кто он нам - преступник?
Бог троицу любит. Вдогонку к этим:
https://gignomai.livejournal.com/950741.html
https://gignomai.livejournal.com/950920.html
еще один.
И потом, хотя комментарии на мои посты были, увы, вяловатые, а некоторые даже хамоватые, само ощущаемое сопротивление побуждает думать дальше.
Во-первых, о статусе моих четырех пунктов. Это никак не принципы права, это то, что реально определяет отношение очень многих, если не большинства людей к преступлению, преступнику и желательному наказанию.
Ну, давайте еще раз поподробнее.
1. Возмездие. Это, кстати, и есть основная идея, которая в многократно претворенном, причесанном виде лежит в основе права как такового, права-справедливости, justicia. Неужели не очевидно, что кровная месть чеченов, око за око древних евреев и иже с ними (jus talionis) и "пропорциональность", о которой пишет уважаемый патролог euhenio, - это все одна и та же матушка-месть. У отца изнасиловали и убили дочь, ее, понятно, не вернешь, больше того, насильник и убийца (часто бывает) сделал это в состоянии пьяного помрачения и (допустим, тоже нередко) есть все основания ожидать, что повторение невозможно, что лицезрение содеянного навсегда сделало из него ягненка. Но чего жаждет сердце отца? Справедливого возмездия, лучше всего мучительной смерти гаденыша.
2. Устрашение. Это уже нечто более рациональное, этот мотив движет властями, желающими защитить на будущее себя или вверенное им общество. Для чего распинали и колесовали? Какая там пропорциональность? Чистое устрашение, чтобы желающий посягнуть знал, что его ждет. На многих действует. И людям, простым людям, понятен этот мотив. Помню, когда-то в юности пытал одного старика-шофера, зачем казнить того, кто заведомо не повторит преступление? Ответ был ясный и непреклонный: чтобы другим неповадно было.
3. Изоляция, включая казнь как крайнюю форму устранения. Тут и объяснять нечего: хотим жить спокойно, чтобы всякая нечисть не ходила рядом с нами. Большевики кодифицировав "социальную защиту", лишь честно и откровенно об этом мотиве объявили: вор должен сидеть в тюрьме, а более опасных - к "высшей мере". Очистим общество от нелюдей.
4. Ну а если жалко и его, негодяя, если продолжаешь видеть в нем человека, если, наконец, понимаешь, что его что-то таким сделало и что и ты бы, поверни жизнь иначе, мог бы... (об этом я еще скажу отдельно), то ты начинаешь думать о возможности его спасти, исправить, перевоспитать. Первым делом эта мысль приходит при встрече с детской и подростковой преступностью - и рождает ювенальную юстицию. А потом и вообще. Реальные "исправительные" учреждения, правда, превращаются обычно либо в жесточайшее мучительство, что говорит о подлинном, не декларативном их назначении - мести и устрашении, либо тешат чувствительные души сознанием их гуманности. В обоих случаях ничего исправительного в наказании не просматривается.
Но идея сохраняет привлекательность - может быть, и найдем средство.
А кстати, есть еще кастрация насильников, медикаментозное воздействие на психику - сразу и защита общества, и своего рода исправление.
(Извините, многословие - завелся).
Но надо еще про "табу" и "бездну" сказать пару слов.
Чтобы никого не оговорить, скажу о себе (а другие пусть на себя примеряют). Мне трудно представить себе преступление, включая самые страшные, которого бы я ни при каких обстоятельствах моей жизни не мог совершить. Многого не совершил из-за врожденной робости, многого по условиям жизни, избавившим от искушений, многого по лени. В подробности позволю себе не вдаваться. Да и неспособность видеть страдание и боль - тоже своего рода малодушие...
Кстати, жалость, какая некогда была свойственна простым людям, к "несчастненьким", каторжникам и проч., не имеет ли в своей основе отождествление: и я бы мог...
И простой вопрос: может быть, мы боимся смотреть в ту сторону, потому что видим там себя?
https://gignomai.livejournal.com/950741.html
https://gignomai.livejournal.com/950920.html
еще один.
И потом, хотя комментарии на мои посты были, увы, вяловатые, а некоторые даже хамоватые, само ощущаемое сопротивление побуждает думать дальше.
Во-первых, о статусе моих четырех пунктов. Это никак не принципы права, это то, что реально определяет отношение очень многих, если не большинства людей к преступлению, преступнику и желательному наказанию.
Ну, давайте еще раз поподробнее.
1. Возмездие. Это, кстати, и есть основная идея, которая в многократно претворенном, причесанном виде лежит в основе права как такового, права-справедливости, justicia. Неужели не очевидно, что кровная месть чеченов, око за око древних евреев и иже с ними (jus talionis) и "пропорциональность", о которой пишет уважаемый патролог euhenio, - это все одна и та же матушка-месть. У отца изнасиловали и убили дочь, ее, понятно, не вернешь, больше того, насильник и убийца (часто бывает) сделал это в состоянии пьяного помрачения и (допустим, тоже нередко) есть все основания ожидать, что повторение невозможно, что лицезрение содеянного навсегда сделало из него ягненка. Но чего жаждет сердце отца? Справедливого возмездия, лучше всего мучительной смерти гаденыша.
2. Устрашение. Это уже нечто более рациональное, этот мотив движет властями, желающими защитить на будущее себя или вверенное им общество. Для чего распинали и колесовали? Какая там пропорциональность? Чистое устрашение, чтобы желающий посягнуть знал, что его ждет. На многих действует. И людям, простым людям, понятен этот мотив. Помню, когда-то в юности пытал одного старика-шофера, зачем казнить того, кто заведомо не повторит преступление? Ответ был ясный и непреклонный: чтобы другим неповадно было.
3. Изоляция, включая казнь как крайнюю форму устранения. Тут и объяснять нечего: хотим жить спокойно, чтобы всякая нечисть не ходила рядом с нами. Большевики кодифицировав "социальную защиту", лишь честно и откровенно об этом мотиве объявили: вор должен сидеть в тюрьме, а более опасных - к "высшей мере". Очистим общество от нелюдей.
4. Ну а если жалко и его, негодяя, если продолжаешь видеть в нем человека, если, наконец, понимаешь, что его что-то таким сделало и что и ты бы, поверни жизнь иначе, мог бы... (об этом я еще скажу отдельно), то ты начинаешь думать о возможности его спасти, исправить, перевоспитать. Первым делом эта мысль приходит при встрече с детской и подростковой преступностью - и рождает ювенальную юстицию. А потом и вообще. Реальные "исправительные" учреждения, правда, превращаются обычно либо в жесточайшее мучительство, что говорит о подлинном, не декларативном их назначении - мести и устрашении, либо тешат чувствительные души сознанием их гуманности. В обоих случаях ничего исправительного в наказании не просматривается.
Но идея сохраняет привлекательность - может быть, и найдем средство.
А кстати, есть еще кастрация насильников, медикаментозное воздействие на психику - сразу и защита общества, и своего рода исправление.
(Извините, многословие - завелся).
Но надо еще про "табу" и "бездну" сказать пару слов.
Чтобы никого не оговорить, скажу о себе (а другие пусть на себя примеряют). Мне трудно представить себе преступление, включая самые страшные, которого бы я ни при каких обстоятельствах моей жизни не мог совершить. Многого не совершил из-за врожденной робости, многого по условиям жизни, избавившим от искушений, многого по лени. В подробности позволю себе не вдаваться. Да и неспособность видеть страдание и боль - тоже своего рода малодушие...
Кстати, жалость, какая некогда была свойственна простым людям, к "несчастненьким", каторжникам и проч., не имеет ли в своей основе отождествление: и я бы мог...
И простой вопрос: может быть, мы боимся смотреть в ту сторону, потому что видим там себя?