ЗАПИСКИ ВЫПАВШЕГО ИЗ ГНЕЗДА
Продолжение)
В этих краях, как мы могли заметить еще в Пантикапее и Танаисе, женщины принимают участие в торжественных трапезах. Господин поэтому не удивился, когда капитан передал ему приглашение от хозяйки дома для его супруги и детей, госпожа Шолпан успела приодеться и украситься и нарядить детей. Сама хозяйка показалась нам красивой статной дамой, величавой и любезной. Она приветствовала нас, поздравила с окончанием трудного и опасного странствия, предложила свое гостеприимства и пожелала успешного завершения посольства (все это при посредстве капитана, а Лугайд переводил и объяснял Айганым и Бахраму).
Позже капитан объяснил нам, что хозяйка происходит из образованной воинской семьи, отчасти готской, отчасти ромейской. Она говорила на языке, который Лугайд назвал «почти классическим», но в домашнем общении пользуется то германским, то славянским. Айганым и Бахраму она улыбнулась ласково и посадила рядом с собой. Дети хозяина, если они были, отсутствовали.
Странно было в таких обстоятельствах ожидать легкой и живой застольной беседы. Оба наших капитана старались, как могли, но им ведь надо было и поесть, поэтому сначала обходились жестами, поклонами и вежливыми улыбками. Слуги внесли блюдо с мясом, хозяин нарезал его, нас обнесли большими горячими лепешками - ну, словом, обед шел как положено, в небольшие оловянные кружки разливали напиток, который я предпочел не пробовать, как обычно. Потихоньку затеялся медленный разговор. Сначала - довольны ли гости, как их устроили; нет ли у них больных людей или животных; как они прошли вверх по реке, как одолели морской переход в такое неприятное время года; не желают ли они продать или обменять часть привезенных вещей и тому подобное. Сардар, выждав удобный момент, предложил Владетелю оба своих корабля - в благодарность за гостеприимство и в возмещение расходов, поскольку нам эти суда больше не понадобятся. Эту серьезную тему отложили на потом и обсудить в кругу заинтересованных лиц, включая капитанов.
Вечером господину было что обсудить, и он удостоил меня доверительной беседы в семейном кругу. В житейской мудрости госпожи Шолпан никто не сомневался. Юный Лугайд рассказал многое, что узнал из разговоров капитана со старшими служителями. Кое-что, сказанное и услышанное вскользь, требовало серьезных размышлений. Следующие два дня мы занимались тем же - попытками представить свое положение. Мы снова обедали с хозяином, он приходил проведать наш временный лагерь, общение становилось все легче. Сардар предпочел на все вопросы о нашем путешествии на кораблях по реке Дон, о пребывании в Танаисе и Пантикапее, отвечать совершенно искренне. Наши капитаны тоже могли ему многое рассказать, и не стоило создавать впечатление, что мы что-то утаиваем.
Послал ли наш гостеприимный хозяин гонца к Аттиле - сообщить о нашем прибытии, о нашей миссии? Следует ли нам просить у него провожатых? Очень хотелось бы знать, насколько он предан царю гуннов, подчиняется ли неизбежности, или разделяет страсть к завоеванию и грабительству?
Скорее, по случайным взглядам слуг, конюхов и пастухов, первое. Подданные Боривоя и он сам считают себя потомками ромеев, завоевавших некогда эти края, населенные племенами даков и славян, и научивших туземцев своему языку, основам государства и права, военной технике. Ныне же, с появлением гуннов на границе «Римского мира», на их земли стали переселяться племена финнов-мадьяр и тюрок-булгар. Только признание своим сюзереном царя гуннов, сначала Ругилы, потом Аттилы, позволило удержать родовое наследие. Надолго ли?
Высокое покровительство давалось тяжело. Неизбежно было время от времени отправлять на службу вооруженные отряды, численность коих все возрастала. Конечно, многие молодые пахари и чабаны в охотку отправлялись к знаменитому вождю, снаряженные за счет владельца. Вот и на днях тысяча пеших и триста конных молодцов ушли туда же, на северо-запад, и, по требованию Аттилы, их ведет старший сын и наследник Боривоя, Дробыня.
А младший его сын, служивший тому же свирепому повелителю оруженосцем, несколько лет назад пал от руки посла Константинополя, который в приступе ярости перебил несчетное число воинов, в их числе юного Пшемысла, и, что самое невероятное, сумел скрыться живым... так думают, его тело так и не было найдено...
- Было ли найдено тело сына Боривоя? - взволнованно спросил Лионель. - Одного из оруженосцев Амирана, ведь речь явно о нем, зовут Пшемысл. И мы расстались с ними в Танаисе. Амиран рассказал нам в Броселианде, что это мальчик помог ему бежать, привел коня. Что, если это он?
Как об этом узнать? Как сообщить нашему хозяину, чтобы не внушить надежды, скорее всего ложной? Имена часто повторяются....
В этих краях, как мы могли заметить еще в Пантикапее и Танаисе, женщины принимают участие в торжественных трапезах. Господин поэтому не удивился, когда капитан передал ему приглашение от хозяйки дома для его супруги и детей, госпожа Шолпан успела приодеться и украситься и нарядить детей. Сама хозяйка показалась нам красивой статной дамой, величавой и любезной. Она приветствовала нас, поздравила с окончанием трудного и опасного странствия, предложила свое гостеприимства и пожелала успешного завершения посольства (все это при посредстве капитана, а Лугайд переводил и объяснял Айганым и Бахраму).
Позже капитан объяснил нам, что хозяйка происходит из образованной воинской семьи, отчасти готской, отчасти ромейской. Она говорила на языке, который Лугайд назвал «почти классическим», но в домашнем общении пользуется то германским, то славянским. Айганым и Бахраму она улыбнулась ласково и посадила рядом с собой. Дети хозяина, если они были, отсутствовали.
Странно было в таких обстоятельствах ожидать легкой и живой застольной беседы. Оба наших капитана старались, как могли, но им ведь надо было и поесть, поэтому сначала обходились жестами, поклонами и вежливыми улыбками. Слуги внесли блюдо с мясом, хозяин нарезал его, нас обнесли большими горячими лепешками - ну, словом, обед шел как положено, в небольшие оловянные кружки разливали напиток, который я предпочел не пробовать, как обычно. Потихоньку затеялся медленный разговор. Сначала - довольны ли гости, как их устроили; нет ли у них больных людей или животных; как они прошли вверх по реке, как одолели морской переход в такое неприятное время года; не желают ли они продать или обменять часть привезенных вещей и тому подобное. Сардар, выждав удобный момент, предложил Владетелю оба своих корабля - в благодарность за гостеприимство и в возмещение расходов, поскольку нам эти суда больше не понадобятся. Эту серьезную тему отложили на потом и обсудить в кругу заинтересованных лиц, включая капитанов.
Вечером господину было что обсудить, и он удостоил меня доверительной беседы в семейном кругу. В житейской мудрости госпожи Шолпан никто не сомневался. Юный Лугайд рассказал многое, что узнал из разговоров капитана со старшими служителями. Кое-что, сказанное и услышанное вскользь, требовало серьезных размышлений. Следующие два дня мы занимались тем же - попытками представить свое положение. Мы снова обедали с хозяином, он приходил проведать наш временный лагерь, общение становилось все легче. Сардар предпочел на все вопросы о нашем путешествии на кораблях по реке Дон, о пребывании в Танаисе и Пантикапее, отвечать совершенно искренне. Наши капитаны тоже могли ему многое рассказать, и не стоило создавать впечатление, что мы что-то утаиваем.
Послал ли наш гостеприимный хозяин гонца к Аттиле - сообщить о нашем прибытии, о нашей миссии? Следует ли нам просить у него провожатых? Очень хотелось бы знать, насколько он предан царю гуннов, подчиняется ли неизбежности, или разделяет страсть к завоеванию и грабительству?
Скорее, по случайным взглядам слуг, конюхов и пастухов, первое. Подданные Боривоя и он сам считают себя потомками ромеев, завоевавших некогда эти края, населенные племенами даков и славян, и научивших туземцев своему языку, основам государства и права, военной технике. Ныне же, с появлением гуннов на границе «Римского мира», на их земли стали переселяться племена финнов-мадьяр и тюрок-булгар. Только признание своим сюзереном царя гуннов, сначала Ругилы, потом Аттилы, позволило удержать родовое наследие. Надолго ли?
Высокое покровительство давалось тяжело. Неизбежно было время от времени отправлять на службу вооруженные отряды, численность коих все возрастала. Конечно, многие молодые пахари и чабаны в охотку отправлялись к знаменитому вождю, снаряженные за счет владельца. Вот и на днях тысяча пеших и триста конных молодцов ушли туда же, на северо-запад, и, по требованию Аттилы, их ведет старший сын и наследник Боривоя, Дробыня.
А младший его сын, служивший тому же свирепому повелителю оруженосцем, несколько лет назад пал от руки посла Константинополя, который в приступе ярости перебил несчетное число воинов, в их числе юного Пшемысла, и, что самое невероятное, сумел скрыться живым... так думают, его тело так и не было найдено...
- Было ли найдено тело сына Боривоя? - взволнованно спросил Лионель. - Одного из оруженосцев Амирана, ведь речь явно о нем, зовут Пшемысл. И мы расстались с ними в Танаисе. Амиран рассказал нам в Броселианде, что это мальчик помог ему бежать, привел коня. Что, если это он?
Как об этом узнать? Как сообщить нашему хозяину, чтобы не внушить надежды, скорее всего ложной? Имена часто повторяются....