«Современным В» глава 21 «Джульетта»
Хель открыла дверцу морозильной камеры, с нижней полки раздавалось тихое мяукание.
- Надо же, звучишь как котёнок… - она взяла на руки младенца. - Тихо-тихо, маленький, сейчас тебе станет тепло. Не у той мамы ты родился, малыш… Ничего, у тебя будет и мама, и папа, и любящие бабушка с дедушкой... - даже Смерть не могла сдержать слёзы от чудовищности происходящего. Тёплая шаль нежно обнимала плечи и пахла ванилью. Дух снял её с себя и запеленал крошку.
- Ох, Василиса… Да как же ты узнала? - прошептала она. Все картинки стали складываться в один паззл - первая встреча на поле боя и взгляд юной воительницы с татуировкой оленя - взгляд не воина, а матери. Партия в карты во время чумы и тихое Васино: «У Смерти нет выходных, давай остановим время», маленькие подарки, которые грели и пригождались так вовремя. Неприятное скребущее чувство накрыло Хель. - Я люблю тебя, брат, но не могу сделать больно ей. - нежно прижав ребёнка к груди, она вошла в светлый портал с чётким намерением выйти из него в гостиную ведьмы.
- Послушай, ты, конечно, взрослая… Но неужели оно того стоит? Весь этот твой осенний марафон с Луи… Ну объясни мне, старой ведьме, что в этом смертном такого уникального, позволяющего ему игнорировать твои потребности, жить с другой женщиной, расставаться, пропадать, не писать вовсе или писать, когда самому вздумается? В своё время я юным девицам, когда они ко мне за раскладом на таро приходили и без карт говорила: «Беги от него как можно дальше, детка». - Василиса с сочувствием смотрела на Марину.
- Понимаешь, он смертный и делает ошибки. Их жизнь такая короткая, ну разве возможно за неё чему-то научится? - Марина смотрела как чаинки танцуют в фарфоровой чашке вальс.
- Это не ошибки! Это деформация личности и склонность к эмоциональному насилию. Я видела детей в возрасте семи лет, которые бросались под пули, чтобы спасти любимую сестрёнку. Видела совсем зелёных ребят, взявших на себя ответственность за девушку с чужим ребёнком. Способность любить и принимать не зависит от отведённого времени. Нежелание мучить и привязывать, играть на чувствах, бережное отношение к границами - всё это есть у смертных мужчин и примеров тому масса. Ты же выбрала «нарцисса-абьюзера», как сейчас говорят психологи. - Вася внимательно всматривалась в тёмный дверной проём, словно ожидала появление гостя.
- Может быть надо больше времени, чтобы у него наступило просветление?
- Так дай ему больше, но с одним маленьким условием… - рыжая хищно прищурила глаза.
- Мы не можем по своему желанию продлевать смертным годы жизни - это всегда решают только высшие силы. - Марина явно заинтересовалась предложением.
- Давать просто так не можем, а проклясть вполне. Вот к примеру, очень неплохое заклятье, - она взмахнула рукой и перед ней появилась пластинка «Наутилуса Помпилиуса», - наугад, вот «Джульетта» - великолепный текст, Кормильцев определённо был гений. Спетое певцом совершенно безобидно, а вот ведьмой получается очень мощно.
- То есть ты предлагаешь, цитирую: «Пусть никто никогда не полюбит его, но пусть он никогда не умрёт»? Тебе не кажется, что это слишком жёстко? - блондинка смотрела на ведьму с явным страхом.
- Ты слишком прямолинейно смотришь на проклятья. Все они имеют возможность искупления. Если он почувствует нелюбовь и холод, то не сможет манипулировать и причинять боль. Затем пройдёт какое-то время, когда он будет жалеть себя и обвинять других. И вот когда его умишко дотянет до осознания, что любовь - это чувство взаимное и он начнёт получать радость не от манипуляций, а от заботы, принятия и потребности делать бескорыстное добро, - вот тогда он получит и взаимную любовь, и окончания проклятья. Тут только вопрос времени, некоторым одной жизни мало. Так что «учи матчасть» и приступай к действиям.
Марина задумчиво рассматривала пластинку.
- Знаешь, я подумаю над этим. Очень хорошо подумаю. Впрочем, кажется, что ты ждёшь гостей, и мне пора домой.
- Да, ты права. Я чувствую приближение гостьи, с которой пока рано тебя близко знакомить. - Василиса устало вздохнула и открыла водный Маринин портал.
Земля накрылась овечьим одеялом - первый снег, пушистый и чистый, поднимал настроение. Тёплый свет окон дополнял сказочную картину. В такой вечер сидеть бы на подоконнике и пить чай с мятой и чабрецом. Но у вселенной сегодня другие планы и тихое шипение энергетического поля вывели Василису из мыслей запечатать все порталы по-быстрому и укутаться в плед.
- Вась… Я тут это… - Хель стояла, красная как помидор, и прижимала к груди чёрный свёрток.
Ведьма закрыла глаза и мысленно посчитала до десяти.
- Ты мне соврала, Хель. Но до того, как ты начнёшь рассказывать эту увлекательную историю, давай перенесём младенца в Хельхейм, где ему суждено пробыть какое-то время.
- Я боюсь, у нас нет на это времени, Вась. Соня в опасности…
- Пять минут, я думаю у нас есть. Я хочу, чтобы матери Хельхейма приняли малыша и подготовили его душу ко второму рождению как можно скорее. Дай мне его на руки, я помню, как это делается. - она закрыла глаза и запела грустную и очень красивую песню:
«Я спою для тебя песню холода,
Унесу тебя в край вечных снов.
Для меня ты дороже золота,
Ждёт тебя там покой и любовь.»
В конце песни в руках Василисы осталась лишь чёрная шаль с серебряными кисточками. Лёгкая как пёрышко, душа свободно отправилась в место, где тысяча матерей заботливо приняли её на своё попечение до скорого перерождения.
- Итак, у нас осталось три минуты… Давай я начну говорить по дороге к месту, где вы были с Соней? - Хель смотрела на ведьму, зрачки которой начинали расширяться, поглощая радужку…