Запоздало дублирую.
перед сменой сезонов мне к сожалению пришлось выбирать между игрой, на которую я уже записалась (и действительно хотела бы как-нибудь поиграть, но блин!) и игрой, на которую мне хотелось очень-очень.
Мне, бесспорно, стыдно, но все же скипнула. И не смотря на вот это вот - не пожалела совсем.
1942 год, играем членов вспомогательной полиции, они же полицаи. У каждого своя история и свои причины, по которым пошли на это. У каждого свои цели.
Знаете, я просто хотела выжить сама, а здесь хотя бы кормят, и чтоб моя семья выжила тоже. Стоит мне пойти против Рейха - погибнут все. Так что стиснуть зубы и делать что должно.
Все начиналось довольно просто. Всего-то уговаривать присоединиться к Рейху, собирать налоги (и что что последнее? вот поедете в Германию на заработки - всем обеспечат!), закрывать глаза на явно коммунистический настрой части товарищей... в смысле рядовых. Не забывать сообщить о своих успехах - это приносит звания и денежные премии. Думать о перспективах повышения, но пока поддерживать командира, свидетельствуя в его пользу. Нормально. Терпимо.
А потом был первый расстрел, и бунт, и гауптфюрер, попирающий ногой труп бунтующей - её хотели сломать, но не вышло.
Новое задание и снова расстрел. Никто не хочет быть добровольцем, и я не хочу - но я иду и стреляю, пусть и роняю патроны, пусть рука дрожит так, что прицелиться почти невозможно. Мне нужно подтвердить свою лояльность. Мне нужно продвигаться. Мне нельзя вызывать подозрений. Рано или поздно все равно придется, лучше если я вызовусь сама. Все правильно, рано или поздно все равно пришлось бы...
Сколько можно себя уговаривать. Я впервые в жизни убила, причем убила по доносу, убила людей виноватых только в том, что они евреи. Мне придется с этим жить. Слушать долгие речи о низменности жидов, держать лицо, не плакать в строю. Продолжать продвигаться по службе.
И я живу. Живу пока мы не приезжаем в очередную деревню. Её нужно зачистить - всю. И стоя спиной сараю, слушая крики сгорающих заживо людей, я отвожу глаза от командира, поддерживавшего меня совсем недавно и только что убившего еще одну из нашего отделения - она пыталась их спасти и была сожжена заживо сама. Я понимаю, что все таки не могу так. Не могу.
Продлись игра еще буквально 10 минут, Христина покончила бы с собой.
Очень тяжелая игра - было плохо, больно и чертовски мерзко от самой себя и своих поступков.
Но очень хороша. Спасибо.
Мне, бесспорно, стыдно, но все же скипнула. И не смотря на вот это вот - не пожалела совсем.
1942 год, играем членов вспомогательной полиции, они же полицаи. У каждого своя история и свои причины, по которым пошли на это. У каждого свои цели.
Знаете, я просто хотела выжить сама, а здесь хотя бы кормят, и чтоб моя семья выжила тоже. Стоит мне пойти против Рейха - погибнут все. Так что стиснуть зубы и делать что должно.
Все начиналось довольно просто. Всего-то уговаривать присоединиться к Рейху, собирать налоги (и что что последнее? вот поедете в Германию на заработки - всем обеспечат!), закрывать глаза на явно коммунистический настрой части товарищей... в смысле рядовых. Не забывать сообщить о своих успехах - это приносит звания и денежные премии. Думать о перспективах повышения, но пока поддерживать командира, свидетельствуя в его пользу. Нормально. Терпимо.
А потом был первый расстрел, и бунт, и гауптфюрер, попирающий ногой труп бунтующей - её хотели сломать, но не вышло.
Новое задание и снова расстрел. Никто не хочет быть добровольцем, и я не хочу - но я иду и стреляю, пусть и роняю патроны, пусть рука дрожит так, что прицелиться почти невозможно. Мне нужно подтвердить свою лояльность. Мне нужно продвигаться. Мне нельзя вызывать подозрений. Рано или поздно все равно придется, лучше если я вызовусь сама. Все правильно, рано или поздно все равно пришлось бы...
Сколько можно себя уговаривать. Я впервые в жизни убила, причем убила по доносу, убила людей виноватых только в том, что они евреи. Мне придется с этим жить. Слушать долгие речи о низменности жидов, держать лицо, не плакать в строю. Продолжать продвигаться по службе.
И я живу. Живу пока мы не приезжаем в очередную деревню. Её нужно зачистить - всю. И стоя спиной сараю, слушая крики сгорающих заживо людей, я отвожу глаза от командира, поддерживавшего меня совсем недавно и только что убившего еще одну из нашего отделения - она пыталась их спасти и была сожжена заживо сама. Я понимаю, что все таки не могу так. Не могу.
Продлись игра еще буквально 10 минут, Христина покончила бы с собой.
Очень тяжелая игра - было плохо, больно и чертовски мерзко от самой себя и своих поступков.
Но очень хороша. Спасибо.