ВДНХ. Опережающая ностальгия.: gertman

gertman_photo

ВДНХ. Опережающая ностальгия.

Sep 08, 2007 03:32

«Моя жизнь - сплошное прощание с предметами».
В.В.Н.

В этом пространстве, обладающем для меня, волею судеб, многообразной и исключительной личной значимостью, столько медленных, вязких инерций прошлого, что, чует моё сердце, недолго ему оставаться в прежнем виде. Наверняка перестроят - и тогда уже (что бы тут ни устроили) не будет здесь того редкостного, плотного наслоения времён, которым ВДНХ отличается от всех, кажется, мыслимых московских пространств. Только здесь можно вдруг провалиться в семидесятые, на следующем шаге очнуться в девяностых, оглянуться - а вот и шестидесятые, а там тропинка выводит к пятидесятым, за которыми просвечивают тридцатые… Советская архаика, советская античность, советский Ренессанс, советское Новое время, советский и постсоветский упадок - растерянное безвременье - и всё это сразу, вместе, на совсем небольшом, в сущности, клочке пространства (в детстве казался безграничным и как бы изъятым из Москвы вообще - да и теперь, честно говоря, кажется).

(И ещё: ну не могу я называть всё это постсоветской, щёлкающей, как механизм, остро-блестящей, ядовито-зелёной аббревиатурой ВВЦ - она неизменно кажется мне эвфемизмом, неудачно выбранным псевдонимом, которого и не упомнить никак. Не представляю для него другого имени, кроме ВДНХ - влажно-задыхающееся на трудном подъёме, астматическое название, со свистом в тяжёлых бронхах).

Мне захотелось сфотографировать это место таким, какое оно сейчас - повинуясь странному, но стойкому чувству, которое я назвала бы опережающей ностальгией. И этому месту, и этому чувству вообще очень идёт ранний сентябрь, в котором это всё снималось, а пуще того - вечер, закат: сталинские пафосные павильоны при свете дня выглядят до плоского прямолинейно, а вечер преображает их - делает сказочными, грустными, немного выдуманными, мечтательными - и немного исчезающими. Он подаёт их в модусе прощания - будущего или возможного. Впрочем, вечер преображает всё. За то и любим.

Итак, входим:

В эти дни здесь проходит книжная ярмарка - одно из самых любимых мной состояний мира. Уже хотя бы потому, что много книг - это всегда хорошо. Это само по себе - огромное обещание (чего? - Всего!) и перспективы, распахнутые во все стороны.

Идём по центральной аллее и видим павильон СССР, теперь там - судя по вывеске - что-то вроде Дома Народов России, а судя по доносящимся оттуда объявлениям - выставка подарков передаче «Поле чудес» (! и придёт же людям в голову такое), смотреть на которую что-то нет никакой охоты, а может, и зря, - тоже культурный факт в конце концов:

На этом здании, кстати, растёт много всего причудливого, в том числе, например, вот такие шишки:

Оглядываемся назад:

Павильон «Карелия» всегда завораживал меня своеобразной хтоничностью, деревянной древностью. В детстве я была уверена, что это построено очень-очень давно, едва ли не в самом начале Истории.

В этом здании мы исчезаем на несколько часов:

Выходим на свет, пошатываясь от книжного обилия, - обнаруживаем, что батарейка в фотоаппарате ещё жива - и жадно бросаемся снимать дальше:

Вот сюда я сегодня уже не успела, застрявши в 57-м павильоне. Надеюсь завтра попасть:

Прощаемся с книжной ярмаркой, чтобы, уже не спеша, поснимать территорию ВДНХ:

Это - историческое место, в котором проведено много неповторимых минут и наговорено много незабываемых разговоров. Прийти на ВДНХ и не зайти сюда - преступление и надругательство над естественным порядком вещей:

Ещё раз обернёмся, уходя:

В этом строении мне издавна мнится нечто ассирийское:

А вот и советское Новое время - ни к чему не отсылающее, ни с чем не ассоциирующееся, кроме себя самого:

Вот такой транспорт там ездит:

Эх, как жаль, что Братик уже вырос! Мы бы с ним поездили… Тут нужен спутник соответствующего возраста! Без него ездить на таких штуках не интересно. Вообще, для проживания определённых состояний совершенно необходимо чужое детство рядом.

Идём к выходу - и видим павильон СССР в закатном свете,