Об аналитических и синтетических суждениях - А.Коффа
Собственно, с тем, что математические суждения у Канта, действительно, априорные, но синтетические, я уже в прошлом году разобрался и принес Канту извинения. Но Коффа, начинающий свою книгу с разбора учения Канта о суждениях довел этот вопрос и смежные с ним до полной ясности.
Дальше занудно.
Кант пишет он, придерживался своего рода "химического" представления о понятиях. Понятие, так он мыслил, есть сложное целое, состоящее из частей, которые могут быть тоже сложными. Чтобы уяснить содержание понятия, определить его, его нужно проанализировать, расчленить на эти составляющие. Полное определение понятия получается в результате исчерпывающего анализа, когда мы доходим до простых составляющих, анализу недоступных. Для характеристики того, как мы представляем себе понятие, Кант пользовался терминами, взятыми у Декарта: "отчетливость" (Deutlichkeit, distinctness) и "ясность" (Klarheit, clarity). Понятие может быть ясным для нас и мы можем сознавать это, но отчетливым оно становится только в результате анализа. При этом простые составляющие, к которым мы приходим, нам ясны, но не могут быть названы отчетливыми.
Коффа отмечает еще одну важную сторону этой доктрины Канта - разделение понятия и процесса познания его содержания: в ходе анализа понятие становится для нас все более отчетливым, но к его содержанию ничего не добавляется. Философия этим и отличается, по Канту, от эмпирических наук: она не создает нового знания, а лишь выявляет знание, скрытое от нашего сознания. Он восхищался этим: "Знай мы о том, что мы знаем, ... мы были бы изумлены сокровищами, таящимися в нашем знании". Однако, отмечает Коффа (и это ему важно для дальнейшего) Кант не всегда был последователен, склоняясь иногда к субъективной трактовке этой дихотомии.
Теперь о суждениях. Априорных, не связанных с эмпирическим приобретением знаний. Кант рассматривает так наз. "номинативные суждения", в которых о некотором понятии-субъекте сказывается некоторый предикат. С аналитическим суждением все ясно; это такое суждение, в котором предикат полностью содержится в субъекте и получается путем того самого концептуального анализа, о котором шла речь выше.
Может показаться - и Канту пытались это вменить, - что он не сказал ничего нового. Однако новое было; оно относилось к вопросу о том, как мы опознаем предикат как входящий в содержание субъекта. Лейбниц со свойственной ему, как изящно выражается Коффа, "смесью гениальности и безумия", утверждал, что всякий истинный предикат уже содержался в субъекте (здорово! ведь именно это я пытался сказать о понятии семьи). Арно говорил о "необходимой истинности". Кант же утверждал, что аналитическое (выявляемое анализом) в субъекте "сильнее" и истинности, и даже необходимой истинности; иначе говоря, аналитичность и априорность - не одно и тоже. Возможны - и в этом Кант видел свое великое открытие - и синтетические априорные суждения, например, те же математические.
Но - встает вопрос - на чем же основано синтетическое априорное суждение, если не на содержании понятия-субъекта? Ведь, если мы знаем, что оно не выводится из этого содержания, значит мы уже не можем утверждать, что даваемое суждением знание не зависит от ментального процесса. Поскольку предикат и субъект не относятся друг к другу как часть и целое, то что-то привносится, некий Х, как его обозначал сам Кант. Привносится за счет того, что Кант называл "чистой интуицией" - апеллируя в разборе примера с 7 + 5 = 12 к "пальцевой" очевидности.
Коффа видит в этом сдачу Кантом позиций психологизму. И корень этой слабости видит в том, что Кант не прибегал к соображениям семантики. Для него не было разницы между двумя разными дихотомическими парамии, по которым разбиваются все суждения: аналитическое - синтетическое и "проясняющее" (Erlaeuterungsurteile) - "расширяющее" (Erweiterungsurteile). Из понятия извлечь содержание, полагал он, можно только анализом. Смысл слов он во внимание не принимал. Но это - то, чему, видимо, будет посвящены следующие разделы книги.
Дальше занудно.
Кант пишет он, придерживался своего рода "химического" представления о понятиях. Понятие, так он мыслил, есть сложное целое, состоящее из частей, которые могут быть тоже сложными. Чтобы уяснить содержание понятия, определить его, его нужно проанализировать, расчленить на эти составляющие. Полное определение понятия получается в результате исчерпывающего анализа, когда мы доходим до простых составляющих, анализу недоступных. Для характеристики того, как мы представляем себе понятие, Кант пользовался терминами, взятыми у Декарта: "отчетливость" (Deutlichkeit, distinctness) и "ясность" (Klarheit, clarity). Понятие может быть ясным для нас и мы можем сознавать это, но отчетливым оно становится только в результате анализа. При этом простые составляющие, к которым мы приходим, нам ясны, но не могут быть названы отчетливыми.
Коффа отмечает еще одну важную сторону этой доктрины Канта - разделение понятия и процесса познания его содержания: в ходе анализа понятие становится для нас все более отчетливым, но к его содержанию ничего не добавляется. Философия этим и отличается, по Канту, от эмпирических наук: она не создает нового знания, а лишь выявляет знание, скрытое от нашего сознания. Он восхищался этим: "Знай мы о том, что мы знаем, ... мы были бы изумлены сокровищами, таящимися в нашем знании". Однако, отмечает Коффа (и это ему важно для дальнейшего) Кант не всегда был последователен, склоняясь иногда к субъективной трактовке этой дихотомии.
Теперь о суждениях. Априорных, не связанных с эмпирическим приобретением знаний. Кант рассматривает так наз. "номинативные суждения", в которых о некотором понятии-субъекте сказывается некоторый предикат. С аналитическим суждением все ясно; это такое суждение, в котором предикат полностью содержится в субъекте и получается путем того самого концептуального анализа, о котором шла речь выше.
Может показаться - и Канту пытались это вменить, - что он не сказал ничего нового. Однако новое было; оно относилось к вопросу о том, как мы опознаем предикат как входящий в содержание субъекта. Лейбниц со свойственной ему, как изящно выражается Коффа, "смесью гениальности и безумия", утверждал, что всякий истинный предикат уже содержался в субъекте (здорово! ведь именно это я пытался сказать о понятии семьи). Арно говорил о "необходимой истинности". Кант же утверждал, что аналитическое (выявляемое анализом) в субъекте "сильнее" и истинности, и даже необходимой истинности; иначе говоря, аналитичность и априорность - не одно и тоже. Возможны - и в этом Кант видел свое великое открытие - и синтетические априорные суждения, например, те же математические.
Но - встает вопрос - на чем же основано синтетическое априорное суждение, если не на содержании понятия-субъекта? Ведь, если мы знаем, что оно не выводится из этого содержания, значит мы уже не можем утверждать, что даваемое суждением знание не зависит от ментального процесса. Поскольку предикат и субъект не относятся друг к другу как часть и целое, то что-то привносится, некий Х, как его обозначал сам Кант. Привносится за счет того, что Кант называл "чистой интуицией" - апеллируя в разборе примера с 7 + 5 = 12 к "пальцевой" очевидности.
Коффа видит в этом сдачу Кантом позиций психологизму. И корень этой слабости видит в том, что Кант не прибегал к соображениям семантики. Для него не было разницы между двумя разными дихотомическими парамии, по которым разбиваются все суждения: аналитическое - синтетическое и "проясняющее" (Erlaeuterungsurteile) - "расширяющее" (Erweiterungsurteile). Из понятия извлечь содержание, полагал он, можно только анализом. Смысл слов он во внимание не принимал. Но это - то, чему, видимо, будет посвящены следующие разделы книги.