(no subject)
Никакого зонта я с собой вчера, конечно, не взяла. Да и то ведь, тепло было утром, солнечно. Выскочила из дома в тоненькой маечке, которая вроде бы и есть, а выглядит, как будто ее нет, прыгнула машину и умчалась на работу.
А утром, сдав дежурство, поздоровалась с проливным дождем. Водный мир начинался сразу за дверями больницы и был настолько убедителен, что казалось, нет ему конца, края и какого-либо предела.
Промокла до нитки, замерзла до крупной дрожи.
В метро скорее, скорее, скорее. Юркнула в самый конец вагона, забилась в угол, нахохлилась. Солоноватый городской дождь капал с носа, медленно тек за шиворот, хлюпал в кедах.
Рядом села девушка. Безупречный макияж, прическа - уж конечно, такие девушки не забывают зонты. Достала из белой сумочки пачку тетрадных листов. По клетчатой бумаге бежали рукописные буквы.
"25.03.2005"
"Здравствуй, золотая..."
"...и вот, что еще хочу рассказать тебе..."
"...и тогда я подумал..."
"...ты непременно увидишь это и тебе тут понравится..."
"Твой муж."
Боги неба и земли, в век интернета, мобильной связи, спутников и video conference, кто-то пишет письма шариковой ручкой, оставляя частичку себя в какждом завитке прописных литер.
В бумажных письмах там много души. Гораздо больше искренности. И, конечно, тепло ладоней, которое дороже самого красивого словесного оборота.
Девушка доставала письмо за письмом, читала, складывала, убирала назад.
Я старалась больше не поворачивать головы в ее сторону, ведь это не конспекты, не записки, но письма. И писались они только для нее. Неловко было даже за ненароком прочитанные строки.
Я, конечно, никогда не узнаю этой истории. Да и не надо мне знать. Всего лишь мимолетом коснулась чужой судьбы. Совершенно достаточно для того, чтобы встроить новый кусочек в хитрую мозаику бегущих дней.
А утром, сдав дежурство, поздоровалась с проливным дождем. Водный мир начинался сразу за дверями больницы и был настолько убедителен, что казалось, нет ему конца, края и какого-либо предела.
Промокла до нитки, замерзла до крупной дрожи.
В метро скорее, скорее, скорее. Юркнула в самый конец вагона, забилась в угол, нахохлилась. Солоноватый городской дождь капал с носа, медленно тек за шиворот, хлюпал в кедах.
Рядом села девушка. Безупречный макияж, прическа - уж конечно, такие девушки не забывают зонты. Достала из белой сумочки пачку тетрадных листов. По клетчатой бумаге бежали рукописные буквы.
"25.03.2005"
"Здравствуй, золотая..."
"...и вот, что еще хочу рассказать тебе..."
"...и тогда я подумал..."
"...ты непременно увидишь это и тебе тут понравится..."
"Твой муж."
Боги неба и земли, в век интернета, мобильной связи, спутников и video conference, кто-то пишет письма шариковой ручкой, оставляя частичку себя в какждом завитке прописных литер.
В бумажных письмах там много души. Гораздо больше искренности. И, конечно, тепло ладоней, которое дороже самого красивого словесного оборота.
Девушка доставала письмо за письмом, читала, складывала, убирала назад.
Я старалась больше не поворачивать головы в ее сторону, ведь это не конспекты, не записки, но письма. И писались они только для нее. Неловко было даже за ненароком прочитанные строки.
Я, конечно, никогда не узнаю этой истории. Да и не надо мне знать. Всего лишь мимолетом коснулась чужой судьбы. Совершенно достаточно для того, чтобы встроить новый кусочек в хитрую мозаику бегущих дней.
Click to view