Рефлексия в ММК. О.Генисаретский. О понятии творческой деятельности 6
Задача тоже есть. Нужно было задать такую модель, которая схематизировала бы смысл всех понятий из этих предметов в связи с заданным эмпирическим материалом. Этим я и занимался.
На введенной модели я могу в одном и том же анализе совмещать как свои представления о деятельности, ее искусственной природе, механизмах знаковых систем, так и представление о механизмах сознания. Иначе говоря, я задал минимальную конфигураторную модель, разворачивание которой должно решить проблему творческой деятельности.
[[Конфигуратор - модель объекта, выстраивая на основе специальным образом объединяемых изображений объекта в разных научных предметах. См. об этом здесь , в Глоссарии Электронной библиотеки]].
Щедровицкий. Если я тебя правильно понял, ты утверждаешь, что такая модель, выступающая в роли конфигуратора, дает нам возможность соединить в одном изображении и одном связанном анализе три плана, которые до сих пор в философии и психологии рассматривались всегда отдельно. Это - план сознания и содержания сознания, план объективного анализа психики, анализа знаковых систем и, наконец, план деятельности.
Генисаретский. При формально-феноменологическом подходе к деятельности действительность рефлексии свернута в такой идеальный объект, как задача. Именно задача обеспечивает целостность единицы деятельности и механизмический подход, в котором описывается реально действующий индивид. Введенная мной модель нужна как раз для того, чтобы в одном изображении соединить те два мира, в которых реально живет человек: мир его сознания и предметный мир. В одном из них он осуществляет поведение и систему действий, в другом проектирует это поведение, выталкивает цели.
[[В этом обмене репликами, наконец-то, ясно сформулирована задача, которую решает докладчик (не первым в истории философии и психологии): соединить интроспективный мир сознания с наблюдаемыми извне действиями в предметном мире. Задача, от которой Г.П.Щедровицкий принципиально отказывался. В теории деятельности сознание было представлено как «табло», место на которое отражается все то, с чем имеет дело исполнитель индивидуального акта деятельности. См. схему акта деятельности там же. ОГ это не устраивало, ему хотелось поисследовать внутреннее устройство сознания; по этому пути он в дальнейшем и пойдет, все больше расходясь с ГП]].
Швырев. Что подразумевается под формально-феноменологическим анализом деятельности?
Генисаретский. Исследования, основанные на схеме пятичленки.
[[«Пятичленка», или «схема конверта», - представление простейшей единицы деятельности:
]].
Щедровицкий. Когда мы анализируем процесс решения задачи, то мы задаем саму задачу так, что не учитываем те реальные переходы с одной рефлексивной позиции на другую, которые, наверное, осуществляются. В нормативном анализе нас это не интересует. Мы рисуем процесс решения как последовательность процедур и игнорируем рефлексию. А Генисаретский пытается задать также и изображение механизма, который этот процесс решения обеспечивает.
По его мнению, в этом механизме должно быть минимум три блока. Кроме того, этот процесс происходит в условиях, когда организм действует или осуществляет свою деятельность, или же он погружен в среду. Это может быть естественная среда популяции.
Швырев. Где возможно в дальнейшем, методологически, подключение - методологически - плана рефлексии? Будет ли это за счет внутреннего расчленения каждого из трех блоков или за счет постановки механизма в целом в различные внешние условия?
Генисаретский. Феномен рефлексии будет выведен за счет структурирования блоков механизма и, в первую очередь, блока МС (механизма сознания). Содержание сознания, смысл будут изображаться как содержания табло. Рефлексия будет интерпретироваться таким образом, что содержанием табло данного акта сознания будет прошлый акт сознания, который будет обеспечиваться в блоке МС в форме понятия. Оно строится в предыдущих актах внешнего наблюдения и оперирования.
Швырев. Для расчленения нужно будет ставить механизм в различные функциональные связи или это будет происходить путем полагания каких-то атрибутивных признаков?
Генисаретский. Осуществление акта рефлексии внутри механизма не предполагает его погружения в функциональные связи, если в МС есть соответствующие средства. А для того чтобы смоделировать возникновение понятия рефлексии, погружение осуществлять необходимо.
Щедровицкий. В заданном Генисаретским изображении есть одно важное свойство. Три блока механизма работают, если хотите, в разном времени. Но не как блоки этой машины, а по отношению к действительности, которая вне его. Блоки МС и УК (управляемый канал, через который извне поступают содержания восприятия) подают на табло разные содержания. Причем эта подача совершается многоактно, и результат этой работы откладывается в определенных структурах на табло. И в этом смысле табло живет вне времени в этих актах деятельности. Для того чтобы, например, на табло сложилась сложная структура, называемая научным понятием, механизм должен проделать много актов своей работы, в каждом из которых на табло происходит синтез уже сложившихся на нем содержаний со вновь поступившими содержаниями. То есть результаты каждого витка особым образом связываются с результатами предшествующих витков и задают в результате изображение того, что есть в действительности. Но не того, что в ней сейчас дано, а того, что в ней было дано и в прошлом. Этот механизм есть особого рода смеситель. И вместе с тем он орган долговременной памяти.
Переверзев. Я думаю, что табло ничего не синтезирует; на нем лишь что-то происходит.
Щедровицкий. Какие задачи могут решаться на предложенной модели сознания?
Генисаретский. В последнее время все попытки исследования деятельности привели к тому, что было построено такое понятие деятельности, которое позволяло изучать ее, не обращаясь к анализу феноменов сознания и смысла. И это считается достоинством, знаменем подобных исследований деятельности. [[!]].
По всей вероятности, существует класс задач, для решения которых необходимо и достаточно именно такого представления деятельности.
Выявленные здесь закономерности могут быть использованы двояко: во-первых, можно заниматься проектированием социальных структур, а во-вторых, обратиться с их помощью к действующему человеку путем создания эффективных методик его деятельности.
А при этом неминуемо приходится обращаться к механизму сознания, в котором происходит построение плана деятельности, контроль за его осуществлением, применение всевозможных средств, оценка результатов и т.п.
[[Ход мыслей и пафос ОГ вроде бы таков: чтобы иметь дело с живым, действующим человеком, обращать методологические наработки ему в помощь, нужно знать, как работает его сознание. Теоретико-деятельностный подход ММК решал эту задачу за счет того, что все нужные содержания выносились на «верстак», на доску, т.е. делались доступными для всех участников. ОГ, как я понимаю, считает это недостаточным, считает необходимыми более «интимные» контакты между кооперантами, на уровне внутренних движений сознания…]].
Щедровицкий. Это что - очередная гуманистическая программа?
Генисаретский. Нет. Программа исследования деятельности есть, в конце концов, сведение действующего человека к естественной системе. Мы выявляем законы деятельности, а затем перестраиваем ее как естественную систему. Человек - система как минимум искусственная, и необходимо найти средства управления им именно как искусственной системой.
[[ОГ повторяет свой упрек в адрес реализуемой в ММК «программа исследования деятельности»: с его точки зрения, ограничиваясь внешними проявлениями деятельности, она обрекает себя на «сведение действующего человека к естественной системе»,.к. пренебрегает тем, что - в отличие от чисто природного объекта - происходит у него внутри и определяет отличия деятельности от природного процесса]].
Обсудим это на примере задач методологии. Методолог, выявляя объективные законы деятельности, имеет возможность влиять на развитие науки - прежде всего оптимизируя процессы трансляции и коммуникации. Но, кроме науки, существуют ученые. Можно, конечно, изучив деятельность, улучшать научное образование, формальную организацию научно-исследовательской работы. Но все это не отменяет и такую задачу, как передача ученому методологических средств в форме методик его работы. А методики он принимает именно как искусственная система, т.е. осознанно. Исследователь принимает методологические средства как норматив, функционирующий в механизме его сознания.
Существует класс задач, в которых мы должны исследовать и проектировать человека именно как искусственную систему, и эти задачи могут решаться только с учетом строения и закономерностей функционирования механизма сознания. Но для того, чтобы это делать, мы должны в каком-то научном предмете установить взаимосвязи между объективированным планом существования деятельности, который мы изучали ранее, и планом, где нормы деятельности существуют как нормы сознания. Эта связь должна быть установлена для того, чтобы транслировать средства, выявленные в предмете «Деятельность» в форме нормативов индивидуального действия. Помимо теории деятельности нужна теория действия, которая, кроме всего прочего, учитывала бы и феномен сознания. Это не две разные теории, отрицающие друг друга, а теории, находящиеся в отношении дополнительности.
Швырев. Остается непонятным, почему специфика И-систем связывается с феноменом сознания. Кроме того, что не выявлены посредствующие звенья между Искусственным и Сознанием, не исключена точка зрения, отрицающая реальность сознания, считающая, сознание не более, чем фантомом.
[[Привет Деннет и Ко!]].
Генисаретский. Идея деятельности в ее бихевиоральном варианте совершенно оправданна методически. Она опирается на очевидный эмпирический материал и поэтому позволяет целенаправленно и общезначимо развивать свой научный предмет. Но из того, что некоторое время это был единственно методически оправданный предмет, вовсе не следует отрицание реальности сознания и необходимости его исследования.
Щедровицкий. Швырев говорит другое. Да, действительно, из исследования деятельности не следует отрицание сознания. А из чего следует факт существования сознания?
Генисаретский. В настоящее время я не знаю никаких критериев реальности, кроме психологических. Если заданная модель позволяет решать некоторый класс задач, значит, она оправдана и ей соответствует нечто в реальности. Кроме того, существует ряд вспомогательных логических критериев реальности, опирающихся на понятие истины и, далее, непротиворечивости. Непротиворечивость системы знания, построенной на основании моей модели, - дополнительное основание для моей уверенности в том, что модели нечто соответствует.
Пантина. Какие есть данные в пользу того, что средства теории деятельности не могут объяснить всего, что относится к сознанию?
Генисаретский. Первое, что делает теория деятельности, - она отрицает необходимость изучать сознание. По крайней мере, так дело обстоит в нашем варианте этой теории. Предшествующие концепции, и в первую очередь попытки С.Л.Рубинштейна, с самого начала опирались на определение сознания и поэтому не могли получить в процессе своей разработки тех определений деятельности, которые выявлены нами.
Щедровицкий. Ты говорил следующее. Можно, конечно, рассмотреть человека в теории деятельности. Он будет детерминирован образованием, т.е. наполнением его средствами. В итоге мы получим хорошо нормированное общество, почти по Брэдбери, и даже, может быть, достигнем процветания. Но, говоришь ты, человек при этом может погибнуть, ибо он есть искусственная система, и его нужно рассмотреть именно как искусственную систему…
Генисаретский. И как искусственную.
Щедровицкий. Да, и как искусственную. В этом месте Швырев выдвигает возражение, к которому я присоединяюсь. С точки зрения твоих определений искусственного, сознание не нужно.
Генисаретский. Это неточно, ибо мы установили, что сознание есть К-система. А поэтому ни с точки зрения натурализма, ни с точки зрения нормативной теории деятельности исследовано быть не может.
Щедровицкий. Но если человек есть К-система, то почему она предполагает анализ сознания?
Генисаретский. Потому что сегодня анализировался не абстрактный вариант К-систем, а их конкретный случай - сознание. И-компонента К-системы «человек» и есть сознание. Те философы и психологи, что исследовали мышление в предмете «Сознание» и оправлялись от принципа рефлексии, всегда охватывали именно искусственную, активную, конструктивную форму человеческого мышления.
Щедровицкий. Страшная вещь - Янус-космология! [[Об этом см. здесь ]].
Генисаретский. Правда, это не Янус-космология, а Янус-идеология, т.е. способ работы сразу в нескольких предметах.
Щедровицкий. Если я правильно понял эту идеологию…
Генисаретский. Человек включен одновременно в два мира - в мир Природы и мир Сознания, и исследовать его как включенный в один мир - методическая ошибка.
Щедровицкий. То есть были люди, которые рассматривали человека и все ему присущее как естественное, были - как искусственное. А ты говоришь: дело не в том, что мы сняли две проекции с объекта и по-разному видели объект. И, нарушая свой принцип относительности естественного и искусственного, придаешь этим двум проекциям, двум способам видения одного и того же, онтологический статус.
Даны Е- и И-проекции одного объекта. Затем вводится понятие включения. Причем ты не рассматриваешь случай, когда включение есть совпадение. Если такое допустить, то проекции у тебя совпадут. Ты же берешь естественное и искусственное в их функциональных определениях, т.е. по отношению к чему-то, а затем разводишь их в разные блоки. Хотя реально и то, и другое может совпадать по морфологии. А далее, имея перед собой функционально связанные блоки, ты говоришь: люди - это не тот объект, который мы раньше рассматривали как вещественное и искусственное. Человек - это вот такой блочный механизм, в котором есть компоненты естественного, компоненты искусственного. И ты представляешь естественное и искусственное в виде особой связи блоков, одни из которых ответственны за искусственное, другие - за естественное. Итог: раньше мы рассматривали человека в двух идеологиях, теперь же мы должны его рассмотреть в одной идеологии.
Генисаретский. Щедровицкий прав в специально-предметном смысле понятия существования. Я же пользуюсь методологическим понятием, которое у меня связано с процедурой онтологического употребления знания. Оно всегда связано с решением определенной задачи, в процессе которого и допустимо полагание объекта в форме, вытекавшей именно из этой системы знания. Правда, для такого понимания существования необходимо уточнить понятие решения задачи. Какой результат можно считать решением? Может оказаться, что праксиологический критерий существования приемлем лишь для практических, но не познавательных задач.
На введенной модели я могу в одном и том же анализе совмещать как свои представления о деятельности, ее искусственной природе, механизмах знаковых систем, так и представление о механизмах сознания. Иначе говоря, я задал минимальную конфигураторную модель, разворачивание которой должно решить проблему творческой деятельности.
[[Конфигуратор - модель объекта, выстраивая на основе специальным образом объединяемых изображений объекта в разных научных предметах. См. об этом здесь , в Глоссарии Электронной библиотеки]].
Щедровицкий. Если я тебя правильно понял, ты утверждаешь, что такая модель, выступающая в роли конфигуратора, дает нам возможность соединить в одном изображении и одном связанном анализе три плана, которые до сих пор в философии и психологии рассматривались всегда отдельно. Это - план сознания и содержания сознания, план объективного анализа психики, анализа знаковых систем и, наконец, план деятельности.
Генисаретский. При формально-феноменологическом подходе к деятельности действительность рефлексии свернута в такой идеальный объект, как задача. Именно задача обеспечивает целостность единицы деятельности и механизмический подход, в котором описывается реально действующий индивид. Введенная мной модель нужна как раз для того, чтобы в одном изображении соединить те два мира, в которых реально живет человек: мир его сознания и предметный мир. В одном из них он осуществляет поведение и систему действий, в другом проектирует это поведение, выталкивает цели.
[[В этом обмене репликами, наконец-то, ясно сформулирована задача, которую решает докладчик (не первым в истории философии и психологии): соединить интроспективный мир сознания с наблюдаемыми извне действиями в предметном мире. Задача, от которой Г.П.Щедровицкий принципиально отказывался. В теории деятельности сознание было представлено как «табло», место на которое отражается все то, с чем имеет дело исполнитель индивидуального акта деятельности. См. схему акта деятельности там же. ОГ это не устраивало, ему хотелось поисследовать внутреннее устройство сознания; по этому пути он в дальнейшем и пойдет, все больше расходясь с ГП]].
Швырев. Что подразумевается под формально-феноменологическим анализом деятельности?
Генисаретский. Исследования, основанные на схеме пятичленки.
[[«Пятичленка», или «схема конверта», - представление простейшей единицы деятельности:
]].
Щедровицкий. Когда мы анализируем процесс решения задачи, то мы задаем саму задачу так, что не учитываем те реальные переходы с одной рефлексивной позиции на другую, которые, наверное, осуществляются. В нормативном анализе нас это не интересует. Мы рисуем процесс решения как последовательность процедур и игнорируем рефлексию. А Генисаретский пытается задать также и изображение механизма, который этот процесс решения обеспечивает.
По его мнению, в этом механизме должно быть минимум три блока. Кроме того, этот процесс происходит в условиях, когда организм действует или осуществляет свою деятельность, или же он погружен в среду. Это может быть естественная среда популяции.
Швырев. Где возможно в дальнейшем, методологически, подключение - методологически - плана рефлексии? Будет ли это за счет внутреннего расчленения каждого из трех блоков или за счет постановки механизма в целом в различные внешние условия?
Генисаретский. Феномен рефлексии будет выведен за счет структурирования блоков механизма и, в первую очередь, блока МС (механизма сознания). Содержание сознания, смысл будут изображаться как содержания табло. Рефлексия будет интерпретироваться таким образом, что содержанием табло данного акта сознания будет прошлый акт сознания, который будет обеспечиваться в блоке МС в форме понятия. Оно строится в предыдущих актах внешнего наблюдения и оперирования.
Швырев. Для расчленения нужно будет ставить механизм в различные функциональные связи или это будет происходить путем полагания каких-то атрибутивных признаков?
Генисаретский. Осуществление акта рефлексии внутри механизма не предполагает его погружения в функциональные связи, если в МС есть соответствующие средства. А для того чтобы смоделировать возникновение понятия рефлексии, погружение осуществлять необходимо.
Щедровицкий. В заданном Генисаретским изображении есть одно важное свойство. Три блока механизма работают, если хотите, в разном времени. Но не как блоки этой машины, а по отношению к действительности, которая вне его. Блоки МС и УК (управляемый канал, через который извне поступают содержания восприятия) подают на табло разные содержания. Причем эта подача совершается многоактно, и результат этой работы откладывается в определенных структурах на табло. И в этом смысле табло живет вне времени в этих актах деятельности. Для того чтобы, например, на табло сложилась сложная структура, называемая научным понятием, механизм должен проделать много актов своей работы, в каждом из которых на табло происходит синтез уже сложившихся на нем содержаний со вновь поступившими содержаниями. То есть результаты каждого витка особым образом связываются с результатами предшествующих витков и задают в результате изображение того, что есть в действительности. Но не того, что в ней сейчас дано, а того, что в ней было дано и в прошлом. Этот механизм есть особого рода смеситель. И вместе с тем он орган долговременной памяти.
Переверзев. Я думаю, что табло ничего не синтезирует; на нем лишь что-то происходит.
Щедровицкий. Какие задачи могут решаться на предложенной модели сознания?
Генисаретский. В последнее время все попытки исследования деятельности привели к тому, что было построено такое понятие деятельности, которое позволяло изучать ее, не обращаясь к анализу феноменов сознания и смысла. И это считается достоинством, знаменем подобных исследований деятельности. [[!]].
По всей вероятности, существует класс задач, для решения которых необходимо и достаточно именно такого представления деятельности.
Выявленные здесь закономерности могут быть использованы двояко: во-первых, можно заниматься проектированием социальных структур, а во-вторых, обратиться с их помощью к действующему человеку путем создания эффективных методик его деятельности.
А при этом неминуемо приходится обращаться к механизму сознания, в котором происходит построение плана деятельности, контроль за его осуществлением, применение всевозможных средств, оценка результатов и т.п.
[[Ход мыслей и пафос ОГ вроде бы таков: чтобы иметь дело с живым, действующим человеком, обращать методологические наработки ему в помощь, нужно знать, как работает его сознание. Теоретико-деятельностный подход ММК решал эту задачу за счет того, что все нужные содержания выносились на «верстак», на доску, т.е. делались доступными для всех участников. ОГ, как я понимаю, считает это недостаточным, считает необходимыми более «интимные» контакты между кооперантами, на уровне внутренних движений сознания…]].
Щедровицкий. Это что - очередная гуманистическая программа?
Генисаретский. Нет. Программа исследования деятельности есть, в конце концов, сведение действующего человека к естественной системе. Мы выявляем законы деятельности, а затем перестраиваем ее как естественную систему. Человек - система как минимум искусственная, и необходимо найти средства управления им именно как искусственной системой.
[[ОГ повторяет свой упрек в адрес реализуемой в ММК «программа исследования деятельности»: с его точки зрения, ограничиваясь внешними проявлениями деятельности, она обрекает себя на «сведение действующего человека к естественной системе»,.к. пренебрегает тем, что - в отличие от чисто природного объекта - происходит у него внутри и определяет отличия деятельности от природного процесса]].
Обсудим это на примере задач методологии. Методолог, выявляя объективные законы деятельности, имеет возможность влиять на развитие науки - прежде всего оптимизируя процессы трансляции и коммуникации. Но, кроме науки, существуют ученые. Можно, конечно, изучив деятельность, улучшать научное образование, формальную организацию научно-исследовательской работы. Но все это не отменяет и такую задачу, как передача ученому методологических средств в форме методик его работы. А методики он принимает именно как искусственная система, т.е. осознанно. Исследователь принимает методологические средства как норматив, функционирующий в механизме его сознания.
Существует класс задач, в которых мы должны исследовать и проектировать человека именно как искусственную систему, и эти задачи могут решаться только с учетом строения и закономерностей функционирования механизма сознания. Но для того, чтобы это делать, мы должны в каком-то научном предмете установить взаимосвязи между объективированным планом существования деятельности, который мы изучали ранее, и планом, где нормы деятельности существуют как нормы сознания. Эта связь должна быть установлена для того, чтобы транслировать средства, выявленные в предмете «Деятельность» в форме нормативов индивидуального действия. Помимо теории деятельности нужна теория действия, которая, кроме всего прочего, учитывала бы и феномен сознания. Это не две разные теории, отрицающие друг друга, а теории, находящиеся в отношении дополнительности.
Швырев. Остается непонятным, почему специфика И-систем связывается с феноменом сознания. Кроме того, что не выявлены посредствующие звенья между Искусственным и Сознанием, не исключена точка зрения, отрицающая реальность сознания, считающая, сознание не более, чем фантомом.
[[Привет Деннет и Ко!]].
Генисаретский. Идея деятельности в ее бихевиоральном варианте совершенно оправданна методически. Она опирается на очевидный эмпирический материал и поэтому позволяет целенаправленно и общезначимо развивать свой научный предмет. Но из того, что некоторое время это был единственно методически оправданный предмет, вовсе не следует отрицание реальности сознания и необходимости его исследования.
Щедровицкий. Швырев говорит другое. Да, действительно, из исследования деятельности не следует отрицание сознания. А из чего следует факт существования сознания?
Генисаретский. В настоящее время я не знаю никаких критериев реальности, кроме психологических. Если заданная модель позволяет решать некоторый класс задач, значит, она оправдана и ей соответствует нечто в реальности. Кроме того, существует ряд вспомогательных логических критериев реальности, опирающихся на понятие истины и, далее, непротиворечивости. Непротиворечивость системы знания, построенной на основании моей модели, - дополнительное основание для моей уверенности в том, что модели нечто соответствует.
Пантина. Какие есть данные в пользу того, что средства теории деятельности не могут объяснить всего, что относится к сознанию?
Генисаретский. Первое, что делает теория деятельности, - она отрицает необходимость изучать сознание. По крайней мере, так дело обстоит в нашем варианте этой теории. Предшествующие концепции, и в первую очередь попытки С.Л.Рубинштейна, с самого начала опирались на определение сознания и поэтому не могли получить в процессе своей разработки тех определений деятельности, которые выявлены нами.
Щедровицкий. Ты говорил следующее. Можно, конечно, рассмотреть человека в теории деятельности. Он будет детерминирован образованием, т.е. наполнением его средствами. В итоге мы получим хорошо нормированное общество, почти по Брэдбери, и даже, может быть, достигнем процветания. Но, говоришь ты, человек при этом может погибнуть, ибо он есть искусственная система, и его нужно рассмотреть именно как искусственную систему…
Генисаретский. И как искусственную.
Щедровицкий. Да, и как искусственную. В этом месте Швырев выдвигает возражение, к которому я присоединяюсь. С точки зрения твоих определений искусственного, сознание не нужно.
Генисаретский. Это неточно, ибо мы установили, что сознание есть К-система. А поэтому ни с точки зрения натурализма, ни с точки зрения нормативной теории деятельности исследовано быть не может.
Щедровицкий. Но если человек есть К-система, то почему она предполагает анализ сознания?
Генисаретский. Потому что сегодня анализировался не абстрактный вариант К-систем, а их конкретный случай - сознание. И-компонента К-системы «человек» и есть сознание. Те философы и психологи, что исследовали мышление в предмете «Сознание» и оправлялись от принципа рефлексии, всегда охватывали именно искусственную, активную, конструктивную форму человеческого мышления.
Щедровицкий. Страшная вещь - Янус-космология! [[Об этом см. здесь ]].
Генисаретский. Правда, это не Янус-космология, а Янус-идеология, т.е. способ работы сразу в нескольких предметах.
Щедровицкий. Если я правильно понял эту идеологию…
Генисаретский. Человек включен одновременно в два мира - в мир Природы и мир Сознания, и исследовать его как включенный в один мир - методическая ошибка.
Щедровицкий. То есть были люди, которые рассматривали человека и все ему присущее как естественное, были - как искусственное. А ты говоришь: дело не в том, что мы сняли две проекции с объекта и по-разному видели объект. И, нарушая свой принцип относительности естественного и искусственного, придаешь этим двум проекциям, двум способам видения одного и того же, онтологический статус.
Даны Е- и И-проекции одного объекта. Затем вводится понятие включения. Причем ты не рассматриваешь случай, когда включение есть совпадение. Если такое допустить, то проекции у тебя совпадут. Ты же берешь естественное и искусственное в их функциональных определениях, т.е. по отношению к чему-то, а затем разводишь их в разные блоки. Хотя реально и то, и другое может совпадать по морфологии. А далее, имея перед собой функционально связанные блоки, ты говоришь: люди - это не тот объект, который мы раньше рассматривали как вещественное и искусственное. Человек - это вот такой блочный механизм, в котором есть компоненты естественного, компоненты искусственного. И ты представляешь естественное и искусственное в виде особой связи блоков, одни из которых ответственны за искусственное, другие - за естественное. Итог: раньше мы рассматривали человека в двух идеологиях, теперь же мы должны его рассмотреть в одной идеологии.
Генисаретский. Щедровицкий прав в специально-предметном смысле понятия существования. Я же пользуюсь методологическим понятием, которое у меня связано с процедурой онтологического употребления знания. Оно всегда связано с решением определенной задачи, в процессе которого и допустимо полагание объекта в форме, вытекавшей именно из этой системы знания. Правда, для такого понимания существования необходимо уточнить понятие решения задачи. Какой результат можно считать решением? Может оказаться, что праксиологический критерий существования приемлем лишь для практических, но не познавательных задач.