Полуслучайное замечание
В своей старой статье о категорическом императиве Канта, Крылов формулирует принципы своих этических систем через отношения индивида и общества.
Юг: отношение индивида к обществу должно быть таким, каким является отношение общества к индивиду.
Восток: отношение индивида к обществу не должно быть таким, каким не является отношение общества к индивиду.
Запад: отношение общества к индивиду должно быть таким же, как и отношение индивида к обществу.
Север: отношения общества к индивиду не должно быть таким, каким не является отношения индивида к обществу.
При этом, он пишет, что вводит "понятие общества, часть которого составляет сам субъект". То есть, каждый человек в этическом уравнении присутствует дважды - как индивид и как часть общества. Из этого можно вывести существование двух Я - Я-индивидуального и Я-социального, отношения между которыми строятся по тем же самым формулам. Разве что в более лаконичной форме, потому что взаимность заявлять не нужно - в конце концов, речь идёт об отношениях человека с самим собой. Ну и понятно, что действует человек именно в социуме, а на роль индивидуального Я остаются чувства, мысли и оценки.
Юг: Я-индивидуальное должно соответствовать Я-социальному, что Я-социальное делает, то Я-индивидуальное и чувствует.
Здесь человек всегда адекватен социальному контексту. Нужно оплакивать погибших - оплакивает, нужно ненавидеть врагов - ненавидит, нужно любить друзей - любит. У Поршнева это будет соответствовать состоянию проточеловека, восприимчивого к суггестии. (Суггестия - это и есть управление человеком за счёт его реакций на внешние стимулы.)
arishai с иронией спросила, значит ли это, что варвары (как makarovslava) восприимчивы к внушению? Ну, - задумчиво ответил я, - варвары - они разные бывают. Вот Конан, например...
Но Конан по Поршневу-Диденко - это типичный хищник. А они, как известно, невнушаемы. То есть, как носитель южной этики, Конан действительно был всегда адекватен ситуации. Не было такого, чтобы перед боем ему вдруг стало грустно или страшно, или чтобы он вдруг начал сомневаться в своих способностях, понимаете? Но свой социальный контекст он выбирал сам, а входы внешнего управления были у него намертво запаяны.
Восток: Я-индивидуальное не должно выходить за рамки Я-социального, что Я-социальное не делает, к тому и Я-индивидуальное не должно стремится.
Здесь человек ограничен своей социальной ролью, маска диктует поведение. В идеале, в человеке не должно быть ничего, что противоречило бы его социальной функции: кшатрий не трусит, шудра не мечтает. Я-социальное выступает в роли сурового господина Я-индивидуального.
Для такого "муравейника масок" сложно подобрать образ из книг Поршнева и Диденко. Если перебирать экзотические концепции происхождения разума, то мне почему-то вспоминается концепция "двукамерного сознания" (которую, безусловно, можно отнести и к предыдущему этапу).
Запад: Я-социальное должно соответствовать Я-индивидуальному, что Я-индивидуальное хочет, то Я-социальное и делает.
До этого Я-социальное сторожило Я-индивидуальное. Но оказалось, что узник легко может подкупить тюремщика. Что есть у Я-социального? Жалкая функция. А за индивидуальным Я стоит вся мощь сознания, все ресурсы внутреннего мира. Естественно, Я-индивидуальное заинтересовано в том, чтобы у Я-социального всё было хорошо - в конце концов, они в одной лодке. Что посеешь, то и пожнёшь, поэтому Я-индивидуальное должно подкармливать своего социального двойника, обеспечивая его эффективную работу.
Но при этом... Процитирую Крылова: "В западной этической системе прошлое не довлеет над настоящим; поведение субъекта определяется его возможными целями; это и есть та самая свобода, которой нельзя мешать". Человек Запада способен улыбнуться, когда ему выгодно улыбаться. Надо будет - станет рыдать на свадьбах и смеяться на похоронах. По Поршневу, это соответствует способностям суггестора - тот, кто контролирует свои социальные сигналы, может управлять поведением других.
Север: Я-социальное не должно выходить за рамки Я-индивидуального, чего Я-индивидуальное не хочет, того Я-социальное не делает.
Здесь Я-индивидуальное ограничивает Я-социальное. Я-социальное погружено в общество и взаимодействует с ним, но стоит ему заикнуться о чём-то лишнем, как Я-индивидуальное тут же жёстко его обрывает: "Нет. Я считаю это неправильным. Этого мы делать не будем. Обязательства по контракту будут исполнены, но не более того. Нет, нет, нет".
К примеру, 17ur, чтобы выработать в себе соответствующий уровень северного жлобства, не передаёт деньги в маршрутках:
"... машет на обочине рукой пассажир, маршрутка тормозит, пассажир входит, устремляется в хвостовую часть салона, садится, добывает платёжные средства и начинает тыркать тех, кто сидит перед ним: мол, передайте водиле. Когда тыркают меня, я снимаю наушники, оборачиваюсь и говорю: "слушаю вас". После просьбы "передайте, пожалуйста, за проезд" следует ответ "нет". Если кому-то любопытно ещё и "почему", честно отвечаю "не хочу". Некоторых это отчего-то возмущает.
Действительно, не хочу. Во-первых и главных, я ничего этим гражданам не должен. Во-вторых, я размышляю, слушаю музыку, а иногда ещё и читаю книгу - более того, не мешаю то же самое делать и другим".
Ну это я с иронией цитирую, конечно, но принцип понятен. А по Поршневу это, соответственно, будет примером контрсуггестии.
Юг: отношение индивида к обществу должно быть таким, каким является отношение общества к индивиду.
Восток: отношение индивида к обществу не должно быть таким, каким не является отношение общества к индивиду.
Запад: отношение общества к индивиду должно быть таким же, как и отношение индивида к обществу.
Север: отношения общества к индивиду не должно быть таким, каким не является отношения индивида к обществу.
При этом, он пишет, что вводит "понятие общества, часть которого составляет сам субъект". То есть, каждый человек в этическом уравнении присутствует дважды - как индивид и как часть общества. Из этого можно вывести существование двух Я - Я-индивидуального и Я-социального, отношения между которыми строятся по тем же самым формулам. Разве что в более лаконичной форме, потому что взаимность заявлять не нужно - в конце концов, речь идёт об отношениях человека с самим собой. Ну и понятно, что действует человек именно в социуме, а на роль индивидуального Я остаются чувства, мысли и оценки.
Юг: Я-индивидуальное должно соответствовать Я-социальному, что Я-социальное делает, то Я-индивидуальное и чувствует.
Здесь человек всегда адекватен социальному контексту. Нужно оплакивать погибших - оплакивает, нужно ненавидеть врагов - ненавидит, нужно любить друзей - любит. У Поршнева это будет соответствовать состоянию проточеловека, восприимчивого к суггестии. (Суггестия - это и есть управление человеком за счёт его реакций на внешние стимулы.)
arishai с иронией спросила, значит ли это, что варвары (как makarovslava) восприимчивы к внушению? Ну, - задумчиво ответил я, - варвары - они разные бывают. Вот Конан, например...
Но Конан по Поршневу-Диденко - это типичный хищник. А они, как известно, невнушаемы. То есть, как носитель южной этики, Конан действительно был всегда адекватен ситуации. Не было такого, чтобы перед боем ему вдруг стало грустно или страшно, или чтобы он вдруг начал сомневаться в своих способностях, понимаете? Но свой социальный контекст он выбирал сам, а входы внешнего управления были у него намертво запаяны.
Восток: Я-индивидуальное не должно выходить за рамки Я-социального, что Я-социальное не делает, к тому и Я-индивидуальное не должно стремится.
Здесь человек ограничен своей социальной ролью, маска диктует поведение. В идеале, в человеке не должно быть ничего, что противоречило бы его социальной функции: кшатрий не трусит, шудра не мечтает. Я-социальное выступает в роли сурового господина Я-индивидуального.
Для такого "муравейника масок" сложно подобрать образ из книг Поршнева и Диденко. Если перебирать экзотические концепции происхождения разума, то мне почему-то вспоминается концепция "двукамерного сознания" (которую, безусловно, можно отнести и к предыдущему этапу).
Запад: Я-социальное должно соответствовать Я-индивидуальному, что Я-индивидуальное хочет, то Я-социальное и делает.
До этого Я-социальное сторожило Я-индивидуальное. Но оказалось, что узник легко может подкупить тюремщика. Что есть у Я-социального? Жалкая функция. А за индивидуальным Я стоит вся мощь сознания, все ресурсы внутреннего мира. Естественно, Я-индивидуальное заинтересовано в том, чтобы у Я-социального всё было хорошо - в конце концов, они в одной лодке. Что посеешь, то и пожнёшь, поэтому Я-индивидуальное должно подкармливать своего социального двойника, обеспечивая его эффективную работу.
Но при этом... Процитирую Крылова: "В западной этической системе прошлое не довлеет над настоящим; поведение субъекта определяется его возможными целями; это и есть та самая свобода, которой нельзя мешать". Человек Запада способен улыбнуться, когда ему выгодно улыбаться. Надо будет - станет рыдать на свадьбах и смеяться на похоронах. По Поршневу, это соответствует способностям суггестора - тот, кто контролирует свои социальные сигналы, может управлять поведением других.
Север: Я-социальное не должно выходить за рамки Я-индивидуального, чего Я-индивидуальное не хочет, того Я-социальное не делает.
Здесь Я-индивидуальное ограничивает Я-социальное. Я-социальное погружено в общество и взаимодействует с ним, но стоит ему заикнуться о чём-то лишнем, как Я-индивидуальное тут же жёстко его обрывает: "Нет. Я считаю это неправильным. Этого мы делать не будем. Обязательства по контракту будут исполнены, но не более того. Нет, нет, нет".
К примеру, 17ur, чтобы выработать в себе соответствующий уровень северного жлобства, не передаёт деньги в маршрутках:
"... машет на обочине рукой пассажир, маршрутка тормозит, пассажир входит, устремляется в хвостовую часть салона, садится, добывает платёжные средства и начинает тыркать тех, кто сидит перед ним: мол, передайте водиле. Когда тыркают меня, я снимаю наушники, оборачиваюсь и говорю: "слушаю вас". После просьбы "передайте, пожалуйста, за проезд" следует ответ "нет". Если кому-то любопытно ещё и "почему", честно отвечаю "не хочу". Некоторых это отчего-то возмущает.
Действительно, не хочу. Во-первых и главных, я ничего этим гражданам не должен. Во-вторых, я размышляю, слушаю музыку, а иногда ещё и читаю книгу - более того, не мешаю то же самое делать и другим".
Ну это я с иронией цитирую, конечно, но принцип понятен. А по Поршневу это, соответственно, будет примером контрсуггестии.