случайное 2
Ну вот еще несколько из той найденной тетради. Странноватое ощущение разностилицы. А один стишок как бы от лица мужчины. Может быть, и разные авторы, но ни один мне неизвестен.
***
Может ли женщина быть ученицей?
Что это значит, когда ворожу,
Днями над каждой твоею страницей?
И с первоклассным усердьем вожу
Пальцем по строчкам? Но кто я? Текстолог?
Криминалист? Диагност? Или олух,
Басням внимая разинувший рот?
Или разведчик воюющих рот,
Вражеский стан познающий лазутчик -
Высмотреть, вынюхать, вызнать получше?
Кто я? Какая из этих пород?
Да, я текстолог! Я в книге души
Бережно письмена разбираю,
Грустную песнь о потерянном рае
И о страданьях заблудшей души.
Криминалист! Разгадать преступленье,
Труп обнаружить по запаху тленья...
Труп человека, которым был ты...
Как искажает страданье черты!
Может быть, нам все же надобен врач?
Врач, что познал бы причину недуга,
Так удалившего друга от друга?
Что ж, я готова. Ты сердце не прячь.
Нет! Я - шпион. Я ищу, кто бы предал
Тайну как в этой войне победить -
Так, чтобы общею стала победа, -
Обезоружив, не повредить...
Обезоружив, в поклоне склониться,
Обезоружив, разоружиться,
Благоговеть, любоваться, служить...
Может ли женщина быть ученицей?
Приписано другими чернилами: Только она и может.
***
Мне шестнадцать. Только третий день.
Я еще привыкнуть не успела.
Но вчера за ужином кузен
Мне сказал, что я похорошела.
Я запрячь в коляску попрошу
Мне papa подаренного пони,
И с утра в Нескучный поспешу...
***
Ты являешься мне по ночам.
То возникнешь в оконном проёме,
То рукою коснешься плеча,
Когда в кресле читаю я Бёме.
И в оконный вступая проём,
Ты куда-то зовешь за собою...
И опять океанским прибоем
Заоконный шумит водоём.
Но касанье руки на плече...
Но шаги в опустевшей передней...
Мне приходится вновь перечесть
Altes Jacobs die goettliche бредни.
Мне послышалось тихое «...бай» ?
Я прощальным кивком отвечаю,
«Баю-баюшки» с Honey, bye-bye
Тренированным слухом сличая.
***
В теплой маленькой кроватке
Засыпала тихо Мила.
Не сводила глаз с лошадки,
Сонных глазок не сводила.
- Унеси меня, лошадка,
Ты далёко, за три моря.
Стань каретою кроватка.
Лодкой обернися в море.
А тебя, моя лошадка,
В лодку я возьму с собою...
- Спи, малышка, сладко-сладко.
- Море. Небо голубое.
Волны ласково качают
Мою легкую лодчонку...
(Это мама поправляет
Одеяло потихоньку).
- Подплываем, подплываем!
Ближе берег зеленеет.
Мила тихо засыпает,
И дыханье все ровнее.
***
И опять по закону рассвета
Посветлела воздушная сень.
Обещанием новых заветов
Начинается любящий день.
Все пропитано запахом чуда.
Все пронизано шелком лучей.
Я вернулся опять ниоткуда,
Неожидан, не узнан, ничей.
Не замешан, не памятлив, нежен
Ко всему, что навстречу плывет,
Мой никем еще путь не прослежен
И впервые любой поворот.
Ни измены, ни постоянства.
Только лишь прихотливая связь
Пункта А - из другого пространства -
С пунктом Б протянулась, виясь,
Протянулась веселой тропинкой,
По которой пройду без следа,
Повторяя в ответ без запинки,
Что иду я из А - ниоткуда -
И что путь мой до Б - в никуда.
***
Может ли женщина быть ученицей?
Что это значит, когда ворожу,
Днями над каждой твоею страницей?
И с первоклассным усердьем вожу
Пальцем по строчкам? Но кто я? Текстолог?
Криминалист? Диагност? Или олух,
Басням внимая разинувший рот?
Или разведчик воюющих рот,
Вражеский стан познающий лазутчик -
Высмотреть, вынюхать, вызнать получше?
Кто я? Какая из этих пород?
Да, я текстолог! Я в книге души
Бережно письмена разбираю,
Грустную песнь о потерянном рае
И о страданьях заблудшей души.
Криминалист! Разгадать преступленье,
Труп обнаружить по запаху тленья...
Труп человека, которым был ты...
Как искажает страданье черты!
Может быть, нам все же надобен врач?
Врач, что познал бы причину недуга,
Так удалившего друга от друга?
Что ж, я готова. Ты сердце не прячь.
Нет! Я - шпион. Я ищу, кто бы предал
Тайну как в этой войне победить -
Так, чтобы общею стала победа, -
Обезоружив, не повредить...
Обезоружив, в поклоне склониться,
Обезоружив, разоружиться,
Благоговеть, любоваться, служить...
Может ли женщина быть ученицей?
Приписано другими чернилами: Только она и может.
***
Мне шестнадцать. Только третий день.
Я еще привыкнуть не успела.
Но вчера за ужином кузен
Мне сказал, что я похорошела.
Я запрячь в коляску попрошу
Мне papa подаренного пони,
И с утра в Нескучный поспешу...
***
Ты являешься мне по ночам.
То возникнешь в оконном проёме,
То рукою коснешься плеча,
Когда в кресле читаю я Бёме.
И в оконный вступая проём,
Ты куда-то зовешь за собою...
И опять океанским прибоем
Заоконный шумит водоём.
Но касанье руки на плече...
Но шаги в опустевшей передней...
Мне приходится вновь перечесть
Altes Jacobs die goettliche бредни.
Мне послышалось тихое «...бай» ?
Я прощальным кивком отвечаю,
«Баю-баюшки» с Honey, bye-bye
Тренированным слухом сличая.
***
В теплой маленькой кроватке
Засыпала тихо Мила.
Не сводила глаз с лошадки,
Сонных глазок не сводила.
- Унеси меня, лошадка,
Ты далёко, за три моря.
Стань каретою кроватка.
Лодкой обернися в море.
А тебя, моя лошадка,
В лодку я возьму с собою...
- Спи, малышка, сладко-сладко.
- Море. Небо голубое.
Волны ласково качают
Мою легкую лодчонку...
(Это мама поправляет
Одеяло потихоньку).
- Подплываем, подплываем!
Ближе берег зеленеет.
Мила тихо засыпает,
И дыханье все ровнее.
***
И опять по закону рассвета
Посветлела воздушная сень.
Обещанием новых заветов
Начинается любящий день.
Все пропитано запахом чуда.
Все пронизано шелком лучей.
Я вернулся опять ниоткуда,
Неожидан, не узнан, ничей.
Не замешан, не памятлив, нежен
Ко всему, что навстречу плывет,
Мой никем еще путь не прослежен
И впервые любой поворот.
Ни измены, ни постоянства.
Только лишь прихотливая связь
Пункта А - из другого пространства -
С пунктом Б протянулась, виясь,
Протянулась веселой тропинкой,
По которой пройду без следа,
Повторяя в ответ без запинки,
Что иду я из А - ниоткуда -
И что путь мой до Б - в никуда.