Как мы принимаем коллективные решения
Как устроено групповое мышление? Почему так сложно прийти к разумному выбору, когда речь идёт не только о нас, но о решении целого сообщества?
https://newtonew.com/science/public-choice-theory-faq
И в частной, и в общественной жизни мы то и дело пользуемся теорией коллективного выбора, даже если не знаем об этом. Когда семья выбирает ресторан для совместного ужина, а друзья раздумывают, какой фильм посмотреть на выходных, когда компании и государства распределяют ресурсы или принимают решение о пересмотре законодательства - всё это может происходить по нескольким сценариям, которые подчиняются вполне определённым закономерностям.
Исследования экономистов и психологов показали, что именно механизм принятия решений во многом определяет, какими будут эти решения.
Если семья выберет поход в пиццерию простым большинством голосов, то могут остаться недовольные, которые не любят пиццу или предпочитают вегетарианское меню. Если та же самая семья решит пойти по пути консенсуса, то мнение каждого будет учтено и решение почти наверняка будет другим.
В политике лучшим способом принятия решений сейчас обычно считается демократия. Изобретение демократии часто приписывается древним грекам. Сейчас демократия прочно ассоциируется у нас со свободой. Но для греков дело обстояло совсем иначе. Возьмём фрагмент из речи Фукидида, которую он вкладывает в уста крупнейшего афинского политического лидера Перикла: «Слово, которое мы используем, чтобы обозначить наш государственный строй - демократия, поскольку управление принадлежит большинству, а не меньшинству». И он продолжает: «Но в частных делах все пользуются одинаковыми правами, а, следовательно, в нашей общественной жизни царит свобода».
Здесь хорошо видно, что Перикл не сопоставляет, а противопоставляет демократию и свободу: мы привыкли придерживаться решений большинства, но, несмотря на это, у нас есть свобода. С демократией с самого начала были связаны противоречия: одной рукой она даёт свободу, другой тут же её отнимает. Позднее выяснилось, что этот механизм можно описать с точки зрения математики.
Началом экономической теории коллективного выбора считается «парадокс голосования», сформулированный маркизом Кондорсе в 1785 году. Кондорсе показал, почему принятие решения большинством голосов не выявляет действительных предпочтений общества. Сумма всех голосов может не удовлетворить ни одного из участников голосования. Эта работа положила начало целому направлению математических исследований в области социологии и экономики.
Парадокс Кондорсе множество раз пытались преодолеть, но у него находились всё новые доказательства.
На основе этого эффекта экономист Кеннет Эрроу в 1951 году сформулировал теорему о невозможности коллективного выбора. В результате одно из ключевых положений теории общественного выбора звучит так: «ни одна последовательная и справедливая избирательная система не способна привести к разумному результату».
Ещё одна из причин, почему демократия и голосование большинством голосов не приводят к нужным последствиям - известная истина, что все главные решения на самом деле принимаются меньшинством, которое обладает властью. Но это уже немного другая история.
Есть и другие способы принимать решения коллективно. В книге «Мудрость толпы» финансовый аналитик New York Times Джеймс Шуровьески пишет об условиях, которые необходимы группе, чтобы принимать разумные решения. Среди них три - главные: это разнородность, независимость и особый тип децентрализации.
По его словам, не нужно склонять каждого участника изменить своё мнение в пользу группы. Наоборот, каждый должен думать и действовать как можно более независимо. Чтобы выработать коллективное суждение, задействуются особые механизмы - например, интеллектуальная система голосования или рыночные цены - которые помогают выявить некое усреднённое решение.[Spoiler (click to open)]Противоположный способ справиться с парадоксом Кондорсе - механизм консенсуса.
В отличие от обычного голосования, здесь не пытаются найти компромисс между противоположными мнениями: годится только то решение, которое каждый поддерживает (или хотя бы не осуждает). Поиск консенсуса часто приводит к новым, неожиданным решениям, которые не учитывались изначально. Например, вместо выбора между пиццерией и суши-баром семья может остаться дома и приготовить блюда, которые придутся по вкусу каждому её члену.
Проблема консенсуса в том, что для него требуется соблюдать массу дополнительных условий. В «Настольной книге по консенсусу», выпущенной сообществом активистов Seeds for Change, приводятся основные из них:
- Общая цель: все участники собрания должны иметь общую цель и желать сотрудничать с другими для её достижения.
- Заинтересованность в достижении консенсуса: требуется большая ответственность и много терпения, чтобы заставить консенсус работать.
- Доверие и открытость: мы должны суметь поверить, что каждый разделяет нашу заинтересованность в принятии истинно консенсусного решения.
- Достаточное количество времени для принятия решений и обучения процессу консенсуса.
- Прозрачный процесс: важно, чтобы каждый имел общее понимание процесса принятия решений.
- Активное участие: если мы хотим принять решение, c которым все могут согласиться, тогда все должны играть активную роль в принятии этого решения.
- В масштабах семьи, группы активистов, друзей или выпускников консенсус - это безусловное благо. Но можно ли его применить в масштабе крупных компаний, регионов или государств? Пока что это очень сомнительно.
В психологии коллективные решения исследуются совсем иначе. К примеру, раньше считалось, что в группах люди сильнее склоняются к консерватизму и стремятся как можно меньше рисковать. Поэтому яркие и неожиданные инновации - удел одиночек, а не крупных компаний. Теперь мы знаем, что группа делает индивидуальные решения более радикальными. Причём радикальным оно может быть как в одну, так и в другую сторону. Это явление называется эффектом «групповой поляризации»:
«Если члены группы изначально склонны к рискованному решению той или иной дилеммы, группа примет еще более рискованное решение; если члены группы изначально осторожны, группа будет вести себя еще осторожнее»
- «Введение в психологию», Р.Л. Аткинсон, Р.С. Аткинсон [Spoiler (click to open)]
Существует множество исследований, продемонстрировавших эту закономерность. В одном из них воры-взломщики осматривали чужие дома и давали свои оценки того, насколько легко их ограбить. Согласно групповым оценкам, проникнуть в дома было труднее.
Причин для этого несколько. Во-первых, во время группового обсуждения люди получают новую информацию (например, один из домушников заметил, что дети скоро вернутся из школы и будут играть поблизости). Во-вторых, они находят подтверждение собственным убеждениям, что делает их ещё более сильными. Если наше мнение разделяют другие, то мы готовы выступить с ещё более радикальных позиций. Ведь «быть добродетельным - значит отличаться от среднего в правильном направлении и на правильную величину».
Почему люди, объединённые в группы, часто совершают глупые ошибки, которые они бы не совершили поодиночке? Для объяснения этого феномена психолог Ирвинг Дженис предложил теорию группового мышления. Он разработал её на основе анализа исторических случаев - например, случая со вторжением США на Кубу в 1961 году, после которого Джон Кеннеди произнёс фразу «Как мы могли оказаться настолько глупы?»
Групповое мышление часто возникает под воздействием внешней угрозы. Решение часто принимается ещё до обсуждения всех его преимуществ и недостатков. В этом случае больше времени уходит на обоснование решения, а не на его критику. От опасных эффектов группового мышления можно избавиться, если не подавлять, а поощрять высказывание противоречивых мнений и уделять внимание даже тем подробностям, которые на первый взгляд кажутся несущественными.
Мы не углублялись в детали экономической теории принятия коллективных решений - для этого есть специальные монографии, которые у большинства людей в лучшем случае вызовут недоумение и сильную зевоту. Выводы, если они есть, прозвучат не очень обнадёживающе: разумные коллективные решения возможны, но дело это очень и очень сложное.
И дело тут не только в человеческой лени, коррупции или злоупотреблении властью. Дело в упрямой логике человеческих поступков, которая далеко не во всём зависит от нашей воли.