ОТЛИЧНОЕ ИНТЕРВЬЮ
... взятое Яной Макаровой у замечательного Сережи Кузнецова skuzn . Прямо такое правильное, что я его кладу себе под тэг "Эксперимент".
Затравка.
"Самое трудное даже не в бизнесе, а в жизни то, что всё время надо меняться. Расскажу любимую суфийскую притчу: у одного ручья была жизненная цель - он тёк к морю. Однажды он достиг пустыни. А дальше не может - большая пустыня, море далеко, не дотечь. Его охватило экзистенциальное отчаяние. Тут прилетел ветер и сказал: «Ты можешь стать паром, потом тучей, потом дождём и достичь моря». - «Нет, - сказал ручей, - я хочу сохранить своё identity как ручья и ручьём достичь моря. А так - паром, тучей, дождём - меня не устраивает». Ветер говорит: «Понимаешь, сохраниться как ручей ты не можешь - либо достигнешь моря дождём, либо станешь болотом». В жизни я видел много людей, которые предпочли стать болотом, лишь бы не меняться. Но меняться никогда не поздно.
В Стэнфорде я изучал французский ситуационизм и как-то ночью в одном из текстов Рауля Ванегейма нашёл кусок, где он говорит, что когда каждый хочет дышать и никто не может дышать, многие говорят: «Мы подышим позднее». И потом, с нового абзаца всего пять слов: «It is now or never». Я прочёл - и будто проснулся".
Затравка.
"Самое трудное даже не в бизнесе, а в жизни то, что всё время надо меняться. Расскажу любимую суфийскую притчу: у одного ручья была жизненная цель - он тёк к морю. Однажды он достиг пустыни. А дальше не может - большая пустыня, море далеко, не дотечь. Его охватило экзистенциальное отчаяние. Тут прилетел ветер и сказал: «Ты можешь стать паром, потом тучей, потом дождём и достичь моря». - «Нет, - сказал ручей, - я хочу сохранить своё identity как ручья и ручьём достичь моря. А так - паром, тучей, дождём - меня не устраивает». Ветер говорит: «Понимаешь, сохраниться как ручей ты не можешь - либо достигнешь моря дождём, либо станешь болотом». В жизни я видел много людей, которые предпочли стать болотом, лишь бы не меняться. Но меняться никогда не поздно.
В Стэнфорде я изучал французский ситуационизм и как-то ночью в одном из текстов Рауля Ванегейма нашёл кусок, где он говорит, что когда каждый хочет дышать и никто не может дышать, многие говорят: «Мы подышим позднее». И потом, с нового абзаца всего пять слов: «It is now or never». Я прочёл - и будто проснулся".