Мэри Поппинс - суперкиллер
В рамках своих кросскультурных исследований, я посмотрел советскую и американскую "Мэри Поппинс" ("Mary Poppins" (1964); "Мэри Поппинс, до свидания" (1983)). Много думал. До этого я уже проделывал такой опыт с "Мюнхгаузеном"...
Но сейчас не о том. Не могу отделаться от мысли, что в американском фильме (студия Дисней, хэппи-энд, рисованные зверюшки) Мэри Поппинс выведена суперкиллером.
[Для тех, кто помнит про PGMV, она киллер в хакерской парадигме, там где упор на канал связи и передаваемые сообщения.]
Итак, время - 1910 год, место - Лондон. Цель - мистер Доуз, глава и олицетворение Банка Англии ("Пока стоит Банк Англии - Англия стоит!"), дряхлый старичок, упорно цепляющийся за жизнь. Средство - семья мистера Бэнкса, служащего банка.
Мэри Поппинс устраивается на работу в семью Бэнксов. Самое меньшее, что о ней сказать, это то, что она талантливый гипнотизёр, хотя настоящие её способности и шире, и глубже этого определения. Она мастер своего дела, в том смысле, о котором говорил граф Монте-Кристо: " ...в этом и заключается искусство. На Востоке, чтобы быть великим химиком, надо уметь управлять случайностями, - и там это умеют". Тем не менее, пока её цель неуязвима. Банк Англии, где царствует мистер Доуз, является (в терминах Переслегина) фокусом государственного голема, имперского эгрегора и финансового Левиафана одновременно, а сам мистер Доуз является жрецом и Представлением этих информационных объектов.
Первая уязвимость - это дети Бэнксов. Скоро они уже вовсю распевают песенки, достают мистера Бэнкса дурацким анекдотом про человека с деревянной ногой по фамилии Смит ("А как звали его вторую ногу?") и повторяют несуществующее слово "supercalifragilisticexpialidocious", которому научила их Мэри Поппинс. "Такого слова нет!" - "Есть!" - "И что оно значит?" - "То, что надо говорить, когда нечего сказать". Эта чепуха, как и всякая другая, сопротивляется любым попыткам выкинуть её из головы. По каким-то причинам происходящее в доме начинает всё сильнее беспокоить мистера Бэнкса, он чувствуют себя не в своей тарелке. Пока он находится в расстроенных чувствах, Мэри легко убеждает его взять детей на работу и познакомить их с миром финансов.
В эту ночь, укладывая детей спать, Мэри поёт им невероятно пронзительную песню про голубей, живущих у собора.
...Старая нищенка на ступенях собора Св.Павла торгует кормом для птиц, покормите птиц, всего два пенса, покормите птиц, их детишки голодают, а гнёзда пусты, святые и апостолы смотрят вниз и улыбаются, когда вы проявляете милосердие, всего два пенса...
На самой поверхности это песня о милосердии - по отношению к бедным людям, не к голубям. Пишут, что это была любимая песня Уолта Диснея - во время работы над фильмом, он часто просил композитора наиграть ему эту мелодию.
Легко подобрать и мистическую трактовку. Тема разговора, предшествующего песне - видимое и невидимое, то, как часто люди не замечают то, что находится рядом. Белые голуби, кружащиеся над собором, незаметные для тех, кто проходит мимо, представляют собой очевидный символ душ умерших. "Птичница" (bird woman), старушка, заботящаяся о птицах - богиня страны мёртвых; в принципе, она из той же небесной иерархии, к которой принадлежит сама Мэри Поппинс. Таким образом, призыв накормить птиц - это требование не забывать своих предков (и оставлять им еду на кладбищах или в иных подходящих местах, как это принято делать в традиционных обществах).
Как бы то ни было, Мери забивает прочный гвозь в голову своих подопечных - вы должны покормить птиц! Всего два пенса, возьмите с собой два пенса и обязательно покормите птиц. Поэтому на следующий день мальчик берёт с собой два пенса, оставшиеся от его карманных денег. Он порывается купить корм для птиц, но отец заявляет, что это глупости, и тащит его в банк. В банке дети впервые видят мистера Доуза, "гиганта в мире финансов". Мистер Бэнкс предлагает, что два пенса надо положить на счёт, что вызывает нездоровое оживление мистера Доуза - он поёт песню о том, что вся империя держится на банковских вкладах и ссудах, от них зависят все эти бесчисленные корабли, каналы, плотины, плантации и железные дороги. Но мальчик помнит, что он должен накормить птиц, так сказала Мэри Поппинс. "Верните мне мои деньги!" - визжит он, и всё кончается безобразным скандалом.
Первая часть операции прошла успешно. По банку нанесён удар, по схеме классической хакерской атаки через массированные запросы. Доверие к банку подорвано, его финансовая мощь ослабла - а это значит, что цитадель британских финансов покачнулась и на тонкоэнергетическом уровне. По словам мистера Доуза, такого кризиса банк не знал со времён Бостонского чаепития 1773 года (а мы помним, чем там закончилось дело).
Кто-то должен за это ответить, и ночью мистера Бэнкса вызывают на правёж в святая святых банка, где подвергают банкирской гражданской казни - вырывают цветок из петлицы, ломают зонтик и дырявят котелок.
Стилистика в духе Линча, правда? Так и надо показывать масонские судилища и заседания тайного правительства. Бэнкс раздавлен и уничтожен - он находится в самом центре силы эгрегора и лишён возможности к сопротивлению. В этот момент он должен думать о харакири, или предлагать своего сына в качестве искупительной жертвы разгневанному божеству.
Но где тонко, там и рвётся, а любовь к собственным детям - очень тонкая штука. Когда Бэнкс уходил из дома, сын вдруг подошёл к нему и отдал те самые злополучные два пенса. Мальчик надеялся, что этим он всё исправит и избавит отца от неприятностей. Два пенса, это ведь было всё его состояние.
Бэнкс достаёт из кармана два пенса и взвешивает их. "Что вы можете сказать в своё оправдание, Бэнкс?" - а что он может сказать? Сказать-то ему и нечего. И тут он вдруг вспоминает - "supercalifragilisticexpialidocious". Слово, которое к месту тогда, когда говорить нечего, Мэри была права. "Supercalifragilisticexpialidocious!" - "Такого слова нет" - "При всём должном уважении, сэр... это вас нет!" Всё. Бэнкс освободился от власти эгрегора. Резьба слетела, сработала сделанная Мэри Поппинс закладка. Начинается жалкий и безнадёжный бунт маленького человека. "Хотите знать шутку? Есть два чудесных ребёнка, Майкл и Джейн, и Джейн говорит Майклу: "Я знала человека с дервянной ногой, по фамилии Смит..." - "А как звали вторую ногу?""
Это детский фильм, на самом деле подобная сцена должна была выглядеть гораздо злее и агрессивнее. "Вот тебе два пенса! Мальчик хотел птичек накормить... но нет, ты решил забрать себе все его деньги. Своих богатств не хватало, решил ребёнка обокрасть, да? На! Жри! Подавись ты этими двумя пенсами!" И Бэнкс вручает мистеру Доузу два пенса. Те самые два пенса, о которых Мэри Поппинс пела детям. Два пенса, которые предназначались старушке-птичнице. Два пенса, которые Майкл отдал отцу. Два пенса, увидев которые, мистер Бэнкс вспомнил о том, что он не жалкий винтик в системе, а отец Майкла и Джейн. Два пенса, которые разорили банк мистера Доуза и уничтожили его самого.
Можно спорить, есть ли какой-то глубокий смысл в образе одноногого Смита (smith - кузнец, а хромой кузнец - это архетип!), но символика двух монет лежит на поверхности. Это те самые две монеты, которые кладут на веки покойника, чтобы он не мог открыть глаза. В сочетании с шуткой про деревянную ногу и бессмысленным словом, это приговор - приговор, произнесённый в центре силы эгрегора, человеком, который принадлежал этому месту, но освободился от его власти. "Нет, сэр, это вас нет". Бэнкс ушёл, напевая и приплясывая, а мистер Доуз всё ещё повторял, не в силах поверить в произошедшее: "Деревянная нога по фамилии Смит... деревянная нога по фамилии Смит...". Затем он умер. Вернее, так как это у нас детский фильм, он весело засмеялся и взмыл к потолку. А потом умер.
...А так как это американский фильм, то всё кончается хорошо. Ветер переменился, семья Бэнксов идёт в парк запускать воздушных змеев. Там они встречают руководство банка - старый Доуз умер ("от смеха... никогда не видел его таким счастливым!"), его престарелые дети, наконец-то, получили наследство и на радостях сделали Бэнкса своим новым партнёром. Мистер Бэнкс в один миг стал богатым и успешным человеком, все радуются. Мэри Поппинс, сделав своё дело, незаметно исчезает.
До начала Первой мировой войны оставалось четыре года.
Но сейчас не о том. Не могу отделаться от мысли, что в американском фильме (студия Дисней, хэппи-энд, рисованные зверюшки) Мэри Поппинс выведена суперкиллером.
[Для тех, кто помнит про PGMV, она киллер в хакерской парадигме, там где упор на канал связи и передаваемые сообщения.]
Итак, время - 1910 год, место - Лондон. Цель - мистер Доуз, глава и олицетворение Банка Англии ("Пока стоит Банк Англии - Англия стоит!"), дряхлый старичок, упорно цепляющийся за жизнь. Средство - семья мистера Бэнкса, служащего банка.
Мэри Поппинс устраивается на работу в семью Бэнксов. Самое меньшее, что о ней сказать, это то, что она талантливый гипнотизёр, хотя настоящие её способности и шире, и глубже этого определения. Она мастер своего дела, в том смысле, о котором говорил граф Монте-Кристо: " ...в этом и заключается искусство. На Востоке, чтобы быть великим химиком, надо уметь управлять случайностями, - и там это умеют". Тем не менее, пока её цель неуязвима. Банк Англии, где царствует мистер Доуз, является (в терминах Переслегина) фокусом государственного голема, имперского эгрегора и финансового Левиафана одновременно, а сам мистер Доуз является жрецом и Представлением этих информационных объектов.
Первая уязвимость - это дети Бэнксов. Скоро они уже вовсю распевают песенки, достают мистера Бэнкса дурацким анекдотом про человека с деревянной ногой по фамилии Смит ("А как звали его вторую ногу?") и повторяют несуществующее слово "supercalifragilisticexpialidocious", которому научила их Мэри Поппинс. "Такого слова нет!" - "Есть!" - "И что оно значит?" - "То, что надо говорить, когда нечего сказать". Эта чепуха, как и всякая другая, сопротивляется любым попыткам выкинуть её из головы. По каким-то причинам происходящее в доме начинает всё сильнее беспокоить мистера Бэнкса, он чувствуют себя не в своей тарелке. Пока он находится в расстроенных чувствах, Мэри легко убеждает его взять детей на работу и познакомить их с миром финансов.
В эту ночь, укладывая детей спать, Мэри поёт им невероятно пронзительную песню про голубей, живущих у собора.
...Старая нищенка на ступенях собора Св.Павла торгует кормом для птиц, покормите птиц, всего два пенса, покормите птиц, их детишки голодают, а гнёзда пусты, святые и апостолы смотрят вниз и улыбаются, когда вы проявляете милосердие, всего два пенса...
You can watch this video on www.livejournal.com
На самой поверхности это песня о милосердии - по отношению к бедным людям, не к голубям. Пишут, что это была любимая песня Уолта Диснея - во время работы над фильмом, он часто просил композитора наиграть ему эту мелодию.
Легко подобрать и мистическую трактовку. Тема разговора, предшествующего песне - видимое и невидимое, то, как часто люди не замечают то, что находится рядом. Белые голуби, кружащиеся над собором, незаметные для тех, кто проходит мимо, представляют собой очевидный символ душ умерших. "Птичница" (bird woman), старушка, заботящаяся о птицах - богиня страны мёртвых; в принципе, она из той же небесной иерархии, к которой принадлежит сама Мэри Поппинс. Таким образом, призыв накормить птиц - это требование не забывать своих предков (и оставлять им еду на кладбищах или в иных подходящих местах, как это принято делать в традиционных обществах).
Как бы то ни было, Мери забивает прочный гвозь в голову своих подопечных - вы должны покормить птиц! Всего два пенса, возьмите с собой два пенса и обязательно покормите птиц. Поэтому на следующий день мальчик берёт с собой два пенса, оставшиеся от его карманных денег. Он порывается купить корм для птиц, но отец заявляет, что это глупости, и тащит его в банк. В банке дети впервые видят мистера Доуза, "гиганта в мире финансов". Мистер Бэнкс предлагает, что два пенса надо положить на счёт, что вызывает нездоровое оживление мистера Доуза - он поёт песню о том, что вся империя держится на банковских вкладах и ссудах, от них зависят все эти бесчисленные корабли, каналы, плотины, плантации и железные дороги. Но мальчик помнит, что он должен накормить птиц, так сказала Мэри Поппинс. "Верните мне мои деньги!" - визжит он, и всё кончается безобразным скандалом.
You can watch this video on www.livejournal.com
Первая часть операции прошла успешно. По банку нанесён удар, по схеме классической хакерской атаки через массированные запросы. Доверие к банку подорвано, его финансовая мощь ослабла - а это значит, что цитадель британских финансов покачнулась и на тонкоэнергетическом уровне. По словам мистера Доуза, такого кризиса банк не знал со времён Бостонского чаепития 1773 года (а мы помним, чем там закончилось дело).
Кто-то должен за это ответить, и ночью мистера Бэнкса вызывают на правёж в святая святых банка, где подвергают банкирской гражданской казни - вырывают цветок из петлицы, ломают зонтик и дырявят котелок.
You can watch this video on www.livejournal.com
Стилистика в духе Линча, правда? Так и надо показывать масонские судилища и заседания тайного правительства. Бэнкс раздавлен и уничтожен - он находится в самом центре силы эгрегора и лишён возможности к сопротивлению. В этот момент он должен думать о харакири, или предлагать своего сына в качестве искупительной жертвы разгневанному божеству.
Но где тонко, там и рвётся, а любовь к собственным детям - очень тонкая штука. Когда Бэнкс уходил из дома, сын вдруг подошёл к нему и отдал те самые злополучные два пенса. Мальчик надеялся, что этим он всё исправит и избавит отца от неприятностей. Два пенса, это ведь было всё его состояние.
Бэнкс достаёт из кармана два пенса и взвешивает их. "Что вы можете сказать в своё оправдание, Бэнкс?" - а что он может сказать? Сказать-то ему и нечего. И тут он вдруг вспоминает - "supercalifragilisticexpialidocious". Слово, которое к месту тогда, когда говорить нечего, Мэри была права. "Supercalifragilisticexpialidocious!" - "Такого слова нет" - "При всём должном уважении, сэр... это вас нет!" Всё. Бэнкс освободился от власти эгрегора. Резьба слетела, сработала сделанная Мэри Поппинс закладка. Начинается жалкий и безнадёжный бунт маленького человека. "Хотите знать шутку? Есть два чудесных ребёнка, Майкл и Джейн, и Джейн говорит Майклу: "Я знала человека с дервянной ногой, по фамилии Смит..." - "А как звали вторую ногу?""
Это детский фильм, на самом деле подобная сцена должна была выглядеть гораздо злее и агрессивнее. "Вот тебе два пенса! Мальчик хотел птичек накормить... но нет, ты решил забрать себе все его деньги. Своих богатств не хватало, решил ребёнка обокрасть, да? На! Жри! Подавись ты этими двумя пенсами!" И Бэнкс вручает мистеру Доузу два пенса. Те самые два пенса, о которых Мэри Поппинс пела детям. Два пенса, которые предназначались старушке-птичнице. Два пенса, которые Майкл отдал отцу. Два пенса, увидев которые, мистер Бэнкс вспомнил о том, что он не жалкий винтик в системе, а отец Майкла и Джейн. Два пенса, которые разорили банк мистера Доуза и уничтожили его самого.
You can watch this video on www.livejournal.com
Можно спорить, есть ли какой-то глубокий смысл в образе одноногого Смита (smith - кузнец, а хромой кузнец - это архетип!), но символика двух монет лежит на поверхности. Это те самые две монеты, которые кладут на веки покойника, чтобы он не мог открыть глаза. В сочетании с шуткой про деревянную ногу и бессмысленным словом, это приговор - приговор, произнесённый в центре силы эгрегора, человеком, который принадлежал этому месту, но освободился от его власти. "Нет, сэр, это вас нет". Бэнкс ушёл, напевая и приплясывая, а мистер Доуз всё ещё повторял, не в силах поверить в произошедшее: "Деревянная нога по фамилии Смит... деревянная нога по фамилии Смит...". Затем он умер. Вернее, так как это у нас детский фильм, он весело засмеялся и взмыл к потолку. А потом умер.
...А так как это американский фильм, то всё кончается хорошо. Ветер переменился, семья Бэнксов идёт в парк запускать воздушных змеев. Там они встречают руководство банка - старый Доуз умер ("от смеха... никогда не видел его таким счастливым!"), его престарелые дети, наконец-то, получили наследство и на радостях сделали Бэнкса своим новым партнёром. Мистер Бэнкс в один миг стал богатым и успешным человеком, все радуются. Мэри Поппинс, сделав своё дело, незаметно исчезает.
До начала Первой мировой войны оставалось четыре года.