ОТЕЦ 168: 1944 (45)
Продолжаются выписки из «Русских сказок».
(Иван-царевич овладел спящей Синеглазкой)
… Он и напоил в ее колодцике своего коня, а колодцика не закрыл, так и одеяня оставил.
Синеглазка:
«Мне не то жалко, что коня напоил, а то дорого, что колодцика не прикрыл!».
(Как Александр летал в корзине с орлами, так и Иван-царевич летал с Ногай-птицей, кормил ее мясом и, когда не хватило его, «он у себя и у рук и у ног персты обрезал да ей и выдал». Но потом Ногай-птица «все взад выхаркнула»).
Про Александра тотчас нашел в Интернете вот что:
Во втором столетии до н. э. некий александрийский автор рассказал в своих хрониках о жизни Александра Македонского. Рукопись была снабжена рисунками. Она стала известна в Древнем Риме, а затем некоторые из рисунков повторены в Средние века в немецкой рукописной книге, снабженной миниатюрами средневекового художника. Рукопись датируется ок. 1320 г. В ней есть замечательная миниатюра. Она изображает полет Александра Македонского в космос (“на небо”). Царь сидит на троне в некоей кабине, очевидно, герметичной, которую влекут вверх четыре упряжки из орлов, по три орла в каждой.
О Ногай-птице там же:
Стрефил, Стратим, Ногай-птица - в русских духовных стихах о Голубиной книге - «всем птицам мать». Происходит от греческого слова, обозначающего страуса. Живет среди моря-океана, подобно алконосту. Поутру, после того как Стрефил «вострепещется», по всей земле начинают петь петухи.
Одна голова - не бедна, а бедна так одна.
Концовка:
И я там был, водку пил, только по усу текло, а в рот ничего не попало. Пришел я оборванцем, надели на меня зеленый кафтан и дали мне ледяшную кобылу и дали мне горохову узду. Я сел на эту кобылу да по городу и поехал. Челядь кричит: Синь да хорош. А я думаю: Скинь да положь. Взял кафтан, снял и положил. Стал город проезжать, за городом баня горит. Я поехал на пожар, кобыла у меня растаяла на пожаре, узду я на огороде повесил.
Потом сказка кончилась, и я остался не причем. Служил, служил и не выслужил ничего.
Это енисейский сказочник Чима слепой (Е.Кокорин), из него же назидательное:
Песня - быль, сказка - врач.
Эти выписки - до конца тетрадки, еще на три-четыре поста.
(Иван-царевич овладел спящей Синеглазкой)
… Он и напоил в ее колодцике своего коня, а колодцика не закрыл, так и одеяня оставил.
Синеглазка:
«Мне не то жалко, что коня напоил, а то дорого, что колодцика не прикрыл!».
(Как Александр летал в корзине с орлами, так и Иван-царевич летал с Ногай-птицей, кормил ее мясом и, когда не хватило его, «он у себя и у рук и у ног персты обрезал да ей и выдал». Но потом Ногай-птица «все взад выхаркнула»).
Про Александра тотчас нашел в Интернете вот что:
Во втором столетии до н. э. некий александрийский автор рассказал в своих хрониках о жизни Александра Македонского. Рукопись была снабжена рисунками. Она стала известна в Древнем Риме, а затем некоторые из рисунков повторены в Средние века в немецкой рукописной книге, снабженной миниатюрами средневекового художника. Рукопись датируется ок. 1320 г. В ней есть замечательная миниатюра. Она изображает полет Александра Македонского в космос (“на небо”). Царь сидит на троне в некоей кабине, очевидно, герметичной, которую влекут вверх четыре упряжки из орлов, по три орла в каждой.
О Ногай-птице там же:
Стрефил, Стратим, Ногай-птица - в русских духовных стихах о Голубиной книге - «всем птицам мать». Происходит от греческого слова, обозначающего страуса. Живет среди моря-океана, подобно алконосту. Поутру, после того как Стрефил «вострепещется», по всей земле начинают петь петухи.
Одна голова - не бедна, а бедна так одна.
Концовка:
И я там был, водку пил, только по усу текло, а в рот ничего не попало. Пришел я оборванцем, надели на меня зеленый кафтан и дали мне ледяшную кобылу и дали мне горохову узду. Я сел на эту кобылу да по городу и поехал. Челядь кричит: Синь да хорош. А я думаю: Скинь да положь. Взял кафтан, снял и положил. Стал город проезжать, за городом баня горит. Я поехал на пожар, кобыла у меня растаяла на пожаре, узду я на огороде повесил.
Потом сказка кончилась, и я остался не причем. Служил, служил и не выслужил ничего.
Это енисейский сказочник Чима слепой (Е.Кокорин), из него же назидательное:
Песня - быль, сказка - врач.
Эти выписки - до конца тетрадки, еще на три-четыре поста.