Роман с ... окончание - не романа, а рассказа
Мемуарить поднадоело. Но noblesse oblige, я начал-то с разговора о методологии Щедровицкого и ММК, "поднял волну". Некоторые (farma_sohn, например) даже пишут развязные пасквили, сочувственно на меня ссылаясь. Посему доскажу пунктиром кто я есть sub speciae methodologiae (простите пижонство: под знаком, в перспективе методологии) и резюмирую свое к оной отношение - в меру того, насколько понял, жизнь пока не кончилась!
Итак, на рубеже 70-х и 80-х я ушел из ЗеЗе и СеСе в издательство "Просвещение" - думать о том, как сделать учебники хорошими. Там много чего было вплоть до статьи в "Правде" в соавторстве с безумным В.Дайнеко. Но было и знакомство с Анатолием Пинским, недавно умершим в нестаром возрасте. Он был причастен к ММК, хотя в ту пору уже больше тяготел к антропософии - мировоззренчески влюбчивый был человек. И он сосватал меня на оргдеятельностную игру по вопросам содержания образования, которую проводил Юрий Громыко, из молодых учеников Г.П.Щедровицкого. Я уже писал об этом (неохота искать ссылку) - о том, что мало что понял по существу происходящего ("не догонял", как сейчас говорят), но вречатление было огромное: консолидированного, напряженнейшего интеллектуального усилия нескольких десятков молодых умов, бескорыстно заинтересованных в решении важнейшей образовательной проблемы - чему учить в школе. Нет, правда, не слушайте хулигана Фармазона и ему подобных, работающие методологи - это прекрасное зрелище!
Потом был опять большой перерыв в общении с этой реальностью, не считая личных контактов.
Был в конце 80-х уход (тогда нетривиальный поступок) из издательства, с государственной службы вообще в мир частный. В кооператив "Путь", который - смейтесь, боги! - ставил своей целью возрождение русской культуры. О деятельности этого "кооператива" я тоже писал - про выставки по русской истории, которые мы делали.
Потом - тут одно накладывается на другое - недавно мною поминавшийся Вячеслав Лучков приехал из Америки, чтобы создавать советско (это был 1990-91, еще СССР) - американскую психологию. Собрал разных людей и свозил их в Америку. Меня, как друга и соавтора, включил в эту группу. Там я познакомился со Львом Петровичем Щедровицким, братом Г.П., и Толей Пископпелем. А потом мы стали работать вместе - с середины 90-х, уже после смерти Г.П.Щедровицкого над изданием его наследия. И в этой комманде я работаю до сих пор, благодаря Бога, что Он это мне устроил - и это при том, что моё неприятие некоторых сторон и притязаний этого подхода сохраняется.
Да, было еще одно событие. Есть у меня старый друг, Альберт Соболев, когда-то учившийся со мной на физфаке, а потом ушедший на философский. Человек для меня авторитетный. Так вот он на дух не переносит методологию, Щедровицкий ему ненавистен - как соблазнитель в сатанизм, ни больше - ни меньше. Спорили мы с ним на эту тему, я отстаивал уважительное, нерасточительное отношение к плодам этой работы. И где-то в конце 90-х мы из писем, которыми по этому вопросу обменивались, составили и издали в Институте философии книжку - "Переписка из трех углов" (третьим был Пинский, чуть поучаствовавший).
Но, надо сказать, что антиметодологизм и антирационализм Соболева ныне распространяется на всю немецкую философию ("проклятые, пошлые немцы!" и всех русских философов, зараженных неметчиной, включая С.Л.Франка, которого он когда-то любил).
И подведу итог. Для меня, в меру, как я уже сказал, понятого, мыследеятельностная методология ценна тремя вещами:
1) Акцентом на дело - всё без исключения, что важно, может быть увидено как дело, со стороны дела, которое должно быть сделано хорошо. Отсюда и упор на средства, которые нужны, чтобы дело исполнить.
2) Огромное количество наработанных мыслительных и деятельностных приемов и средств, которые, правда, помогают.
3) Выработанный уже в ранних семинарах и культивировавшийся в играх дух воительной решимости и готовности принять вызов, "окаянство", как выражался сам Щедровицкий, не считаясь с хульными коннотациями этого слова.
Вот это то, что ценю лично я.
Итак, на рубеже 70-х и 80-х я ушел из ЗеЗе и СеСе в издательство "Просвещение" - думать о том, как сделать учебники хорошими. Там много чего было вплоть до статьи в "Правде" в соавторстве с безумным В.Дайнеко. Но было и знакомство с Анатолием Пинским, недавно умершим в нестаром возрасте. Он был причастен к ММК, хотя в ту пору уже больше тяготел к антропософии - мировоззренчески влюбчивый был человек. И он сосватал меня на оргдеятельностную игру по вопросам содержания образования, которую проводил Юрий Громыко, из молодых учеников Г.П.Щедровицкого. Я уже писал об этом (неохота искать ссылку) - о том, что мало что понял по существу происходящего ("не догонял", как сейчас говорят), но вречатление было огромное: консолидированного, напряженнейшего интеллектуального усилия нескольких десятков молодых умов, бескорыстно заинтересованных в решении важнейшей образовательной проблемы - чему учить в школе. Нет, правда, не слушайте хулигана Фармазона и ему подобных, работающие методологи - это прекрасное зрелище!
Потом был опять большой перерыв в общении с этой реальностью, не считая личных контактов.
Был в конце 80-х уход (тогда нетривиальный поступок) из издательства, с государственной службы вообще в мир частный. В кооператив "Путь", который - смейтесь, боги! - ставил своей целью возрождение русской культуры. О деятельности этого "кооператива" я тоже писал - про выставки по русской истории, которые мы делали.
Потом - тут одно накладывается на другое - недавно мною поминавшийся Вячеслав Лучков приехал из Америки, чтобы создавать советско (это был 1990-91, еще СССР) - американскую психологию. Собрал разных людей и свозил их в Америку. Меня, как друга и соавтора, включил в эту группу. Там я познакомился со Львом Петровичем Щедровицким, братом Г.П., и Толей Пископпелем. А потом мы стали работать вместе - с середины 90-х, уже после смерти Г.П.Щедровицкого над изданием его наследия. И в этой комманде я работаю до сих пор, благодаря Бога, что Он это мне устроил - и это при том, что моё неприятие некоторых сторон и притязаний этого подхода сохраняется.
Да, было еще одно событие. Есть у меня старый друг, Альберт Соболев, когда-то учившийся со мной на физфаке, а потом ушедший на философский. Человек для меня авторитетный. Так вот он на дух не переносит методологию, Щедровицкий ему ненавистен - как соблазнитель в сатанизм, ни больше - ни меньше. Спорили мы с ним на эту тему, я отстаивал уважительное, нерасточительное отношение к плодам этой работы. И где-то в конце 90-х мы из писем, которыми по этому вопросу обменивались, составили и издали в Институте философии книжку - "Переписка из трех углов" (третьим был Пинский, чуть поучаствовавший).
Но, надо сказать, что антиметодологизм и антирационализм Соболева ныне распространяется на всю немецкую философию ("проклятые, пошлые немцы!" и всех русских философов, зараженных неметчиной, включая С.Л.Франка, которого он когда-то любил).
И подведу итог. Для меня, в меру, как я уже сказал, понятого, мыследеятельностная методология ценна тремя вещами:
1) Акцентом на дело - всё без исключения, что важно, может быть увидено как дело, со стороны дела, которое должно быть сделано хорошо. Отсюда и упор на средства, которые нужны, чтобы дело исполнить.
2) Огромное количество наработанных мыслительных и деятельностных приемов и средств, которые, правда, помогают.
3) Выработанный уже в ранних семинарах и культивировавшийся в играх дух воительной решимости и готовности принять вызов, "окаянство", как выражался сам Щедровицкий, не считаясь с хульными коннотациями этого слова.
Вот это то, что ценю лично я.