Фестиваль авторской песни имени Валерия Грушина или Упражнения в акынстве
Грушинский фестиваль для меня всегда обладал непостижимой атмосферой средневекового дуракаваляния, дня Дурака. Огромное количество людей собирается в одном, заранее оговоренном месте и несколько дней откровенно мается дурью. Сказано это без осуждения, потому что в век, когда все занимаются чем-то исключительно полезным и важным, помаяться дурью и просто отдохнуть, есть дело весьма нужное для души. Это нисколько не обесценивает изначальной причины основания фестиваля, поскольку уже сейчас видно, что из малого семени выросло дерево большое, а дерево, как известно, разительно отличается от того, что его породило.
Мне всегда нравилось, приехав на Грушу, просто и без всякой цели бродить туда-сюда, смотреть по сторонам, слушать, что говорят или поют, в общем, быть в полном смысле слова зевакой.
И в этот раз, я встал утром в субботу, позавтракал (плотно), и, не взяв с собой ничего, кроме бутылки воды и легкой куртки («на всякий случай»), я отправился на Поляну им. В. Грушина. Нельзя не заметить, что ж/д сделала все, чтобы облегчить попадание всех желающих в нужное место с минимумом проблем. Подозреваю в этом некий меркантильный интерес, но доказать не могу. Как бы то ни было, электрички до 135 километра ходили регулярно, объявления об их ожидаемом прибытии делались аж за полчаса до реального появления оных, для многих из них Поляна была конечным пунктом, часть пути до нее они шли без остановок. Создавалось ощущение просто неприличное - как будто ты выехал не за город, а просто отошел метров за сто от дома. Остается позавидовать жителям_не_Самары, которые сохранили первозданную сложность достижения Грушинского.
Что касается мини-рынка при выходе с электрички, то это единственное про что я скажу - безобразие. Нельзя, чтобы «комки» были первым и последним впечатлением гостей фестиваля. Их бы упрятать в лес, чтобы глаза не мозолили.
Сделав несколько традиционных снимков сверху (а надо заметить, что наиболее живописна Грушинская поляна именно с верхних ступеней лестницы), я бодро двинулся в путь. Вниз. Люди, не отягощающие себя регулярными физическими упражнениями - такие как я - вообще особенно бодро совершают этот маршрут именно вниз, по очевидным причинам. Вверх - значительно тяжелее. Иногда даже приходится прибегать к ненормативной лексике, чтобы подбодрить себя. В который раз свидетельствую - именно на эту Гору Сизиф закатывал свой камень. Бедняга.
Как только мне удалось добраться до лагеря пожарников и прочих спасателей наших душ и тел, как только я увидел спортивное поле, на котором, как обычно играли в футбол и волейбол одновременно, я понял, что я тут. В смысле здесь. Второго такого места на Земле нет, точнее, я его не знаю. Только здесь можно увидеть огромные толпы людей перемещающихся не куда-то именно, а скорее просто из любви к самому процессу перемещения, или потому, что нельзя же сидеть целый день в палатке.
Для начала я прошелся от первой эстрады до третьей, разглядывая, где чего дают. На первой в тот момент развлекались издевательством над бедными недопохмелившимися товарищами юноша и девушка, в которых я опознал журналистов СКАТа. Эти подлые садисты заставляли двух несчастных, выдернутых из толпы, произносить совершенно дикие на мой взгляд скороговорки. Какой-то бомбардировщик что-то там бомбардировал, бомбардировал, да так не отбомби.. отбомбард…в общем так этого и не смог сделать. По-моему, в русском нет слова бомбардировать. Хотя Word его почему-то не подчеркнул. Одним словом, то ли пепел Милошевича все еще бьется в чью-то грудь, то ли это Фрейд. А ведь умер он, по современным меркам, уже очень давно. Милошевич, конечно, не Фрейд.
Рядом с первой эстрадой стоял традиционный лагерь поделок из дерева, чуть дальше - из железа. Сколько ни приезжаю, всегда они стоят именно тут. И я, проходя мимо, все время краем глаза замечаю, что они непрерывно что-то мастерят. Но ни разу я не приглядывался, и не интересовался, что именно. Свято убежден, что что-то исключительно бесполезное и не применимое в практических целях. Одним словом, занимаются настоящим искусством.
Дальше было место, где самодеятельный театр должен был показывать постановку про «Федота-стрельца». В этот раз я их не стал смотреть, видел в прошлый приезд. Зрелище поистине потрясающее. Если вы не знаете, что такое максимум эффекта, при минимуме реквизита, то можете глянуть этот спектакль. Впрочем, немалую роль тут сыграл и сам первоисточник. Помню, что ошеломляющий эффект «Сказ» производил даже в полностью экстремально-аскетическом исполнении автора.
На второй эстраде пели лауреаты. Там я не задержался, потому что искал третью эстраду, где должен был передать знакомой расписание поездов. Забавно, но почти никто из встреченных, либо вовсе не знал, где эта третья эстрада находится, либо неопределенно показывал рукой - «где-то там». Судя по рукам, третья эстрада стояла прямо на Волге.
Вообще нередко можно услышать, что Грушинский «уже не тот», что бардовская песня на нем «в загоне», да и вообще многие приезжают туда «не за этим». Наверное. Есть два радикально-противоположные мнения о Грушинском. Первое - фестиваль это то место, куда люди собираются, чтобы сесть у костра и, взявшись за руки, круглые сутки петь песни про костры. Второе - что на Грушинский едут несколько дней «побухать». Правда же в том, что едут на фестиваль авторской песни по разным причинам. Общее у всех приехавших только одно - желание сбросить хотя бы на минуту покрывало повседневности. Конечно, каждый это делает по-своему. Конечно, если человек не научился расслабляться и отрешаться от себя иначе, как с помощью водки, он и на Груше будет пить, пить, пить. Удивительно ли, что на Груше много пьют? Я бы сказал - удивительно, что на Груше пьют так мало.
Как бы то ни было, я шел «где-то туда» и кругами, но так или иначе, к третьей эстраде приближался. По дороге встретил ребят, собирающих деньги на выкуп Крыма у Украины и лагерь скаутов. Вообще фантазия приезжающих на Грушу гостей поражает, если не глубиной, то уж точно разнообразием. Многообразие проявлений Грушинского - верный признак полнокровной жизни. Кажется, на нем и в самом деле стало не так много авторской песни (о чем нередко говорят и сами исполнители, причем почему-то именно те, кто чаще всего исполняет рок), но не потому, что стало много чего-то дурного, а потому что вообще стал много всего. Разного. Мне кажется, что лагерь у Мастрюковских озер не есть что-то одно, что в нем своей независимой жизнью живет множество не просто отдельных палаток и лагерей, но множество субкультур и срезов человеческого мира. Они пересекаются в пространстве физическом, а иногда даже (о чудо!) и в пространстве культурном. В последнем случае они удивленно пялятся друг на друга, поражаясь, что и такое есть на земле. Исполнители авторской песни, рокеры, реконструкторы, скауты, туристы… да мало ли кто еще. Невозможно описать современный Грушинский иначе, как используя терминологию обычную для характеристики этноса, народа. Уникальность Груши в том, что здесь на краткое мгновение возникает и тут же исчезает то, что я бы назвал подъэтносом, надъэтносом или уъэтносом.
По дороге остановился у эстрады «Мегафона». Совершенно неподражаемые номера на гитаре исполнял молодой человек, отдаленно похожий на Джонни Деппа. Как человек невинный и непросвещенный в музыкальном плане я назвал эти номера «испанскими», хотя возможно я как всегда был неправ. Тем не менее, это было просто здорово. Но я покинул этого замечательного исполнителя и упорно двинулся дальше. И вот наконец - о чудо, чудо! - передо мной открылась вожделенная третья эстрада, подобно Чаше Грааля перед глазами изумленного Персиваля. Но я был удачливее последнего, и чаша сия меня не минула.
Разобравшись с ответственным поручением, я уселся собственно перед самой эстрадой. Места были. Их было много. Два часа. Сиеста. Настроение у меня было самое благодушное.
На эстраде в этот момент пели лауреаты конкурса. Это был конкурсный отбор. Но пришел я к шапочному разбору и почти ничего не застал. Услышал только песню детского ансамбля про «Карусель» (ой, мама моя, а я-то думал, что эту песню исполняют только в цикле одноименных мультиков), мальчика, спевшего трогательную песню о любви к женщине старше его (ему было четыре, ей - шесть) и пожилого мужчину, который впоследствии оказался победителем мирового конкурса исполнителей народной музыки. О, как! Это я потом узнал, когда он уже на Гитаре пел. Мужчина исполнил очень медленную и печальную народную песню. Аккомпанировал себе на гуслях. Хотя я прослушал ее два раза, сюжет от меня ускользнул. Единственное, что я понял, так это то, что печаль лирического героя была дальше ускакавшего коня и выше неба. Идеальный саунд-трек для «Волкодава», вот что я скажу. Прослушивание закончилось, и все разошлись. В смысле, исполнители и жюри разошлись. Зрители в моем лице остались.
Немного посидел на площадке перед эстрадой. Невдалеке кто-то спал прямо на солнецепеке. Почему бы и нет. Думаю, что если бы я на этом самом месте лег и уснул, то запросто бы мог спать до концерта Третьякова. Но спать не хотелось. Тогда я встал и ходил.
Мимо палаток, палаток, палаток, подобно древнему пилигриму, шел я к пресс-центру. У информационного стенда долго изучал расписание выступлений. Решил сходить на рынок, чего-нибудь съесть, после чего пойти на Чайхану.
По дороге к рынку наткнулся на сетчатую будку для метания ножей. Там как раз шли соревнования. Полчаса, наверное, просто сидел и любовался. Когда нож бросает опытный человек - зрелище удивительное и красивое. Нож, входит в деревянное полено так легко и небрежно, как будто делает это по собственному страстному желанию.
Наконец я смог оторваться от соревнований и двинуться дальше. По громкоговорителю объявили, что в пресс-центре «Таня ожидает Антона и Сашу». Попытался прикинуть, сколько Антонов и Сашей могут придти в пресс-центр по этому объявлению. Получалось, что немало.
По дороге к рынку зашел в туалет. Общественный туалет на Груше сделали платным, что до некоторой степени пошло ему на пользу. В процессе и после оного, я занимался делом наиболее отвратительным для мыслящего человека - считал деньги в чужом кармане. Если одно посещение стоит пять рублей и каждый гость Груши сходит в туалет хотя бы по разу…. Огромные деньги получаются, господа! Цельных полтора миллиона. А ведь нормальный человек не может же ограничиться одним разом, это даже противоестественно. С другой стороны, некоторые несознательные граждане могут не желать платить деньги, и станут активно наносить вред экосистеме Мастрюковских озер. В общем все не так просто. Тема денег вообще как-то невидимо носилась в воздухе. Еще до поездки на Грушу слышал я, что организация фестиваля приносит организатором огромные убытки. Тоже самое было написано и в газете, которую для общего сведения вслух читал один из посетителей мужской части туалета. Я вообще ни разу не бизнесмен, поэтому своих больших денег у меня не будет никогда. Но что-то подсказывает мне, что Грушинский фестиваль мог бы быть мероприятием прибыльным. И если он не таков, то это, скорее всего потому, что организаторы не умеют, или, возможно, не хотят сделать его таковым. Это, безусловно, их личное дело, но не хотелось бы думать, что такое уникальное явление, как Груша может исчезнуть по столь прозаической причине. Впрочем, если подумать, то данная причина - лидер среди тех, из-за кого исчезали уникальные явления во все времена.
На рынке я купил хот-дог. Всего за тридцать рублей. Хот-дог - уникальная еда. При всей своей функциональности она имеет нечто общее со спиртным - знаешь о его вредоносности и, тем не менее, периодически хочется съесть. Полагаю, что именно наблюдение за людьми, едящими хот-доги, позволило Фрейду сделать вывод о наличии у людей стремления к смерти. Упомянув Фрейда два раза, я не мог не сделать этого в третий раз, чтобы закрыть эту тему раз и навсегда.
Там же, на рынке я обнаружил одно нововведение, которое на прошлых Грушах не встречал - участок для игры в пейнтбол. Не знаю, мне показалось, что играть в пейнтбол на таком клочке земли, все равно, что стреляться из пистолета через платок. Впрочем, как и всегда, когда дело касается развлечений, рациональный подход становится неприменим.
Рядом с пейнтбольным участком стояла палатка, объявление на которой гласило, что здесь можно покидать гвозди, сюрикены и что-то еще. Заходить я не стал - кто его знает, в кого они все это кидаю. Может по ночам в Грушинских лесах уже и ниндзя можно встретить. Вообще не удивлюсь, если в следующем году на фестивале авторской песни им. Валерия Грушина можно будет метать ориссы (поклонники Кинга поймут).
Рынок показался мне меньше обычного, и преобладали там палатки. В смысле те палатки, которые продавали, а не те, из которых продавали. Последних было тоже немало, но первых больше. Причем, там были палатки, палаты и палатища. В некоторых из последних можно было бы жить, если, конечно, провести туда центральное отопление, воду и электричество. Если же заменить палаточный материал на кирпичи или строительные блоки, то получатся настоящие дома, ничем не отличимые от тех, в которых мы все живем. Родство палаток и домов было открыто мной совершенно случайно. Все гениальное всегда рождается спонтанно.
Еще на рынке были гитары (самая дешевая за 880 рублей), масса блестящих приспособлений для того, чтобы сделать жизнь туриста, чуть менее туристской, музыкальные диски и куча сувениров.
Но я только смотрел и ничего не покупал. Принципиально. Еще чего! Приходить на рынок, чтобы что-нибудь там купить - это по-моему пижонство.
На обратном пути я не утерпел и покидал ножи. Кинул шесть раз. Успех мой был локален - ни одного ножа я не воткнул. Более того, с трех метров ни разу даже просто не попал в пенек. С другой стороны, сам при этом ни капли не пострадал, так что первый опыт можно назвать успешным.
Наконец, где-то в пятом часу я добрал до четвертой эстрады и тут остановился надолго. Как-то все выступающие на ней исполнители были вполне недурны, а то и просто хороши, идти никуда не хотелось. Сначала пела одна из лауреатов фестиваля со своей бандой (в хорошем смысле этого нехорошего слова). Фамилии и названия не запомнил. На Гитаре она пела песню про парня, который ходит пьяным, девушка, в которую он влюблен его не замечает, поэтому он собирается купить ходули. Неплохо. Любовная лирика, но главный герой пьяный и на ходулях. По-моему свежо.
После задумчивой исполнительницы-лауреата на эстраду вышла группа-дуэт «Андриан и Александр». Или может наоборот - «Александр и Андриан». Кто из них кто я так и не понял до самого конца. Ребята шутили весело, но как-то устало и немного натужно, чувствовалось, что развлекать народ совсем не тоже самое, что развлекаться самому. Утомляет. А в общем, группа хорошая. Особенно мне понравилась песенка про контрабас. Живо и юмор добрый.
После Андриана с Александром то ли кто-то был еще, то ли не был, я не запомнил. Даже акын не обязан запоминать всего. Тем более, что я как раз разглядывал небо. Надо заметить, что небо можно разглядывать где и когда угодно, а не только тогда, когда ты находишься в окрестностях Аустерлица. Но поскольку в городе на земле особо не полежишь, а во время загородного отдыха, обычно активно отдыхаешь, то я небо разглядываю именно на Груше. Небо у нас просто зашибенное, не знаю как где, а у нас оно суперское, классное и лучше всех. Смотреть на него можно сколько хочешь и не надоест.
Правда, вскоре на эстраду вышли Михаил Новицкий и Татьяна Голубчик. Пришлось отвлекаться. Это было здорово! Просто здорово. Я был так потрясен «Корсарами» Высоцкого в их исполнении, что даже купил диск, при том, что покупать диски на Груше, это чистая благотворительность и меценатство - проще так деньги отдать. Но это к слову. Потрясающая сила, мощь и лиризм. Первый раз исполнение песни Высоцкого не самим автором вызвало у меня восторг. Новицкий очень харизматичный исполнитель, а Голубчик, кажется, умеет достать из своей скрипки максимум возможного.
Бедный ансамбль «Зажигалка» из Ижевска. Они вышли сразу после Новицкого и установить контакт с «залом» так и не смогли - большинство переживало только что закончившееся выступление. В результате из песен ижевчан я ни одну так и не запомнил.
И тут я заметил явление как бы необъяснимое. Хотя «Зажигалка» никого особенно «зажечь» не смогла, к эстраде начал собираться народ. Вообще миграции людей на Груше - явление особое. При видимой (и как мне кажется, видимой вполне справедливо) бесцельности перемещения масс народа, есть какие-то таинственные токи, которые подобно океаническим течением подхватывают людей и доставляют их в определенные места. Концентрация слушателей у определенной эстрады почти никогда не фиксируется, как процесс, но всегда, как наличный факт. Просто в определенный процесс оглядываешься и вдруг понимаешь: «Батюшки, сколько вас! И откуда вы?!». И понимаешь, что сейчас будет «звездный» выход. Так случилось и в этот раз. Поскольку на эстраду вышел «Грассмейстер». Хорошая группа, неплохие песни, отличный инструментал. Но, как мне кажется, тот, кто не видел Тимура Ведерникова вблизи, никогда не поймет особой прелести выступления этого квартета. Артистичность Ведерникова просто потрясающая. Не знаю, как он на самом деле относится к своим выступлениям, но, судя по его виду, можно решить, что он получает от них колоссальное наслаждение. Ни один слушатель (а в данном случае еще и зритель) не сможет остаться равнодушным при виде его пластики и мимики. А какая из него прет энергия! В общем, что хорошо, то хорошо, а что отлично - то отлично. Прямо я их полюбил. Диск пришлось купить. Ну, а что делать. Надо, значит надо.
Несколько раз по ходу выступления и по его окончании Ведерников пригласил всех остаться на «самое потрясающее событие этого фестиваля». И какое-то слово при этом говорил. Наверное, все-таки приличное.
Мне казалось - «Пассанова». Оказалось, что «Боссанова». Оказалось, что это бразильские песни. На португальском. Бразильские песни на португальском очень медленные и грустные. Когда исполнитель (не запомнил я его фамилию) после четырех песен сказал, что сейчас они исполнят грустную - это была шутка-хит. На мой вкус они были все такие. В общем, блюдо экзотическое. После «Грассмейстеров» около трети зрителей разошлись, а еще треть осталась, кажется, потому только, что в Боссанове этой принимал участие и сам Ведерников. Это и логично - откуда у хлопца бразильская грусть? Я лично остался в сомнениях. Только одна из песен мне однозначно понравилась. Это был рассказ о том, как медленно тает ночь и наступает утро, а двое бродят по улицам города. Это было очень красиво. Но!- опять же на русском. Ее, кстати, пел Ведерников. Ну-ну, посмотрим. Кормили свиней трюфелями….
И вот выступления на третьей эстраде закончились. И оказалось, что уже девять часов. А значит, пора идти на Гору. И я честно пошел. Смеркалось…. Вообще это надо было умудриться второй раз приехать на Грушу легко одетым и попасть на заморозки в начале июля. С другой стороны, будет, что вспомнить. Первые нехорошие предчувствия появились у меня еще на «Боссанове» этой. Замерзнуть на бразильских песнях - что может быть ироничнее. Но это было только начало захватывающей ночи.
И вот иду я на Гору, мерзну. И тут…. Кто же знал, что Самарателеком устроит трансляцию матчей четвертьфиналов чемпионата мира по футболу? И как можно пройти мимо, если играют Англия и Португалия? На самом-то деле я прошел. Точнее, постоял, посмотрел, понял, что будут дополнительные таймы. Сходил в туалет. Вернулся почти к концу основного времени и дальше уже смотрел всю игру до пенальти. Англичане, конечно, сами пиздец своему счастью, а португальцы играли именно на пенальти, что при таком вратаре и не удивительно. Рикардо - красавец. Большинство болело, как и я за Португалию, но те, кто болел за Англию, орали громче. Как правильно сказал голос из народа: «Как мы теперь чемпионат России смотреть будем?». Поддерживаю.
И на Гору я уже не пошел. Трансляция с Гитары шла на огромный экран, около него я и сел. Гора, конечно, романтичней, но надо уметь чем-то жертвовать. В частности, романтикой в пользу тех конечностей, которые я не отдавил, пробираясь наверх по ногам и головам.
Как ни странно - учитывая собачий холод и усталость - концерт лауреатов мне понравился даже больше, чем обычно. Конечно, сыро и местами занудно, но довольно разнообразно. Определенно разнообразней, чем три-четыре года назад. Два-три номера, мне даже без дураков понравились. И еще та исполнительница, что просила денег под гитару. Во всяком случае, это было по-хорошему нагло.
Сдался я на Третьякове. Еще полчаса и меня можно было бы хоронить. Живьем. Потому что под землей было определенно теплей. Промерзнув до самой последней внутренности, я снова пошел к футбольному экрану. Там, крепко стиснутый, толпой болельщиков я смог наконец согреться, а заодно понять смысл выражения «чувство локтя». Появилось оно в древние времена, когда люди, спасаясь от холода, сбивались в огромные толпы.
Да, а французы победили. К экрану я подошел через минуту после того, как Анри забил победный (как выяснилось через полчаса с лишним) гол, и до самого последнего мгновения матча принужден был слушать излияния страстного болельщика сборной Франции (или может быть ненавистника сборной Бразилии), который то бурно радовался неизбежной (на его взгляд) победе французов, то в грубой форме издевался над лидерами бразильцев. Как нетрудно догадаться особенные припадки веселья вызывал у него Каку. Убежден, что именно из-за отрицательной энергетики этого болельщика, бразильцы и проиграли. Смотреть ЧМ не дома, а в такой толпе - здорово. Намного веселее.
Когда матч закончился и все разошлись, я поднялся наверх, на самый верх Горы. Оттуда, усталый, но согревшийся я досматривал концерт. Сверху небо, снизу Гитара - это и в самом деле удивительно.
День кончался. А конец каждого дня - это всегда начало дня нового. Изрекать банальности я могу бесконечно. В пять часов утра я сел на первую электричку до Самары. Лег на сиденье и заснул. Проснулся уже дома. Было семь утра и воскресенье.
P.S. Интересно, как настоящие акыны ставят точку? Где найти тот момент, когда можно остановить непрерывный поток наблюдений и сказать, что все дальнейшее надо оставить будущему, а все бывшее - зафиксировать? Если нет сюжета, то не может быть ни начала, ни конца, а только то, что Ситка Чарли называл «взглядом в окно». Наверное, акыны просто устают. Как и я.
Мне всегда нравилось, приехав на Грушу, просто и без всякой цели бродить туда-сюда, смотреть по сторонам, слушать, что говорят или поют, в общем, быть в полном смысле слова зевакой.
И в этот раз, я встал утром в субботу, позавтракал (плотно), и, не взяв с собой ничего, кроме бутылки воды и легкой куртки («на всякий случай»), я отправился на Поляну им. В. Грушина. Нельзя не заметить, что ж/д сделала все, чтобы облегчить попадание всех желающих в нужное место с минимумом проблем. Подозреваю в этом некий меркантильный интерес, но доказать не могу. Как бы то ни было, электрички до 135 километра ходили регулярно, объявления об их ожидаемом прибытии делались аж за полчаса до реального появления оных, для многих из них Поляна была конечным пунктом, часть пути до нее они шли без остановок. Создавалось ощущение просто неприличное - как будто ты выехал не за город, а просто отошел метров за сто от дома. Остается позавидовать жителям_не_Самары, которые сохранили первозданную сложность достижения Грушинского.
Что касается мини-рынка при выходе с электрички, то это единственное про что я скажу - безобразие. Нельзя, чтобы «комки» были первым и последним впечатлением гостей фестиваля. Их бы упрятать в лес, чтобы глаза не мозолили.
Сделав несколько традиционных снимков сверху (а надо заметить, что наиболее живописна Грушинская поляна именно с верхних ступеней лестницы), я бодро двинулся в путь. Вниз. Люди, не отягощающие себя регулярными физическими упражнениями - такие как я - вообще особенно бодро совершают этот маршрут именно вниз, по очевидным причинам. Вверх - значительно тяжелее. Иногда даже приходится прибегать к ненормативной лексике, чтобы подбодрить себя. В который раз свидетельствую - именно на эту Гору Сизиф закатывал свой камень. Бедняга.
Как только мне удалось добраться до лагеря пожарников и прочих спасателей наших душ и тел, как только я увидел спортивное поле, на котором, как обычно играли в футбол и волейбол одновременно, я понял, что я тут. В смысле здесь. Второго такого места на Земле нет, точнее, я его не знаю. Только здесь можно увидеть огромные толпы людей перемещающихся не куда-то именно, а скорее просто из любви к самому процессу перемещения, или потому, что нельзя же сидеть целый день в палатке.
Для начала я прошелся от первой эстрады до третьей, разглядывая, где чего дают. На первой в тот момент развлекались издевательством над бедными недопохмелившимися товарищами юноша и девушка, в которых я опознал журналистов СКАТа. Эти подлые садисты заставляли двух несчастных, выдернутых из толпы, произносить совершенно дикие на мой взгляд скороговорки. Какой-то бомбардировщик что-то там бомбардировал, бомбардировал, да так не отбомби.. отбомбард…в общем так этого и не смог сделать. По-моему, в русском нет слова бомбардировать. Хотя Word его почему-то не подчеркнул. Одним словом, то ли пепел Милошевича все еще бьется в чью-то грудь, то ли это Фрейд. А ведь умер он, по современным меркам, уже очень давно. Милошевич, конечно, не Фрейд.
Рядом с первой эстрадой стоял традиционный лагерь поделок из дерева, чуть дальше - из железа. Сколько ни приезжаю, всегда они стоят именно тут. И я, проходя мимо, все время краем глаза замечаю, что они непрерывно что-то мастерят. Но ни разу я не приглядывался, и не интересовался, что именно. Свято убежден, что что-то исключительно бесполезное и не применимое в практических целях. Одним словом, занимаются настоящим искусством.
Дальше было место, где самодеятельный театр должен был показывать постановку про «Федота-стрельца». В этот раз я их не стал смотреть, видел в прошлый приезд. Зрелище поистине потрясающее. Если вы не знаете, что такое максимум эффекта, при минимуме реквизита, то можете глянуть этот спектакль. Впрочем, немалую роль тут сыграл и сам первоисточник. Помню, что ошеломляющий эффект «Сказ» производил даже в полностью экстремально-аскетическом исполнении автора.
На второй эстраде пели лауреаты. Там я не задержался, потому что искал третью эстраду, где должен был передать знакомой расписание поездов. Забавно, но почти никто из встреченных, либо вовсе не знал, где эта третья эстрада находится, либо неопределенно показывал рукой - «где-то там». Судя по рукам, третья эстрада стояла прямо на Волге.
Вообще нередко можно услышать, что Грушинский «уже не тот», что бардовская песня на нем «в загоне», да и вообще многие приезжают туда «не за этим». Наверное. Есть два радикально-противоположные мнения о Грушинском. Первое - фестиваль это то место, куда люди собираются, чтобы сесть у костра и, взявшись за руки, круглые сутки петь песни про костры. Второе - что на Грушинский едут несколько дней «побухать». Правда же в том, что едут на фестиваль авторской песни по разным причинам. Общее у всех приехавших только одно - желание сбросить хотя бы на минуту покрывало повседневности. Конечно, каждый это делает по-своему. Конечно, если человек не научился расслабляться и отрешаться от себя иначе, как с помощью водки, он и на Груше будет пить, пить, пить. Удивительно ли, что на Груше много пьют? Я бы сказал - удивительно, что на Груше пьют так мало.
Как бы то ни было, я шел «где-то туда» и кругами, но так или иначе, к третьей эстраде приближался. По дороге встретил ребят, собирающих деньги на выкуп Крыма у Украины и лагерь скаутов. Вообще фантазия приезжающих на Грушу гостей поражает, если не глубиной, то уж точно разнообразием. Многообразие проявлений Грушинского - верный признак полнокровной жизни. Кажется, на нем и в самом деле стало не так много авторской песни (о чем нередко говорят и сами исполнители, причем почему-то именно те, кто чаще всего исполняет рок), но не потому, что стало много чего-то дурного, а потому что вообще стал много всего. Разного. Мне кажется, что лагерь у Мастрюковских озер не есть что-то одно, что в нем своей независимой жизнью живет множество не просто отдельных палаток и лагерей, но множество субкультур и срезов человеческого мира. Они пересекаются в пространстве физическом, а иногда даже (о чудо!) и в пространстве культурном. В последнем случае они удивленно пялятся друг на друга, поражаясь, что и такое есть на земле. Исполнители авторской песни, рокеры, реконструкторы, скауты, туристы… да мало ли кто еще. Невозможно описать современный Грушинский иначе, как используя терминологию обычную для характеристики этноса, народа. Уникальность Груши в том, что здесь на краткое мгновение возникает и тут же исчезает то, что я бы назвал подъэтносом, надъэтносом или уъэтносом.
По дороге остановился у эстрады «Мегафона». Совершенно неподражаемые номера на гитаре исполнял молодой человек, отдаленно похожий на Джонни Деппа. Как человек невинный и непросвещенный в музыкальном плане я назвал эти номера «испанскими», хотя возможно я как всегда был неправ. Тем не менее, это было просто здорово. Но я покинул этого замечательного исполнителя и упорно двинулся дальше. И вот наконец - о чудо, чудо! - передо мной открылась вожделенная третья эстрада, подобно Чаше Грааля перед глазами изумленного Персиваля. Но я был удачливее последнего, и чаша сия меня не минула.
Разобравшись с ответственным поручением, я уселся собственно перед самой эстрадой. Места были. Их было много. Два часа. Сиеста. Настроение у меня было самое благодушное.
На эстраде в этот момент пели лауреаты конкурса. Это был конкурсный отбор. Но пришел я к шапочному разбору и почти ничего не застал. Услышал только песню детского ансамбля про «Карусель» (ой, мама моя, а я-то думал, что эту песню исполняют только в цикле одноименных мультиков), мальчика, спевшего трогательную песню о любви к женщине старше его (ему было четыре, ей - шесть) и пожилого мужчину, который впоследствии оказался победителем мирового конкурса исполнителей народной музыки. О, как! Это я потом узнал, когда он уже на Гитаре пел. Мужчина исполнил очень медленную и печальную народную песню. Аккомпанировал себе на гуслях. Хотя я прослушал ее два раза, сюжет от меня ускользнул. Единственное, что я понял, так это то, что печаль лирического героя была дальше ускакавшего коня и выше неба. Идеальный саунд-трек для «Волкодава», вот что я скажу. Прослушивание закончилось, и все разошлись. В смысле, исполнители и жюри разошлись. Зрители в моем лице остались.
Немного посидел на площадке перед эстрадой. Невдалеке кто-то спал прямо на солнецепеке. Почему бы и нет. Думаю, что если бы я на этом самом месте лег и уснул, то запросто бы мог спать до концерта Третьякова. Но спать не хотелось. Тогда я встал и ходил.
Мимо палаток, палаток, палаток, подобно древнему пилигриму, шел я к пресс-центру. У информационного стенда долго изучал расписание выступлений. Решил сходить на рынок, чего-нибудь съесть, после чего пойти на Чайхану.
По дороге к рынку наткнулся на сетчатую будку для метания ножей. Там как раз шли соревнования. Полчаса, наверное, просто сидел и любовался. Когда нож бросает опытный человек - зрелище удивительное и красивое. Нож, входит в деревянное полено так легко и небрежно, как будто делает это по собственному страстному желанию.
Наконец я смог оторваться от соревнований и двинуться дальше. По громкоговорителю объявили, что в пресс-центре «Таня ожидает Антона и Сашу». Попытался прикинуть, сколько Антонов и Сашей могут придти в пресс-центр по этому объявлению. Получалось, что немало.
По дороге к рынку зашел в туалет. Общественный туалет на Груше сделали платным, что до некоторой степени пошло ему на пользу. В процессе и после оного, я занимался делом наиболее отвратительным для мыслящего человека - считал деньги в чужом кармане. Если одно посещение стоит пять рублей и каждый гость Груши сходит в туалет хотя бы по разу…. Огромные деньги получаются, господа! Цельных полтора миллиона. А ведь нормальный человек не может же ограничиться одним разом, это даже противоестественно. С другой стороны, некоторые несознательные граждане могут не желать платить деньги, и станут активно наносить вред экосистеме Мастрюковских озер. В общем все не так просто. Тема денег вообще как-то невидимо носилась в воздухе. Еще до поездки на Грушу слышал я, что организация фестиваля приносит организатором огромные убытки. Тоже самое было написано и в газете, которую для общего сведения вслух читал один из посетителей мужской части туалета. Я вообще ни разу не бизнесмен, поэтому своих больших денег у меня не будет никогда. Но что-то подсказывает мне, что Грушинский фестиваль мог бы быть мероприятием прибыльным. И если он не таков, то это, скорее всего потому, что организаторы не умеют, или, возможно, не хотят сделать его таковым. Это, безусловно, их личное дело, но не хотелось бы думать, что такое уникальное явление, как Груша может исчезнуть по столь прозаической причине. Впрочем, если подумать, то данная причина - лидер среди тех, из-за кого исчезали уникальные явления во все времена.
На рынке я купил хот-дог. Всего за тридцать рублей. Хот-дог - уникальная еда. При всей своей функциональности она имеет нечто общее со спиртным - знаешь о его вредоносности и, тем не менее, периодически хочется съесть. Полагаю, что именно наблюдение за людьми, едящими хот-доги, позволило Фрейду сделать вывод о наличии у людей стремления к смерти. Упомянув Фрейда два раза, я не мог не сделать этого в третий раз, чтобы закрыть эту тему раз и навсегда.
Там же, на рынке я обнаружил одно нововведение, которое на прошлых Грушах не встречал - участок для игры в пейнтбол. Не знаю, мне показалось, что играть в пейнтбол на таком клочке земли, все равно, что стреляться из пистолета через платок. Впрочем, как и всегда, когда дело касается развлечений, рациональный подход становится неприменим.
Рядом с пейнтбольным участком стояла палатка, объявление на которой гласило, что здесь можно покидать гвозди, сюрикены и что-то еще. Заходить я не стал - кто его знает, в кого они все это кидаю. Может по ночам в Грушинских лесах уже и ниндзя можно встретить. Вообще не удивлюсь, если в следующем году на фестивале авторской песни им. Валерия Грушина можно будет метать ориссы (поклонники Кинга поймут).
Рынок показался мне меньше обычного, и преобладали там палатки. В смысле те палатки, которые продавали, а не те, из которых продавали. Последних было тоже немало, но первых больше. Причем, там были палатки, палаты и палатища. В некоторых из последних можно было бы жить, если, конечно, провести туда центральное отопление, воду и электричество. Если же заменить палаточный материал на кирпичи или строительные блоки, то получатся настоящие дома, ничем не отличимые от тех, в которых мы все живем. Родство палаток и домов было открыто мной совершенно случайно. Все гениальное всегда рождается спонтанно.
Еще на рынке были гитары (самая дешевая за 880 рублей), масса блестящих приспособлений для того, чтобы сделать жизнь туриста, чуть менее туристской, музыкальные диски и куча сувениров.
Но я только смотрел и ничего не покупал. Принципиально. Еще чего! Приходить на рынок, чтобы что-нибудь там купить - это по-моему пижонство.
На обратном пути я не утерпел и покидал ножи. Кинул шесть раз. Успех мой был локален - ни одного ножа я не воткнул. Более того, с трех метров ни разу даже просто не попал в пенек. С другой стороны, сам при этом ни капли не пострадал, так что первый опыт можно назвать успешным.
Наконец, где-то в пятом часу я добрал до четвертой эстрады и тут остановился надолго. Как-то все выступающие на ней исполнители были вполне недурны, а то и просто хороши, идти никуда не хотелось. Сначала пела одна из лауреатов фестиваля со своей бандой (в хорошем смысле этого нехорошего слова). Фамилии и названия не запомнил. На Гитаре она пела песню про парня, который ходит пьяным, девушка, в которую он влюблен его не замечает, поэтому он собирается купить ходули. Неплохо. Любовная лирика, но главный герой пьяный и на ходулях. По-моему свежо.
После задумчивой исполнительницы-лауреата на эстраду вышла группа-дуэт «Андриан и Александр». Или может наоборот - «Александр и Андриан». Кто из них кто я так и не понял до самого конца. Ребята шутили весело, но как-то устало и немного натужно, чувствовалось, что развлекать народ совсем не тоже самое, что развлекаться самому. Утомляет. А в общем, группа хорошая. Особенно мне понравилась песенка про контрабас. Живо и юмор добрый.
После Андриана с Александром то ли кто-то был еще, то ли не был, я не запомнил. Даже акын не обязан запоминать всего. Тем более, что я как раз разглядывал небо. Надо заметить, что небо можно разглядывать где и когда угодно, а не только тогда, когда ты находишься в окрестностях Аустерлица. Но поскольку в городе на земле особо не полежишь, а во время загородного отдыха, обычно активно отдыхаешь, то я небо разглядываю именно на Груше. Небо у нас просто зашибенное, не знаю как где, а у нас оно суперское, классное и лучше всех. Смотреть на него можно сколько хочешь и не надоест.
Правда, вскоре на эстраду вышли Михаил Новицкий и Татьяна Голубчик. Пришлось отвлекаться. Это было здорово! Просто здорово. Я был так потрясен «Корсарами» Высоцкого в их исполнении, что даже купил диск, при том, что покупать диски на Груше, это чистая благотворительность и меценатство - проще так деньги отдать. Но это к слову. Потрясающая сила, мощь и лиризм. Первый раз исполнение песни Высоцкого не самим автором вызвало у меня восторг. Новицкий очень харизматичный исполнитель, а Голубчик, кажется, умеет достать из своей скрипки максимум возможного.
Бедный ансамбль «Зажигалка» из Ижевска. Они вышли сразу после Новицкого и установить контакт с «залом» так и не смогли - большинство переживало только что закончившееся выступление. В результате из песен ижевчан я ни одну так и не запомнил.
И тут я заметил явление как бы необъяснимое. Хотя «Зажигалка» никого особенно «зажечь» не смогла, к эстраде начал собираться народ. Вообще миграции людей на Груше - явление особое. При видимой (и как мне кажется, видимой вполне справедливо) бесцельности перемещения масс народа, есть какие-то таинственные токи, которые подобно океаническим течением подхватывают людей и доставляют их в определенные места. Концентрация слушателей у определенной эстрады почти никогда не фиксируется, как процесс, но всегда, как наличный факт. Просто в определенный процесс оглядываешься и вдруг понимаешь: «Батюшки, сколько вас! И откуда вы?!». И понимаешь, что сейчас будет «звездный» выход. Так случилось и в этот раз. Поскольку на эстраду вышел «Грассмейстер». Хорошая группа, неплохие песни, отличный инструментал. Но, как мне кажется, тот, кто не видел Тимура Ведерникова вблизи, никогда не поймет особой прелести выступления этого квартета. Артистичность Ведерникова просто потрясающая. Не знаю, как он на самом деле относится к своим выступлениям, но, судя по его виду, можно решить, что он получает от них колоссальное наслаждение. Ни один слушатель (а в данном случае еще и зритель) не сможет остаться равнодушным при виде его пластики и мимики. А какая из него прет энергия! В общем, что хорошо, то хорошо, а что отлично - то отлично. Прямо я их полюбил. Диск пришлось купить. Ну, а что делать. Надо, значит надо.
Несколько раз по ходу выступления и по его окончании Ведерников пригласил всех остаться на «самое потрясающее событие этого фестиваля». И какое-то слово при этом говорил. Наверное, все-таки приличное.
Мне казалось - «Пассанова». Оказалось, что «Боссанова». Оказалось, что это бразильские песни. На португальском. Бразильские песни на португальском очень медленные и грустные. Когда исполнитель (не запомнил я его фамилию) после четырех песен сказал, что сейчас они исполнят грустную - это была шутка-хит. На мой вкус они были все такие. В общем, блюдо экзотическое. После «Грассмейстеров» около трети зрителей разошлись, а еще треть осталась, кажется, потому только, что в Боссанове этой принимал участие и сам Ведерников. Это и логично - откуда у хлопца бразильская грусть? Я лично остался в сомнениях. Только одна из песен мне однозначно понравилась. Это был рассказ о том, как медленно тает ночь и наступает утро, а двое бродят по улицам города. Это было очень красиво. Но!- опять же на русском. Ее, кстати, пел Ведерников. Ну-ну, посмотрим. Кормили свиней трюфелями….
И вот выступления на третьей эстраде закончились. И оказалось, что уже девять часов. А значит, пора идти на Гору. И я честно пошел. Смеркалось…. Вообще это надо было умудриться второй раз приехать на Грушу легко одетым и попасть на заморозки в начале июля. С другой стороны, будет, что вспомнить. Первые нехорошие предчувствия появились у меня еще на «Боссанове» этой. Замерзнуть на бразильских песнях - что может быть ироничнее. Но это было только начало захватывающей ночи.
И вот иду я на Гору, мерзну. И тут…. Кто же знал, что Самарателеком устроит трансляцию матчей четвертьфиналов чемпионата мира по футболу? И как можно пройти мимо, если играют Англия и Португалия? На самом-то деле я прошел. Точнее, постоял, посмотрел, понял, что будут дополнительные таймы. Сходил в туалет. Вернулся почти к концу основного времени и дальше уже смотрел всю игру до пенальти. Англичане, конечно, сами пиздец своему счастью, а португальцы играли именно на пенальти, что при таком вратаре и не удивительно. Рикардо - красавец. Большинство болело, как и я за Португалию, но те, кто болел за Англию, орали громче. Как правильно сказал голос из народа: «Как мы теперь чемпионат России смотреть будем?». Поддерживаю.
И на Гору я уже не пошел. Трансляция с Гитары шла на огромный экран, около него я и сел. Гора, конечно, романтичней, но надо уметь чем-то жертвовать. В частности, романтикой в пользу тех конечностей, которые я не отдавил, пробираясь наверх по ногам и головам.
Как ни странно - учитывая собачий холод и усталость - концерт лауреатов мне понравился даже больше, чем обычно. Конечно, сыро и местами занудно, но довольно разнообразно. Определенно разнообразней, чем три-четыре года назад. Два-три номера, мне даже без дураков понравились. И еще та исполнительница, что просила денег под гитару. Во всяком случае, это было по-хорошему нагло.
Сдался я на Третьякове. Еще полчаса и меня можно было бы хоронить. Живьем. Потому что под землей было определенно теплей. Промерзнув до самой последней внутренности, я снова пошел к футбольному экрану. Там, крепко стиснутый, толпой болельщиков я смог наконец согреться, а заодно понять смысл выражения «чувство локтя». Появилось оно в древние времена, когда люди, спасаясь от холода, сбивались в огромные толпы.
Да, а французы победили. К экрану я подошел через минуту после того, как Анри забил победный (как выяснилось через полчаса с лишним) гол, и до самого последнего мгновения матча принужден был слушать излияния страстного болельщика сборной Франции (или может быть ненавистника сборной Бразилии), который то бурно радовался неизбежной (на его взгляд) победе французов, то в грубой форме издевался над лидерами бразильцев. Как нетрудно догадаться особенные припадки веселья вызывал у него Каку. Убежден, что именно из-за отрицательной энергетики этого болельщика, бразильцы и проиграли. Смотреть ЧМ не дома, а в такой толпе - здорово. Намного веселее.
Когда матч закончился и все разошлись, я поднялся наверх, на самый верх Горы. Оттуда, усталый, но согревшийся я досматривал концерт. Сверху небо, снизу Гитара - это и в самом деле удивительно.
День кончался. А конец каждого дня - это всегда начало дня нового. Изрекать банальности я могу бесконечно. В пять часов утра я сел на первую электричку до Самары. Лег на сиденье и заснул. Проснулся уже дома. Было семь утра и воскресенье.
P.S. Интересно, как настоящие акыны ставят точку? Где найти тот момент, когда можно остановить непрерывный поток наблюдений и сказать, что все дальнейшее надо оставить будущему, а все бывшее - зафиксировать? Если нет сюжета, то не может быть ни начала, ни конца, а только то, что Ситка Чарли называл «взглядом в окно». Наверное, акыны просто устают. Как и я.