СИРОТЫ 123: почему не всех усыновляют
Возвращаюсь к вопросу: что или кто «держит сирот за забором»? Напоминаю - и буду это делать многократно - что для меня ликвидация «забора», т.е. изоляции этих детей от мира «нормальной жизни», не равносильна ликвидации детских домов и распределению по семьям. Но пока условно принимаю эту цель как желанную. И тогда оказывается, об этом я тоже уже писал, что причины различны для разных форм семейного устройства. Среди этих причин нет злой воли государства, хотя иногда есть неповоротливость ума чиновников, вполне сравнимая с неповоротливостью ума их критиков.
Главное, что нужно иметь в виду, - это то, что в этом деле невозможно принуждение. Принятие в свою семью на воспитание чужого ребенка - это всегда акт свободной воли. Причем воли ответственной, основанной на трезвой оценке своих возможностей, легкомыслие и халтура здесь недопустимы.
Начну с усыновления. Этот вид решения сиротской проблемы и законом, и общественным мнением у нас признается оптимальным: при удаче ребенок получает новую семью, практически равноценную той, какой была или могла бы быть семья родная.
Здесь вполне объяснимая ситуация: желающих усыновить ребенка достаточно много, существуют очереди на усыновление. Но усыновлять готовы не всех. Есть «группы риска», «неусыновляемые». Это:
1. дети с ограниченными возможностями (инвалиды, неизлечимо больные, особенно умственно отсталые, и т.п.),
2. детдомовские дети из многодетных семей, имеющие братьев и сестер, которых надо усыновлять вместе,
3. дети других народностей и рас,
4. подростки старше 10 лет.
(Этот перечень групп риска сохранит свое значение и для других форм семейного устройства, которые и появились отчасти как способ решения проблемы).
Что тут можно поделать? В отношении первой категории «неусыновляемых» государственная помощь могла бы помочь делу, но она должна быть соразмерной тем дополнительным тяготам, которые принимает на себя воспитывающий ребенка-инвалида. Существует система льгот (жилищных, налоговых, транспортных, бесплатные лекарства по рецепту) и система амбулаторной помощи этим детям, но по оценкам тех, кому по жизни приходилось быть в этой ситуации, она недостаточна и плохо организована. В результате доминирующей формой, поощряемой и врачами, оказывается помещение в коррекционные интернаты.
Рассчитывать на скорое и радикальное изменение этой ситуации нечего. Изменения в организации государственной помощи мыслимы и желанны, но требуют изменения самого вектора государственного развития в сторону подлинно социального государства. Пока постсоветская Россия, несмотря на декларации, двигалась в другую сторону.
Хорошо организованная помощь - это не только облегчение, но и знак общественной поддержки, почтительного отношения к такому делу. А это меняется еще медленнее.
Примерно так же с усыновлением братьев и сестер. Это проблема адекватной помощи многодетным семьям.
А вот с усыновлением «черненьких и раскосых» вопрос особый. Тут уж точно мало что зависит от государства - этнические конфликты в обществе сказываются на детях. Потом, многие усыновители хотят сохранить тайну усыновления, а как ее сохранишь, если дитя не в масть?
Но самая непростая ситуация с подростками. Тут отторжение и страх бывают с обеих сторон: часто сами дети не рвутся быть усыновленными, сменить ставшую своей обстановку детдома на неизвестность в семье чужих людей. А при наличии обоюдного начального желания наступает трудный период взаимной адаптации, не всегда кончающийся успехом - бывают и возвраты. И для этой группы ситуация вряд ли может существенно измениться - в смысле усыновления. Но именно о них в первую очередь думают те, кто продвигает другие формы семейного усыновления. Об этом дальше.
Главное, что нужно иметь в виду, - это то, что в этом деле невозможно принуждение. Принятие в свою семью на воспитание чужого ребенка - это всегда акт свободной воли. Причем воли ответственной, основанной на трезвой оценке своих возможностей, легкомыслие и халтура здесь недопустимы.
Начну с усыновления. Этот вид решения сиротской проблемы и законом, и общественным мнением у нас признается оптимальным: при удаче ребенок получает новую семью, практически равноценную той, какой была или могла бы быть семья родная.
Здесь вполне объяснимая ситуация: желающих усыновить ребенка достаточно много, существуют очереди на усыновление. Но усыновлять готовы не всех. Есть «группы риска», «неусыновляемые». Это:
1. дети с ограниченными возможностями (инвалиды, неизлечимо больные, особенно умственно отсталые, и т.п.),
2. детдомовские дети из многодетных семей, имеющие братьев и сестер, которых надо усыновлять вместе,
3. дети других народностей и рас,
4. подростки старше 10 лет.
(Этот перечень групп риска сохранит свое значение и для других форм семейного устройства, которые и появились отчасти как способ решения проблемы).
Что тут можно поделать? В отношении первой категории «неусыновляемых» государственная помощь могла бы помочь делу, но она должна быть соразмерной тем дополнительным тяготам, которые принимает на себя воспитывающий ребенка-инвалида. Существует система льгот (жилищных, налоговых, транспортных, бесплатные лекарства по рецепту) и система амбулаторной помощи этим детям, но по оценкам тех, кому по жизни приходилось быть в этой ситуации, она недостаточна и плохо организована. В результате доминирующей формой, поощряемой и врачами, оказывается помещение в коррекционные интернаты.
Рассчитывать на скорое и радикальное изменение этой ситуации нечего. Изменения в организации государственной помощи мыслимы и желанны, но требуют изменения самого вектора государственного развития в сторону подлинно социального государства. Пока постсоветская Россия, несмотря на декларации, двигалась в другую сторону.
Хорошо организованная помощь - это не только облегчение, но и знак общественной поддержки, почтительного отношения к такому делу. А это меняется еще медленнее.
Примерно так же с усыновлением братьев и сестер. Это проблема адекватной помощи многодетным семьям.
А вот с усыновлением «черненьких и раскосых» вопрос особый. Тут уж точно мало что зависит от государства - этнические конфликты в обществе сказываются на детях. Потом, многие усыновители хотят сохранить тайну усыновления, а как ее сохранишь, если дитя не в масть?
Но самая непростая ситуация с подростками. Тут отторжение и страх бывают с обеих сторон: часто сами дети не рвутся быть усыновленными, сменить ставшую своей обстановку детдома на неизвестность в семье чужих людей. А при наличии обоюдного начального желания наступает трудный период взаимной адаптации, не всегда кончающийся успехом - бывают и возвраты. И для этой группы ситуация вряд ли может существенно измениться - в смысле усыновления. Но именно о них в первую очередь думают те, кто продвигает другие формы семейного усыновления. Об этом дальше.