Проклятие силы
mortulo как-то сказал мне, что принцип " разгружай лидера" как раз вытекает из особенностей восточных практик. Мастер боевых искусств вынужден тратить значительную часть своего личного времени на простое поддержание достигнутого уровня, в том числе за счёт индивидуальных тренировок и занятий с ближним кругом лучших учеников. Именно поэтому ему необходимо это время. Он не может позволить себе тратить силы на всякие второстепенные занятия, типа разбора ошибок новичков-дурачков. То есть, может, конечно, но тогда он просто "сгорит" - утратит квалификацию и получит траблы со здоровьем.
И это мне напомнило текст Стругацких. Помните, как я писал про Хунту? Шутки предыдущих эпох для нас мифами становятся.
Меня всегда завораживал следующий эпизод из "Понедельника начинается в субботу":
"Вернувшись в комнату, я сразу увидел Маленького Человечка. Он сидел на печке под потолком, скорчившись в очень неудобной позе. У него было сморщенное небритое лицо и серые волосатые уши.
(...)
Пачкаясь в мелу, он подобрался к краю лежанки и, неловко оттолкнувшись, нырнул головой вниз. У меня ёкнуло внутри, но он повис в воздухе и стал медленно опускаться, судорожно растопырив руки и ноги. Это было не очень эстетично, но забавно. Приземлившись на четвереньки, он сейчас же встал и вытер рукавом мокрое лицо.
- Совсем старик стал, - сообщил он хрипло. - Лет сто назад или, скажем, при Гонзасте за такой спуск меня лишили бы диплома, будьте уверены, Александр Иванович.
- А что вы кончали? - осведомился я, закуривая вторую сигарету.
Он не слушал меня. Присев на табурет напротив, он продолжал горестно:
- Раньше я левитировал, как Зекс. А теперь, простите, не могу вывести растительность на ушах. Это так неопрятно… Но если нет таланта? Огромное количество соблазнов вокруг, всевозможные степени, звания, лауреатские премии, а таланта нет! У нас многие обрастают к старости. Корифеев это, конечно, не касается. Жиан Жиакомо, Кристобаль Хунта, Джузеппе Бальзамо или, скажем, товарищ Киврин Фёдор Симеонович... Никаких следов растительности! - Он торжествующе посмотрел на меня. - Ни-ка-ких! Гладкая кожа, изящество, стройность..."
И далее:
"...И наверное, их рабочая гипотеза была недалека от истины, потому что, так же как труд превратил обезьяну в человека, точно так же отсутствие труда в гораздо более короткие сроки превращает человека в обезьяну. Даже хуже, чем в обезьяну.
В жизни мы не всегда замечаем это. (...)
В институте же регресс скрыть было невозможно. Институт предоставлял неограниченные возможности для превращения человека в мага. Но он был беспощаден к отступникам и метил их без промаха. Стоило сотруднику предаться хотя бы на час эгоистическим и инстинктивным действиям (а иногда даже просто мыслям), как он со страхом замечал, что пушок на его ушах становится гуще. Это было предупреждение. Так милицейский свисток предупреждает о возможном штрафе, так боль предупреждает о возможной травме. Теперь всё зависело от себя. Человек сплошь и рядом не может бороться со своими кислыми мыслями, на то он и человек - переходная ступень от неандертальца к магу. Но он может поступать вопреки этим мыслям, и тогда у него сохраняются шансы. А может и уступить, махнуть на всё рукой («Живём один раз», «Надо брать от жизни всё», «Ничто человеческое мне не чуждо»), и тогда ему остаётся одно: как можно скорее уходить из института. Там, снаружи, он ещё может остаться по крайней мере добропорядочным мещанином, честно, но вяло отрабатывающим свою зарплату. Но трудно решиться на уход. В институте тепло, уютно, работа чистая, уважаемая, платят неплохо, люди прекрасные, а стыд глаза не выест. Вот и слоняются, провожаемые сочувственными и неодобрительными взглядами, по коридорам и лабораториям, с ушами, покрытыми жёсткой серой шерстью, бестолковые, теряющие связность речи, глупеющие на глазах".
Наконец, в примечании:
"Домовой - в представлении суеверных людей - некое сверхъестественное существо, обитающее в каждом обжитом доме. Ничего сверхъестественного в домовых нет. Это либо вконец опустившиеся маги, не поддающиеся перевоспитанию, либо помеси гномов с некоторыми домашними животными".
Понятно, что Стругацкие хотели этим сказать. Но представляете, как это выглядело бы в фэнтези? (Из фразы про гномов тоже можно много чего вытащить, особенно если вспомнить интересную теорию происхождения гномов, джиннов и ифритов по версии "Понедельника".)
Итак. Маги, в принципе, получают кучу плюшек, самыми очевидными из которых является вечная молодость и способность наколдовать себе бутерброд с колбасой. При этом, маги должны постоянно прилагать определённые усилия, чтобы обеспечить рост своего магического уровня, ну или хотя бы сохранить тот, которого они уже достигли. Чем выше уровень, тем это сложнее, что естественно. Но это не обычная компьютерная игра, здесь сначала экспа работает на тебя, а затем ты пашешь на экспу. При этом, всегда есть опасность не рассчитать силы и упереться в барьер таланта. А если маг не развивается, он деградирует - сгибается, усыхает, обрастает шерстью, теряет способности к рациональному мышлению. Мелкая нечисть - это и есть древние маги, утратившие высшие слои психики, но частично сохранившие свои способности. И эта судьба ждёт каждого мага.
(Можно провести определённую параллель с судьбой тех эльфов, которые отказались уходить в Валинор - по Толкиену, они постепенно превращались в бесплотных и недружелюбных духов.)
То есть, сначала ты изучаешь магию и обретаешь удивительные способности. Если ты начинаешь их активно использовать, ты получаешь лэвел-ап. Таким образом, ты качаешься. Качаешься - прогрессируешь. Но потом ты вынужден качаться, чтобы просто сохранить свой уровень. А если ты слишком долго качаешься, с тобой происходит очередной лэвел-ап, и дальше всё становится ещё сложнее. Смерть от старости тебе не грозит. В итоге, ты рано или поздно превращаешься в слабоумного домового или вагонного, которому хватает мозгов лишь на то, чтобы осознавать своё былое величие и степень своего падения. Нет, есть надежда на то, что на последней ступени ты уже ничего осознать не сумеешь. Но до неё ещё надо добраться - впереди у тебя долгий процесс постоянной и в какой-то момент уже необратимой деградации.
Понятно, что "в сказке" можно просто "уйти из Института" и забросить занятия магией. "В жизни" (т.е., в мире, живущем по этим правилам) это вряд ли было бы возможно. Очевидный рубеж - выход за рамки биологических возможностей: как только маг начинает искусственно продлевать себе жизнь, обратного пути для него уже нет.
Историю Саваофа Бааловича я узнал сравнительно недавно. В незапамятные времена С. Б. Один был ведущим магом земного шара. Кристобаль Хунта и Жиан Жиакомо были учениками его учеников. Его именем заклинали нечисть. Его именем опечатывали сосуды с джиннами. Царь Соломон писал ему восторженные письма и возводил в его честь храмы. Он казался всемогущим. И вот где-то в середине шестнадцатого века он воистину стал всемогущим. Проведя численное решение интегро-дифференциального уравнения Высшего Совершенства, выведенного каким-то титаном ещё до ледникового периода, он обрёл возможность творить любое чудо. Каждый из магов имеет свой предел. Некоторые неспособны вывести растительность на ушах. Другие владеют обобщённым законом Ломоносова - Лавуазье, но бессильны перед вторым принципом термодинамики. Третьи - их совсем немного - могут, скажем, останавливать время, но только в римановом пространстве и ненадолго. Саваоф Баалович стал всемогущ. Он мог всё. И он ничего не мог. Потому что граничным условием уравнения Совершенства оказалось требование, чтобы чудо не причиняло никому вреда. Никакому разумному существу. Ни на Земле, ни в иной части Вселенной. А такого чуда никто, даже сам Саваоф Баалович, представить себе не мог. И С. Б. Один навсегда оставил магию и стал заведующим отделом Технического Обслуживания НИИЧАВО...
И это тоже сказка "для младших научных сотрудников" (нельзя не заметить, что с философской точки зрения это крайне сомнительная формула). Очевидная трактовка: Один, сильнейший маг Земли, добился невозможного - остановил собственную деградацию, сохранив и разум, и физическое бессмертие. Но в результате лишился возможности применять свои способности. То есть, при помощи магии он способен совершить практически любое чудо - но тогда на него снова начнут действовать правила достигнутого им предельного уровня. А удержаться там невозможно (знаете о таком понятии, как kill screen? "на 256 уровне игры Dig Dug игра автоматически прекращается, поскольку на этом уровне монстр сразу съедает игрока... на 22 уровне игры Donkey Kong таймер отводит на прохождение семь секунд, что физически невозможно..."), так что его мгновенно сбросит вниз. К гномикам.
(Я подозреваю, что ситуация с Янусом Полуэктовичем тоже не случайно возникла, а в результате очередной попытки обратить проклятие магов.)
P.S. Ах, да. Это объясняет, почему простых людей нельзя учить магии. Если превратить население Земли в магов, 99 процентов человечества быстро опустится на уровень мелких природных духов. С понятными последствиями для цивилизации.
И это мне напомнило текст Стругацких. Помните, как я писал про Хунту? Шутки предыдущих эпох для нас мифами становятся.
Меня всегда завораживал следующий эпизод из "Понедельника начинается в субботу":
"Вернувшись в комнату, я сразу увидел Маленького Человечка. Он сидел на печке под потолком, скорчившись в очень неудобной позе. У него было сморщенное небритое лицо и серые волосатые уши.
(...)
Пачкаясь в мелу, он подобрался к краю лежанки и, неловко оттолкнувшись, нырнул головой вниз. У меня ёкнуло внутри, но он повис в воздухе и стал медленно опускаться, судорожно растопырив руки и ноги. Это было не очень эстетично, но забавно. Приземлившись на четвереньки, он сейчас же встал и вытер рукавом мокрое лицо.
- Совсем старик стал, - сообщил он хрипло. - Лет сто назад или, скажем, при Гонзасте за такой спуск меня лишили бы диплома, будьте уверены, Александр Иванович.
- А что вы кончали? - осведомился я, закуривая вторую сигарету.
Он не слушал меня. Присев на табурет напротив, он продолжал горестно:
- Раньше я левитировал, как Зекс. А теперь, простите, не могу вывести растительность на ушах. Это так неопрятно… Но если нет таланта? Огромное количество соблазнов вокруг, всевозможные степени, звания, лауреатские премии, а таланта нет! У нас многие обрастают к старости. Корифеев это, конечно, не касается. Жиан Жиакомо, Кристобаль Хунта, Джузеппе Бальзамо или, скажем, товарищ Киврин Фёдор Симеонович... Никаких следов растительности! - Он торжествующе посмотрел на меня. - Ни-ка-ких! Гладкая кожа, изящество, стройность..."
И далее:
"...И наверное, их рабочая гипотеза была недалека от истины, потому что, так же как труд превратил обезьяну в человека, точно так же отсутствие труда в гораздо более короткие сроки превращает человека в обезьяну. Даже хуже, чем в обезьяну.
В жизни мы не всегда замечаем это. (...)
В институте же регресс скрыть было невозможно. Институт предоставлял неограниченные возможности для превращения человека в мага. Но он был беспощаден к отступникам и метил их без промаха. Стоило сотруднику предаться хотя бы на час эгоистическим и инстинктивным действиям (а иногда даже просто мыслям), как он со страхом замечал, что пушок на его ушах становится гуще. Это было предупреждение. Так милицейский свисток предупреждает о возможном штрафе, так боль предупреждает о возможной травме. Теперь всё зависело от себя. Человек сплошь и рядом не может бороться со своими кислыми мыслями, на то он и человек - переходная ступень от неандертальца к магу. Но он может поступать вопреки этим мыслям, и тогда у него сохраняются шансы. А может и уступить, махнуть на всё рукой («Живём один раз», «Надо брать от жизни всё», «Ничто человеческое мне не чуждо»), и тогда ему остаётся одно: как можно скорее уходить из института. Там, снаружи, он ещё может остаться по крайней мере добропорядочным мещанином, честно, но вяло отрабатывающим свою зарплату. Но трудно решиться на уход. В институте тепло, уютно, работа чистая, уважаемая, платят неплохо, люди прекрасные, а стыд глаза не выест. Вот и слоняются, провожаемые сочувственными и неодобрительными взглядами, по коридорам и лабораториям, с ушами, покрытыми жёсткой серой шерстью, бестолковые, теряющие связность речи, глупеющие на глазах".
Наконец, в примечании:
"Домовой - в представлении суеверных людей - некое сверхъестественное существо, обитающее в каждом обжитом доме. Ничего сверхъестественного в домовых нет. Это либо вконец опустившиеся маги, не поддающиеся перевоспитанию, либо помеси гномов с некоторыми домашними животными".
Понятно, что Стругацкие хотели этим сказать. Но представляете, как это выглядело бы в фэнтези? (Из фразы про гномов тоже можно много чего вытащить, особенно если вспомнить интересную теорию происхождения гномов, джиннов и ифритов по версии "Понедельника".)
Итак. Маги, в принципе, получают кучу плюшек, самыми очевидными из которых является вечная молодость и способность наколдовать себе бутерброд с колбасой. При этом, маги должны постоянно прилагать определённые усилия, чтобы обеспечить рост своего магического уровня, ну или хотя бы сохранить тот, которого они уже достигли. Чем выше уровень, тем это сложнее, что естественно. Но это не обычная компьютерная игра, здесь сначала экспа работает на тебя, а затем ты пашешь на экспу. При этом, всегда есть опасность не рассчитать силы и упереться в барьер таланта. А если маг не развивается, он деградирует - сгибается, усыхает, обрастает шерстью, теряет способности к рациональному мышлению. Мелкая нечисть - это и есть древние маги, утратившие высшие слои психики, но частично сохранившие свои способности. И эта судьба ждёт каждого мага.
(Можно провести определённую параллель с судьбой тех эльфов, которые отказались уходить в Валинор - по Толкиену, они постепенно превращались в бесплотных и недружелюбных духов.)
То есть, сначала ты изучаешь магию и обретаешь удивительные способности. Если ты начинаешь их активно использовать, ты получаешь лэвел-ап. Таким образом, ты качаешься. Качаешься - прогрессируешь. Но потом ты вынужден качаться, чтобы просто сохранить свой уровень. А если ты слишком долго качаешься, с тобой происходит очередной лэвел-ап, и дальше всё становится ещё сложнее. Смерть от старости тебе не грозит. В итоге, ты рано или поздно превращаешься в слабоумного домового или вагонного, которому хватает мозгов лишь на то, чтобы осознавать своё былое величие и степень своего падения. Нет, есть надежда на то, что на последней ступени ты уже ничего осознать не сумеешь. Но до неё ещё надо добраться - впереди у тебя долгий процесс постоянной и в какой-то момент уже необратимой деградации.
Понятно, что "в сказке" можно просто "уйти из Института" и забросить занятия магией. "В жизни" (т.е., в мире, живущем по этим правилам) это вряд ли было бы возможно. Очевидный рубеж - выход за рамки биологических возможностей: как только маг начинает искусственно продлевать себе жизнь, обратного пути для него уже нет.
Историю Саваофа Бааловича я узнал сравнительно недавно. В незапамятные времена С. Б. Один был ведущим магом земного шара. Кристобаль Хунта и Жиан Жиакомо были учениками его учеников. Его именем заклинали нечисть. Его именем опечатывали сосуды с джиннами. Царь Соломон писал ему восторженные письма и возводил в его честь храмы. Он казался всемогущим. И вот где-то в середине шестнадцатого века он воистину стал всемогущим. Проведя численное решение интегро-дифференциального уравнения Высшего Совершенства, выведенного каким-то титаном ещё до ледникового периода, он обрёл возможность творить любое чудо. Каждый из магов имеет свой предел. Некоторые неспособны вывести растительность на ушах. Другие владеют обобщённым законом Ломоносова - Лавуазье, но бессильны перед вторым принципом термодинамики. Третьи - их совсем немного - могут, скажем, останавливать время, но только в римановом пространстве и ненадолго. Саваоф Баалович стал всемогущ. Он мог всё. И он ничего не мог. Потому что граничным условием уравнения Совершенства оказалось требование, чтобы чудо не причиняло никому вреда. Никакому разумному существу. Ни на Земле, ни в иной части Вселенной. А такого чуда никто, даже сам Саваоф Баалович, представить себе не мог. И С. Б. Один навсегда оставил магию и стал заведующим отделом Технического Обслуживания НИИЧАВО...
И это тоже сказка "для младших научных сотрудников" (нельзя не заметить, что с философской точки зрения это крайне сомнительная формула). Очевидная трактовка: Один, сильнейший маг Земли, добился невозможного - остановил собственную деградацию, сохранив и разум, и физическое бессмертие. Но в результате лишился возможности применять свои способности. То есть, при помощи магии он способен совершить практически любое чудо - но тогда на него снова начнут действовать правила достигнутого им предельного уровня. А удержаться там невозможно (знаете о таком понятии, как kill screen? "на 256 уровне игры Dig Dug игра автоматически прекращается, поскольку на этом уровне монстр сразу съедает игрока... на 22 уровне игры Donkey Kong таймер отводит на прохождение семь секунд, что физически невозможно..."), так что его мгновенно сбросит вниз. К гномикам.
(Я подозреваю, что ситуация с Янусом Полуэктовичем тоже не случайно возникла, а в результате очередной попытки обратить проклятие магов.)
P.S. Ах, да. Это объясняет, почему простых людей нельзя учить магии. Если превратить население Земли в магов, 99 процентов человечества быстро опустится на уровень мелких природных духов. С понятными последствиями для цивилизации.