Путеводитель по советским фильмам
Мне понравился идея нового формат исследования советских фильмов через просмотр эпизодов. Поэтому буду развивать оперативный успех в этом направлении. Сегодня поговорим о зарплатах и пенсиях жителей села, как именовался этот социальный класс в советских радиопередачах. Итак, жители села глазами советского кинематографа.
Для начала рассмотрим несколько эпизодов из фильма «Печки-лавочки» (киностудия им. Горького, 1972 г.), Режиссер, автор сценария и исполнитель главной роли: Василий Макарович Шукшин. В фильме показан путь на морской курорт простого колхозного тракториста Ивана, который взял с собой жену Нюру. На море Иван едет впервые и вообще, похоже, впервые едет так далеко от дома. А живёт Иван в алтайской деревне, на берегу реки Бия (а может быть Катунь).
В представленном эпизоде в поезде, по пути на море, колхозный тракторист Иван со своей женой Нюрой знакомятся с человеком приятной интеллигентной наружности, который в дальнейшем оказывается вором. Вор ничего не ворует у Ивана и его жены, а ведёт с ними задушевную беседу. Иван начинает рассуждать о том, почему в деревне всем безразличен конечный результат, а также между делом сообщает некоторые подробности о своей зарплате и советской торговле. Смотрим.
Итак, из разговора выясняется, что очень хорошей зарплатой для колхозного тракториста Ивана является зарплата в 150 рублей. Василий Шукшин очень точно сыграл этот момент, когда любящий прихвастнуть тракторист на секунду заминается, когда проецирует свою зарплату на гипотетическую городскую - сперва он называет сумму «сто», но потом, слегка запнувшись, увеличивает в полтора раза - «сто пятьдесят». То есть говорит следующее: «Я получаю 150 рублей, а в городе я эти деньги гораздо легче заработаю».
Из мизансцены можно сделать вывод, что зарплата тракториста Ивана всё-таки не 150, а поменьше - в кадре хорошо видно, как он прищуривается, произнося «сто пятьдесят», для него это высокая зарплата. Но ладно, пусть будет 150. 150 рублей - это зарплата ниже средней в СССР. То есть тракторист в колхозе за свою тяжеленную работу получает зарплату ниже средней по стране. Это не я утверждаю, это в советском фильме говорится. Это к слову об огромных зарплатах, которые якобы получали труженики в СССР (если верить сегодняшним сочинителям сказок про СССР). Строго говоря, тракторист не на много обогнал по зарплате простого инженера МНС из НИИ. Впрочем, из дальнейшего будет ясно, что есть и те, кто живёт похуже.
Ещё одна характерная деталь - фраза: «В райцентре тоже шаром покати». Понятно, что деревенский житель в данном случае имеет в виду не колбасу - уж мясо, наверное, он в деревне имеет возможность кушать. Но его волнуют пресловутые промтовары для жены, для двух дочек. А где их покупать? В райцентре-то - шаром покати. И опять же, это не я утверждаю, это великий русский режиссёр Василий Шукшин показывает в своём фильме - советском фильме. Так вот и жила страна - в постоянных разговорах о том, что ничего нигде невозможно купить. А современные советские патриоты новой волны утверждают, что нет, все в СССР только о космосе говорили и высокодуховно радовались тому, что «СССР держит за яйца полмира».
Вот интересно, сказал бы какой-нибудь современный юный (или не очень юный) совок в приватном разговоре за бутылочкой колхозному трактористу Ивану: «Да ладно, Иван, что за ересь ты тут несёшь? Страна спутники запускает и держит за яйца полмира, неужто тебя это не радует?» Думаю, тракторист Иван такому жизнерадостному бравурному совку мог бы и в ухо заехать.
Да, ну и чтобы выжать из эпизода всё до конца, обращаю внимание, как заволновалась жена Ивана, Нюра, когда муж, увлёкшись разговором - видимо его постоянная тема, - стал говорить что-то, мягко говоря, не совсем в духе программы «Время». Иван сразу с полуслова её понял и парирует: «Да ведь я за колхоз говорю, а не чего-нибудь там», т.е. оправдывается: «Я конечно малость критикую советскую действительность, но ведь вообще-то я за колхоз, как и родная партия». А чего так заволновалась Нюра? А того, что кто там его знает, этого незнакомого попутчика в кожаном пиджаке (по советским меркам - это очень круто), да ещё с бутылкой КВВК в чемодане («генеральский коньяк»). А ну как муж Иван сболтнёт чего-нибудь не того, а попутчик передаст «куда надо». «Баба, она сердцем чует», - как сказал герой другого фильма при схожих обстоятельствах. Вот и Нюра сердцем чует, что Ивана может занести на повороте. А деревенские - они от советской власти хлебнули по полной в коллективизацию (Нюра тогда аккурат ребёнком была). И страх этот подспудный не улетучился даже в 70-е. А почему Шукшин включил этот намёк в фильм? Да потому, что его отец был репрессирован во времена коллективизации и расстрелян в 1933 году. Такое не забывается.
Так что вот всего один маленький эпизод, а в нём сколько всего про советскую жизнь спресованно. Ну ладно, идём дальше.
Вообще, Василий Шукшин очень старался придать максимальную достоверность своим фильмам, поэтому активно использовал документальные кадры, снимая где можно не только актёров, но простых людей с улицы. Вот, как пример, совсем короткий кадр - бабушка, сидящая на лавочке на улице.
Просто старушка. Советская. Образца 1972 года. Грустная. Бедно одетая. С буханкой хлеба в авоське.
Сегодня совки очень любят поскучать о том, что «ах, сегодня старушки ходят совсем бедно одетые, ах, они ничего кроме хлеба купить себе не могут, о, у, ыыыы». Нет, я согласен - ходят сегодня в том числе и бедно одетые старушки, которых очень жалко. Но ведь в СССР было ровно столько же бедных старушек. В том числе и таких, которые в парках пустые бутылки собирали. Вот ведь в чём штука. Если старушка остаётся в жизни одна (без мужа и детей), то она обязательно будет бедно одета и ничего сделать было нельзя.
Ещё один важный эпизод. Немного выпимши, Иван рассказывает профессору, с которым они познакомились в поезде, про свою деревенскую учительницу, называя её жизнь нищей (вот идь как, оказывается в советское время кому-то могла жизнь учительницы показаться нищей). Профессор просит пересказать эту историю своему сыну, который занимается проблемой учителей. Смотрим эпизод.
Нюра снова активно переживает за длинный язык мужа. Ей снова мерещатся какие-то неприятности, связанные с тем, что рассказ мужа может попасть в газету и в родном колхозе с них за это, чего доброго, и спросить могут. Муж начинает выкручиваться, чтобы плавно «съехать» с темы и отказаться от собственных слов про нищету деревенской учительницы. Так, он увеличивает её зарплату путём алиментов - типа, алименты 35 рублей, да зарплата 100 рублей - это уже не нищета. Да ещё телефон (правда ненужный в деревне). Да, это конечно уже не нищета. Но зарплата-то при это всё равно остаётся 100 рублей - просто нищенской. Совки, вы внимательно этот эпизод просмотрите несколько раз, чтобы в ваших головах отложилась эта информация, почёрпнутая из советского фильма: сельская учительница в первой половине 70-х годов имела зарплату 100 (сто) рублей. Может после этого у вас пропадёт охота врать о том, как ужасно живут учителя сейчас и как распрекрасно им жилось в СССР. И заметьте, это не я говорю, это Василий Макарович Шукшин освещает советскую действительность.
Кстати, любопытно, что Шукшин (посредством своего героя Ивана) робко вносит предложение о введении платного образования. Та фраза, где он говорит: «ну мы бы могли всем колхозом сброситься, чтобы учителю доплачивать» - это, собственно, размышление на тему того, а так ли хорошо это пресловутое бесплатное образование и может быть имеет смысл, чтобы каждый немного адресно доплачивал учителю? Это конечно спорный момент, но интересный, говорящий, что эта тему дебатировалась уже в начале 70-х годов.
Ну и последний на сегодня эпизод. На этот раз из другого фильма Шукшина - «Калина красная» («Мосфильм», 1973 г.). В эпизоде главный герой фильма - Егор Прокудин, приезжает инкогнито к своей матери - старушке Куделихе. Егор - младший из трёх братьев, в молодости связался с ворами и стал жить блатной жизнью. Братья и отец его погибли на войне. Куделиха осталась одна (вернее, у неё есть ещё живущая в городе дочь). И вот, Егор тайно приезжает к матери, чтобы дать ей денег. Очень грустный эпизод. Кстати, в этом эпизоде играет не артистка, а реальная старушка, которая, собственно, рассказывает практически историю своей жизни, отчего весь эпизод приобретает ещё большую пронзительность за счёт максимально возможной достоверности. Смотрим.
Итак. За убитого на войне сына советская власть начислила старушке Куделихе пенсию в 21 рубль 40 копеек. Граждане и гражданки, которые настроены очень романтично в адрес Советского Союза и всюду тиражируют сказки про пенсии в СССР по 100, а то и 150 рублей, посмотрите этот эпизод раз десять. Может тогда в следующий раз, когда будете врать про высочайшие советские пенсии, хотя бы покраснеете.
21 рубль 40 копеек в месяц - так Советская власть оценила жизнь погибшего солдата. А за второго, кстати, вообще ничего не платила. Нет, правда не могу удержаться, чтобы не сказать: неужели дети этой Куделихи, уходя на фронт, могли подумать, что после их гибели мать их будет жить почти в нищете? Неужели они гибли вот за такую жизнь своей матери?
Да, конечно можно сказать, что этой Куделихе как-то помогает её дочка. Однако, по фильму дочка работает уборщицей в ресторане и вряд ли может оказывать матери какую-то ощутимую материальную помощь. Можно также сказать, что не из одних Куделих состояла армия пенсионеров в СССР. И это правда, не из одних. И были конечно пенсионеры, получавшие не 21 рубль 40 копеек, а 40 рублей, и даже 60 рублей, и даже 80, а редким счастливцам перепадало даже 100 рублей в месяц. Но вот таким вот Куделихам, которых по России были сотни тысяч, если не миллионы, которые жили в деревне всю жизнь, у кого и муж, и сыновья погибли на фронте, вот они получали такие жалкие гроши, которые иначе как издевательством назвать сложно.
Стала ли Куделиха жить лучше после развала СССР? Да она просто не дожила. Она умерла где-нибудь в начале 80-х в своей полуразваливающейся избе.
Василий Шукшин был мужественным и сильным человеком. Только поэтому он смог в условиях советской цензуры и ценой собственных нервов отстоять свои честные фильмы. Но последний фильм, который так мечтал снять Шукшин по собственному роману «Я пришёл дать вам волю» (о Степане Разине), советское киношное чиновничество так и не дало ему снять. Может потому Шукшин и умер в 45 лет от сердечного приступа. Ну и очень важна для понимания образа мыслей Василия Макаровича, его сказочная повесть «До третьих петухов», которая конечно не была антисоветчиной в чистом виде, но где-то уже балансировала на грани. Впрочем, непосредственно к советскому кинематографу эта повесть отношения уже не имеет. А потому я закругляюсь на сегодня.
Для начала рассмотрим несколько эпизодов из фильма «Печки-лавочки» (киностудия им. Горького, 1972 г.), Режиссер, автор сценария и исполнитель главной роли: Василий Макарович Шукшин. В фильме показан путь на морской курорт простого колхозного тракториста Ивана, который взял с собой жену Нюру. На море Иван едет впервые и вообще, похоже, впервые едет так далеко от дома. А живёт Иван в алтайской деревне, на берегу реки Бия (а может быть Катунь).
В представленном эпизоде в поезде, по пути на море, колхозный тракторист Иван со своей женой Нюрой знакомятся с человеком приятной интеллигентной наружности, который в дальнейшем оказывается вором. Вор ничего не ворует у Ивана и его жены, а ведёт с ними задушевную беседу. Иван начинает рассуждать о том, почему в деревне всем безразличен конечный результат, а также между делом сообщает некоторые подробности о своей зарплате и советской торговле. Смотрим.
Click to viewИтак, из разговора выясняется, что очень хорошей зарплатой для колхозного тракториста Ивана является зарплата в 150 рублей. Василий Шукшин очень точно сыграл этот момент, когда любящий прихвастнуть тракторист на секунду заминается, когда проецирует свою зарплату на гипотетическую городскую - сперва он называет сумму «сто», но потом, слегка запнувшись, увеличивает в полтора раза - «сто пятьдесят». То есть говорит следующее: «Я получаю 150 рублей, а в городе я эти деньги гораздо легче заработаю».
Из мизансцены можно сделать вывод, что зарплата тракториста Ивана всё-таки не 150, а поменьше - в кадре хорошо видно, как он прищуривается, произнося «сто пятьдесят», для него это высокая зарплата. Но ладно, пусть будет 150. 150 рублей - это зарплата ниже средней в СССР. То есть тракторист в колхозе за свою тяжеленную работу получает зарплату ниже средней по стране. Это не я утверждаю, это в советском фильме говорится. Это к слову об огромных зарплатах, которые якобы получали труженики в СССР (если верить сегодняшним сочинителям сказок про СССР). Строго говоря, тракторист не на много обогнал по зарплате простого инженера МНС из НИИ. Впрочем, из дальнейшего будет ясно, что есть и те, кто живёт похуже.
Ещё одна характерная деталь - фраза: «В райцентре тоже шаром покати». Понятно, что деревенский житель в данном случае имеет в виду не колбасу - уж мясо, наверное, он в деревне имеет возможность кушать. Но его волнуют пресловутые промтовары для жены, для двух дочек. А где их покупать? В райцентре-то - шаром покати. И опять же, это не я утверждаю, это великий русский режиссёр Василий Шукшин показывает в своём фильме - советском фильме. Так вот и жила страна - в постоянных разговорах о том, что ничего нигде невозможно купить. А современные советские патриоты новой волны утверждают, что нет, все в СССР только о космосе говорили и высокодуховно радовались тому, что «СССР держит за яйца полмира».
Вот интересно, сказал бы какой-нибудь современный юный (или не очень юный) совок в приватном разговоре за бутылочкой колхозному трактористу Ивану: «Да ладно, Иван, что за ересь ты тут несёшь? Страна спутники запускает и держит за яйца полмира, неужто тебя это не радует?» Думаю, тракторист Иван такому жизнерадостному бравурному совку мог бы и в ухо заехать.
Да, ну и чтобы выжать из эпизода всё до конца, обращаю внимание, как заволновалась жена Ивана, Нюра, когда муж, увлёкшись разговором - видимо его постоянная тема, - стал говорить что-то, мягко говоря, не совсем в духе программы «Время». Иван сразу с полуслова её понял и парирует: «Да ведь я за колхоз говорю, а не чего-нибудь там», т.е. оправдывается: «Я конечно малость критикую советскую действительность, но ведь вообще-то я за колхоз, как и родная партия». А чего так заволновалась Нюра? А того, что кто там его знает, этого незнакомого попутчика в кожаном пиджаке (по советским меркам - это очень круто), да ещё с бутылкой КВВК в чемодане («генеральский коньяк»). А ну как муж Иван сболтнёт чего-нибудь не того, а попутчик передаст «куда надо». «Баба, она сердцем чует», - как сказал герой другого фильма при схожих обстоятельствах. Вот и Нюра сердцем чует, что Ивана может занести на повороте. А деревенские - они от советской власти хлебнули по полной в коллективизацию (Нюра тогда аккурат ребёнком была). И страх этот подспудный не улетучился даже в 70-е. А почему Шукшин включил этот намёк в фильм? Да потому, что его отец был репрессирован во времена коллективизации и расстрелян в 1933 году. Такое не забывается.
Так что вот всего один маленький эпизод, а в нём сколько всего про советскую жизнь спресованно. Ну ладно, идём дальше.
Вообще, Василий Шукшин очень старался придать максимальную достоверность своим фильмам, поэтому активно использовал документальные кадры, снимая где можно не только актёров, но простых людей с улицы. Вот, как пример, совсем короткий кадр - бабушка, сидящая на лавочке на улице.
Просто старушка. Советская. Образца 1972 года. Грустная. Бедно одетая. С буханкой хлеба в авоське.
Сегодня совки очень любят поскучать о том, что «ах, сегодня старушки ходят совсем бедно одетые, ах, они ничего кроме хлеба купить себе не могут, о, у, ыыыы». Нет, я согласен - ходят сегодня в том числе и бедно одетые старушки, которых очень жалко. Но ведь в СССР было ровно столько же бедных старушек. В том числе и таких, которые в парках пустые бутылки собирали. Вот ведь в чём штука. Если старушка остаётся в жизни одна (без мужа и детей), то она обязательно будет бедно одета и ничего сделать было нельзя.
Ещё один важный эпизод. Немного выпимши, Иван рассказывает профессору, с которым они познакомились в поезде, про свою деревенскую учительницу, называя её жизнь нищей (вот идь как, оказывается в советское время кому-то могла жизнь учительницы показаться нищей). Профессор просит пересказать эту историю своему сыну, который занимается проблемой учителей. Смотрим эпизод.
Нюра снова активно переживает за длинный язык мужа. Ей снова мерещатся какие-то неприятности, связанные с тем, что рассказ мужа может попасть в газету и в родном колхозе с них за это, чего доброго, и спросить могут. Муж начинает выкручиваться, чтобы плавно «съехать» с темы и отказаться от собственных слов про нищету деревенской учительницы. Так, он увеличивает её зарплату путём алиментов - типа, алименты 35 рублей, да зарплата 100 рублей - это уже не нищета. Да ещё телефон (правда ненужный в деревне). Да, это конечно уже не нищета. Но зарплата-то при это всё равно остаётся 100 рублей - просто нищенской. Совки, вы внимательно этот эпизод просмотрите несколько раз, чтобы в ваших головах отложилась эта информация, почёрпнутая из советского фильма: сельская учительница в первой половине 70-х годов имела зарплату 100 (сто) рублей. Может после этого у вас пропадёт охота врать о том, как ужасно живут учителя сейчас и как распрекрасно им жилось в СССР. И заметьте, это не я говорю, это Василий Макарович Шукшин освещает советскую действительность.
Кстати, любопытно, что Шукшин (посредством своего героя Ивана) робко вносит предложение о введении платного образования. Та фраза, где он говорит: «ну мы бы могли всем колхозом сброситься, чтобы учителю доплачивать» - это, собственно, размышление на тему того, а так ли хорошо это пресловутое бесплатное образование и может быть имеет смысл, чтобы каждый немного адресно доплачивал учителю? Это конечно спорный момент, но интересный, говорящий, что эта тему дебатировалась уже в начале 70-х годов.
Ну и последний на сегодня эпизод. На этот раз из другого фильма Шукшина - «Калина красная» («Мосфильм», 1973 г.). В эпизоде главный герой фильма - Егор Прокудин, приезжает инкогнито к своей матери - старушке Куделихе. Егор - младший из трёх братьев, в молодости связался с ворами и стал жить блатной жизнью. Братья и отец его погибли на войне. Куделиха осталась одна (вернее, у неё есть ещё живущая в городе дочь). И вот, Егор тайно приезжает к матери, чтобы дать ей денег. Очень грустный эпизод. Кстати, в этом эпизоде играет не артистка, а реальная старушка, которая, собственно, рассказывает практически историю своей жизни, отчего весь эпизод приобретает ещё большую пронзительность за счёт максимально возможной достоверности. Смотрим.
Итак. За убитого на войне сына советская власть начислила старушке Куделихе пенсию в 21 рубль 40 копеек. Граждане и гражданки, которые настроены очень романтично в адрес Советского Союза и всюду тиражируют сказки про пенсии в СССР по 100, а то и 150 рублей, посмотрите этот эпизод раз десять. Может тогда в следующий раз, когда будете врать про высочайшие советские пенсии, хотя бы покраснеете.
21 рубль 40 копеек в месяц - так Советская власть оценила жизнь погибшего солдата. А за второго, кстати, вообще ничего не платила. Нет, правда не могу удержаться, чтобы не сказать: неужели дети этой Куделихи, уходя на фронт, могли подумать, что после их гибели мать их будет жить почти в нищете? Неужели они гибли вот за такую жизнь своей матери?
Да, конечно можно сказать, что этой Куделихе как-то помогает её дочка. Однако, по фильму дочка работает уборщицей в ресторане и вряд ли может оказывать матери какую-то ощутимую материальную помощь. Можно также сказать, что не из одних Куделих состояла армия пенсионеров в СССР. И это правда, не из одних. И были конечно пенсионеры, получавшие не 21 рубль 40 копеек, а 40 рублей, и даже 60 рублей, и даже 80, а редким счастливцам перепадало даже 100 рублей в месяц. Но вот таким вот Куделихам, которых по России были сотни тысяч, если не миллионы, которые жили в деревне всю жизнь, у кого и муж, и сыновья погибли на фронте, вот они получали такие жалкие гроши, которые иначе как издевательством назвать сложно.
Стала ли Куделиха жить лучше после развала СССР? Да она просто не дожила. Она умерла где-нибудь в начале 80-х в своей полуразваливающейся избе.
Василий Шукшин был мужественным и сильным человеком. Только поэтому он смог в условиях советской цензуры и ценой собственных нервов отстоять свои честные фильмы. Но последний фильм, который так мечтал снять Шукшин по собственному роману «Я пришёл дать вам волю» (о Степане Разине), советское киношное чиновничество так и не дало ему снять. Может потому Шукшин и умер в 45 лет от сердечного приступа. Ну и очень важна для понимания образа мыслей Василия Макаровича, его сказочная повесть «До третьих петухов», которая конечно не была антисоветчиной в чистом виде, но где-то уже балансировала на грани. Впрочем, непосредственно к советскому кинематографу эта повесть отношения уже не имеет. А потому я закругляюсь на сегодня.