Книжки про людей и не про них.
Я люблю читать про людей. Не обязательно реально существующих или существовавших - но мне нравится, когда герои похожи не на хитрые концептуально выстроенные конструкции, чьи мысли, чувства, поступки регулируются тонкими желаниями высоколобого автора, а на живых таких человеков.
Ну, по крайней мере, сейчас люблю читать про таких, а про не таких - сейчас люблю не очень.
И, к радости моей, мне подряд попалось несколько книжек, которые эту любовь подпитали.
Тут вообще ничего Акуниным не придумано, и Акунин тут - даже не редактор, а инициатор и собиратель чужих историй. Он как-то попросил читателей своего блога прислать три-пять портретов близкого человека (бабушки/мамы/брата/друга - кого читатели захотят) и к этим фотографиям - биографию, историю, рассказ - некий текст, в общем. В результате (который, похоже, и для самого Акунина оказался неожиданно-удивительным) получилась очень плотная, сильная, душевная и красивая картина. И это - не просто мучительная, горькая и всем давно известная история страны, не просто собирательный портрет разнонационального народа с его радостями, бедами и победами - все это есть, это важно, но это не все. Мне показалось, что самое важное, что тут проявилось - это память и любовь. Самые разные люди, с разными литературными способностями, образованием, вкусами, интеллектом - честно и чисто рассказали о своих чувствах. А история - мы ее, увы, и так знаем. А биографии - да мы и похлеще читали. А вот людей, обычных, разных, простых и сложных, но любящих и помнящих - мы слышим не так уж и часто.
Автобиография? Не знаю, но похоже на то. Однако это не типовое жизнесамоописание, а, скорее, несобранный паззл. Точнее, недособранный - где какие-то кусочки лежат отдельно, а из некоторых уже сложены довольно большие фрагменты: далекое советское детство, советская же молодость, письма родных и куски дневников, забавные литературные опыты, друзья и любимые, враги и нелюбимые, хохмы и драмы... Иной раз фрагмент, которому место где-нибудь в правом нижнем углу, оказывается в правом верхнем; некоторые детальки лежат вверх ногами (а то и лицом вниз); изредка попадаются детали явно из другого набора - но каждый кусочек хорош и по отдельности, к каждому стоит приглядеться, а, приглядевшись, обнаружить, что он вполне самоценен. Картинка под конец соберется (должна собраться) - но уже в голове дочитавшего.
Очень славная книжка. Шестидесятые, киевская суматошная жизнь большой семьи с большим прошлым и хлопотным настоящим глазами как бы девочки-ребенка. Хотя, на самом деле, никакого не ребенка, а взрослого человека, который удивительным образом не забыл себя маленького и любовь, которая в этой семье была. К нему, друг к другу и даже к не особенно приветливому миру, отвечавшему не только и не всегда любовью на любовь.
Непременно отыщу еще книг Ирины Левитес (доселе мне совсем неизвестной), в надежде, что ценная веселая простота есть и в прочих ее произведениях.
И, наконец, я прочел “последнюю Улицкую”. Не прошло и двух лет с момента выхода в свет. Я не особо тщательно изучаю литературную критику, но краем глаза видел что-то, похожее на обвинения в некотором очернении диссидентского движения. Дескать, они там, у Улицкой все какие-то неблагородные, не беззаветные герои все. И, скажу вам - согласен. Обычные они там такие: кто-то - слабый, кто-то - подлый, кто-то - вообще мимо шел и попал случайно. Эта среда, которую я немножечко успел застать - она не состояла из одних лишь подвижников. Там были и слабаки, и предатели, и вяло сочувствующие, но... Мне среди них уютно, как глупо ни прозвучит это определение в данном контексте. Наверное, этот роман не может сработать как пропагандист-агитатор, но я, как не ожидавший от него воспитательного эффекта, запросто не заметил данной отсутствующей опции. Мне просто было хорошо туда окунуться, кого-то узнать, что-то вспомнить, испытать параллельные чувства: ностальгии по душевности отношений и неприязни к гнусности режима. А ежели кому надо про диссидентов и чтоб информативно - читайте архивы, а не художественные переосмысления.
И, в качестве контрпримера - вот мое скромное мнение про “нового Эко”. Это - не про людей. И вовсе не потому, что персонаж, придуманный автором, от меня находится несколько дальше, чем типовой советский ребенок, диссидент или киевская еврейка. А потому, что герой - слишком продукт интеллекта. И не слишком - продукт души. У Эко иногда выходит достоверный человек (как, например, в романе “Таинственное пламя царицы Лоаны”), которого охота если не любить, то сочувствовать ему охота и охота интересоваться его судьбой, а чаще выходит обездушенный гомункулус, который шевелит конечностями и даже нейронами, будучи управляемым не чувствами автора, а его интеллектуально-концептуальными придумками. Человек-марионетка - это мне грустно. Роман, где живет человек-марионетка - это мне скучно.
Ну, по крайней мере, сейчас люблю читать про таких, а про не таких - сейчас люблю не очень.
И, к радости моей, мне подряд попалось несколько книжек, которые эту любовь подпитали.
Тут вообще ничего Акуниным не придумано, и Акунин тут - даже не редактор, а инициатор и собиратель чужих историй. Он как-то попросил читателей своего блога прислать три-пять портретов близкого человека (бабушки/мамы/брата/друга - кого читатели захотят) и к этим фотографиям - биографию, историю, рассказ - некий текст, в общем. В результате (который, похоже, и для самого Акунина оказался неожиданно-удивительным) получилась очень плотная, сильная, душевная и красивая картина. И это - не просто мучительная, горькая и всем давно известная история страны, не просто собирательный портрет разнонационального народа с его радостями, бедами и победами - все это есть, это важно, но это не все. Мне показалось, что самое важное, что тут проявилось - это память и любовь. Самые разные люди, с разными литературными способностями, образованием, вкусами, интеллектом - честно и чисто рассказали о своих чувствах. А история - мы ее, увы, и так знаем. А биографии - да мы и похлеще читали. А вот людей, обычных, разных, простых и сложных, но любящих и помнящих - мы слышим не так уж и часто.
Автобиография? Не знаю, но похоже на то. Однако это не типовое жизнесамоописание, а, скорее, несобранный паззл. Точнее, недособранный - где какие-то кусочки лежат отдельно, а из некоторых уже сложены довольно большие фрагменты: далекое советское детство, советская же молодость, письма родных и куски дневников, забавные литературные опыты, друзья и любимые, враги и нелюбимые, хохмы и драмы... Иной раз фрагмент, которому место где-нибудь в правом нижнем углу, оказывается в правом верхнем; некоторые детальки лежат вверх ногами (а то и лицом вниз); изредка попадаются детали явно из другого набора - но каждый кусочек хорош и по отдельности, к каждому стоит приглядеться, а, приглядевшись, обнаружить, что он вполне самоценен. Картинка под конец соберется (должна собраться) - но уже в голове дочитавшего.
Очень славная книжка. Шестидесятые, киевская суматошная жизнь большой семьи с большим прошлым и хлопотным настоящим глазами как бы девочки-ребенка. Хотя, на самом деле, никакого не ребенка, а взрослого человека, который удивительным образом не забыл себя маленького и любовь, которая в этой семье была. К нему, друг к другу и даже к не особенно приветливому миру, отвечавшему не только и не всегда любовью на любовь.
Непременно отыщу еще книг Ирины Левитес (доселе мне совсем неизвестной), в надежде, что ценная веселая простота есть и в прочих ее произведениях.
И, наконец, я прочел “последнюю Улицкую”. Не прошло и двух лет с момента выхода в свет. Я не особо тщательно изучаю литературную критику, но краем глаза видел что-то, похожее на обвинения в некотором очернении диссидентского движения. Дескать, они там, у Улицкой все какие-то неблагородные, не беззаветные герои все. И, скажу вам - согласен. Обычные они там такие: кто-то - слабый, кто-то - подлый, кто-то - вообще мимо шел и попал случайно. Эта среда, которую я немножечко успел застать - она не состояла из одних лишь подвижников. Там были и слабаки, и предатели, и вяло сочувствующие, но... Мне среди них уютно, как глупо ни прозвучит это определение в данном контексте. Наверное, этот роман не может сработать как пропагандист-агитатор, но я, как не ожидавший от него воспитательного эффекта, запросто не заметил данной отсутствующей опции. Мне просто было хорошо туда окунуться, кого-то узнать, что-то вспомнить, испытать параллельные чувства: ностальгии по душевности отношений и неприязни к гнусности режима. А ежели кому надо про диссидентов и чтоб информативно - читайте архивы, а не художественные переосмысления.
И, в качестве контрпримера - вот мое скромное мнение про “нового Эко”. Это - не про людей. И вовсе не потому, что персонаж, придуманный автором, от меня находится несколько дальше, чем типовой советский ребенок, диссидент или киевская еврейка. А потому, что герой - слишком продукт интеллекта. И не слишком - продукт души. У Эко иногда выходит достоверный человек (как, например, в романе “Таинственное пламя царицы Лоаны”), которого охота если не любить, то сочувствовать ему охота и охота интересоваться его судьбой, а чаще выходит обездушенный гомункулус, который шевелит конечностями и даже нейронами, будучи управляемым не чувствами автора, а его интеллектуально-концептуальными придумками. Человек-марионетка - это мне грустно. Роман, где живет человек-марионетка - это мне скучно.