А один из ПВО заменяет хоть кого
На фото: ваш покорный слуга (aka боец РТВ ПВО) доблестно имитирует боевое дежурство для фоток в дембельский альбом.
Эпиграф как бы: «Два солдата из стройбата заменяют экскаватор. А один из ВДВ заменят их вдвойне. А один из ПВО заменяет хоть кого» (мудрость неизвестного философа из войск ПВО).
Каждое второе воскресение апреля по особому отмечался во всех частях радиотехнических войск ПВО страны. Ибо. Почему именно второе воскресение апреля было отдано под этот день? А шут его знает. Мне неведомо. Но сегодня решил повторно опубликовать свой пост, который как-то раз я вывешивал в далёком уже 2010 году (в котором 11 апреля также выпало на воскресение).
В этот день - день РТВ ПВО - солдаты и офицеры одевались в парадную форму одежды. Правда так было только в учебке, в которой я начинал свой героический путь в войсках противовоздушной обороны. В боевых частях в парадках не ходили за неимением оных. Это, кстати, было очень удивительно. Поскольку каждому солдату полагается парадка. Но как-то так получалось, что парадки вечно улетучивались и испарялись и только дедушки имели оные, бережно оберегая их от злых взглядов, пряча в дальних нычках и заботливо обшивая их галунами и прочей дребеденью в ожидании дембеля.
В РТВ ПВО я попал в точном соответствии со своей гражданской специальностью, которую должен был бы получить в институте, если бы его окончил. Но поскольку затруднительно было окончить институт за один год учёбы, а второго года учёбы Министерство обороны мне предоставить категорически отказалось, я убыл. Для прохождения. И попал в учебку для получения специальность «Оператор АСУ». Ни много, ни мало.
Вообще говоря, если бы мне в самом деле удалось послужить по этой специальности, то это было бы довольно интересно. Ибо служить по идее я должен был бы в «кабине ЭВМ», входящёй в комплекс управления батальона РТВ ПВО. В этой кабине реально была ЭВМ. Вернее, даже две - одна резервная. Правда выглядели они совсем не так, как выглядит домашний персональный компьютер. ЭВМ в моей кабине представляли из себя несколько металлических шкафов с цветными лампочками и кнопочками. В боевой части цветные лампочки дембеля откручивали, чтобы использовать их при изготовлении модели взлетающего истребителя-перехватчика. Истребитель взлетал с куска ВПП, изготовленной из прозрачного плексигласа. А лампочки шли по обе стороны полосы, как на настоящем аэродроме. В целом красиво. Но нарушало обороноспособность государства, ибо без этих лампочек (вернее, их цветных прозрачных колпачков), определять что происходит с ЭВМ было затруднительно. В итоге кобмат однажды сдеалл заявление, что если все лампочки не окажутся на своих местах, то никто на дембель не уедет. Это возымело.
Кстати, о лампочках. Видели вы когда-нибудь ночную работу аэродрома, на котором базируются истребители-перехватчики? Это, доложу я вам, очень красиво. Днём этот аэродром представляет из себя довольно унылую картину из комбинации бетонной полосы, рядом с которой стоят полузакопанные ангары и всё это окружено несколькими рядами колючки. Но зато ночью… Ночью это всё горит разноцветными огнями, а сами перехватчики, то взлетающие, то садящиеся на полосу, представляют из себя довольно-таки футуристическую картину. Одно загляденье, короче.
Но была одна закавыка. В читинской радиотехнической бригаде, в которую я попал по распределению за антисоветскую деятельность, АСУ не использовалось. Сам батальонный комплекс был, но он как бы это сказать, был скорее для проформы. А вся работа шла по старинке. То есть комплекс включался каждое утро, а вечером выключался. И никто никаких боевых дежурств на нём не нёс. Он был, так сказать, для резерва. Лишь иногда, по боевым тревогам, все офицеры прибегали, садились за АРМы и делали вид. Боевых тревог, правда, было не так уж и мало. Поскольку рядом - по ту сторону советско-китайской границы - был расположен китайский военный аэродром Цицикар. И как только там что-нибудь взлетало, у нас тут же врубали боевую тревогу. К чести китайцев, летали они не очень часто, иначе можно было бы повеситься. Ибо боевая тревога - это вам не учебная. Там всё по настоящему.
Поскольку комплекс боевого управления РТ-батальоном, собственно, в нашем батальоне никакой полезной функции не выполнял, операторы АСУ в батальоне были не так чтобы очень нужны. Зато в батальоне был острый дефицит на планшетистов, радистов и кодировщиков. Планшетистом меня сделать не пытались, поскольку в нашем батальоне это было чем-то вроде семейного подряда узбеков. Радистом меня делать было поздно, поскольку радиста надо обучать несколько месяцев. Оставалась специальность кодировщика. Кодировщик в РТВ ПВО никакого отношения к программированию не имел. Кодировщик - это такой солдат (или сержант, а то и целый ефрейтор), который на КП сидит рядом с дежурным офицером и по специальному секретному шифр-блокноту расшифровывает или зашифровывает всю информацию, которая проходит через дежурного. Например, из подчинённой роты прислали по рации сообщение об изменении курса самолёта. Это сообщение приходит в виде колонки цифры. Которую принимает радист, записывает на бумажку и на рысях приносит кодировщику. Кодировщик должен взять шифр-блокнот и при его помощи эту последовательность цифр расшифровать в осмысленный текст. Который уже идёт офицеру.
С одной стороны работа - не бей лежащего. С другой - сидеть целые сутки с дежурным офицером, тупо глядя, как перед тобой словно обезьяны мечутся узбеки планшетисты в тапочках (сапоги скидывали от жары), отмечая на прозрачных планшетах курсы самолётов, как-то не очень. Быть оператором АСУ и сидеть вдали от офицеров в укрытой бетонным куполом кабине ЭВМ куда как вольготнее и приятнее.
Кстати, по боевому предписанию в этой самой батальонной систему управления предусматривалось три расчёта. На случай применения ОМП. То есть кинул противник ядерную бомбу - вокруг всё смертельно радиофицировалось. Но это не причина, по которой работа РТВ ПВО должна остановиться. Ибо помехи от взрыва проходят гораздо быстрее, чем снижается смертельная доза радиации. Поэтому на дежурство заступает первый расчёт. Доблестно воюет положенное время, потому от радиации умирает. После чего заступает второй расчёт. Ну а к времени работы третьего расчёта, вроде как, доза облучения должна уже снизиться до приемлемого уровня, чтобы умереть уже спустя полгода-год. Всё чётко продумано, короче.
Вообще, в советских РТВ ПВО всё было продумано до мелочей. Например, несмотря на современные виды дальномеров и высотомеров, по боевому предписанию в случае боевой тревоги выделялся специальный солдатик на пост аудиовизуального наблюдения. Солдатику выдавался бинколь. Его задача была - зырить в бинокль небо и слушать ушами звуки. И докладывать. Ну типа, увидел или услышал самолёт - доложи. Очень мудро. Ибо доблестные солдатами за «очками» (ударение на первое О) могут и прозевать. Наверное эта штатная должность в случае боевой тревоги осталась ещё со времён Второй мировой войны. Может даже от Первой. А поскольку её никто не отменил, то такой наблюдатель исправно выставлялся.
Старослужащие любили шутить над молодым пополнением. Это бывает всегда и всюду. В столовых бывалые повара заставляют пополнение из «калинарного техникума» продувать макароны, старые морские волки требуют, чтобы салаги зачищали напильниками жало якорей, ну а в РТВ ПВО молодых бойцов отправляли разгонять помехи. Как это? Ну это значит надо бегать перед локатором и шваброй или веником, насаженным на палку, «разгонять помехи» от улавливающей антенны. Милая такая шутка. Особенно если учесть, что излучатель вблизи - это не самая полезная для организма штуковина.
Ну и конечно ПВО страны вообще и их составная часть - РТВ - наряду с пограничниками, ракетчиками и подводниками несли в мирно время боевые дежурства. Что накладывало. Впрочем, особо и не мешало. Например, во время моей службы один из наших батальонов прозевала АН-24, который злодей второй пилот угнал в Китай. Для чего он его туда угнал - загадка. Ибо китайцы посадили злодея в свою китайскую тюрьму. Ну а личный состав, как и положено, отымели во все щели. Это, правда, уже не китайцы, а наше командование. Вы спросите: как можно прозевать самолёт, малейшее изменение траектории движения которого видно на экране радара? Попробую объяснить. Схема не детальная, но примерное представление даёт.
Как я уже сказал, в нашей бригаде работали по схеме, разработанной при царе Горохе. Эта схема предусматривает следующее. Где-нибудь в глуши на искусственном возвышении стоит локатор (РЛС). Рядом, на точно таком же возвышении стоит высотомер (в более новых системах обе функции выполняет одна единая машинка). Два этих устройства дают информацию о точном положении любой цели в трёхмерном мире. Локатор даёт координаты X-Y, высотомер - Z (высоту цели). Информация об этом выдаётся на специальные круглые (или прямоугольные) экраны - «очки». Солдатики, которые за ними сидят, по сетке снимают координаты. Пока всё чудесно.
Далее эти координаты надо передать на вышестоящий пункт - на КП батальона. Это обычно делалось по т.н. радиорелейным каналам связи или, попросту, при помощи рации. Радист роты передавал радисту батальона координаты цели. Радист батальона принимал координаты и (при посредстве уже упомянутого кодировщика) сообщал их дежурному по КП. Дежурный батальона передавал эти координаты батальону ЗРВ, в ИА и на вышестоящий КП (бригаду). Схема красивая. Если что-то там куда-то уклонилось, то в течении очень короткого времени это должно быть известно и зенитчиками, и перехватчикам, и вышестоящему командованию - командованию корпуса ПВО. Это командование уже должно принять решение о том, что делать дальше - сбивать цель, перехватывать или просто следить за ней. Всё чудесно.
Но вот вопрос: а что если, какой-нибудь радист передаст не те координаты, которые реальные, а какие-то другие? В этом случае в каком-то участке цепи возникнет ложное представление о том, где в данный момент находится цель. Вопрос: а с какой такой стати радисту передавать ложные координаты, если он не диверсант или шпион? Попробую ответить и на этот вопрос.
Вот представьте себе батальон РТВ ПВО. Кто служил в сухопутных войсках, тот под словом «батальон» понимает толпу народа, что-нибудь там такое в полтысячу человек численностью. В учебке в Ельце, кстати, в которой я обучался первые полгода службы, учебный батальон был именно такой толпой. С тем большим изумлением я узнал, что реальный батальон РТВ - это несколько десятков человек. А рота, она же «точка», - это и вовсе десяток человек и пара офицеров. Таковы реалии. По непонятным причинам в войска РТВ в большом количестве сгоняли детей овечьих пастухов и тому подобные романтические натуры, которые «по-русску»-то говорят с трудом, а уж в тонкости радаров и раций вникать категорически отказываются, предпочитая нести вахту на кухне и свинарниках. Народу вечно не хватает. А нести боевые дежурства надо круглосуточно.
Вот поставьте себя на место командира батальона, которому на командном пункте требуется как минимум три радиста (по одному для связи с каждой «точкой»), а в батальоне радистов всего человек пять. На боевое дежурство заступают на сутки. И спать, вообще говоря, в это время затруднительно, кроме нескольких часов ночью (попеременно). Что делать? А ничего тут не сделаешь, кроме как ставить радистов (а, впрочем, и планшетистов с кодировщиками), не на сутки, а практически несменяемо. Это может показаться каким-то абсурдом. Ну как можно заставить человека целый месяц спать не более 2-3 часов в сутки? Но реалии таковы, что, оказывается, можно. Радисты нашего батальона могли спать в любом положении. Смешнее всего было смотреть на них во время идиотизма под названием «комсомольское собрание». Всего-то полчаса свободного времени, а радисты только сели - уже спят. Их поставили - они прислонились к стене и снова спят.
Ну а теперь уже поставьте себя на место радиста, несущего боевое дежурство. О чём вы думаете постоянно? О защите рубежей горячо любимой родины? Ха-ха и хе-хе. Вы думаете только о том, как бы вырвать себе хотя бы лишних минут 15 сна. Постоянно. Только о сне и больше ни о чём. Днём выкроить себе лишние минуты сна нереально в принципе - слишком напряжённая воздушная обстановка. Зато ночью напряжение спадает, воздух очищается. Можно хоть чуть-чуть поспать. Но есть засада - ночные гражданские рёйсы. То есть вроде всё равно радист не должен спать и сидеть в наушниках, ожидая, вдруг от роты придёт информация об изменении курса самолёта. А если хорошо подумать?
А если хорошо подумать, то окажется, что один и тот же рейс всегда проходит через одни и те же точки в одно и тоже время. Поэтому, если в какой-то ночной час ничего, кроме этого рейса, в зоне ответственности не летит, можно, в принципе, не ожидать информации от роты, а просто, не слушая эфир, в одно и тоже время приносить дежурному одни и те же координаты, что и накануне. И ведь никто всё равно ничего не узнает, ибо по идее переданные с роты координаты совпадают с тем, что только что отнесено дежурному. А между этими точками можно поспать лишние дорогие минуты.
Ну а если самолёт отклонился от курса? Радист некоторое время ещё носит дежурному координаты стандартного курса, а самолёт-то уже тю-тю - мчится в сторону китайской границы.
Понятно, что всё равно это обнаруживается относительно быстро. Просто так потерять самолёт невозможно. Но пока там наверху сориентируются, почему это вдруг самолёт совершил немыслимый прыжок в пространстве и оказался совсем не там, где ожидался, пока примут решение, пока поднимут перехватчики - это всё время самолёт летит и летит к границе. А счёт-то идёт на минуты. А потом он уже оказывается так близко к границе, что уже и перехватчики ничего толком сделать не успевают, кроме как сбить. Но как сбить свой гражданский самолёт? Да ещё возле самой границы - а вдруг он упадёт по ту сторону? Кстати, когда АН-24 уже перелетел в Китай, то тамошние службы вели себя так, что мне кажется, что китайское ПВО было ещё более мужественным в плане несения службы, чем наше. Наверное тоже смотрели передачу «Служу Советскому Союзу» и верили, что Советская армия именно такая, как показывают по советскому ТВ.
В общем, вот примерно при таких обстоятельствах 19 декабря 1985 года самолёт АН-24 Якутского управления гражданской авиации, бортовой номер 42845, совершавший рейс 101/435 по маршруту Якутск-Тахтамыгда-Чита-Иркутск улетел в Китай.
Сейчас конечно существует сильно иная версия, устаканившаяся за долгие месяцы следствия и последующие «журналистские расследования». Эта версия всех устраивает. Мол командир АН-24 сразу сообщил на землю о том, что второй пилот приказал изменить курс, мол доблестные ПВО сразу отреагировали, а потом, мол, когда АН-24 был уже в Китае, с ним стали играть и наши, и китайские пвошники с тем, чтобы самолёт израсходовал всё топливо и рухнул, погребя под останками «страшную тайну» угона. Мол в этом был заинтересован и СССР, и Китай. Более идиотской версии мне слышать не приходилось. Впрочем, немало найдётся тех, кто поверит именно в такую историю. Ну что же, мне, собственно, без разницы. Я же рассказал эту историю как есть, как знали её бойцы доблестной читинской бригады РТВ ПВО, которая в декабре 1985 года и отвечала за этот рейс. Но понятно, что то, что было известно каждому солдату и офицеру нашей бригады, категорически не устраивало начальство. Ибо в случае обнародования реальных фактов доблестной защиты воздушных рубежей, много важных людей в фуражках лишились бы своих должностей. Так что…
Впрочем, дедушку Колдунова (как мы по доброму называли командующего ПВО) это не сильно спасло. Всего через полтора года после угона АН-24, он таки распрощался с должностью из-за инцидента с полётом Матиаса Руста. И когда я сегодня читаю, как доблестные советские ПВО ещё у самой границы засекли Руста и вели его до самой Москвы, я по доброму усмехаюсь в свои давно уже сбритые усы. Верю, верю. Так оно и было. Засекли. Сразу. У самой границы. И вели до самого Васильевского спуска у Кремля. Плавали - знаем.
Вообще, конечно, про доблестные РТВ ПВО можно много чего навспоминать. И хорошего, и плохого. Но в целом - я лично не жалею, что отслужил в этих войсках вообще и в их забайкальском, так сказать, отделении, в частности. Так что всех, кто служил в РТВ ПВО - поздравляю. Мы ведь, едрёна-матрёна, всё-таки не по детски Родину защищали. Может временами и кривовато это получалось. Но зато от всей души.