Сегодняшний борщ
Всю последнюю неделю меня накрывало приступами тоски, раздражения, нежелания делать вообще ничего, как уже давно не бывало. И вдобавок к тому, что это само по себе неприятно, так я еще и стыд чувствую за все эти неправильные ощущения. И кажется, что я совсем-совсем одна и поговорить не с кем, потому что и сказать-то нечего, одни слезы и рыдания. Несколько раз звонила разным друзьям, чтобы поплакаться - и трепалась ни о чем. Стыдно и гордость не позволяет. Еще и родители уехали за границу, и я одна с детьми целыми днями, и это тоже испытание, когда я на взводе. Каждый день с утра говорила себе, что буду держать себя в руках, и вдруг ловила себя на том, что опять ору.
Сегодня вроде бы что-то начало меняться. Я умница и хозяйственный молодец. Почистила ковер, вынесла кучу детских книг, которые не по возрасту и не нравятся, сварила аж 2 борща (!) (первый знатно поперчила, чтобы не расстраиваться, тут же забацала вторую кастрюлю), с детьми занималась ивритом (в процессе приготовления борщей бросались овощами на иврите), гуляла, читала, играла (была лошадью, мамой-акулой, провела турнир по забрасыванию трусов на люстру и т.д.). Все это, правда, перемежалось немалой долей мультиков и моего сидения в интернете, но все равно все гораздо-гораздо лучше.
Еще из сегодня запомнилось: Виля, когда ему что-то не так, открывает рот и кричит, просто очень громким звуком, что труднопереносимо. Обычно я требую, чтобы он замолчал и очень сержусь. А сегодня я сказала: "А давай, кто громче?" и стала кричать вместе с ним, без всякой злости. Он перестал очень быстро, и все остались довольны (кажется, кроме соседей, но в потолок никто не стучал). Вообще стала разрешать и себе, и им больше шуметь.
Буня на что-то обиделся и сказал, что уйдет в пустыню. Я сказала, что буду очень скучать, и мы обсудили, какие вещи ему понадобятся с собой. Попутно поговорили о погоде в пустынях и о верблюдах.
Когда Буня лег спать, у нас с Вилей был нелегкий разговор. Он с горечью сказал, что я люблю Буню больше и он хочет, чтобы его не было. Я растерялась, спросила, как он чувствует, что я люблю его меньше. Сказал, что сисю ему не даю, а Буне даю, и что с Буней я ласкова, а на него сержусь. И все это чистая правда. Я очень много срываюсь на нем, как на "старшем". Его любить труднее, чем сладкого, лучащегося светом Буньку. Он меня раздражает во многом тем, что очень хорошо отражает мои собственные недостатки. На полном серьезе предложила давать ему сисю, он отказался. Но что-то произошло. Я чувствовала, что он гораздо спокойнее был весь вечер. А потом, на прогулке, я забрасывала в корзину мяч, а Виля смотрел на меня таким любящим взглядом и так радовался, когда я попадала, подбадривал меня и вел счет моим успехам.
До меня сегодня дошло несколько вещей. Что это не вредные дети выносят мне мозг и не дают наслаждаться жизнью, а это я кисну в ничегонеделании и тоске и обвиняю их в этом. В то время, как у меня есть команда преданных и любящих людей, готовых поддержать меня в любом, самом безумном начинании. Вот правда, когда начинаю заниматься каким-то делом - хоть мусор подметать, они перестают канючить и либо помогают, либо занимаются своими делами.
И еще про то, что быть одной - это явно мой собственный выбор. Потому что я не готова под кого-то подстраиваться.
Какой-то борщ получился из всего подряд, но мне важно это записывать.
Сегодня вроде бы что-то начало меняться. Я умница и хозяйственный молодец. Почистила ковер, вынесла кучу детских книг, которые не по возрасту и не нравятся, сварила аж 2 борща (!) (первый знатно поперчила, чтобы не расстраиваться, тут же забацала вторую кастрюлю), с детьми занималась ивритом (в процессе приготовления борщей бросались овощами на иврите), гуляла, читала, играла (была лошадью, мамой-акулой, провела турнир по забрасыванию трусов на люстру и т.д.). Все это, правда, перемежалось немалой долей мультиков и моего сидения в интернете, но все равно все гораздо-гораздо лучше.
Еще из сегодня запомнилось: Виля, когда ему что-то не так, открывает рот и кричит, просто очень громким звуком, что труднопереносимо. Обычно я требую, чтобы он замолчал и очень сержусь. А сегодня я сказала: "А давай, кто громче?" и стала кричать вместе с ним, без всякой злости. Он перестал очень быстро, и все остались довольны (кажется, кроме соседей, но в потолок никто не стучал). Вообще стала разрешать и себе, и им больше шуметь.
Буня на что-то обиделся и сказал, что уйдет в пустыню. Я сказала, что буду очень скучать, и мы обсудили, какие вещи ему понадобятся с собой. Попутно поговорили о погоде в пустынях и о верблюдах.
Когда Буня лег спать, у нас с Вилей был нелегкий разговор. Он с горечью сказал, что я люблю Буню больше и он хочет, чтобы его не было. Я растерялась, спросила, как он чувствует, что я люблю его меньше. Сказал, что сисю ему не даю, а Буне даю, и что с Буней я ласкова, а на него сержусь. И все это чистая правда. Я очень много срываюсь на нем, как на "старшем". Его любить труднее, чем сладкого, лучащегося светом Буньку. Он меня раздражает во многом тем, что очень хорошо отражает мои собственные недостатки. На полном серьезе предложила давать ему сисю, он отказался. Но что-то произошло. Я чувствовала, что он гораздо спокойнее был весь вечер. А потом, на прогулке, я забрасывала в корзину мяч, а Виля смотрел на меня таким любящим взглядом и так радовался, когда я попадала, подбадривал меня и вел счет моим успехам.
До меня сегодня дошло несколько вещей. Что это не вредные дети выносят мне мозг и не дают наслаждаться жизнью, а это я кисну в ничегонеделании и тоске и обвиняю их в этом. В то время, как у меня есть команда преданных и любящих людей, готовых поддержать меня в любом, самом безумном начинании. Вот правда, когда начинаю заниматься каким-то делом - хоть мусор подметать, они перестают канючить и либо помогают, либо занимаются своими делами.
И еще про то, что быть одной - это явно мой собственный выбор. Потому что я не готова под кого-то подстраиваться.
Какой-то борщ получился из всего подряд, но мне важно это записывать.