Предательство элиты!
Предательство элиты!
Мы проиграли войну. Мы проигравшие. Но как победители зафиксировали свою победу, наше поражение?! Как закрепили они свой статус кво?! Как?!
Они написали нам конституцию!
Они написали нам свод законов, по которым мы должны жить!
Представьте, что вы в бою одолели некоего противника и его жизнь, в ваших руках. Вы можете дать ему жить, а можете убить. Теперь вы можете ему приказывать, что он должен делать, если он не хочет умереть. Он ваш раб. И вы можете определить для него свод законов по которым ему отныне жить.
Но вы скажите, что не было никакого военного столкновения, не было никакого боя, в котором мы проиграли, и в результате чего, как я считаю, мы стали чьими-то рабами! Это правда. Горькая правда! Потому что если бы в результате открытой всенародной войны, в которой мы проиграли, нам дали свод законов, определяющих нашу жизнь, это было бы ни так горько! Но когда наше порабощение произошло, когда мы даже не сразились с нашим врагом, когда мы даже не вышли на поле сражения, когда мы даже не подняли свою оружие, когда это произошло в результате предательства нас нашей элитой, вот это горько! Когда нас вязали, и накладывали на нас ярмо, мы даже не понимали, что с нами происходит. Нас отдавали в рабство на глазах нашей элиты, руками нашей элиты. Мы даже не понимаем, что это происходит с нами до сих пор и до сих пор это делают с нами руками нашей элиты. Нас вяжут, стягивая веревки все туже и туже, накладывая на нас ярмо за ярмом. Это делает с нами, выполняя приказ победителей, наша элита.
Дядюшка Сем. (4 эп.)
Не очень далеко от нашего села, была большая и красивая деревеня. Вокруг неё были бескрайние поля и луга, величественные дубравы и рощи, озера с кристально чистой водой и реки, богатые рыбой. Но была у жителей этой деревни одна особенность. В отличии от нас жили они общиной. То есть все эти богатства принадлежали не отдельным каким-то лицам, а им всем. Поля они почему-то пахали и засевали вместе и не было у них разделения на свою и чужое. Урожай они собирали так же вместе. Весь крупно рогатый скот, держали в нескольких больших зданиях и ходили за ними так, как мы за своими буренками. Для нас это было удивительно и мы часто приходили посмотреть на их житье-бытье. Жили они так уже несколько поколений. Надо сказать, что жили они довольно дружно, всего у них было вдоволь и были они какие-то веселые. Но ни это нас поражало. В отличии от нас не было у них , ярко выраженного желания "хапать". А попросту неуправляемого желания денег. А их поражало в нас как раз наличие этого.
Дядюшка Сем говорил, что они неправильно живут. Не понимают движущей силы денег. И при таком подходе к экономике финансов их ждет неминуемый горький конец. Здесь он вздыхал: "Бедные люди! Скоро, мы увидим это своими глазами!" Но пока этого не случилось, он очень не любил, когда кто-нибудь из нас бывал в этой деревни. Между тем самому ему она очень нравилась. Нравились её земли, луга, леса, поля. Он был человеком, масштабного видения. И он увидел то, что хотел увидеть.
Дело в том, что некоторые в этой деревни, хотели быть богатыми. Не просто богатыми, а очень богатыми, богаче других. Правда это были единицы, по сравнению с отстальной массой, но они очень завидовали дядюшке Сему. Хотя были они в своей деревни совсем не последними людьми. И это очень радовало дядющку Сема. Он стал очень часто приглашать к себе в гости старосту той деревни, а вмести с ним приезжали его жена, сыновья и братья. Они все охали и ахали расхаживая по простороному дому дядюшки Сема, когда он рассказывал им что практически все дома в нашем селе принадлежат ему. Но еще больше они поражались, когда узнавали что вот этот луг или вот это поле, вот эта речка или вот этот лес так же принадлежат дядюшке Сему. Они немели от ужаса, смешаного с восторгом, когда им говорили, что в принципе почти все луга и поля, леса и реки, вокруг нашего села так же есть его собственность. И добился он этого современным подходом в финансово-экономическим делах.
"Я вижу вы люди умные! И я мог бы провести с вами курс лекций о современных финансах." - удовлетворительно кивал головой дядюшка Сем, глядя на старосту и его семью. - "Конечно, хорошо бы вам поехать, да подучиться в тех университетах, в каких учился Я!" - тут дядюшка Сем расцветал, выпячивал грудь и широко улыбался. "Но... это далеко отсюда, да и за чем ехать?! Я настолько хорошо понимаю суть этой науки, что смогу научить ей любого! Вот только не любой может её понять." - здесь дядюшка Сем снова вздыхал и продолжал уже грустным тоном. "Ведь ваши земляки не понимают, что рано или поздно, но такой подход который они использует в экономических вопросах, приведет к краху их жизнь! И поверьте мне! - он наклонялся ближе к лицам деревенских, у которых они начинали бледнеть, делал голос проникновенным, и пониженным тоном, четко произнося слова, заканчивал - ОН ОЧЕНЬ БЛИЗОК!" - После этого они уже вопили: "Спаси нас Сем! Что нам делать?! Неужели все пропало?!"
Дядюшка Сем молчал. Какое-то время еще раздавались возгласы, но потом все умолкали. Он выдерживал настолько многозначительную и весьма продолжительную паузу, что в ожидании его ответа все замерали. Когда жилы на шеи старосты натягивались от напряжения так, что казалось вот вот лопнут, он начинал говорить: "Сперва, все общее.... " - и после небольшого перерыва: "...должно стать частным! Это главное условие!"
Дружный выдох. Напряжение спало. Глаза старосты радостно забегали, так же оживились и все его родственники. "Гениально! Какой умный, какой разумный, какой насущный шаг! Ведь это какая голова у вашего дядюшки!" - начали наперебой кричать деревенские, обращаясь то к самому дядюшки Сему, то к его племянникам. "Вот ведь, что значит за границей человек учился! А ни в какой-нибудь нашей задрипанной деревенской школе! Где только и знают что повторять: труд сам по себе ценность, нельзя эксплуатировать, даешь артель и прочую дребедень!" Племянники, после "чипизации" населения, неизменно в черных костюмах и черных очках, с планшетами надкусанного яблока в руках, не разжимая губ, согласно кивали головами. "Гениально! Гениально! Как верно!" продолжали возбужденно переговариваться деревенские. Дядюшка Сем с улыбкой наблюдал за ними. Постепенно они успокоились."Честно сказать, - начал староста, приближаясь к дядюшке Сему, на полусогнутых ногах. - мы и сами к этому стали уже потихоньку приходить. Датумкали, так сказать, своими деревенскими головешками. - он обернулся на мгновение к своим братьям, а потом снова к дядюшке Сему. - Только вот вопрос, как это сделать-то?! А?! Там за границей, решение таких ситуаций, как наша не рассматривали?!"
Усмехнувшись, дядюшка Сем, сказал: "Честно сказать, там только этим и занимаются!" Он по доброму смотрел на деревенских, вселяя в них уверенность, что все их мечты скоро осуществятся. По правде сказать, они и так были богаче своих земляков. Пусть не намного, но все-таки богаче. Положение знаете ли позволяло. Но хотелось большего.
"У нас есть два пути. Один длинный, рассчитанный как минимум на пару поколений. Суть его в том....- тут дядюшка Сем, замялся. - Поймите меня правильно. Я желаю вам и вашим землякам только хорошего. Но иногда, чтобы сделать человеку добро... ему сперва нужно сделать немножко больно. Чтобы он сделал правильный выбор. Лишить его так сказать иллюзий! Подтолкнуть в нужную сторону. Но для этого порой, нужно разрушить мир его мечтаний, который не позволяют человеку твердо стоять на земле, обоими ногами. Из-за чего он постоянно парит в воздухе. А ведь это знаете ли, очень опасно! - дядюшка Сем, сделал встревоженное лицо и староста и его родные согласно закивали, изобразив на своих лицах, точно такую же тревогу о будущей судьбе своих земляков. Встретив понимание дядюшка Сем продолжал уже более свободно: "Поэтому, чтобы помочь вашим землякам сделать правильный выбор, вы должны начать, так организовывать дело в вашем хозяйстве, чтобы все там начало потихоньку.... разваливаться! Чтобы все там, помаленьку, да полегоньку, разладилось." Дядюшка Сем, подняв брови, с улыбкой на лице, кивал всем присутствующим. "Да-да. Чтобы не понравилось больше людям жить и работать вместе, иметь общее хозяйство. Чтобы разочаровались они в жизни общиной."
Дядюшка Сем замолчал, наблюдая за реакцией на свои слова. Молчали и все собравшиеся. Может быть кто-нибудь из них хотел сказать, своё привычное: "Гениально!" Но похоже немного совести все-таки еще осталось, и поэтому деревенские предпочитали сперва дослушать до конца такую увлекательную речь.
"Но при этом вы должны громче всех кричать, что только общиной могут жить люди и жить общиной лучше всего." Тут дядюшка Сем поднял указательный палец и снова наклонившись к деревенским, заговорщицким видом продолжил: "И вот тогда, при таком несоответствии между этими словами и действительностью, жизнь общиной, так сказать данный строй, лучше всего будет дискредитироваться в глазах людей." Он сделал небольшую паузу, позволяя не спеша уложиться сказанному, в головах слушателей и за тем продолжил: "Когда дискредитация будет достаточно глубокой, когда появится недоверие людей друг к другу, когда от дружбы и сплоченности в вашей общине уже не останется и следа, вот тогда вы должны будете признать, что в вашем обществе действительно есть проблемы. И вам нужно спасать ваш строй, вашу общину!!! Которую в песнях воспели ваши отцы и деды! Вам нужно спасать тот образ жизни, которым вы живёте! Иначе, он сам рухнет в пропасть и увлечет всех вас за собой в эту бездну! Может быть ваши отцы и деды, что-то не досмотрели, не додумали, став на такой путь?! Может быть они выбрали ложный путь?! Поэтому вы должны будете сказать, что вам нужно переосмысление всей вашей жизни! Что вам нужен пересмотр всех ваших идеалов и ценностей! Что вам нужна.... ПЕРЕСТРОЙКА всего вашего общества! ...и не много ускорения! Иначе гибель!" Дядюшка Сем вскочил в волнении, забегал по комнате и сделав еще несколько шагов, обессиленный рухнул в кресло. Племянники засуетились вокруг него, один открывал форточку, другой протягивал стакан воды. Придя в себя дядюшка Сем продолжал слабым голосом:
"Поймите, рано или поздно, но к этому все придет. И я уже вижу признаки этого. Результат будет ужасен. Сердце моё этого не выдержит. Потому что процесс этот будет неконтролируемый, неуправляемый!" дядюшка Сем посмотрел на старосту и его родных. У деревенских было предобморочное состояние. "Я предлагаю вам ради ваших же земляков, самим начать этот процесс, чтобы за тем вывести их в новое светлое будущее и избегнуть таким образом, пропасти, которая им неминуемо грозит, если они продолжат идти по этому пути! Вы же не хотите, чтобы ваши земляки упали в пропасть?!" "Конечно, нет, дядюшка Сем." - жалобно пропищали голоса. "Мы хотим, чтобы всем было хорошо."
Тут староста робко спросил: "А в чем заключается ПЕРЕСТРОЙКА?!"
"В том, о чем вы так долго мечтали! В том, чего вы так сильно желали!" улыбнулся дядюшка Сем. "Полная приватизация! Только частное может работать эффективно, все общинное по природе своей ущербно!" - дядюшка Сем воодушевлялся все больше и больше. Он встал и начал расхаживать по комнате. "Далее! Отказ от всех социальных гарантий! Полная свобода для рынка! Никаких ограничений для извлечения прибыли!"
"Прибыль!" - завороженно повторили родственники старосты. "Прибыль!" - повторил сам староста. "Богатство!" - согласился дядюшка Сем.
Они говорили еще очень долго и оживленно. Уезжали староста и его семья под утро. Все горячо жали руку дядюшке Сему и благодарили его за такую умную и плодотворную беседу. У всех за спиной как-будто выросли крылья. Все были необычайно возбуждены, радостны и воодушевлены. Все понимали, что эту деревню в ближайшем будущем, ждут большие перемены.
Мы проиграли войну. Мы проигравшие. Но как победители зафиксировали свою победу, наше поражение?! Как закрепили они свой статус кво?! Как?!
Они написали нам конституцию!
Они написали нам свод законов, по которым мы должны жить!
Представьте, что вы в бою одолели некоего противника и его жизнь, в ваших руках. Вы можете дать ему жить, а можете убить. Теперь вы можете ему приказывать, что он должен делать, если он не хочет умереть. Он ваш раб. И вы можете определить для него свод законов по которым ему отныне жить.
Но вы скажите, что не было никакого военного столкновения, не было никакого боя, в котором мы проиграли, и в результате чего, как я считаю, мы стали чьими-то рабами! Это правда. Горькая правда! Потому что если бы в результате открытой всенародной войны, в которой мы проиграли, нам дали свод законов, определяющих нашу жизнь, это было бы ни так горько! Но когда наше порабощение произошло, когда мы даже не сразились с нашим врагом, когда мы даже не вышли на поле сражения, когда мы даже не подняли свою оружие, когда это произошло в результате предательства нас нашей элитой, вот это горько! Когда нас вязали, и накладывали на нас ярмо, мы даже не понимали, что с нами происходит. Нас отдавали в рабство на глазах нашей элиты, руками нашей элиты. Мы даже не понимаем, что это происходит с нами до сих пор и до сих пор это делают с нами руками нашей элиты. Нас вяжут, стягивая веревки все туже и туже, накладывая на нас ярмо за ярмом. Это делает с нами, выполняя приказ победителей, наша элита.
Дядюшка Сем. (4 эп.)
Не очень далеко от нашего села, была большая и красивая деревеня. Вокруг неё были бескрайние поля и луга, величественные дубравы и рощи, озера с кристально чистой водой и реки, богатые рыбой. Но была у жителей этой деревни одна особенность. В отличии от нас жили они общиной. То есть все эти богатства принадлежали не отдельным каким-то лицам, а им всем. Поля они почему-то пахали и засевали вместе и не было у них разделения на свою и чужое. Урожай они собирали так же вместе. Весь крупно рогатый скот, держали в нескольких больших зданиях и ходили за ними так, как мы за своими буренками. Для нас это было удивительно и мы часто приходили посмотреть на их житье-бытье. Жили они так уже несколько поколений. Надо сказать, что жили они довольно дружно, всего у них было вдоволь и были они какие-то веселые. Но ни это нас поражало. В отличии от нас не было у них , ярко выраженного желания "хапать". А попросту неуправляемого желания денег. А их поражало в нас как раз наличие этого.
Дядюшка Сем говорил, что они неправильно живут. Не понимают движущей силы денег. И при таком подходе к экономике финансов их ждет неминуемый горький конец. Здесь он вздыхал: "Бедные люди! Скоро, мы увидим это своими глазами!" Но пока этого не случилось, он очень не любил, когда кто-нибудь из нас бывал в этой деревни. Между тем самому ему она очень нравилась. Нравились её земли, луга, леса, поля. Он был человеком, масштабного видения. И он увидел то, что хотел увидеть.
Дело в том, что некоторые в этой деревни, хотели быть богатыми. Не просто богатыми, а очень богатыми, богаче других. Правда это были единицы, по сравнению с отстальной массой, но они очень завидовали дядюшке Сему. Хотя были они в своей деревни совсем не последними людьми. И это очень радовало дядющку Сема. Он стал очень часто приглашать к себе в гости старосту той деревни, а вмести с ним приезжали его жена, сыновья и братья. Они все охали и ахали расхаживая по простороному дому дядюшки Сема, когда он рассказывал им что практически все дома в нашем селе принадлежат ему. Но еще больше они поражались, когда узнавали что вот этот луг или вот это поле, вот эта речка или вот этот лес так же принадлежат дядюшке Сему. Они немели от ужаса, смешаного с восторгом, когда им говорили, что в принципе почти все луга и поля, леса и реки, вокруг нашего села так же есть его собственность. И добился он этого современным подходом в финансово-экономическим делах.
"Я вижу вы люди умные! И я мог бы провести с вами курс лекций о современных финансах." - удовлетворительно кивал головой дядюшка Сем, глядя на старосту и его семью. - "Конечно, хорошо бы вам поехать, да подучиться в тех университетах, в каких учился Я!" - тут дядюшка Сем расцветал, выпячивал грудь и широко улыбался. "Но... это далеко отсюда, да и за чем ехать?! Я настолько хорошо понимаю суть этой науки, что смогу научить ей любого! Вот только не любой может её понять." - здесь дядюшка Сем снова вздыхал и продолжал уже грустным тоном. "Ведь ваши земляки не понимают, что рано или поздно, но такой подход который они использует в экономических вопросах, приведет к краху их жизнь! И поверьте мне! - он наклонялся ближе к лицам деревенских, у которых они начинали бледнеть, делал голос проникновенным, и пониженным тоном, четко произнося слова, заканчивал - ОН ОЧЕНЬ БЛИЗОК!" - После этого они уже вопили: "Спаси нас Сем! Что нам делать?! Неужели все пропало?!"
Дядюшка Сем молчал. Какое-то время еще раздавались возгласы, но потом все умолкали. Он выдерживал настолько многозначительную и весьма продолжительную паузу, что в ожидании его ответа все замерали. Когда жилы на шеи старосты натягивались от напряжения так, что казалось вот вот лопнут, он начинал говорить: "Сперва, все общее.... " - и после небольшого перерыва: "...должно стать частным! Это главное условие!"
Дружный выдох. Напряжение спало. Глаза старосты радостно забегали, так же оживились и все его родственники. "Гениально! Какой умный, какой разумный, какой насущный шаг! Ведь это какая голова у вашего дядюшки!" - начали наперебой кричать деревенские, обращаясь то к самому дядюшки Сему, то к его племянникам. "Вот ведь, что значит за границей человек учился! А ни в какой-нибудь нашей задрипанной деревенской школе! Где только и знают что повторять: труд сам по себе ценность, нельзя эксплуатировать, даешь артель и прочую дребедень!" Племянники, после "чипизации" населения, неизменно в черных костюмах и черных очках, с планшетами надкусанного яблока в руках, не разжимая губ, согласно кивали головами. "Гениально! Гениально! Как верно!" продолжали возбужденно переговариваться деревенские. Дядюшка Сем с улыбкой наблюдал за ними. Постепенно они успокоились."Честно сказать, - начал староста, приближаясь к дядюшке Сему, на полусогнутых ногах. - мы и сами к этому стали уже потихоньку приходить. Датумкали, так сказать, своими деревенскими головешками. - он обернулся на мгновение к своим братьям, а потом снова к дядюшке Сему. - Только вот вопрос, как это сделать-то?! А?! Там за границей, решение таких ситуаций, как наша не рассматривали?!"
Усмехнувшись, дядюшка Сем, сказал: "Честно сказать, там только этим и занимаются!" Он по доброму смотрел на деревенских, вселяя в них уверенность, что все их мечты скоро осуществятся. По правде сказать, они и так были богаче своих земляков. Пусть не намного, но все-таки богаче. Положение знаете ли позволяло. Но хотелось большего.
"У нас есть два пути. Один длинный, рассчитанный как минимум на пару поколений. Суть его в том....- тут дядюшка Сем, замялся. - Поймите меня правильно. Я желаю вам и вашим землякам только хорошего. Но иногда, чтобы сделать человеку добро... ему сперва нужно сделать немножко больно. Чтобы он сделал правильный выбор. Лишить его так сказать иллюзий! Подтолкнуть в нужную сторону. Но для этого порой, нужно разрушить мир его мечтаний, который не позволяют человеку твердо стоять на земле, обоими ногами. Из-за чего он постоянно парит в воздухе. А ведь это знаете ли, очень опасно! - дядюшка Сем, сделал встревоженное лицо и староста и его родные согласно закивали, изобразив на своих лицах, точно такую же тревогу о будущей судьбе своих земляков. Встретив понимание дядюшка Сем продолжал уже более свободно: "Поэтому, чтобы помочь вашим землякам сделать правильный выбор, вы должны начать, так организовывать дело в вашем хозяйстве, чтобы все там начало потихоньку.... разваливаться! Чтобы все там, помаленьку, да полегоньку, разладилось." Дядюшка Сем, подняв брови, с улыбкой на лице, кивал всем присутствующим. "Да-да. Чтобы не понравилось больше людям жить и работать вместе, иметь общее хозяйство. Чтобы разочаровались они в жизни общиной."
Дядюшка Сем замолчал, наблюдая за реакцией на свои слова. Молчали и все собравшиеся. Может быть кто-нибудь из них хотел сказать, своё привычное: "Гениально!" Но похоже немного совести все-таки еще осталось, и поэтому деревенские предпочитали сперва дослушать до конца такую увлекательную речь.
"Но при этом вы должны громче всех кричать, что только общиной могут жить люди и жить общиной лучше всего." Тут дядюшка Сем поднял указательный палец и снова наклонившись к деревенским, заговорщицким видом продолжил: "И вот тогда, при таком несоответствии между этими словами и действительностью, жизнь общиной, так сказать данный строй, лучше всего будет дискредитироваться в глазах людей." Он сделал небольшую паузу, позволяя не спеша уложиться сказанному, в головах слушателей и за тем продолжил: "Когда дискредитация будет достаточно глубокой, когда появится недоверие людей друг к другу, когда от дружбы и сплоченности в вашей общине уже не останется и следа, вот тогда вы должны будете признать, что в вашем обществе действительно есть проблемы. И вам нужно спасать ваш строй, вашу общину!!! Которую в песнях воспели ваши отцы и деды! Вам нужно спасать тот образ жизни, которым вы живёте! Иначе, он сам рухнет в пропасть и увлечет всех вас за собой в эту бездну! Может быть ваши отцы и деды, что-то не досмотрели, не додумали, став на такой путь?! Может быть они выбрали ложный путь?! Поэтому вы должны будете сказать, что вам нужно переосмысление всей вашей жизни! Что вам нужен пересмотр всех ваших идеалов и ценностей! Что вам нужна.... ПЕРЕСТРОЙКА всего вашего общества! ...и не много ускорения! Иначе гибель!" Дядюшка Сем вскочил в волнении, забегал по комнате и сделав еще несколько шагов, обессиленный рухнул в кресло. Племянники засуетились вокруг него, один открывал форточку, другой протягивал стакан воды. Придя в себя дядюшка Сем продолжал слабым голосом:
"Поймите, рано или поздно, но к этому все придет. И я уже вижу признаки этого. Результат будет ужасен. Сердце моё этого не выдержит. Потому что процесс этот будет неконтролируемый, неуправляемый!" дядюшка Сем посмотрел на старосту и его родных. У деревенских было предобморочное состояние. "Я предлагаю вам ради ваших же земляков, самим начать этот процесс, чтобы за тем вывести их в новое светлое будущее и избегнуть таким образом, пропасти, которая им неминуемо грозит, если они продолжат идти по этому пути! Вы же не хотите, чтобы ваши земляки упали в пропасть?!" "Конечно, нет, дядюшка Сем." - жалобно пропищали голоса. "Мы хотим, чтобы всем было хорошо."
Тут староста робко спросил: "А в чем заключается ПЕРЕСТРОЙКА?!"
"В том, о чем вы так долго мечтали! В том, чего вы так сильно желали!" улыбнулся дядюшка Сем. "Полная приватизация! Только частное может работать эффективно, все общинное по природе своей ущербно!" - дядюшка Сем воодушевлялся все больше и больше. Он встал и начал расхаживать по комнате. "Далее! Отказ от всех социальных гарантий! Полная свобода для рынка! Никаких ограничений для извлечения прибыли!"
"Прибыль!" - завороженно повторили родственники старосты. "Прибыль!" - повторил сам староста. "Богатство!" - согласился дядюшка Сем.
Они говорили еще очень долго и оживленно. Уезжали староста и его семья под утро. Все горячо жали руку дядюшке Сему и благодарили его за такую умную и плодотворную беседу. У всех за спиной как-будто выросли крылья. Все были необычайно возбуждены, радостны и воодушевлены. Все понимали, что эту деревню в ближайшем будущем, ждут большие перемены.