(no subject)
Алексей Чадаев о главном предмете конфликта:
Судя по всему, главный объект, за который идет война, это не земли, это не экономика, это даже не люди, не население. Как ни странно, главный объект, за который идет война, это русский язык. Решается вопрос о том, останется ли русский язык одним из мировых языков или он станет одним из региональных европейских языков, который, конечно, вдолгую обречен на стагнацию, деградацию и который обречен на вторичную, подчиненную роль в сравнении с другими мировыми языками, в первую очередь английским, китайским и испанским. Это гипотеза, которую надо доказывать, это моя интуиция, но она основывается вот на чем: если бы не было языкового законодательства, если бы не было языковых конфликтов на Украине, отвалились бы у них Крым и Донбасс? Ну, все бы остальное было, включая декоммунизацию, снос памятников и т.д., но не было бы наступления на русский язык, распалась бы Украина? … Судя по всему, именно язык является тем пространством идентичности, той точкой невозврата, за которой и наступает конфликт. И в этом смысле не надо обманываться тем, что азовцы говорят на русском, тем, что Арестович говорит на русском, тем, что Зеленский регулярно переходит на русский. … В их концепции русский язык не то чтобы подлежит тотальному уничтожению, даже на Украине. Он вполне допустим как бытовой язык меньшинств… дома, в семье - пожалуйста. Но не в школе, не в магазине… А что это означает? Это означает, что на нем невозможно получить образование; с ним невозможно делать никакую карьеру, кем-то стать в обществе… Но ведь парадокс-то в том, что и украинский эту роль не займет. Т.е. до определенного момента. Т.е. там, где начнется серьезная наука, там, где начнется серьезная карьера, там, где начнутся серьезные знания по мировым стандартам, там с этого момента украинский тоже отваливается и начинается английский… Эта же судьба ждала и нас, и ждет нас, если мы сейчас сдадимся...