост в числе скважин и в уровне добычи, начиная с 2012 года:
То же, двухмесячный прирост. Более четкая зависимость.
6-месячный прирост:
Заметная сезонность. И обратите внимание на «расхождение» двух серий в 2015 году. Это расхождение отражает особенность динамики добычи нефти. Со временем дебит скважины снижается, и в случае с нефтью плотных коллекторов это время идет особенно быстро. Пока общий объем добываемой нефти невелик, это падение маскируется высокими темпами ввода новых скважин. Но по мере формирования большого фонда скважин этот фактор начинает играть всё более весомую роль в общей динамике добычи.
Сделаем модель на основе двух серий - количество работающих скважин и месячная добыча нефти. Моделировать будем 5-месячный прирост добычи нефти. После ряда тестов получаем:
ΔP = 14581 * P / W - 0,831 * P + 65,44 * W + 205,8 * ΔW - 1335529 ; (1)
где ΔP - 5-мес. прирост добычи в барр./день,
P - добыча в барр./день,
W - число действующих скважин,
ΔW - 5-мес. прирост числа действующих скважин.
R2 = 0,946; SE = 14985 - хороший fit.
Моделька даёт падение на 120 тыс. б/д с нулевым ростом скважин (за 5 месяцев). Drilling Productivity Report оценивает падение в 64 тыс. б/д за месяц. Конечно, нулевой рост скважин выходит за диапазон расчетов модели - так что лучше ориентироваться на данные EIA.
В принципе, в рамках реалистичной динамики ввода скважин модель должна неплохо отрабатывать. Другое дело, что в ноябре 2015 был очень низкий 5-мес. прирост действующих скважин - +282 по сравнению с +558 в среднем за предыдущие 3 месяца. По факту фонд скважин в ноябре сократился на 57 ед. Это уже выходит за границы адекватности модели. Но даже по фактическим данным такой темп ввода соответствует падению добычи минимум на 40 тыс. б/д за полгода. И, учитывая дальнейшее сокращение бурения новых скважин в декабре, падение может составить еще больше.
Хотя, раз у нас есть данные по среднему дебиту скважин, можно попробовать выжать еще кое-что. На графике ниже показано изменение среднего дебита скважины и числа работающих скважин. Как видите, связь есть:
При этом здесь более очевидно увеличение падения среднего дебита со временем, по мере роста фонда действующих скважин. Очевидно, придется добавлять этот параметр в модель. Серия тестов, получаем довольно простую линейную зависимость:
ΔAD = 0,017 * ΔW - (7,87*10-6) * P - 3,98 ; (2)
где ΔAD - 5-мес. прирост среднего дебита скважины в б/д.
R2 = 0,787; SE = 2,04.
За простоту приходится платить - fit похуже, чем у предыдущей зависимости. 5-мес. падение добычи при нулевом приросте скважин - почти 170 тыс. б/д. Все равно не дотягивает до значений, указанных в DPR. И оговорки те же самые, что в случае с предыдущей моделью.
Теперь на основе данных модели попробуем оценить возможные уровни добычи нефти в штате Северная Дакота на ближайшее время. Честно говоря, поскольку модели сомнительные с точки зрения фундаментального обоснования, мне не слишком хочется давать оценку дальше, чем на полгода. С другой стороны, этот срок упирается в предел точности модели, поэтому, скрепя сердце, растягиваем этот срок до 1 года.
Ниже - модель (2) при условии прироста фонда скважин на +100 ед. в месяц. Напомню, что средний фактический месячный прирост скважин в сентябре-ноябре 2015 - +33 ед., за ноябрь 2015 - минус 57 ед. К сожалению, плохое поведение модели на нижней границе диапазона не позволяет уверенно прогнозировать динамику добычи при более негативном сценарии.