13 убийц, фильм 2010 года
( ...)
В качестве своеобразного пролога. Крайне характерна строчка в описании действующих лиц на странице фильма в англоязычной Википедии: "Shinzaemon - The leader of the group. A war weary, former decorated Shogun's Samurai who is hired to carry out the mission". Если бы они смотрели старый фильм, им бы в голову не пришло такое написать. Какой же Синза "уставший от войны"? От какой войны? Никто из героев никогда не видел никакой войны, они о ней в книжках читали. В нужных. Да, в фильме всё кончается настоящей войной, пусть маленькой, но для всех участников эта война - первая. В старом фильме это сформулировано совершенно однозначно. Новый фильм, видимо, не сумел донести эту мысль до западного зрителя, если она и звучит, то скороговоркой. Ну а японский зритель, понятное дело, и так знает свою историю.
Как я уже кажется говорил, многие сцены были пересняты с точностью до кадра. Но стилистика чуть иная, как и следовало ожидать от цветного римейка, снятого через сорок семь лет после чёрного-белого оригинала. Визуальная составляющая напомнила мне иллюстрации Госеки Кодзимы (Goseki Kojima; это художник легендарных японских комиксов "Одинокий волк и его щенок", "Палач-самурай", "Путь убийцы"), включая его фирменные штрихи - например, когда Ханбей видит маленького писающего мальчика, ну и прочее в том же духе.
В отличие от современной манги, те старые комиксы опирались на стилистику чёрно-белых самурайских фильмов. Другое дело, что в комиксах можно было показать вещи, невозможные для тогдашнего кинематографа с технической или финансовой точки зрения. Такаси Миикэ решил, что в наши дни это уже не проблема - всё можно нарисовать на компьютере. К сожалению, это самое слабое место фильма. Во-первых, компьютерная графика в японских фильмах традиционно дешёвая и не очень качественная. А во-вторых, она вызывает чудовищный диссонанс с общей эстетикой. В самурайском фильме не должно быть ничего "виртуального"!
(Да, в фильме есть момент, когда убийцы спускают на врага стадо быков. Стадо горящих быков - для пущей жести, им на спину привязали паклю и подожгли. Возникает стойкое ощущение, что за анимацию быков отвечал человек, никогда не видевший этих животных. В играх середины двухтысячных графика и то была лучше.
Выскакивающие из-под земли деревянные стены-баррикады тоже доставляют своей ненатуральностью.)
Ладно. Теперь о том, что поменяли в новом фильме.
Такое чувство, что герои сделали выводы из прошлых ошибок.
В старом фильме лучший воин из тринадцати, ученик Синзаэмона Хираяма Кудзюро, погибает, потому что в критический момент у него сломался меч. В этом фильме он учит остальных: "Бой - это не спортивное состязание. Сломался меч, хватай палку! Нет палки - бери камень! Нет камня - бросайся на врага и бей его руками и ногами!"
Ну и заодно, на всякий случай, он распихивает по всему городку десятки запасных мечей.
В старом фильме Нарицуги убили, когда он оказался изолирован от своей свиты. В новом фильме Ханбей старается ни на шаг не отходить от господина. Более того, вместо пятидесяти воинов он взял с собой семьдесят. А после того, как им запретили въезд на территорию Овари, Ханбей понял, что происходит что-то неладное - и нанял ещё сто тридцать. Синзаэмон в своём городке-ловушке ждал несколько десятков человек, а приехало сразу двести, включая воинов с ружьями.
Идём дальше. По другому сделан разговор Синзаэмона с верховным судьёй. Ни в одной версии судья не говорит, чего именно он требует.
В старом фильме это звучит, как "отбери верных людей и реши вопрос". Тогда Синза спрашивает, а нужно ли действовать именно так? Может, проще обычными методами, ну там, единогласным решением государственного совета, отправить лорда Нарицуги в отставку...?
В новом фильме судья вообще ничего не говорит. Он показывает. Вот старый самурай, у которого Нарицуги убил сына и невестку. А вот... девушка. Режиссёр Такаси Миикэ любит гротеск и ужасы, тут секрета нет. А в этот фильм он ещё добавил социальные, чуть ли не левацкие нотки. В старом фильме звучала фраза, что под властью безумного лорда крестьяне Акаси бедствуют и бунтуют. Буквально одной строчкой. Нет, говорит нам режиссёр нового фильма, это и есть самое важное! Если Нарицуги самураев за людей не считает, то как вы думаете, как он с простым народом обходится?
Отец девушки был предводителем крестьян, восставших против непосильных налогов. Нарицуги похитил девушки, аккуратно ампутировал ей руки-ноги, насиловал её несколько дней, а когда она ему надоела - выкинул на дорогу. Посмотри Синзаэмон, внимательно посмотри на то, что от неё осталось - слуги судьи снимают с девушки кимоно. Синза в шоке. "У тебя есть родственники?" - только и смог выдавить он.
Слуги судьи кладут перед девушкой лист бумаги и вставляют ей в рот кисть. "Да", - поясняет судья, - "Он ведь ей и язык вырвал". Девушка водит кистью по бумаге, изображая каракули, в которых угадываются два слова - "Казнь. Всех". Всех убили.
Синзаэмон не выдерживает этой галереи ужасов. Он начинает смеяться. Повернувшись к верховному судье, он говорит: "Я счастлив. Я благодарен судьбе за то, что она дала мне возможность умереть смертью самурая в этот мирный век". Верховному судье не пришлось ронять своё достоинство и вслух говорить о том, что должно быть сделано. Синза сам всё отлично понял. Таким, как лорд Мацудайра Нарицуги, не место на этой земле.
Да, теперь о самом Нарицуги. Совершенно другая трактовка. Неадекватный вырожденец в старом фильме, теперь он превратился в настоящего демона с симпатичным лицом и приятным голосом. Нарицуги понимает, что он делает, он адекватно воспринимает реальность и сознательно глумится над самурайским кодексом. "Наказывать слуг - мой долг, как господина", говорит он, вырезая очередную невиновную семью. Демон догадывается, что вряд ли проживёт долгую жизнь, но планирует по максимуму оторваться в каждый оставшийся ему день. Людей он ласково называет "обезьянами". Это Зло стивенкинговских масштабов.
Во время финального боя он вовсе не паникует, а наоборот, смотрит на происходящее с благожелательным интересом.
"Как ты думаешь, Ханбей", - спрашивает он у начальника своей охраны, - "В эпоху войн всё это выглядело именно так?"
"Наверное", - отвечает тот, не осознав вопрос. Тем временем, вокруг всё горит, взрывается, гибнут люди.
"Ох, как это прекрасно! Нет, решено - стану членом государственного совета, обязательно сделаю так, чтобы эпоха войн вернулась!" - и Нарицуги смотрит на Ханбея с еле скрытой иронией, дескать, понял, кому ты служишь?
В каком-то смысле, Нарицуги озвучивает мысли зрителя. "Резня - это круто!", и ближе к концу фильма, глядя на усеянную трупами землю: "Кто-то скажет, что это омерзиртельно и жестоко, а я скажу, что это потрясающе!" Разве не ради этого мы и пошли в кино на этот фильм?
Отношения Синзы с племянником. Племянник живёт с гейшей, но теперь он не музыкант, а азартный игрок. Дядя уговаривает его, рассказав о том, что начинает игру, которая будет ещё рискованней, чем игра в кости, с более высокими ставками и меньшими шансами на победу. "Настоящий игрок всегда ставит на кон самого себя" - "А что ты выиграешь в случае победы?" - "Не знаю... добрую память?" Племянник сразу соглашается сыграть на таких условиях.
Отношения Синзы и Ханбея тоже строятся иначе, хотя и тут Синза - самурай из древнего рода, не чета Ханбею.
"Я должен закончить начатое, ради блага нашего народа"
"Какого народа, Синза? Мы самураи! Мы служим только своему господину!"
Безусловно, всё ещё возможна трактовка, что настоящий аристократ, Синза, живёт согласно духу кодекса, а Ханбей, выскочка, вынужден следовать букве - и этим убивает дух. Но в новом фильме на первый план выходит другое. Синза и Ханбей - ровесники, старые друзья, бывшие одноклассники, постоянные партнёры в учебных поединках и соперники за доской го.
"По партиям в го счёт в мою пользу", - говорит Ханбей о Синзе.
"В схватках на мечах мы были равны", - говорит Синза о Ханбее.
И когда помощник Ханбея спрашивает его о Симаде Синзаэмоне, Ханбей не расписывает его достоинства, как в старом фильме, а начинает почти пренебрежительно: "Не сказать, что он особо умён, и не сказать, что он такой уж сильный боец... Но у него есть одно качество. Он невероятно упрям. Он никогда не сдаётся. Если загнать его в угол, он не дрогнет. Да, он очень опасный противник".
Таким образом, и начало партии выглядит иначе. Противники слишком хорошо знают друг друга.
Синза взвешивает вариант с засадой на переправе, но сразу отвергает его - Ханбей на это не купится.
Ханбей нанимает бандитов, чтобы они устроили засаду на людей Синзы, когда те покинут Эдо. Хороший ход! Естественно, у бандитов ничего не вышло, но в результате Синза принимает решение покинуть дорогу и срезать путь через лес - подальше от возможных лазутчиков Ханбея. Будучи городскими жителями, самураи почти заблудились - но натолкнулись на лесного охотника, который и вывел их к месту назначения. Лесной охотник стал тринадцатым членом их отряда, о нём дальше.
Вообще, герои тут ярче. Каждому постарались придумать какую-то фишку, чтобы сделать его узнаваемым. Плюс, вышеупомянутый социальный аспект. Как и в старом фильме, в отряд нанимается ронин, как и в старом фильме, за своё участие он просит 200 монет - "Я не ваш родственник и не ваш вассал, так что разумно, если я потребую от вас плату... 120 монет необходимы мне для оплаты долгов и на подарки родственникам, 30 - на достойную могилу жене, которая умерла, не выдержав лишений, 20 - на покупку необходимых припасов в дорогу. И остальное - на удовольствия, которые я раньше не мог себе позволить". Остальные смеются: "200 монет за такого молодца - это почти даром!" Так в новом фильме нам затем показывают этого ронина на могиле его жены. Пока одни получают зарплату в тысячу коку, другие умирают в нищете.
Более заметную роль играет и население городка, в котором убийцы готовят свою западню. В старом жители помогали строить заграждения, а потом куда-то исчезли. Можно было бы поиграть с мрачной версией, по которой самураи перебили их всех ради сохранения конспирации, а заодно и неизбежных случайных путников, проезжавших мимо этого городка - но такой вариант исключён, потому что в старом фильме тринадцатый воин сам был из местных. Гражданское население просто убрали за скобки. В новом фильме они помогают создать иллюзию мирного посёлка, чтобы усыпить подозрительность самураев Акаси, и только перед самым началом боя убегают в ближайший лес. Люди имеют значение!
Финальная битва снята совсем по-другому, и на сей раз - с упором на пафос, мощь, спецэффекты, профессиональную постановку боёв и тонны искусственной крови. Режиссёр всячески подчёркивает, что силы сторон несравнимы (тринадцать против двухсот!), что убийцы вступают в безнадёжный бой и знают об этом. По субъективным ощущениям, если в первом фильме перед нами была обычная феодальная война, то во втором сразу началась Первая мировая. В первые же минуты под градом стрел и от взрывов фугасов полегла треть вражеских самураев, включая всех стрелков. Тогда вперёд выходит Синза. "Игры кончились!", - кричит он, - "Больше никаких трюков!" Он достаёт лист бумаги и показывает его самураям Акаси. Это единственное, что смогла написать изуродованная и искалеченная девушка о судьбе своей семьи: "Казнь. Всех". Это приговор, вынесенный врагу самим японским народом. Нарицуги заслуживает смерти, как воплощение зла, остальные - за то, что выполняли его приказы. "Убить всех!" - кричит Синза и прыгает вперёд. Остальные двенадцать бросаются за ним.
Дальше начинается резня на улицах, без особой стратегии и тактики. Но в этот раз, каждый из убийц действительно стоит десятка врагов. Я бы сказал, что это сюжет моего бога войны. То есть помимо того, что война пришла к тем, кто начал её забывать, нам показывают, как человеческое поселение превращается в скотобойню, морг и филиал ада. Пространство жизни становится пространством смерти. Городок изменяется на наших глазах, будто его перестраивает чья-то невидимая рука. Взорванные дома рушатся, из-под земли поднимаются покрытые шипами деревянные перегородки (нарисованные на компьютере). Пять стихий китайского космоса сливаются в безумном хаосе: огонь, дерево, вода, металл и земля.
Великий воин Кудзюро сам уподобляется богу войны. Для самураев Акаси заранее подготовлены пути отхода, заканчивающиеся ловушками - в одном случае это будет пороховая мина, в другом - разлитое по земле горючее масло, в третьем - Кудзюро. Символика очень характерная - растущие из земли мечи, пламя... Зажав в каждой руке по клинку, Кудзюро командует своему ученику: "Руби всех, кто проберётся мимо меня!" Да, это самая опасная ловушка из всех.
...Кудзюро всё равно обречён. Когда у него сломается меч, он, следуя собственному совету, схватит камень и начнёт крушить им черепа врагов. Его умирающий ученик успеет увидеть, как к Кудзюру подберётся один из самураев, сошедший с ума в пылу сражения - растрёпанные волосы, окровавленные зубы, бледное лицо, безумный смех. Не человек, а воплощение смерти. Безумец ударит Кудзюро в спину и умрёт сам.
Демон, война, смерть - Такаси Миикэ насытил мир фильма мистическими образами. Но среди этих людей, которые не совсем люди, моим любимцем стал лесной охотник - лесной дух. Что сказать о нём? Он напоминает деревенских самураев из целого ряда старых фильмов, начиная с "Семи самураев". Но при этом он леший, он неуязвим, он крушит черепа врагов дубиной народной войны. Когда самураи впервые с ним встречаются, они спрашивают: "Кто ты, человек или енот?" "Разве я похож на енота?" - двусмысленно отвечает лесной дух. Многие волшебные существа не любят врать, но никто не мешает им недоговаривать.
И потом, когда Ханбей тоже спросит его, "Кто ты?", лесной дух будет молчать, пока Ханбей не добавит: "Ты не самурай!", дав ему возможность ответить: "Да, я не самурай. Ну и что?!"
Когда лесной дух попробует остановить Нарицуги, тот внезапно метнёт ему в шею свой короткий меч. Безумный лорд опаснее, чем кажется на первый взгляд.
Бой стихает. С Нарицуги остаётся Ханбей и два самурая. Они смогли вырваться из города - но на пути у них стоит Синзаэмон с племянником, последние из тринадцати. Ханбей выходит вперёд. "Бой один на один - сколько в этом благородства и элегантности!" - Нарицуги отпускает очередной комментарий "от зрителя". Ханбей и Синзаэмон обмениваются ударами.
"Как я скучал по нашим поединкам!" - вздыхает Ханбей.
"В додзё мы всегда были на равных", - отвечает Синза. Ханбей бросается вперёд. Синза бьёт ногой по луже и запускает комок грязи в глаза Ханбею. Секундное замешательство начальника охраны позволяет Синзе нанести смертельный удар. Поле битвы - это не додзё. Отрубленная голова Ханбея катится под ноги Нарицуги. Тот спокойно "отпасовывает" её обратно, демонстрируя полное презрение к любым нормам морали.
Тут уже не выдерживает Синза. "Да как ты смеешь пинать его голову! Он за тебя жизнь отдал!"
"Если ты убьёшь меня, можешь пнуть мою голову", - милостиво разрешает Нарицуги.
"Именём сёгуна и народа нашей страны, ты ответишь за свои преступления!"
"Народ создан, чтобы подчиняться. Править - удел повелителя".
"Ты на вершине, потому что тебя держат те, кто внизу! Но настанет день, когда слуги восстанут против господ!"
Тут я даже слегка опешил. Самурайский боевик с элементами соцреализма - такого обычно от китайцев ждёшь. Но раз фильм заканчивается титром, что через 23 года сёгунат рухнул и настала эра Мэйдзи, то это, видимо, и была та самая революция и победа демократии.
Последних двух охранников берёт на себя племянник. Синза чудовищно устал. И всё равно он идёт вперёд. "Знаешь, в чём твоя ошибка?" - кричит он Нарицуги, - "Ты думаешь, что твой меч настоящий. Но это церемониальная игрушка! Им нельзя никакого убить!"
"Это боевой меч", - удивляется Нарицуги.
"Нет! Твой меч - такая же фальшивка, как и ты сам!"
Нарицуги не выдерживает насмешек, выхватывает меч и наносит удар. Клинок входит в тело. А Синза делает шаг вперёд и рубит своим мечом. У него не было сил для сложных фехтовальных приёмов, для того, чтобы оценить силу противника. Он не мог рисковать поражением - и выбрал самый простой способ. Когда Нарицуги всадил меч в Синзу, он утратил возможность разорвать дистанцию или парировать ответный удар.
Смертельно раненный Нарицуги ползает в грязи и кричит, что ему больно и страшно, этим удовлетворяя наше чувство мщения. Окровавленный Синза продолжает стоять. "Неужели ты можешь испытывать боль?" - спрашивает он, и это звучит почти как "не верю" Станиславского. Нарицуги вдруг замолкает и поднимается. Его лицо покрыто грязью, в нём не осталось ничего человеческого - лишь серо-зелёная маска, на которой различимы глаза и рот. Это демон.
"Спасибо тебе, Синзаэмон", - говорит маска, - "Это был лучший день моей жизни!"
"Всегда пожалуйста", - отвечает тот и сносит нечисти голову.
Симада Синзаэмон умирает от ран. "Живи, как хочешь", - говорит он племяннику перед смертью. Племянник бредёт среди руин и трупов. Тут перед ним появляется лесной дух. "Как вы могли убить лорда, не дождавшись меня?!"
"Ты что, бессмертный?!" - восхищается племянник, и, как мне кажется, угадывает.
Нет, ну оцените лесного духа, я сделал подборку:
"Не люблю, когда вокруг много самураев", - говорит бессмертный лесной дух. Потом он спрашивает племянника Синзы, что тот собирается делать, после всего этого.
"Не знаю... надоело быть самураем. Стану разбойником. Самым знаменитым разбойником в Японии! Уеду в Америку... буду заниматься любовью с женщинами".
"Это правильно", - одобряет лесной дух.
Класс :). Конечно, это анахронизм - на дворе 1844 год, какие мечты об Америке? Какая Америка? Но всё равно - вот за это и воевали. Чтобы каждый мог жить, как ему хочется и ездить в Америку. Триумф западной этики :).
И ещё раз. Я болел за лесного духа. Я расстроился, когда его убили. Когда оказалось, что он действительно бессмертный, я простил фильму все недостатки! В моей личной и субъективной трактовке, лесной дух специально подставился под короткий меч Нарицуги - уж больно ловко безумный лорд метал свой вакидзаси. А если бы он кинул его в спину Синзе во время поединка с Ханбеем? Демону плевать на честь. А так, лесной дух естественным образом изъял опасное оружие, и позволил смертным сделать остальную работу.
(в следующем посте набью ещё парочку обрывистых мыслей...)
В качестве своеобразного пролога. Крайне характерна строчка в описании действующих лиц на странице фильма в англоязычной Википедии: "Shinzaemon - The leader of the group. A war weary, former decorated Shogun's Samurai who is hired to carry out the mission". Если бы они смотрели старый фильм, им бы в голову не пришло такое написать. Какой же Синза "уставший от войны"? От какой войны? Никто из героев никогда не видел никакой войны, они о ней в книжках читали. В нужных. Да, в фильме всё кончается настоящей войной, пусть маленькой, но для всех участников эта война - первая. В старом фильме это сформулировано совершенно однозначно. Новый фильм, видимо, не сумел донести эту мысль до западного зрителя, если она и звучит, то скороговоркой. Ну а японский зритель, понятное дело, и так знает свою историю.
Как я уже кажется говорил, многие сцены были пересняты с точностью до кадра. Но стилистика чуть иная, как и следовало ожидать от цветного римейка, снятого через сорок семь лет после чёрного-белого оригинала. Визуальная составляющая напомнила мне иллюстрации Госеки Кодзимы (Goseki Kojima; это художник легендарных японских комиксов "Одинокий волк и его щенок", "Палач-самурай", "Путь убийцы"), включая его фирменные штрихи - например, когда Ханбей видит маленького писающего мальчика, ну и прочее в том же духе.
В отличие от современной манги, те старые комиксы опирались на стилистику чёрно-белых самурайских фильмов. Другое дело, что в комиксах можно было показать вещи, невозможные для тогдашнего кинематографа с технической или финансовой точки зрения. Такаси Миикэ решил, что в наши дни это уже не проблема - всё можно нарисовать на компьютере. К сожалению, это самое слабое место фильма. Во-первых, компьютерная графика в японских фильмах традиционно дешёвая и не очень качественная. А во-вторых, она вызывает чудовищный диссонанс с общей эстетикой. В самурайском фильме не должно быть ничего "виртуального"!
(Да, в фильме есть момент, когда убийцы спускают на врага стадо быков. Стадо горящих быков - для пущей жести, им на спину привязали паклю и подожгли. Возникает стойкое ощущение, что за анимацию быков отвечал человек, никогда не видевший этих животных. В играх середины двухтысячных графика и то была лучше.
Выскакивающие из-под земли деревянные стены-баррикады тоже доставляют своей ненатуральностью.)
Ладно. Теперь о том, что поменяли в новом фильме.
Такое чувство, что герои сделали выводы из прошлых ошибок.
В старом фильме лучший воин из тринадцати, ученик Синзаэмона Хираяма Кудзюро, погибает, потому что в критический момент у него сломался меч. В этом фильме он учит остальных: "Бой - это не спортивное состязание. Сломался меч, хватай палку! Нет палки - бери камень! Нет камня - бросайся на врага и бей его руками и ногами!"
Ну и заодно, на всякий случай, он распихивает по всему городку десятки запасных мечей.
В старом фильме Нарицуги убили, когда он оказался изолирован от своей свиты. В новом фильме Ханбей старается ни на шаг не отходить от господина. Более того, вместо пятидесяти воинов он взял с собой семьдесят. А после того, как им запретили въезд на территорию Овари, Ханбей понял, что происходит что-то неладное - и нанял ещё сто тридцать. Синзаэмон в своём городке-ловушке ждал несколько десятков человек, а приехало сразу двести, включая воинов с ружьями.
Идём дальше. По другому сделан разговор Синзаэмона с верховным судьёй. Ни в одной версии судья не говорит, чего именно он требует.
В старом фильме это звучит, как "отбери верных людей и реши вопрос". Тогда Синза спрашивает, а нужно ли действовать именно так? Может, проще обычными методами, ну там, единогласным решением государственного совета, отправить лорда Нарицуги в отставку...?
В новом фильме судья вообще ничего не говорит. Он показывает. Вот старый самурай, у которого Нарицуги убил сына и невестку. А вот... девушка. Режиссёр Такаси Миикэ любит гротеск и ужасы, тут секрета нет. А в этот фильм он ещё добавил социальные, чуть ли не левацкие нотки. В старом фильме звучала фраза, что под властью безумного лорда крестьяне Акаси бедствуют и бунтуют. Буквально одной строчкой. Нет, говорит нам режиссёр нового фильма, это и есть самое важное! Если Нарицуги самураев за людей не считает, то как вы думаете, как он с простым народом обходится?
Отец девушки был предводителем крестьян, восставших против непосильных налогов. Нарицуги похитил девушки, аккуратно ампутировал ей руки-ноги, насиловал её несколько дней, а когда она ему надоела - выкинул на дорогу. Посмотри Синзаэмон, внимательно посмотри на то, что от неё осталось - слуги судьи снимают с девушки кимоно. Синза в шоке. "У тебя есть родственники?" - только и смог выдавить он.
Слуги судьи кладут перед девушкой лист бумаги и вставляют ей в рот кисть. "Да", - поясняет судья, - "Он ведь ей и язык вырвал". Девушка водит кистью по бумаге, изображая каракули, в которых угадываются два слова - "Казнь. Всех". Всех убили.
Синзаэмон не выдерживает этой галереи ужасов. Он начинает смеяться. Повернувшись к верховному судье, он говорит: "Я счастлив. Я благодарен судьбе за то, что она дала мне возможность умереть смертью самурая в этот мирный век". Верховному судье не пришлось ронять своё достоинство и вслух говорить о том, что должно быть сделано. Синза сам всё отлично понял. Таким, как лорд Мацудайра Нарицуги, не место на этой земле.
Да, теперь о самом Нарицуги. Совершенно другая трактовка. Неадекватный вырожденец в старом фильме, теперь он превратился в настоящего демона с симпатичным лицом и приятным голосом. Нарицуги понимает, что он делает, он адекватно воспринимает реальность и сознательно глумится над самурайским кодексом. "Наказывать слуг - мой долг, как господина", говорит он, вырезая очередную невиновную семью. Демон догадывается, что вряд ли проживёт долгую жизнь, но планирует по максимуму оторваться в каждый оставшийся ему день. Людей он ласково называет "обезьянами". Это Зло стивенкинговских масштабов.
Во время финального боя он вовсе не паникует, а наоборот, смотрит на происходящее с благожелательным интересом.
"Как ты думаешь, Ханбей", - спрашивает он у начальника своей охраны, - "В эпоху войн всё это выглядело именно так?"
"Наверное", - отвечает тот, не осознав вопрос. Тем временем, вокруг всё горит, взрывается, гибнут люди.
"Ох, как это прекрасно! Нет, решено - стану членом государственного совета, обязательно сделаю так, чтобы эпоха войн вернулась!" - и Нарицуги смотрит на Ханбея с еле скрытой иронией, дескать, понял, кому ты служишь?
В каком-то смысле, Нарицуги озвучивает мысли зрителя. "Резня - это круто!", и ближе к концу фильма, глядя на усеянную трупами землю: "Кто-то скажет, что это омерзиртельно и жестоко, а я скажу, что это потрясающе!" Разве не ради этого мы и пошли в кино на этот фильм?
Отношения Синзы с племянником. Племянник живёт с гейшей, но теперь он не музыкант, а азартный игрок. Дядя уговаривает его, рассказав о том, что начинает игру, которая будет ещё рискованней, чем игра в кости, с более высокими ставками и меньшими шансами на победу. "Настоящий игрок всегда ставит на кон самого себя" - "А что ты выиграешь в случае победы?" - "Не знаю... добрую память?" Племянник сразу соглашается сыграть на таких условиях.
Отношения Синзы и Ханбея тоже строятся иначе, хотя и тут Синза - самурай из древнего рода, не чета Ханбею.
"Я должен закончить начатое, ради блага нашего народа"
"Какого народа, Синза? Мы самураи! Мы служим только своему господину!"
Безусловно, всё ещё возможна трактовка, что настоящий аристократ, Синза, живёт согласно духу кодекса, а Ханбей, выскочка, вынужден следовать букве - и этим убивает дух. Но в новом фильме на первый план выходит другое. Синза и Ханбей - ровесники, старые друзья, бывшие одноклассники, постоянные партнёры в учебных поединках и соперники за доской го.
"По партиям в го счёт в мою пользу", - говорит Ханбей о Синзе.
"В схватках на мечах мы были равны", - говорит Синза о Ханбее.
И когда помощник Ханбея спрашивает его о Симаде Синзаэмоне, Ханбей не расписывает его достоинства, как в старом фильме, а начинает почти пренебрежительно: "Не сказать, что он особо умён, и не сказать, что он такой уж сильный боец... Но у него есть одно качество. Он невероятно упрям. Он никогда не сдаётся. Если загнать его в угол, он не дрогнет. Да, он очень опасный противник".
Таким образом, и начало партии выглядит иначе. Противники слишком хорошо знают друг друга.
Синза взвешивает вариант с засадой на переправе, но сразу отвергает его - Ханбей на это не купится.
Ханбей нанимает бандитов, чтобы они устроили засаду на людей Синзы, когда те покинут Эдо. Хороший ход! Естественно, у бандитов ничего не вышло, но в результате Синза принимает решение покинуть дорогу и срезать путь через лес - подальше от возможных лазутчиков Ханбея. Будучи городскими жителями, самураи почти заблудились - но натолкнулись на лесного охотника, который и вывел их к месту назначения. Лесной охотник стал тринадцатым членом их отряда, о нём дальше.
Вообще, герои тут ярче. Каждому постарались придумать какую-то фишку, чтобы сделать его узнаваемым. Плюс, вышеупомянутый социальный аспект. Как и в старом фильме, в отряд нанимается ронин, как и в старом фильме, за своё участие он просит 200 монет - "Я не ваш родственник и не ваш вассал, так что разумно, если я потребую от вас плату... 120 монет необходимы мне для оплаты долгов и на подарки родственникам, 30 - на достойную могилу жене, которая умерла, не выдержав лишений, 20 - на покупку необходимых припасов в дорогу. И остальное - на удовольствия, которые я раньше не мог себе позволить". Остальные смеются: "200 монет за такого молодца - это почти даром!" Так в новом фильме нам затем показывают этого ронина на могиле его жены. Пока одни получают зарплату в тысячу коку, другие умирают в нищете.
Более заметную роль играет и население городка, в котором убийцы готовят свою западню. В старом жители помогали строить заграждения, а потом куда-то исчезли. Можно было бы поиграть с мрачной версией, по которой самураи перебили их всех ради сохранения конспирации, а заодно и неизбежных случайных путников, проезжавших мимо этого городка - но такой вариант исключён, потому что в старом фильме тринадцатый воин сам был из местных. Гражданское население просто убрали за скобки. В новом фильме они помогают создать иллюзию мирного посёлка, чтобы усыпить подозрительность самураев Акаси, и только перед самым началом боя убегают в ближайший лес. Люди имеют значение!
Финальная битва снята совсем по-другому, и на сей раз - с упором на пафос, мощь, спецэффекты, профессиональную постановку боёв и тонны искусственной крови. Режиссёр всячески подчёркивает, что силы сторон несравнимы (тринадцать против двухсот!), что убийцы вступают в безнадёжный бой и знают об этом. По субъективным ощущениям, если в первом фильме перед нами была обычная феодальная война, то во втором сразу началась Первая мировая. В первые же минуты под градом стрел и от взрывов фугасов полегла треть вражеских самураев, включая всех стрелков. Тогда вперёд выходит Синза. "Игры кончились!", - кричит он, - "Больше никаких трюков!" Он достаёт лист бумаги и показывает его самураям Акаси. Это единственное, что смогла написать изуродованная и искалеченная девушка о судьбе своей семьи: "Казнь. Всех". Это приговор, вынесенный врагу самим японским народом. Нарицуги заслуживает смерти, как воплощение зла, остальные - за то, что выполняли его приказы. "Убить всех!" - кричит Синза и прыгает вперёд. Остальные двенадцать бросаются за ним.
Дальше начинается резня на улицах, без особой стратегии и тактики. Но в этот раз, каждый из убийц действительно стоит десятка врагов. Я бы сказал, что это сюжет моего бога войны. То есть помимо того, что война пришла к тем, кто начал её забывать, нам показывают, как человеческое поселение превращается в скотобойню, морг и филиал ада. Пространство жизни становится пространством смерти. Городок изменяется на наших глазах, будто его перестраивает чья-то невидимая рука. Взорванные дома рушатся, из-под земли поднимаются покрытые шипами деревянные перегородки (нарисованные на компьютере). Пять стихий китайского космоса сливаются в безумном хаосе: огонь, дерево, вода, металл и земля.
Великий воин Кудзюро сам уподобляется богу войны. Для самураев Акаси заранее подготовлены пути отхода, заканчивающиеся ловушками - в одном случае это будет пороховая мина, в другом - разлитое по земле горючее масло, в третьем - Кудзюро. Символика очень характерная - растущие из земли мечи, пламя... Зажав в каждой руке по клинку, Кудзюро командует своему ученику: "Руби всех, кто проберётся мимо меня!" Да, это самая опасная ловушка из всех.
You can watch this video on www.livejournal.com
...Кудзюро всё равно обречён. Когда у него сломается меч, он, следуя собственному совету, схватит камень и начнёт крушить им черепа врагов. Его умирающий ученик успеет увидеть, как к Кудзюру подберётся один из самураев, сошедший с ума в пылу сражения - растрёпанные волосы, окровавленные зубы, бледное лицо, безумный смех. Не человек, а воплощение смерти. Безумец ударит Кудзюро в спину и умрёт сам.
Демон, война, смерть - Такаси Миикэ насытил мир фильма мистическими образами. Но среди этих людей, которые не совсем люди, моим любимцем стал лесной охотник - лесной дух. Что сказать о нём? Он напоминает деревенских самураев из целого ряда старых фильмов, начиная с "Семи самураев". Но при этом он леший, он неуязвим, он крушит черепа врагов дубиной народной войны. Когда самураи впервые с ним встречаются, они спрашивают: "Кто ты, человек или енот?" "Разве я похож на енота?" - двусмысленно отвечает лесной дух. Многие волшебные существа не любят врать, но никто не мешает им недоговаривать.
И потом, когда Ханбей тоже спросит его, "Кто ты?", лесной дух будет молчать, пока Ханбей не добавит: "Ты не самурай!", дав ему возможность ответить: "Да, я не самурай. Ну и что?!"
Когда лесной дух попробует остановить Нарицуги, тот внезапно метнёт ему в шею свой короткий меч. Безумный лорд опаснее, чем кажется на первый взгляд.
Бой стихает. С Нарицуги остаётся Ханбей и два самурая. Они смогли вырваться из города - но на пути у них стоит Синзаэмон с племянником, последние из тринадцати. Ханбей выходит вперёд. "Бой один на один - сколько в этом благородства и элегантности!" - Нарицуги отпускает очередной комментарий "от зрителя". Ханбей и Синзаэмон обмениваются ударами.
"Как я скучал по нашим поединкам!" - вздыхает Ханбей.
"В додзё мы всегда были на равных", - отвечает Синза. Ханбей бросается вперёд. Синза бьёт ногой по луже и запускает комок грязи в глаза Ханбею. Секундное замешательство начальника охраны позволяет Синзе нанести смертельный удар. Поле битвы - это не додзё. Отрубленная голова Ханбея катится под ноги Нарицуги. Тот спокойно "отпасовывает" её обратно, демонстрируя полное презрение к любым нормам морали.
Тут уже не выдерживает Синза. "Да как ты смеешь пинать его голову! Он за тебя жизнь отдал!"
"Если ты убьёшь меня, можешь пнуть мою голову", - милостиво разрешает Нарицуги.
"Именём сёгуна и народа нашей страны, ты ответишь за свои преступления!"
"Народ создан, чтобы подчиняться. Править - удел повелителя".
"Ты на вершине, потому что тебя держат те, кто внизу! Но настанет день, когда слуги восстанут против господ!"
Тут я даже слегка опешил. Самурайский боевик с элементами соцреализма - такого обычно от китайцев ждёшь. Но раз фильм заканчивается титром, что через 23 года сёгунат рухнул и настала эра Мэйдзи, то это, видимо, и была та самая революция и победа демократии.
Последних двух охранников берёт на себя племянник. Синза чудовищно устал. И всё равно он идёт вперёд. "Знаешь, в чём твоя ошибка?" - кричит он Нарицуги, - "Ты думаешь, что твой меч настоящий. Но это церемониальная игрушка! Им нельзя никакого убить!"
"Это боевой меч", - удивляется Нарицуги.
"Нет! Твой меч - такая же фальшивка, как и ты сам!"
Нарицуги не выдерживает насмешек, выхватывает меч и наносит удар. Клинок входит в тело. А Синза делает шаг вперёд и рубит своим мечом. У него не было сил для сложных фехтовальных приёмов, для того, чтобы оценить силу противника. Он не мог рисковать поражением - и выбрал самый простой способ. Когда Нарицуги всадил меч в Синзу, он утратил возможность разорвать дистанцию или парировать ответный удар.
Смертельно раненный Нарицуги ползает в грязи и кричит, что ему больно и страшно, этим удовлетворяя наше чувство мщения. Окровавленный Синза продолжает стоять. "Неужели ты можешь испытывать боль?" - спрашивает он, и это звучит почти как "не верю" Станиславского. Нарицуги вдруг замолкает и поднимается. Его лицо покрыто грязью, в нём не осталось ничего человеческого - лишь серо-зелёная маска, на которой различимы глаза и рот. Это демон.
"Спасибо тебе, Синзаэмон", - говорит маска, - "Это был лучший день моей жизни!"
"Всегда пожалуйста", - отвечает тот и сносит нечисти голову.
Симада Синзаэмон умирает от ран. "Живи, как хочешь", - говорит он племяннику перед смертью. Племянник бредёт среди руин и трупов. Тут перед ним появляется лесной дух. "Как вы могли убить лорда, не дождавшись меня?!"
"Ты что, бессмертный?!" - восхищается племянник, и, как мне кажется, угадывает.
Нет, ну оцените лесного духа, я сделал подборку:
You can watch this video on www.livejournal.com
"Не люблю, когда вокруг много самураев", - говорит бессмертный лесной дух. Потом он спрашивает племянника Синзы, что тот собирается делать, после всего этого.
"Не знаю... надоело быть самураем. Стану разбойником. Самым знаменитым разбойником в Японии! Уеду в Америку... буду заниматься любовью с женщинами".
"Это правильно", - одобряет лесной дух.
Класс :). Конечно, это анахронизм - на дворе 1844 год, какие мечты об Америке? Какая Америка? Но всё равно - вот за это и воевали. Чтобы каждый мог жить, как ему хочется и ездить в Америку. Триумф западной этики :).
И ещё раз. Я болел за лесного духа. Я расстроился, когда его убили. Когда оказалось, что он действительно бессмертный, я простил фильму все недостатки! В моей личной и субъективной трактовке, лесной дух специально подставился под короткий меч Нарицуги - уж больно ловко безумный лорд метал свой вакидзаси. А если бы он кинул его в спину Синзе во время поединка с Ханбеем? Демону плевать на честь. А так, лесной дух естественным образом изъял опасное оружие, и позволил смертным сделать остальную работу.
(в следующем посте набью ещё парочку обрывистых мыслей...)