Майор РОМАНОВ Михаил Михайлович ( 1937 - 27.10.2004 )
Майор РОМАНОВ Михаил Михайлович
( 1937 - 27.10.2004 )
КОМАНДИР "ГРОМА"
Трудно и одновременно легко писать о человеке, которого хорошо знал по военной и гражданской жизни, с кем шел в бой, - речь идет о полковнике Романове Михаиле Михайловиче, командире группы «Гром», составленной из нас, сотрудников «Альфы».
Ныне о Михаиле Романове знает лишь узкий круг профессионалов и историков Афганской войны. Считаю такое положение дел обидным и оскорбительным. Обернись те события декабря 1979-го поражением, и неудачный штурм дворца Амина привел бы Советский Союз к катастрофическим последствиям военного и геополитического характера. Трудно предполагать, что бы произошло.
Действия спецназа и десантников в рамках операций «Шторм- 333» и «Байкал-79» позволили выполнить задачу. К власти пришло правительство Бабрака Кармаля. Удача была на нашей стороне.
Свой рассказ о полковнике Романове я посвящаю всем ребятам - и тем, кто погиб при штурме, и тем, кто умер потом, неся в себе боль от всего пережитого.
И вот еще что. Если мы не будем рассказывать о том, как все было на самом деле, то читателей, далеких от истории, будут отравлять книгами на подобие «Тайны президентского дворца» Эдуарда Беляева. Я специально привожу длинную цитату, чтобы читатель смог оценить стиль и направленность этого сочинения на заданную тему:
«Руководство группами он (Романов) никому не передал, да если бы и хотел и знал, как это делается во время скоротечного боя, ничего путного у него из этого не получилось бы. Бойцы пребывали в полном смятении от недоброжелательной встречи, организованной им аминовскими защитниками. Не готов был к такому их упрямому отпору и Романов. Он удивлялся себе и афганцам, которые дико артачатся, настырны в активном сопротивлении и никак не хотят достойно умереть от пули советского чекиста.
Вот такой получился расклад. И самим умирать не очень-то хотелось, и противника надо было сокрушить. Бойцы замешкались, ждали друг от друга команд и распоряжений, затоптались на месте. Испугались первым потерям своих боевых товарищей и в стадном порыве, пересиливая себя, действуя безотчетно и интуитивно, ломились в одном лишь направлении - к телесам Амина. Без смерти которого, как казалось, нет им возврата, и вытанцовывался тот случай, когда лучше самим погибнуть, чем потом тебя казнят на плахе позора.
Амин не успел передать сыновьям право на престол, Романов не успел передать бойцам командование…
Уже после боя, ночью, Михаилу Романову стало совсем худо. От удара посыпались камни из почек. Положили его на носилки - и в посольство. Из кошмара - на белое полотно постели, и - спать. И забылся боец во сне, в незнании, без воспоминаний. Без памяти и правды, как мороз по коже…»
Вот такие басни Лафонтена пишет отставной журналист Беляев. Я понимаю: ненависть глаза застит. Особенно такая - лютая, всепоглощающая, до мозговых спазмов. Однако Беляев, как человек некогда военный, должен понимать: стадо, которое он рисует в своем больном воображении, никогда не может выполнить боевую задачу. Тем более ту, что была осуществлена нами 27 декабря 1979 года.
«НАС ПОНАЧАЛУ БЫЛО НЕМНОГО»
Михаил Романов родился в 1937 году. Москвич. Четвертый ребенок в семье. Романовы жили на Фрунзенской набережной Москва-реки. В 1941 году отец, Михаил Фёдорович, ушел на фронт. Жене, Татьяне Васильевне, пришлось одной воспитывать трех сыновей и дочку Валю.
Романов-отец храбро воевал, был ранен. Домой вернулся майором, кавалером ордена «Красной Звезды». Устроился работать на одном из столичных предприятий.
Его сын, будущий командир «Грома», мало чем отличался от сверстников. Разве что серьезнее многих занимался спортом. После школы бежал на тренировки: плавал, бегал на лыжах и занимался борьбой. Закалял волю, воспитывал лидерские качества.
После войны в городах развелось много всякой дряни. В подворотнях курились папироски, слышались резкие, нарочитые голоса… В память о тех временах на спине у Романова остался ножевой шрам. Дело было так. Однажды в автобусе распоясалась шпана, Михаил дал отпор, за что получил удар, который мог стать смертельным.
Срочную службу Романов проходил в войсках правительственной связи КГБ СССР. Был старшиной и продолжал активно заниматься спортом. Демобилизовавшись, устроился на завод, но служба в органах госбезопасности определила его судьбу: вскоре он был направлен в ленинградскую 401-ю спецшколу, готовившую кадры для Седьмого управления КГБ, занимавшегося оперативно-поисковой работой.
В Ленинграде Романов познакомился со своей будущей женой Ниной, являвшейся слушателем этой же спецшколы. Ее мама, Анна Васильевна, в Великую Отечественную войну служила в СМЕРШе и демобилизовалась старшим лейтенантом.
После учебы молодые получили распределение в Москву, где и поженились. Нина Николаевна стала для Михаила верным другом на всю жизнь.
Виктор Розанов, автор очерка о Романове, даст ему такую характеристику: «Энергичный, инициативный и принципиальный молодой офицер очень скоро обратил на себя внимание партийного руководства, даже получил предложение перейти на комсомольскую работу. Это сулило хорошие служебные перспективы, однако Романов отказался от заманчивого предложения. Тишина кабинета не для него. Михаил предпочел хлопотную, часто неблагодарную и требующую полной самоотдачи оперативную работу».
На момент перехода в Группу «А» капитан Романов был заместителем начальника отделения в одном из отделов «семёрки». Кандидат в мастера спорта по самбо. В подразделение был зачислен в 1977 году. К тому времени руководство Комитета увеличило его штатную численность Группы.
Генерал Алексей Дмитриевич Бесчастнов предложил Романову перейти на должность заместителя командира подразделения, и Михалыч с радостью согласился.
Руководителем «Альфы» в тот период являлся Геннадий Николаевич Зайцев. Заместителем у него был майор Роберт Ивон, зачисленный в Группу под № 1 летом 1974 года.
- Михаил Михайлович Романов - это мой боевой товарищ, с которым вместе мы работали в одном из подразделений Комитета государственной безопасности, - поясняет Роберт Петрович. - Он должен был выявлять лиц, которые занимались шпионажем на территории нашей страны. Это его и моя основная служебная обязанность. И работу эту он проводил весьма успешно.
Перед командиром и двумя замами стояла непростая задача: сформировать боевую единицу на уровне международных критериев. За образец взяли британское элитное подразделение SAS и германскую группу GSG-9. Изучали, насколько по крупицам удавалось собрать нужные сведения, методы отбора людей, систему подготовки и вооружения. Но, конечно, стремились создать и что-то свое.
- Почему я начинаю с тактики? Потому, что под нее подгонялись люди, способные в максимально короткое время локализовать заложников и захватить террористов, - рассказывал Романов «Спецназу России». - Мы имели право набирать людей из любых подразделений КГБ. Принцип был добровольный. Основательно изучали личное дело человека, вызывали его в кадры: «Мы предлагаем вам работать в таком-то подразделении». Шла беседа. Интересовались его здоровьем, физическим состоянием, учитывали внешние данные. Затем изучали послужной список, смотрели состав семьи, место проживания. Кандидат или соглашался сразу, или давал нам и самому себе возможность подумать. Я сам более двухсот таких бесед провел.
Мы не скрывали, что работа будет сопряжена с возможной потерей здоровья, а может быть, жизни. Мы не имели права этого не говорить, потому что именно так было на самом деле. Да и сама форма службы связана с жестким режимом. Сотрудник находился в сфере нашего внимания и всегда обязан был сообщать о своем местонахождении. Нас поначалу было немного, воевали малым числом, поэтому каждый человек учитывался и всегда был нужен, независимо от того, должен он находиться в Группе или дома в постоянной готовности.
В Группе я чувствовал себя уверенно, потому что у меня уже было несколько чекистских специальностей. Ведь пришел из боевого - Краснознаменного - Седьмого управления. Занимался агентурной работой - это самостоятельное направление деятельности, соприкасался с охранными функциями Комитета, - делился воспоминаниями Михаил Михайлович.
НАКАЗ ЮРИЯ АНДРОПОВА
В подразделении Михалыч отвечал за автотранспорт, снайперскую и спортивную подготовку. Будучи человеком большого личного обаяния и имея связи в спортивном мире, он организовывал занятия в лучших комплексах столицы, привлекал к обучению сотрудников, как сейчас говорят, звезд отечественного спорта. В частности, уроки снайперской подготовки нам давал участник Великой Отечественной войны, мастер спорта международного класса Владимир Севрюгин.
- Именно Романов предложил мне перейти в Группу «А», - говорил полковник Александр Репин, вице-президент Международной Ассоциации «Альфа». - Это было сказано открытым текстом. Я знал, что такая Группа в составе КГБ есть, но чем конкретно она занималась, я понятия не имел. Когда Романов пояснил, что профиль «ашников» - борьба с терроризмом, я кивнул с пониманием, хотя, по правде говоря, что такое терроризм, я не знал или, если точнее, представлял себе поверхностно. С того времени очень много воды утекло, и терроризм, каким мы его знали в Советском Союзе, сильно вырос из «колыбели», превратившись в чудовищного монстра.
С первых шагов перед руководством Группы встали вопросы концептуально-правового подхода. Некоторые страны считают нецелесообразным вступать в переговоры с террористами. По их мнению, в случае захвата заложников надо осуществлять операцию с применением силы. Не заботясь о сохранении заложников.
Нам, естественно, такой путь был неприемлем. Отцы-командиры помнили строгий наказ Юрия Андропова: «Ни один волос не должен упасть с головы заложника!» Потому эффективным разрешением считалось проведение переговоров, даже с частичными уступками, которые, впрочем, не должны влиять на исход операции.
Перед Группой поставили задачу - использовать боевое оружие только в исключительном случае. Эта концепция перевернула взгляды на роль вооружения. Сотрудники нуждались в принципиально новых образцах. Однако в ту пору даже у такого элитного подразделения, как наше, не было опыта их применения.
- Какой тут выход? Попробовать на себе, - вспоминал Романов. - Помнится, мы перевели на русский язык инструкцию. В ней сказано: «Если попал под выстрел, лучшее успокоительное средство - вода». Хорошо. Разделись с коллегой до трусов и устроили дуэль на газовых пистолетах. Дозы небольшие. Выстрелили друг в друга и бросились под воду. А она, оказывается, когда попадает на кожу после выстрела, вызывает страшную резь. Так что пришлось искать замену «газовикам». Не последнее дело экипировка. Пришлось пересмотреть буквально все, во что одеваются солдаты и офицеры. Многое позаимствовали у летчиков - удобными оказались комбинезоны летных техников, кожаные куртки, сапоги. Спасибо, армия всегда шла навстречу: обувала, одевала.
Говоря о Михалыче, хочу особо отметить его личные качества. Свои взаимоотношения с сотрудниками он строил на уважительных, демократических началах. Подчеркивал, что все делают одну работу, независимо от должностей и званий. Не скрою, нам нравились его дружелюбие, интеллигентность, доступность и коммуникабельность. Хотя, конечно, по службе требуются руководители разных типов.
Романов регулярно выезжал с нами на тренировки, парашютные прыжки, полевые занятия. Жена, Нина Николаевна, и сын Сергей привыкли к его частым и порой неожиданным отлучкам. Понимали, что это его работа, его жизнь. Либо так, либо никак.
(продолжение следует)
Николай БЕРЛЕВ
