Отрывок из поста про "зелёных", чтобы не перегружать его цитатами
"Это открытие нужно закрыть, пока еще не поздно! Вы не даете себе труд подумать, что вы там делаете!.." Горбовский, "Беспокойство".
Как ни странно, истоки взглядов "зелёных" можно отыскать в творчестве братьев Стругацких. Взять, например, Ивана Жилина из "Хищных вещей века" (ака эмиссар из "зелёной зоны" приезжает в "оранжевый" город и находит там артефакты "фиолетовых"). Вообще, "Хищные вещи века" - это отражение страхов советских авторов перед будущим, в данном случае, панический страх активации шестого контура Лири. Стругацкие отрефлексировали последствия психоделической революции, которая тогда только начиналась, заодно пророчески затронув тенденции развития вычислительной техники. "Слег" - это, в первую очередь, ЛСД. А ЛСД - это когда ты закинулся и резко осознал тотальную иллюзорность обыденного мира. Ты поднимаешься к самой Богине, а она говорит: "Не парься. Думаешь, мне это от тебя нужно? Живи по кайфу. Пока!" - и на прощание машет тебе фиолетовым щупальцем. В общем, эта тема была ещё заметнее в изначальном плане братьев:
"По исходной идее, появившейся в середине 1963 года, планировалось написать совершенно реалистичную повесть под названием «Крысы». Действие, современное моменту написания, происходило в Латвийской ССР на острове Буллю в Рижском заливе (это место действия было выбрано потому, что один из авторов некоторое время отдыхал на Буллю). Повесть должна была представлять собой «дневник писателя, оказавшегося по соседству с новыми наркоманами - электронного типа». Слово «слег» тогда ещё не было придумано, речь шла о некоем новом «электронном наркотике» - приборе, вызвавшем чрезвычайно убедительные, яркие и привлекательные по содержанию галлюцинации, после которых реальный мир казался серым и ненастоящим..."
Это Массачусетская машина из "Далёкой радуги" и вся та тема с киборгом-Камиллом и опасениями насчёт нечеловеческого будущего человечества. Это, естественно, "Жук в муравейнике":
"Каждое научное открытие, которое может быть реализовано, обязательно будет реализовано. С этим принципом трудно спорить, хотя и здесь возникает целый ряд оговорок. А вот как поступать с открытием, когда оно уже реализовано? Ответ: держать его последствия под контролем. Очень мило. А если мы не предвидим всех последствий? А если мы переоцениваем одни последствия и недооцениваем другие? Если, наконец, совершенно ясно, что мы просто не в состоянии держать под контролем даже самые очевидные и неприятные последствия? Если для этого требуются совершенно невообразимые энергетические ресурсы и моральное напряжение (как это, кстати, и случилось с Массачусетсской машиной, когда на глазах у ошеломленных исследователей зародилась и стала набирать силу новая, нечеловеческая цивилизация Земли)?
Прекратить исследование! - приказывает обычно в таких случаях Всемирный совет.
Ни в коем случае! - провозглашают в ответ экстремисты. Усилить контроль? Да. Бросить необходимые мощности? Да. Рискнуть? Да! В конце концов, «кто не курит и не пьет, тот здоровеньким умрет» (из выступления патриарха экстремистов Дж. Гр. Пренсона). Но никаких запретов! Морально-этические запреты в науке страшнее любых этических потрясений, которые возникали или могут возникнуть в результате самых рискованных поворотов научного прогресса. Точка зрения, безусловно, импонирующая своей динамикой, находящая безотказных апологетов среди научной молодежи, но чертовски опасная, когда подобные принципы исповедует крупный и талантливый специалист, сосредоточивший под своим влиянием динамичный талантливый коллектив и значительные энергетические мощности.
Именно такие экстремисты-практики и были основными клиентами нашего КОМКОНа-2. Старикан же Бромберг был экстремистом-теоретиком, и именно по этой причине, вероятно, он ни разу не попал в поле моего зрения. Зато у Экселенца, как я теперь видел, он всю жизнь просидел в почках, печени и в желчном пузыре.
По роду своей деятельности мы в КОМКОНе-2 никогда никому и ничего не запрещаем. Для этого мы просто недостаточно разбираемся в современной науке. Запрещает Всемирный совет. А наша задача сводится к тому, чтобы реализовать эти запрещения и преграждать путь к утечке информации, ибо именно утечка информации в таких случаях сплошь и рядом приводит к самым жутким последствиям".
И оттуда же иллюстрация того, что будет, если не будет КОМКОНа:
"Полтора десятка лет назад Надежда и ее дикая судьба были на Земле притчей во языцех, да они и оставались до сих пор притчей во языцех, как грозное предупреждение всем обитаемым мирам во Вселенной... Теперь считается твердо установленным, что за свое последнее столетие обитатели Надежды потеряли контроль над развитием технологии и практически необратимо нарушили экологическое равновесие. Природа была уничтожена. Отходы промышленности, отходы безумных и отчаянных экспериментов в попытках исправить положение загадили планету до такой степени, что местное человечество, пораженное целым комплексом генетических заболеваний, обречено было на полное одичание и неизбежное вымирание".
Под этим углом можно прочитать и "Волны гасят ветер".
Как ни странно, истоки взглядов "зелёных" можно отыскать в творчестве братьев Стругацких. Взять, например, Ивана Жилина из "Хищных вещей века" (ака эмиссар из "зелёной зоны" приезжает в "оранжевый" город и находит там артефакты "фиолетовых"). Вообще, "Хищные вещи века" - это отражение страхов советских авторов перед будущим, в данном случае, панический страх активации шестого контура Лири. Стругацкие отрефлексировали последствия психоделической революции, которая тогда только начиналась, заодно пророчески затронув тенденции развития вычислительной техники. "Слег" - это, в первую очередь, ЛСД. А ЛСД - это когда ты закинулся и резко осознал тотальную иллюзорность обыденного мира. Ты поднимаешься к самой Богине, а она говорит: "Не парься. Думаешь, мне это от тебя нужно? Живи по кайфу. Пока!" - и на прощание машет тебе фиолетовым щупальцем. В общем, эта тема была ещё заметнее в изначальном плане братьев:
"По исходной идее, появившейся в середине 1963 года, планировалось написать совершенно реалистичную повесть под названием «Крысы». Действие, современное моменту написания, происходило в Латвийской ССР на острове Буллю в Рижском заливе (это место действия было выбрано потому, что один из авторов некоторое время отдыхал на Буллю). Повесть должна была представлять собой «дневник писателя, оказавшегося по соседству с новыми наркоманами - электронного типа». Слово «слег» тогда ещё не было придумано, речь шла о некоем новом «электронном наркотике» - приборе, вызвавшем чрезвычайно убедительные, яркие и привлекательные по содержанию галлюцинации, после которых реальный мир казался серым и ненастоящим..."
Это Массачусетская машина из "Далёкой радуги" и вся та тема с киборгом-Камиллом и опасениями насчёт нечеловеческого будущего человечества. Это, естественно, "Жук в муравейнике":
"Каждое научное открытие, которое может быть реализовано, обязательно будет реализовано. С этим принципом трудно спорить, хотя и здесь возникает целый ряд оговорок. А вот как поступать с открытием, когда оно уже реализовано? Ответ: держать его последствия под контролем. Очень мило. А если мы не предвидим всех последствий? А если мы переоцениваем одни последствия и недооцениваем другие? Если, наконец, совершенно ясно, что мы просто не в состоянии держать под контролем даже самые очевидные и неприятные последствия? Если для этого требуются совершенно невообразимые энергетические ресурсы и моральное напряжение (как это, кстати, и случилось с Массачусетсской машиной, когда на глазах у ошеломленных исследователей зародилась и стала набирать силу новая, нечеловеческая цивилизация Земли)?
Прекратить исследование! - приказывает обычно в таких случаях Всемирный совет.
Ни в коем случае! - провозглашают в ответ экстремисты. Усилить контроль? Да. Бросить необходимые мощности? Да. Рискнуть? Да! В конце концов, «кто не курит и не пьет, тот здоровеньким умрет» (из выступления патриарха экстремистов Дж. Гр. Пренсона). Но никаких запретов! Морально-этические запреты в науке страшнее любых этических потрясений, которые возникали или могут возникнуть в результате самых рискованных поворотов научного прогресса. Точка зрения, безусловно, импонирующая своей динамикой, находящая безотказных апологетов среди научной молодежи, но чертовски опасная, когда подобные принципы исповедует крупный и талантливый специалист, сосредоточивший под своим влиянием динамичный талантливый коллектив и значительные энергетические мощности.
Именно такие экстремисты-практики и были основными клиентами нашего КОМКОНа-2. Старикан же Бромберг был экстремистом-теоретиком, и именно по этой причине, вероятно, он ни разу не попал в поле моего зрения. Зато у Экселенца, как я теперь видел, он всю жизнь просидел в почках, печени и в желчном пузыре.
По роду своей деятельности мы в КОМКОНе-2 никогда никому и ничего не запрещаем. Для этого мы просто недостаточно разбираемся в современной науке. Запрещает Всемирный совет. А наша задача сводится к тому, чтобы реализовать эти запрещения и преграждать путь к утечке информации, ибо именно утечка информации в таких случаях сплошь и рядом приводит к самым жутким последствиям".
И оттуда же иллюстрация того, что будет, если не будет КОМКОНа:
"Полтора десятка лет назад Надежда и ее дикая судьба были на Земле притчей во языцех, да они и оставались до сих пор притчей во языцех, как грозное предупреждение всем обитаемым мирам во Вселенной... Теперь считается твердо установленным, что за свое последнее столетие обитатели Надежды потеряли контроль над развитием технологии и практически необратимо нарушили экологическое равновесие. Природа была уничтожена. Отходы промышленности, отходы безумных и отчаянных экспериментов в попытках исправить положение загадили планету до такой степени, что местное человечество, пораженное целым комплексом генетических заболеваний, обречено было на полное одичание и неизбежное вымирание".
Под этим углом можно прочитать и "Волны гасят ветер".