Попытка мемуаров с уклонами и отступлениями. Севастополь. Как я не стала астрономом
Предыдущий кусок мемуара заканчивался видением звездного неба со дна глубокого колодца. Так вот, о небе...
В Севастополе был замечательный Дворец пионеров. Замечателен он был прежде всего, что под дворец было отдано прекраснейшее здание Института физических методов лечения им. Сеченова.
Когда-то это была просто водолечебница, но в начале 20 века начали строить новое здание, и вот 12 мая 1914 года в Севастополе с Высочайшего соизволения Николая II и по инициативе одного из основоположников отечественной физиотерапии профессора Александра Ефимовича Щербака, состоялось открытие «Романовского института физических методов лечения».
Во время войны здание было основательно разрушено, но его восстановили очень бережно, и поскольку сам институт давно убрали в Ялту, отдали пионерам. На картинке Дворец пионеров именно такой, как я его помню, т.е. конца 60-х годов. Разница только в том, что после ремонта инкерманский камень, из которого в Севастополе строили дома, как следует почистили, и дворец стал опять белым, каким был при открытии. Только, конечно, в сеченовском институте не было на крыше фигур с горнами и барабанами - типа, дети рабочего и колхозницы с ВДНХ.
Я это здание обожала. Не имея никаких дел во дворце, я просто заходила туда с улицы, когда рядом не было никого из персонала, и долго гуляла по прохладным гулким коридорам, где всегда стоял какой-то странный запах - не приятный и не неприятный, своеобразный. Сейчас я думаю, что это был запах моющего средства, которым мыли там пол.
Самое интересное было зайти на обратную сторону - туда, где здание выходило на бухту. Конечно, выйти из здания было нельзя, все было заколочено гвоздями и заперто замками. Но стоять внутри чудного эркера и смотреть на волны, которые зимой почти доставали до стекол - это было прекрасно!
Короче, я бродила по дворцу и все думала, в какой же кружок записаться, чтобы никто, наконец, не цеплялся на входе, зачем я сюда пришла. Рисование и вышивание и хор меня не интересовали, но вдруг, гуляя по очередному бесконечному коридору я увидела на двери табличку "Кружок астрономии" и сделала охотничью стойку.
Дело в том, что в том самом возрасте гуляния по дворцу я очень увлекалась фантастикой. К этому меня приохотил папа. Мы с ним на пару читали все, что печатали в журнале "Искатель", который он добывал в киоске "Союзпечати", пользуясь благосклонностью симпатизировавшей ему продавщицы. Кроме того, мы читали все фантастические книжки, которые залетали в наш дом по самым неожиданным траекториям. Так были прочтены "Каллисто" и "Каллистяне" некоего Мартынова, которого пришлось вспоминать через Гугль. Я их просто взяла в детской библиотеке. Потом пошли Немцов, Емцев и Парнов, потом еще что-то... "Возвращение" Стругацких и Ефремов были позже, наверное, хотя не могу с точностью сказать. Но в любом случае звездолеты и галактики, а также черные дыры и внеземные цивилизации присутствовали в моей жизни наравне с дневником и пионерской организацией, впрочем, дыры и галактики были несравненно важнее.
Так что, охотничья стойка образовалась не на ровном месте, а на устойчивой идеологической базе. Робко постучавши в дверь, я была встречена с радостью и принята в астрономический кружок. Если учесть, что в кружке было человек пять всего, понятно (теперь понятно), что существовала угроза его закрытия, и новый пионер/ка был очень даже кстати. Чего только не было в этой небольшой комнате со столами, как в школе. На стенах висели карты звездного неба, где как раз и летали фотонные звездолеты из моих грез, там были плакаты с Юпитером и Сатурном - с кольцами! Был портрет Луны с кратерами. А когда притушили свет, настоящая модель Солнечной системы стала крутиться, и вертеться, и, сверкая лампочками, показывать траектории движения планет. Я была в восторге!
Занятия кружка проходили после уроков, ближе к вечеру. Не помню, была ли какая-то плата, но если даже и была, наверняка папа убедил маму, что ребенок хочет - ребенку надо. Маме не нравилось, что я возврашалась домой в сумерках, но и это как-то преодолели. Прошло три занятия - я продолжала быть в восторге и, приходя домой, подробно и с подвываниями рассказывала о том, что было и как было.
На четвертом занятии руководитель кружка, товарищ среднего возраста, как я сейчас понимаю, сообщил, что в следующий раз заниматься мы будем ночью, с выездом за город и в спальных мешках. Ожидается звездопад, и с собой у нас будет телескоп.
Прийдя домой, я с тем же восторгом сообщила маме все эти перспективы: и звездопад, и телескоп, и спальные мешки. На этом все и кончилось. Мама твердо заявила, что она никак не может разрешить мне поехать, потому что там будет холодно, и я обязательно простужусь.
- Какие спальные мешки? - возмущалась мама. - Какой звездопад?
- Но, мама, мы же будем с руководителем, и все поедут!
- С руководителем?! В спальных мешках?!
Папы дома не было. Впрочем, переубедить маму в таких случаях было невозможно, так что, и папа бы не помог - это я понимала отлично. И рыдать было бесполезно.
Больше я в кружок не ходила - мне было стыдно, что меня не пустили, как маленькую. Хотя сейчас я понимаю, что скорее меня не пустили как большую - мне было 13-14 лет, и мама, видимо, беспокоилась, что там будет с телескопом. Долго я не могла маме простить то, что она меня тогда не пустила. Там наверняка было так интересно! Падающие звезды, телескоп, спальные мешки...
И накрылась моя астрономия большим медным тазом. И, наверное, опять пришлось бы проникать потихоньку во Дворец пионеров, проскальзывать мимо уборщиц и педсостава. Но после этого случая я ходить во дворец практически перестала - боялась встретить знакомых, а вскоре вообще перешла в другую школу и вышла из пионерского возраста.
Так плачевно окончилась моя попытка изучения астрономии - с телескопом и в спальном мешке.
В Севастополе был замечательный Дворец пионеров. Замечателен он был прежде всего, что под дворец было отдано прекраснейшее здание Института физических методов лечения им. Сеченова.
Когда-то это была просто водолечебница, но в начале 20 века начали строить новое здание, и вот 12 мая 1914 года в Севастополе с Высочайшего соизволения Николая II и по инициативе одного из основоположников отечественной физиотерапии профессора Александра Ефимовича Щербака, состоялось открытие «Романовского института физических методов лечения».
Во время войны здание было основательно разрушено, но его восстановили очень бережно, и поскольку сам институт давно убрали в Ялту, отдали пионерам. На картинке Дворец пионеров именно такой, как я его помню, т.е. конца 60-х годов. Разница только в том, что после ремонта инкерманский камень, из которого в Севастополе строили дома, как следует почистили, и дворец стал опять белым, каким был при открытии. Только, конечно, в сеченовском институте не было на крыше фигур с горнами и барабанами - типа, дети рабочего и колхозницы с ВДНХ.
Я это здание обожала. Не имея никаких дел во дворце, я просто заходила туда с улицы, когда рядом не было никого из персонала, и долго гуляла по прохладным гулким коридорам, где всегда стоял какой-то странный запах - не приятный и не неприятный, своеобразный. Сейчас я думаю, что это был запах моющего средства, которым мыли там пол.
Самое интересное было зайти на обратную сторону - туда, где здание выходило на бухту. Конечно, выйти из здания было нельзя, все было заколочено гвоздями и заперто замками. Но стоять внутри чудного эркера и смотреть на волны, которые зимой почти доставали до стекол - это было прекрасно!
Короче, я бродила по дворцу и все думала, в какой же кружок записаться, чтобы никто, наконец, не цеплялся на входе, зачем я сюда пришла. Рисование и вышивание и хор меня не интересовали, но вдруг, гуляя по очередному бесконечному коридору я увидела на двери табличку "Кружок астрономии" и сделала охотничью стойку.
Дело в том, что в том самом возрасте гуляния по дворцу я очень увлекалась фантастикой. К этому меня приохотил папа. Мы с ним на пару читали все, что печатали в журнале "Искатель", который он добывал в киоске "Союзпечати", пользуясь благосклонностью симпатизировавшей ему продавщицы. Кроме того, мы читали все фантастические книжки, которые залетали в наш дом по самым неожиданным траекториям. Так были прочтены "Каллисто" и "Каллистяне" некоего Мартынова, которого пришлось вспоминать через Гугль. Я их просто взяла в детской библиотеке. Потом пошли Немцов, Емцев и Парнов, потом еще что-то... "Возвращение" Стругацких и Ефремов были позже, наверное, хотя не могу с точностью сказать. Но в любом случае звездолеты и галактики, а также черные дыры и внеземные цивилизации присутствовали в моей жизни наравне с дневником и пионерской организацией, впрочем, дыры и галактики были несравненно важнее.
Так что, охотничья стойка образовалась не на ровном месте, а на устойчивой идеологической базе. Робко постучавши в дверь, я была встречена с радостью и принята в астрономический кружок. Если учесть, что в кружке было человек пять всего, понятно (теперь понятно), что существовала угроза его закрытия, и новый пионер/ка был очень даже кстати. Чего только не было в этой небольшой комнате со столами, как в школе. На стенах висели карты звездного неба, где как раз и летали фотонные звездолеты из моих грез, там были плакаты с Юпитером и Сатурном - с кольцами! Был портрет Луны с кратерами. А когда притушили свет, настоящая модель Солнечной системы стала крутиться, и вертеться, и, сверкая лампочками, показывать траектории движения планет. Я была в восторге!
Занятия кружка проходили после уроков, ближе к вечеру. Не помню, была ли какая-то плата, но если даже и была, наверняка папа убедил маму, что ребенок хочет - ребенку надо. Маме не нравилось, что я возврашалась домой в сумерках, но и это как-то преодолели. Прошло три занятия - я продолжала быть в восторге и, приходя домой, подробно и с подвываниями рассказывала о том, что было и как было.
На четвертом занятии руководитель кружка, товарищ среднего возраста, как я сейчас понимаю, сообщил, что в следующий раз заниматься мы будем ночью, с выездом за город и в спальных мешках. Ожидается звездопад, и с собой у нас будет телескоп.
Прийдя домой, я с тем же восторгом сообщила маме все эти перспективы: и звездопад, и телескоп, и спальные мешки. На этом все и кончилось. Мама твердо заявила, что она никак не может разрешить мне поехать, потому что там будет холодно, и я обязательно простужусь.
- Какие спальные мешки? - возмущалась мама. - Какой звездопад?
- Но, мама, мы же будем с руководителем, и все поедут!
- С руководителем?! В спальных мешках?!
Папы дома не было. Впрочем, переубедить маму в таких случаях было невозможно, так что, и папа бы не помог - это я понимала отлично. И рыдать было бесполезно.
Больше я в кружок не ходила - мне было стыдно, что меня не пустили, как маленькую. Хотя сейчас я понимаю, что скорее меня не пустили как большую - мне было 13-14 лет, и мама, видимо, беспокоилась, что там будет с телескопом. Долго я не могла маме простить то, что она меня тогда не пустила. Там наверняка было так интересно! Падающие звезды, телескоп, спальные мешки...
И накрылась моя астрономия большим медным тазом. И, наверное, опять пришлось бы проникать потихоньку во Дворец пионеров, проскальзывать мимо уборщиц и педсостава. Но после этого случая я ходить во дворец практически перестала - боялась встретить знакомых, а вскоре вообще перешла в другую школу и вышла из пионерского возраста.
Так плачевно окончилась моя попытка изучения астрономии - с телескопом и в спальном мешке.