Просвещение - путь к диссидентству
Просвещение - путь к диссидентству
Скандальный академизм и половая жизнь шелкопряда
"НГ-Ex Libris". - 31.07.2008. =http://exlibris.ng.ru/koncep/2008-07-31/5_kon.html
Игорь Кон. 80 лет одиночества. - М.: Время, 2008. - 432 с.
При любых попытках фиксировать место Игоря Кона на интеллектуальной карте современности он упрямо оказывается где-то на пересечении традиционно проведенных умственных траекторий. Психолог? Вне сомнений: среди его работ огромное место занимают исследования по психологии - юности, дружбы, половых различий… Историк? Безусловно: по крайней мере на историка он в свое время выучился в институте, по истории защитил первую из двух своих кандидатских диссертаций; его книги «Открытие Я», «В поисках себя», «Дружба» - бестселлеры позднесоветского времени - с полным правом можно назвать и историческими. Философ? А как же: вторую кандидатскую степень, а затем и докторскую Кон получил по философии. Социолог? И это факт: во всяком случае, он много работал в социологии, стал основателем и первым президентом Исследовательского комитета по истории социологии Всемирной социологической ассоциации. Искусствовед? Можно сказать и так: его вышедшее пять лет назад исследование о «мужском теле в истории культуры» строится во многом на художественном материале. Антрополог? Пожалуй, даже в первую очередь. И не только потому, что с середины 1970-х он - сотрудник Института антропологии и этнографии, но и вообще потому, что предмет его исследований - рассмотренная с разных сторон природа человека.
У таких людей получается, как правило, самое интересное.
Чаще всего Кона называют ведущим российским сексологом, что совершенно справедливо. Изучением сексуальности он занялся еще тогда, когда основная часть отечественных ученых искренне не видели в ней исследовательской проблемы. Более того, «один только интерес» к этому предмету, как писалось в одной юбилейной заметке о Коне, «мог стоить ученому и потери репутации, и научной карьеры в целом». Когда он начал об этом писать, сексологии в СССР не было как таковой - кроме разве сексопатологии и узкоспециальных биологических исследований. Ни психологам, ни социологам, ни этнографам и историкам сказать об этом было как будто нечего.
«Мое интервью в газете «Московский комсомолец» (1984), где впервые в советской массовой печати появилось слово «сексология», носили согласовывать в горком партии. Там сначала думали, что сексология - то же самое, что порнография, и удивлялись, почему эта тема так волнует молодежную газету - ведь в жизни так много интересного…»
Правда, нетипичный, если не сказать - бунтарский, жизненный сценарий у Кона изначально ничуть не предполагался. Скорее уж наоборот. Об этом мы и узнаем из его интеллектуальной автобиографии.
Книга - даже не подведение итогов: Кон активно работает и сейчас, завершает проект «Мужчина в меняющемся мире» и явно намерен работать, сколько сил хватит. Это скорее осмысление пройденного пути и попытка понять причины, по которым он сложился так, а не иначе.
Так вот: по природному душевному и умственному устройству это был (со временем многое изменилось) человек, предельно далекий от бунта. Отличник, окончивший школу в 15 лет и защитивший две диссертации в 22 года, вначале менее всего видел своей задачей ниспровержение каких бы то ни было устоев. Он просто занимался тем, что ему было интересно и в чем он ощущал недостаток понимания у своих современников. По существу, он мог бы стать классическим просветителем. Собственно, даже и стал - но…
Как быть, если Игоря Кона угораздило жить в такой стране и в такое время, когда «простое», казалось бы, просвещение едва ли не автоматически оборачивалось бунтарством? К которому наш автор, человек книжный и кабинетный, никогда не обнаруживал склонности. Совершенно академичные исследования сексуальных отношений (в том числе, о, ужас, однополых!) шокировали аудиторию и создали Игорю Семеновичу едва ли не скандальную славу.
Ему буквально пришлось заняться сексуальным просвещением своих соотечественников: поле, на которое он вступил, оказалось почти непаханным, а нехватка культуры в этой области - катастрофической. Многое приходилось делать едва ли не в одиночку.
Свою работу и роль в отечественной культуре автор, человек с прочным международным признанием, оценивает трезво до жесткости, вплоть даже до некоторой беспощадности к себе (что, кстати, один из верных показателей уверенного чувства собственной ценности).
«По мировому счету, - признается он, - если не считать дорогих сердцу автора нюансов, я не столько генерировал идеи, сколько обобщал, популяризировал и систематизировал известное, точнее - мало кому известное». «Однако эта работа была необходимой и в отличие от многих других моих занятий социально востребованной».
Это касалось даже не в первую очередь сексуальности, хотя тут Кон-просветитель сделал очень много. Ему пришлось открывать советскому читателю - с привлечением мало известного здесь западного опыта - такие предметы внимания, как проблема социализации поколений (вкупе с их неминуемыми конфликтами, которых в советском обществе быть, разумеется, не могло), особенности юношеской психики, культурная обусловленность и историческая изменчивость самосознания личности… Это раздражало власть и делало напряженными отношения с ней автора, не расположенного ни к какому диссидентству, задолго до того, как рукопись «Введения в сексологию» стала распространяться в самиздате, будоража умы и подрывая основы.
Он и занялся-то этим предметом «в известной мере против собственной воли». Вынудила работа над третьим изданием «Большой советской энциклопедии», в которой Кон, известный к тому времени социолог, был научным консультантом. И правда, что было делать, когда в статье «Пол», к ужасу автора, не оказалось не только ничего социального, но и ничего человеческого? Все исчерпывалось генетикой пола, в основном на примере шелкопряда, которого плодотворно изучали советские генетики.
Скандальный академизм и половая жизнь шелкопряда
"НГ-Ex Libris". - 31.07.2008. =http://exlibris.ng.ru/koncep/2008-07-31/5_kon.html
Игорь Кон. 80 лет одиночества. - М.: Время, 2008. - 432 с.
При любых попытках фиксировать место Игоря Кона на интеллектуальной карте современности он упрямо оказывается где-то на пересечении традиционно проведенных умственных траекторий. Психолог? Вне сомнений: среди его работ огромное место занимают исследования по психологии - юности, дружбы, половых различий… Историк? Безусловно: по крайней мере на историка он в свое время выучился в институте, по истории защитил первую из двух своих кандидатских диссертаций; его книги «Открытие Я», «В поисках себя», «Дружба» - бестселлеры позднесоветского времени - с полным правом можно назвать и историческими. Философ? А как же: вторую кандидатскую степень, а затем и докторскую Кон получил по философии. Социолог? И это факт: во всяком случае, он много работал в социологии, стал основателем и первым президентом Исследовательского комитета по истории социологии Всемирной социологической ассоциации. Искусствовед? Можно сказать и так: его вышедшее пять лет назад исследование о «мужском теле в истории культуры» строится во многом на художественном материале. Антрополог? Пожалуй, даже в первую очередь. И не только потому, что с середины 1970-х он - сотрудник Института антропологии и этнографии, но и вообще потому, что предмет его исследований - рассмотренная с разных сторон природа человека.
У таких людей получается, как правило, самое интересное.
Чаще всего Кона называют ведущим российским сексологом, что совершенно справедливо. Изучением сексуальности он занялся еще тогда, когда основная часть отечественных ученых искренне не видели в ней исследовательской проблемы. Более того, «один только интерес» к этому предмету, как писалось в одной юбилейной заметке о Коне, «мог стоить ученому и потери репутации, и научной карьеры в целом». Когда он начал об этом писать, сексологии в СССР не было как таковой - кроме разве сексопатологии и узкоспециальных биологических исследований. Ни психологам, ни социологам, ни этнографам и историкам сказать об этом было как будто нечего.
«Мое интервью в газете «Московский комсомолец» (1984), где впервые в советской массовой печати появилось слово «сексология», носили согласовывать в горком партии. Там сначала думали, что сексология - то же самое, что порнография, и удивлялись, почему эта тема так волнует молодежную газету - ведь в жизни так много интересного…»
Правда, нетипичный, если не сказать - бунтарский, жизненный сценарий у Кона изначально ничуть не предполагался. Скорее уж наоборот. Об этом мы и узнаем из его интеллектуальной автобиографии.
Книга - даже не подведение итогов: Кон активно работает и сейчас, завершает проект «Мужчина в меняющемся мире» и явно намерен работать, сколько сил хватит. Это скорее осмысление пройденного пути и попытка понять причины, по которым он сложился так, а не иначе.
Так вот: по природному душевному и умственному устройству это был (со временем многое изменилось) человек, предельно далекий от бунта. Отличник, окончивший школу в 15 лет и защитивший две диссертации в 22 года, вначале менее всего видел своей задачей ниспровержение каких бы то ни было устоев. Он просто занимался тем, что ему было интересно и в чем он ощущал недостаток понимания у своих современников. По существу, он мог бы стать классическим просветителем. Собственно, даже и стал - но…
Как быть, если Игоря Кона угораздило жить в такой стране и в такое время, когда «простое», казалось бы, просвещение едва ли не автоматически оборачивалось бунтарством? К которому наш автор, человек книжный и кабинетный, никогда не обнаруживал склонности. Совершенно академичные исследования сексуальных отношений (в том числе, о, ужас, однополых!) шокировали аудиторию и создали Игорю Семеновичу едва ли не скандальную славу.
Ему буквально пришлось заняться сексуальным просвещением своих соотечественников: поле, на которое он вступил, оказалось почти непаханным, а нехватка культуры в этой области - катастрофической. Многое приходилось делать едва ли не в одиночку.
Свою работу и роль в отечественной культуре автор, человек с прочным международным признанием, оценивает трезво до жесткости, вплоть даже до некоторой беспощадности к себе (что, кстати, один из верных показателей уверенного чувства собственной ценности).
«По мировому счету, - признается он, - если не считать дорогих сердцу автора нюансов, я не столько генерировал идеи, сколько обобщал, популяризировал и систематизировал известное, точнее - мало кому известное». «Однако эта работа была необходимой и в отличие от многих других моих занятий социально востребованной».
Это касалось даже не в первую очередь сексуальности, хотя тут Кон-просветитель сделал очень много. Ему пришлось открывать советскому читателю - с привлечением мало известного здесь западного опыта - такие предметы внимания, как проблема социализации поколений (вкупе с их неминуемыми конфликтами, которых в советском обществе быть, разумеется, не могло), особенности юношеской психики, культурная обусловленность и историческая изменчивость самосознания личности… Это раздражало власть и делало напряженными отношения с ней автора, не расположенного ни к какому диссидентству, задолго до того, как рукопись «Введения в сексологию» стала распространяться в самиздате, будоража умы и подрывая основы.
Он и занялся-то этим предметом «в известной мере против собственной воли». Вынудила работа над третьим изданием «Большой советской энциклопедии», в которой Кон, известный к тому времени социолог, был научным консультантом. И правда, что было делать, когда в статье «Пол», к ужасу автора, не оказалось не только ничего социального, но и ничего человеческого? Все исчерпывалось генетикой пола, в основном на примере шелкопряда, которого плодотворно изучали советские генетики.