актуальная классика
Помещаю здесь выдержку из семинара ММК 1969 г. Речь об интеллигенции, к которой, видимо, относит себя большинство жж-юзеров.
Г.П.Щедровицкий. Я поставил и обсуждал сейчас задачу, которую мы должны решить, если хотим а) включить свои мировоззренческие представления в общий контекст методологии, определить методологию через них и эти представления через методологию, б) строить эти мировоззрения на научной, теоретико-деятельностной основе. Пока эта задача не решена, мы пользуемся представлениями, которые задаются нам культурной традицией, в частности традицией развития русской интеллигентской идеологии. Мне представляется, что само социальное действие, его методология крайне затруднены теми «идолами», которые мы впитали с молоком матери. Хотя эти идолы иллюзорны, тем не менее, они довлеют над нашим сознанием, определяя наши поступки и направление действия. Я сталкивался с ситуациями, когда иллюзии, встречаясь с жесткой и бессмысленной действительностью, порождают истерику. Поэтому мне от этих иллюзий надо отказываться. …
Костеловский. Не хотите ли вы примирить рационализм и иррационализм?
Щедровицкий. Нет, я строю только рациональную картину.
Сейчас я хочу перечислить ряд иллюзий, которые, мне кажется, наиболее зловредны и с которыми я чаще всего сталкиваюсь.
Первая иллюзия - иллюзия ответственности за подлинное человеческое бытие людей. В этом плане мне представляются крайне интересными работы Бердяева. Несмотря на иррациональную природу, некоторые вещи были схвачены точно. Бердяев прав в том, что русская интеллигенция считала себя ответственной не только за свою собственную жизнь … Она считала себя предназначенной изменить жизнь других - так называемого народа. Разные группы людей по-разному представляли способы и пути улучшения жизни народа. Но все они сходились на том, что желали найти такие пути и способы. При этом они не спрашивали, чего хотят и что думают те люди, жизнь которых они хотят изменить. …
Вторая иллюзия: иллюзия демократизации и массовости - философии, науки, искусства и т.д. От этой идеи сильно отличается идея культурного уровня, цивилизованности.
Был принцип всеобщей грамотности, и он автоматически переносился на то, что все должны заниматься философией, наукой и т.д. И чем в больших размерах, тем лучше.
Я обсуждаю проблему в следующей форме. Имеется определенная профессионализация: наука, искусство, философия суть определенные профессиональные деятельности. Начиная с определенного момента, философия, наука и пр. стали профессиональными деятельностями. Правда, до этого момента их вообще не было. И подобно тому, как мы должны читать и писать, мы формулируем принцип, что все должны заниматься этими деятельностями, что наука, искусство и т.д. должны быть функциями, отправлениями деятельности все большего числа людей. Я не обсуждаю вопроса о стирании граней между умственным и физическим трудом, хотя таковое реально происходит. Я обсуждаю вопрос о демократизации занятий философией, наукой, искусством, т.е. есть вопрос о том, может ли происходить депрофессионализация.
Виктор Попадько. Не является ли задача объединить частные деятельности, в том числе методологию, в общую структуру деятельности такой же иллюзией массовости, о которой вы говорите?
Щедровицкий. Нет. Непонятно, задаются ли профессии по материалу или это есть социальные, ценностные позиции. Поясняю на примере. Галилей - ученый и борец - получал результаты, которые сейчас получает школьник 10-го класса. Если человек получает тот же самый результат по каким-то готовым образцам, то можно ли это положить в качестве принципа для организации профессии или для этого нужно что-то другое? То есть я обсуждаю вопрос о профессионализации и ее основаниях. В частности, вопрос о том, что дает демократизация определенных профессий - философии и т.д. Пока можно сказать только то, что демократизация этих видов деятельности приводит к их уничтожению. Очевидно, что какое-то расширение должно быть, но не по массе, не по материалу, а функционально в соответствии с развитием и расширением структуры общества. …
Попадько. По-моему, у вас смешиваются две проблемы. Первая связана с тем, что раньше громадное большинство людей по своему социальному положению не могли заниматься наукой, философией, искусством и т.д. Вторая проблема - проблема вульгаризации идей «наукой для всех», «философией для всех» и т.д.
Щедровицкий. На мой взгляд, это вы смешиваете разные проблемы. Раньше большие массы не могли заниматься философией. Ну и слава богу! Почему философией должны заниматься все? Я, например, не могу лететь на Луну. Следует ли из этого, что я должен к этому стремиться для того, чтобы утвердить свое существование в качестве человека? …
Раппапорт. Когда вы говорили о задачах и путях русской интеллигенции, то вы отсылали нас к авторам таких взглядов. Не могли бы вы и в этом случае назвать работы, где обсуждаются эти вопросы?
Щедровицкий. Я мог бы назвать такие работы и даже лично людей, но меня интересует не теоретическая значимость такой позиции, а практика, которая фактически существует в нашем собственном семинаре.
Розин. … Что подразумевается под иллюзорностью некоторых точек зрения, например под иллюзорностью ответственности интеллигенции за судьбы всех людей? Можно ли мыслить себе отрицание этого утверждения без противоречия?
Щедровицкий. Здесь у меня не действует закон исключенного третьего, и я не предполагаю замену этого утверждения на противоположное, а именно на отрицание всякой ответственности. Я просто указываю, что это утверждение должно быть снято за счет создания системы других принципов. …
Папуш. А будет проведено обсуждение оснований, по которым вы изложенные принципы называете иллюзиями?
Щедровицкий. Основания лежат в мировоззрении участников семинара и в том, что эти иллюзии мешают нам работать.
Розин. А не питаете ли вы в свою очередь иллюзию относительно того, что занятия личности должны быть согласованы с ее органологическими функциями в социуме?
Щедровицкий. Я как раз питаю совсем другую иллюзию. Я обсуждал положение, в котором мы оказались из-за того, что по традиции нам достался ряд принципов, которые, на мой взгляд, являются иллюзорными. Я здесь исхожу из понятия социального действия. На мой взгляд, личность тогда и только тогда существует в качестве личности, когда она понимает всю обрисованную мной ситуацию и, исходя из этого, предпринимает социальные действия. А иначе она вовсе и не личность, а цепь сплошных трагедий, как это было в истории русской интеллигенции.
Розин. Тогда у тебя получается как у Гегеля. Есть элита, состоящая из личностей, которые решают свои личностные проблемы, а есть основная масса, судьба которой в другом - быть органами социума.
Щедровицкий. Сначала ты обвинил меня в том, что у меня нет личности. Я показал, что есть. Теперь ты обвиняешь меня в том, что при таком понимании личности лишь очень немногие будут личностями. Да, немногие. Но что я могу сделать? Ведь раз так, то вопрос стоит не о том, чтобы все занимались наукой и стали благодаря этому личностями, а в том, чтобы всех поднять до уровня понимания сложившегося положения и таким образом сделать их личностями. А будут личностями столько народу, сколько будет. Твой вопрос относится к плану реализации, а я сейчас вообще этим не занимаюсь.
Розин. В своем определении ты опираешься на введенную тобой схему личности. Но существуют и другие понятия личности. Например, такие, в которых личность проявляется лишь в отказе следовать каким-либо нормам.
Щедровицкий. Для меня такое понятие личности неприемлемо. Тот, кто не играет по правилам, тот вообще «бандит».
Розин. Вот именно. Для тебя личность - это тот, кто играет по правилам, сформулированным тобой.
Щедровицкий. Не я их сформулировал, а общество. …
Я не устанавливаю норм и правил, а лишь получаю теоретические знания. Вот если эти теоретические знания будут признаны обществом в качестве наиболее достойных для того, чтобы выполнять функции норм, то я косвенным образом буду виноват в установлении норм. Но только косвенным образом, а по существу - нет, ибо это не я устанавливаю нормы, а общество, производя рефлексию, путем свободного выбора использует эти теоретические знания в качестве норм. Я же играю в совсем другую игру, а именно в познавательную. Моя задача - все объяснить. …
Костеловский. А в какой позиции ты обсуждаешь иллюзии - в познавательной или нет?
Щедровицкий. Я нахожусь в практической позиции. Я нахожусь в практической позиции, которая в то же время для меня является познавательной, ибо познание - моя практика.
Семенов. А существуют ли другие правила игры, отличные от ваших?
Щедровицкий. Конечно, существуют, и их даже очень много. В частности, одной из моих задач является снятие некоторых других правил игры. …
Теперь я хочу рассмотреть еще одну иллюзию, а именно иллюзию безопасности. Считается, что, высказывая некоторые политические убеждения и позиции, вы можете быть наказаны - в зависимости от того, какой характер носят эти утверждения. А вот высказывания научного или философского порядка, имеющие, например, целью изменить современное представление о знании, науке и т.д., - это остается безнаказанным. И вы можете «трубить» об этом на конференциях, семинарах и т.д., не будучи за это «поставленным в угол». Вот это одна из самых распространенных иллюзий. По этому поводу Генисаретский высказал, на мой взгляд, очень тонкое соображение. Сократу дали выпить чашу с ядом не за то, что он мыслил по-другому, не так, как его современники, а за то, что он докучал всем своими мыслями. И следствие - если ты не хочешь, чтобы тебя трогали, не докучай, а мыслить можешь, как хочешь. Вот, если, например, вы опубликовали статью, где рассмотрели все работы, исследовавшие этот вопрос, и при этом не обругали никого и не написали, что такой-то мыслит неверно, вы тем самым докучаете или нет?
-- Если они не поняли, то, наверное, нет.
Щедровицкий. Так вот, практика нашей работы показывает, что, если они не поняли, то тем более докучаете. Но если поняли, то тоже докучаете. У Б.Данэма в его книге «Герои и еретики» в самом начале сказано, что инквизиторы знали, что любая теория, какой бы абстрактной она ни была, всегда ведет к изменению существующего порядка. И поэтому они никогда не спускали глаз с науки, тем более с абстрактной. И это он прослеживает на материале истории науки. Когда приходят в наш семинар и спрашивают, можно ли ходить, слушать и работать, я говорю, что можно, но вас будут за это сечь или поставят в угол. Обычно это воспринимается в двух вариантах: вариант первый - сгущает краски, вариант второй - завлекает. …
Попадько. По-моему, эту мысль надо популяризировать и поднять на недосягаемую высоту. Тогда и в естественных науках будет то же, что и в философии.
Щедровицкий. По-вашему, в естественных науках дело обстоит иначе?
Попадько. До сих пор было иначе.
Щедровицкий. Откуда вы свалились? Скорее всего, наоборот: в философии можно мыслить иначе, чем требует общество, пользуясь тем, что там отсутствует жесткая дисциплина. А в естественных науках этого давно делать нельзя. Физика, математика, химия и т.д. сейчас настолько организованы, что там просто нет отклоняющихся. То есть мышление задается такими рамками, что невозможно отклониться внутри самих научных предметов. …
Я не даю оценочных суждений и совершенно искренне считаю, что когда общество ставит отклоняющего в угол, то оно правильно делает. Каждый отклоняющийся должен знать, что за всякое отклонение его будут сечь, и должен быть готов к этому. Иначе пусть сидит в своем углу и не отклоняется. Если человек обладает рядом иллюзий, то при столкновении с жесткой действительностью он впадает в истерику и совершает нехорошие поступки. Чтобы не было таких положений, каждый отклоняющийся должен знать, что сечь его будут непременно. …
Следующая иллюзия - связанная с типично русской формой существования или, вернее российской, а также с проблемой национального и интернационального. Не так давно А.Зиновьев, выступая на секторе логики в Институте философии, сформулировал принцип, который я, пренебрегая несущественными деталями, попытаюсь воспроизвести. Все мы уже доктора, а кто не доктор, тот скоро им будет. А сделали ли мы что-нибудь для науки, для мировой науки? Ведь не существует русской логики, так же, как не существует русской астрономии. Мы выпустили ряд книг, но какой вклад при этом мы сделали в мировую науку. А наука, как известно, едина. С другой стороны, какой вклад мы можем сделать, если нас всего пятеро и все мы работаем отдельно друг от друга? Как мы можем соревноваться с американцами и англичанами? Не успели мы еще подумать о том, что нужно провести то или иное исследование, - открываем журнал, а там уже публикуются результаты. В итоге мы занимаемся тем, что читаем, что там сделано. На большее у нас не остается времени. С другой стороны, он говорит, что Россия всегда славилась тем, что вывозила пеньку. Это был хороший, доброкачественный товар. Вот и нам в логике нужно найти свою «пеньку» и тем самым сделать вклад в мировую науку.
Вот одна из позиций, которую занимает ученый, желающий работать на мировую науку. С другой стороны, в России всегда был силен комплекс, связанный с сознанием своего ученичества и своей зависимости от европейской науки. Чем сильнее комплекс, тем больше должна быть компенсация. Отсюда, в рамках литературно-философского осмысления своего места, русская интеллигенция всегда считала, что Москва - это «третий Рим» и что российская интеллигенция самим Богом и историей поставлена для того, чтобы спасти мир от того гибельного пути, по которому он идет.
Точно такой же идеей был пропитан и наш семинар, когда начинал свою работу. Мы считали, что должны указать свой путь, тот, каким должны идти логико-методологические исследования. Нас тоже было мало. Но не это я считаю иллюзией. Наоборот, я до сих пор разделяю эту точку зрения. Иллюзией я считаю представление, что можно достигнуть уровня мировой науки, не создавая своего рода микрокосма. Это может быть маленький микрокосм, но у него должно быть все: своя голова, свое сердце и т.д. …
Теперь хочу перейти к двум главным для меня вопросам, непосредственно примыкающим к теме иллюзий. Для российской интеллигенции определяющим был всегда факт наличия большого количества мыслей, идеалов, относящихся к будущему, и очень малого количества позитивных знаний о нем, знаний о том, как возможно это будущее, какими путями возможно его достижение и возможно ли оно вообще. …
Если мы рассмотрим ценности и идеалы в системе деятельности и социальные действия там, то видно, что русская интеллигенция очень много знала о том, перед кем она ответственна, в чем ее назначение, очень много производила социальных действий, но почти не обладала знаниями о последствиях, к которым приводят социальные действия, т.е. эти социальные действия не подкреплялись у нее соответствующими знаниями. То есть я хочу утвердить тезис, что идеалы и ценности расходились с точки зрения социального действия со знаниями, которые должны были обеспечить социальные действия по достижению этих идеалов. …
Эта задача обеспечения социума идеалами и знаниями по организации социального действия является функцией интеллигенции как органа социума. Поэтому она должна поменьше заботиться о своей ответственности перед народными массами, перед всемирной историей, хотя она должна это делать, а побольше выполнять свое назначение - вырабатывать идеальные представления для организации социального действия. То есть должен быть заполнен разрыв между идеалами и конкретным знанием об устройстве социума, механизмах реализации социальных действий и т.д.
В этом смысле французские левые, идущие сейчас на баррикады, по выражению Мамардашвили, и я присоединяюсь к нему, представляют собой «банду кретинов». А наша советская интеллигенция представляет собой массу кретинов, или стадо кретинов. Кретинизм их проявляется в том, что существует разрыв между идеалами, с одной стороны, и знаниями об объекте, с другой стороны. В то время как задача состоит в том, чтобы выяснить, что такое социальное действие, и ввести его в рациональные рамки. А они этого принципиально знать не хотят. …
Дубровский. Почему ты считаешь, что функции интеллигенции именно таковы, какими ты их представил? Я могу взять за исходный материал фактическую функцию интеллигенции и сделать ее телеологической. А именно: считать, что функция интеллигенции состоит в том, чтобы плодить иллюзии, мучаться и страдать.
Щедровицкий. Можно, конечно, встать на такую позицию, и тогда будет другая игра.
Дубровский. А не играет ли интеллигенция в таком случае роль совести в обществе?
Щедровицкий. Не играет, потому что палач, который потом напивается и бьет себя в грудь, не может претендовать на роль совести. …
Г.П.Щедровицкий. Я поставил и обсуждал сейчас задачу, которую мы должны решить, если хотим а) включить свои мировоззренческие представления в общий контекст методологии, определить методологию через них и эти представления через методологию, б) строить эти мировоззрения на научной, теоретико-деятельностной основе. Пока эта задача не решена, мы пользуемся представлениями, которые задаются нам культурной традицией, в частности традицией развития русской интеллигентской идеологии. Мне представляется, что само социальное действие, его методология крайне затруднены теми «идолами», которые мы впитали с молоком матери. Хотя эти идолы иллюзорны, тем не менее, они довлеют над нашим сознанием, определяя наши поступки и направление действия. Я сталкивался с ситуациями, когда иллюзии, встречаясь с жесткой и бессмысленной действительностью, порождают истерику. Поэтому мне от этих иллюзий надо отказываться. …
Костеловский. Не хотите ли вы примирить рационализм и иррационализм?
Щедровицкий. Нет, я строю только рациональную картину.
Сейчас я хочу перечислить ряд иллюзий, которые, мне кажется, наиболее зловредны и с которыми я чаще всего сталкиваюсь.
Первая иллюзия - иллюзия ответственности за подлинное человеческое бытие людей. В этом плане мне представляются крайне интересными работы Бердяева. Несмотря на иррациональную природу, некоторые вещи были схвачены точно. Бердяев прав в том, что русская интеллигенция считала себя ответственной не только за свою собственную жизнь … Она считала себя предназначенной изменить жизнь других - так называемого народа. Разные группы людей по-разному представляли способы и пути улучшения жизни народа. Но все они сходились на том, что желали найти такие пути и способы. При этом они не спрашивали, чего хотят и что думают те люди, жизнь которых они хотят изменить. …
Вторая иллюзия: иллюзия демократизации и массовости - философии, науки, искусства и т.д. От этой идеи сильно отличается идея культурного уровня, цивилизованности.
Был принцип всеобщей грамотности, и он автоматически переносился на то, что все должны заниматься философией, наукой и т.д. И чем в больших размерах, тем лучше.
Я обсуждаю проблему в следующей форме. Имеется определенная профессионализация: наука, искусство, философия суть определенные профессиональные деятельности. Начиная с определенного момента, философия, наука и пр. стали профессиональными деятельностями. Правда, до этого момента их вообще не было. И подобно тому, как мы должны читать и писать, мы формулируем принцип, что все должны заниматься этими деятельностями, что наука, искусство и т.д. должны быть функциями, отправлениями деятельности все большего числа людей. Я не обсуждаю вопроса о стирании граней между умственным и физическим трудом, хотя таковое реально происходит. Я обсуждаю вопрос о демократизации занятий философией, наукой, искусством, т.е. есть вопрос о том, может ли происходить депрофессионализация.
Виктор Попадько. Не является ли задача объединить частные деятельности, в том числе методологию, в общую структуру деятельности такой же иллюзией массовости, о которой вы говорите?
Щедровицкий. Нет. Непонятно, задаются ли профессии по материалу или это есть социальные, ценностные позиции. Поясняю на примере. Галилей - ученый и борец - получал результаты, которые сейчас получает школьник 10-го класса. Если человек получает тот же самый результат по каким-то готовым образцам, то можно ли это положить в качестве принципа для организации профессии или для этого нужно что-то другое? То есть я обсуждаю вопрос о профессионализации и ее основаниях. В частности, вопрос о том, что дает демократизация определенных профессий - философии и т.д. Пока можно сказать только то, что демократизация этих видов деятельности приводит к их уничтожению. Очевидно, что какое-то расширение должно быть, но не по массе, не по материалу, а функционально в соответствии с развитием и расширением структуры общества. …
Попадько. По-моему, у вас смешиваются две проблемы. Первая связана с тем, что раньше громадное большинство людей по своему социальному положению не могли заниматься наукой, философией, искусством и т.д. Вторая проблема - проблема вульгаризации идей «наукой для всех», «философией для всех» и т.д.
Щедровицкий. На мой взгляд, это вы смешиваете разные проблемы. Раньше большие массы не могли заниматься философией. Ну и слава богу! Почему философией должны заниматься все? Я, например, не могу лететь на Луну. Следует ли из этого, что я должен к этому стремиться для того, чтобы утвердить свое существование в качестве человека? …
Раппапорт. Когда вы говорили о задачах и путях русской интеллигенции, то вы отсылали нас к авторам таких взглядов. Не могли бы вы и в этом случае назвать работы, где обсуждаются эти вопросы?
Щедровицкий. Я мог бы назвать такие работы и даже лично людей, но меня интересует не теоретическая значимость такой позиции, а практика, которая фактически существует в нашем собственном семинаре.
Розин. … Что подразумевается под иллюзорностью некоторых точек зрения, например под иллюзорностью ответственности интеллигенции за судьбы всех людей? Можно ли мыслить себе отрицание этого утверждения без противоречия?
Щедровицкий. Здесь у меня не действует закон исключенного третьего, и я не предполагаю замену этого утверждения на противоположное, а именно на отрицание всякой ответственности. Я просто указываю, что это утверждение должно быть снято за счет создания системы других принципов. …
Папуш. А будет проведено обсуждение оснований, по которым вы изложенные принципы называете иллюзиями?
Щедровицкий. Основания лежат в мировоззрении участников семинара и в том, что эти иллюзии мешают нам работать.
Розин. А не питаете ли вы в свою очередь иллюзию относительно того, что занятия личности должны быть согласованы с ее органологическими функциями в социуме?
Щедровицкий. Я как раз питаю совсем другую иллюзию. Я обсуждал положение, в котором мы оказались из-за того, что по традиции нам достался ряд принципов, которые, на мой взгляд, являются иллюзорными. Я здесь исхожу из понятия социального действия. На мой взгляд, личность тогда и только тогда существует в качестве личности, когда она понимает всю обрисованную мной ситуацию и, исходя из этого, предпринимает социальные действия. А иначе она вовсе и не личность, а цепь сплошных трагедий, как это было в истории русской интеллигенции.
Розин. Тогда у тебя получается как у Гегеля. Есть элита, состоящая из личностей, которые решают свои личностные проблемы, а есть основная масса, судьба которой в другом - быть органами социума.
Щедровицкий. Сначала ты обвинил меня в том, что у меня нет личности. Я показал, что есть. Теперь ты обвиняешь меня в том, что при таком понимании личности лишь очень немногие будут личностями. Да, немногие. Но что я могу сделать? Ведь раз так, то вопрос стоит не о том, чтобы все занимались наукой и стали благодаря этому личностями, а в том, чтобы всех поднять до уровня понимания сложившегося положения и таким образом сделать их личностями. А будут личностями столько народу, сколько будет. Твой вопрос относится к плану реализации, а я сейчас вообще этим не занимаюсь.
Розин. В своем определении ты опираешься на введенную тобой схему личности. Но существуют и другие понятия личности. Например, такие, в которых личность проявляется лишь в отказе следовать каким-либо нормам.
Щедровицкий. Для меня такое понятие личности неприемлемо. Тот, кто не играет по правилам, тот вообще «бандит».
Розин. Вот именно. Для тебя личность - это тот, кто играет по правилам, сформулированным тобой.
Щедровицкий. Не я их сформулировал, а общество. …
Я не устанавливаю норм и правил, а лишь получаю теоретические знания. Вот если эти теоретические знания будут признаны обществом в качестве наиболее достойных для того, чтобы выполнять функции норм, то я косвенным образом буду виноват в установлении норм. Но только косвенным образом, а по существу - нет, ибо это не я устанавливаю нормы, а общество, производя рефлексию, путем свободного выбора использует эти теоретические знания в качестве норм. Я же играю в совсем другую игру, а именно в познавательную. Моя задача - все объяснить. …
Костеловский. А в какой позиции ты обсуждаешь иллюзии - в познавательной или нет?
Щедровицкий. Я нахожусь в практической позиции. Я нахожусь в практической позиции, которая в то же время для меня является познавательной, ибо познание - моя практика.
Семенов. А существуют ли другие правила игры, отличные от ваших?
Щедровицкий. Конечно, существуют, и их даже очень много. В частности, одной из моих задач является снятие некоторых других правил игры. …
Теперь я хочу рассмотреть еще одну иллюзию, а именно иллюзию безопасности. Считается, что, высказывая некоторые политические убеждения и позиции, вы можете быть наказаны - в зависимости от того, какой характер носят эти утверждения. А вот высказывания научного или философского порядка, имеющие, например, целью изменить современное представление о знании, науке и т.д., - это остается безнаказанным. И вы можете «трубить» об этом на конференциях, семинарах и т.д., не будучи за это «поставленным в угол». Вот это одна из самых распространенных иллюзий. По этому поводу Генисаретский высказал, на мой взгляд, очень тонкое соображение. Сократу дали выпить чашу с ядом не за то, что он мыслил по-другому, не так, как его современники, а за то, что он докучал всем своими мыслями. И следствие - если ты не хочешь, чтобы тебя трогали, не докучай, а мыслить можешь, как хочешь. Вот, если, например, вы опубликовали статью, где рассмотрели все работы, исследовавшие этот вопрос, и при этом не обругали никого и не написали, что такой-то мыслит неверно, вы тем самым докучаете или нет?
-- Если они не поняли, то, наверное, нет.
Щедровицкий. Так вот, практика нашей работы показывает, что, если они не поняли, то тем более докучаете. Но если поняли, то тоже докучаете. У Б.Данэма в его книге «Герои и еретики» в самом начале сказано, что инквизиторы знали, что любая теория, какой бы абстрактной она ни была, всегда ведет к изменению существующего порядка. И поэтому они никогда не спускали глаз с науки, тем более с абстрактной. И это он прослеживает на материале истории науки. Когда приходят в наш семинар и спрашивают, можно ли ходить, слушать и работать, я говорю, что можно, но вас будут за это сечь или поставят в угол. Обычно это воспринимается в двух вариантах: вариант первый - сгущает краски, вариант второй - завлекает. …
Попадько. По-моему, эту мысль надо популяризировать и поднять на недосягаемую высоту. Тогда и в естественных науках будет то же, что и в философии.
Щедровицкий. По-вашему, в естественных науках дело обстоит иначе?
Попадько. До сих пор было иначе.
Щедровицкий. Откуда вы свалились? Скорее всего, наоборот: в философии можно мыслить иначе, чем требует общество, пользуясь тем, что там отсутствует жесткая дисциплина. А в естественных науках этого давно делать нельзя. Физика, математика, химия и т.д. сейчас настолько организованы, что там просто нет отклоняющихся. То есть мышление задается такими рамками, что невозможно отклониться внутри самих научных предметов. …
Я не даю оценочных суждений и совершенно искренне считаю, что когда общество ставит отклоняющего в угол, то оно правильно делает. Каждый отклоняющийся должен знать, что за всякое отклонение его будут сечь, и должен быть готов к этому. Иначе пусть сидит в своем углу и не отклоняется. Если человек обладает рядом иллюзий, то при столкновении с жесткой действительностью он впадает в истерику и совершает нехорошие поступки. Чтобы не было таких положений, каждый отклоняющийся должен знать, что сечь его будут непременно. …
Следующая иллюзия - связанная с типично русской формой существования или, вернее российской, а также с проблемой национального и интернационального. Не так давно А.Зиновьев, выступая на секторе логики в Институте философии, сформулировал принцип, который я, пренебрегая несущественными деталями, попытаюсь воспроизвести. Все мы уже доктора, а кто не доктор, тот скоро им будет. А сделали ли мы что-нибудь для науки, для мировой науки? Ведь не существует русской логики, так же, как не существует русской астрономии. Мы выпустили ряд книг, но какой вклад при этом мы сделали в мировую науку. А наука, как известно, едина. С другой стороны, какой вклад мы можем сделать, если нас всего пятеро и все мы работаем отдельно друг от друга? Как мы можем соревноваться с американцами и англичанами? Не успели мы еще подумать о том, что нужно провести то или иное исследование, - открываем журнал, а там уже публикуются результаты. В итоге мы занимаемся тем, что читаем, что там сделано. На большее у нас не остается времени. С другой стороны, он говорит, что Россия всегда славилась тем, что вывозила пеньку. Это был хороший, доброкачественный товар. Вот и нам в логике нужно найти свою «пеньку» и тем самым сделать вклад в мировую науку.
Вот одна из позиций, которую занимает ученый, желающий работать на мировую науку. С другой стороны, в России всегда был силен комплекс, связанный с сознанием своего ученичества и своей зависимости от европейской науки. Чем сильнее комплекс, тем больше должна быть компенсация. Отсюда, в рамках литературно-философского осмысления своего места, русская интеллигенция всегда считала, что Москва - это «третий Рим» и что российская интеллигенция самим Богом и историей поставлена для того, чтобы спасти мир от того гибельного пути, по которому он идет.
Точно такой же идеей был пропитан и наш семинар, когда начинал свою работу. Мы считали, что должны указать свой путь, тот, каким должны идти логико-методологические исследования. Нас тоже было мало. Но не это я считаю иллюзией. Наоборот, я до сих пор разделяю эту точку зрения. Иллюзией я считаю представление, что можно достигнуть уровня мировой науки, не создавая своего рода микрокосма. Это может быть маленький микрокосм, но у него должно быть все: своя голова, свое сердце и т.д. …
Теперь хочу перейти к двум главным для меня вопросам, непосредственно примыкающим к теме иллюзий. Для российской интеллигенции определяющим был всегда факт наличия большого количества мыслей, идеалов, относящихся к будущему, и очень малого количества позитивных знаний о нем, знаний о том, как возможно это будущее, какими путями возможно его достижение и возможно ли оно вообще. …
Если мы рассмотрим ценности и идеалы в системе деятельности и социальные действия там, то видно, что русская интеллигенция очень много знала о том, перед кем она ответственна, в чем ее назначение, очень много производила социальных действий, но почти не обладала знаниями о последствиях, к которым приводят социальные действия, т.е. эти социальные действия не подкреплялись у нее соответствующими знаниями. То есть я хочу утвердить тезис, что идеалы и ценности расходились с точки зрения социального действия со знаниями, которые должны были обеспечить социальные действия по достижению этих идеалов. …
Эта задача обеспечения социума идеалами и знаниями по организации социального действия является функцией интеллигенции как органа социума. Поэтому она должна поменьше заботиться о своей ответственности перед народными массами, перед всемирной историей, хотя она должна это делать, а побольше выполнять свое назначение - вырабатывать идеальные представления для организации социального действия. То есть должен быть заполнен разрыв между идеалами и конкретным знанием об устройстве социума, механизмах реализации социальных действий и т.д.
В этом смысле французские левые, идущие сейчас на баррикады, по выражению Мамардашвили, и я присоединяюсь к нему, представляют собой «банду кретинов». А наша советская интеллигенция представляет собой массу кретинов, или стадо кретинов. Кретинизм их проявляется в том, что существует разрыв между идеалами, с одной стороны, и знаниями об объекте, с другой стороны. В то время как задача состоит в том, чтобы выяснить, что такое социальное действие, и ввести его в рациональные рамки. А они этого принципиально знать не хотят. …
Дубровский. Почему ты считаешь, что функции интеллигенции именно таковы, какими ты их представил? Я могу взять за исходный материал фактическую функцию интеллигенции и сделать ее телеологической. А именно: считать, что функция интеллигенции состоит в том, чтобы плодить иллюзии, мучаться и страдать.
Щедровицкий. Можно, конечно, встать на такую позицию, и тогда будет другая игра.
Дубровский. А не играет ли интеллигенция в таком случае роль совести в обществе?
Щедровицкий. Не играет, потому что палач, который потом напивается и бьет себя в грудь, не может претендовать на роль совести. …