Из отходов интеллектуального производства
Вот этот кусочек текста не нашёл себе места в «Книжной полке» для «Нового мира», потому что оказалось, что об этой книжке они уже писали. Ну, пусть здесь живёт.
Евгений Добренко. Политэкономия соцреализма. - М.: Новое литературное обозрение, 2007, 592 с. - (Библиотека журнала «Неприкосновенный запас»)
Филолог и историк культуры, профессор Ноттингемского университета (Великобритания) Евгений Добренко - известный специалист по культуре сталинизма - строит весьма прихотливую и не лишённую, чувствую я, провокативности теоретическую конструкцию. Он представляет социализм сталинской эпохи как «сугубо репрезентационный» проект - то есть как явление по существу эстетическое, не имеющее отношения ни к политике (сталинскую культуру, в отличие от предшествовавшей ей раннесоветской - «революционной», Добренко прямо именует «деполитизированной»), ни к экономике.
Советская жизнь сталинского времени описывается как целиком подчинённую, в рамках этого проекта, произведению (вернее сказать, производству - планомерному и в промышленных масштабах) впечатления на людей и внутри, и вне СССР - и благодаря этому редкостно цельную, любой другой эпохе впору позавидовать. «Соцреалистические» черты в этом смысле воплотились не только в искусстве как таковом, но и во всех подробностях советской жизни вплоть до туризма и почтовых марок. «Реальность социализма» вся целиком выводится - как продукт - из «действия уникального репрезентационного механизма - института социалистического реализма».
Последний, в свою очередь, вовсе не изобретённый культуридеологами художественный метод, как можно подумать, а эдакая «институция по производству социализма» - притом «важнейшая». Основная её функция - создавать самое реальность. Правда, только советскую, но и этого за глаза достаточно.
Тщательно, во множестве деталей Добренко (ре)конструирует политэкономию символического производства, подчинившую, по его мнению, себе все остальные производства и даже заменившую их собой. Всё честь по чести: и производительные силы, и производственные отношения, и способы производства, и прибавочный продукт, и потребление произведённого.
«Эстетико-политэкономическая» концепция социализма позволяет своему создателю не только выстроить изящную, эффектную и по-своему даже убедительную (тоже, можно сказать, эстетически) конструкцию, но и обойти те многочисленные вопросы, касающиеся природы и исторической судьбы социализма, в существовании которых автор отдаёт себе полный отчёт. Он с самого начала говорит о неминуемом при рассуждениях на эти темы и совершенно нескончаемом и «политологическом и идеологическом споре» по поводу того, «был социализм или не было его, было ли отступление от него или нет и т.п.»; о том, что спор не разрешим «без постановки вопроса о том, что, собственно, понимается под “социализмом”»; «идёт ли речь о реализации теории» и чьей именно - «их ведь было бесконечно много, и они мутировали на протяжении веков»; о том, «что в этом опыте было собственно социалистического, а что - сугубо исторического»; «где проходит граница между социалистическим строительством и модернизацией» и т.п. На все эти вопросы вполне возможно не отвечать, изобретя собственный язык говорения о предмете и давая тем самым понять, что вопросы-то не так уж корректно и сформулированы. Всё на самом деле очень просто: социализм - во всяком случае сталинский - это тотальный эстетический проект, а соцреализм - всепроникающий и всеобъемлющий механизм его выработки.
Отдельный вопрос - то, что никак не удаётся освободиться от чувства, будто перед нами - упражнение в интеллектуальной эквилибристике. Блестяще удавшееся в своём жанре, но имеющее вполне косвенное отношение к так называемой исторической реальности.
Это ярко написано и читается не только с интересом, но и с удовольствием - как своего рода художественная проза, заодно сообщающая любопытствующему читателю и огромное количество разнообразных фактов. В какой степени это действительно объясняет советскую жизнь середины ХХ века - ох, не знаю… Хотя, может быть, не для того и писалось? В конце концов, критика сталинизма тоже способна быть, среди многого прочего, эстетическим проектом. А почему бы и нет?
Евгений Добренко. Политэкономия соцреализма. - М.: Новое литературное обозрение, 2007, 592 с. - (Библиотека журнала «Неприкосновенный запас»)
Филолог и историк культуры, профессор Ноттингемского университета (Великобритания) Евгений Добренко - известный специалист по культуре сталинизма - строит весьма прихотливую и не лишённую, чувствую я, провокативности теоретическую конструкцию. Он представляет социализм сталинской эпохи как «сугубо репрезентационный» проект - то есть как явление по существу эстетическое, не имеющее отношения ни к политике (сталинскую культуру, в отличие от предшествовавшей ей раннесоветской - «революционной», Добренко прямо именует «деполитизированной»), ни к экономике.
Советская жизнь сталинского времени описывается как целиком подчинённую, в рамках этого проекта, произведению (вернее сказать, производству - планомерному и в промышленных масштабах) впечатления на людей и внутри, и вне СССР - и благодаря этому редкостно цельную, любой другой эпохе впору позавидовать. «Соцреалистические» черты в этом смысле воплотились не только в искусстве как таковом, но и во всех подробностях советской жизни вплоть до туризма и почтовых марок. «Реальность социализма» вся целиком выводится - как продукт - из «действия уникального репрезентационного механизма - института социалистического реализма».
Последний, в свою очередь, вовсе не изобретённый культуридеологами художественный метод, как можно подумать, а эдакая «институция по производству социализма» - притом «важнейшая». Основная её функция - создавать самое реальность. Правда, только советскую, но и этого за глаза достаточно.
Тщательно, во множестве деталей Добренко (ре)конструирует политэкономию символического производства, подчинившую, по его мнению, себе все остальные производства и даже заменившую их собой. Всё честь по чести: и производительные силы, и производственные отношения, и способы производства, и прибавочный продукт, и потребление произведённого.
«Эстетико-политэкономическая» концепция социализма позволяет своему создателю не только выстроить изящную, эффектную и по-своему даже убедительную (тоже, можно сказать, эстетически) конструкцию, но и обойти те многочисленные вопросы, касающиеся природы и исторической судьбы социализма, в существовании которых автор отдаёт себе полный отчёт. Он с самого начала говорит о неминуемом при рассуждениях на эти темы и совершенно нескончаемом и «политологическом и идеологическом споре» по поводу того, «был социализм или не было его, было ли отступление от него или нет и т.п.»; о том, что спор не разрешим «без постановки вопроса о том, что, собственно, понимается под “социализмом”»; «идёт ли речь о реализации теории» и чьей именно - «их ведь было бесконечно много, и они мутировали на протяжении веков»; о том, «что в этом опыте было собственно социалистического, а что - сугубо исторического»; «где проходит граница между социалистическим строительством и модернизацией» и т.п. На все эти вопросы вполне возможно не отвечать, изобретя собственный язык говорения о предмете и давая тем самым понять, что вопросы-то не так уж корректно и сформулированы. Всё на самом деле очень просто: социализм - во всяком случае сталинский - это тотальный эстетический проект, а соцреализм - всепроникающий и всеобъемлющий механизм его выработки.
Отдельный вопрос - то, что никак не удаётся освободиться от чувства, будто перед нами - упражнение в интеллектуальной эквилибристике. Блестяще удавшееся в своём жанре, но имеющее вполне косвенное отношение к так называемой исторической реальности.
Это ярко написано и читается не только с интересом, но и с удовольствием - как своего рода художественная проза, заодно сообщающая любопытствующему читателю и огромное количество разнообразных фактов. В какой степени это действительно объясняет советскую жизнь середины ХХ века - ох, не знаю… Хотя, может быть, не для того и писалось? В конце концов, критика сталинизма тоже способна быть, среди многого прочего, эстетическим проектом. А почему бы и нет?