Скажите, а вы из принципа игнорируете здравый смысл или у вас к нему личная неприязнь?
Я знала, знала, что вся истерия вокруг России начнет скоро напоминать фарс.
И не прошло и .... впрочем, неважно сколько дней.
Итак.
[Spoiler (click to open)]
У России есть 520 самолетов взятых в лизинг у некоторых авиакомпаний Европы. Есть Фил, не побоюсь этого слова - Сеймур. Этот Фил - Начальник конторы Рога и копыта Глава лизинговых компаний Европы. Думала даже, что он родственник Доктора Куин -- женщина-врач. Но не, не родственник. Не Афоня.
И вот, этот неудавшийся родственник топнул серебряным копытцем и заявил: хочу самолеты все обратно! Из лизинга, значит. Гоните на базу, в прямом смысле.
На что вполне резонно им заявили, что раз есть ваш лизинг, то ваш и вывозинг. Самостоятельный. Раз ваша инициатива, то сами девоньки, сами. Мы, так сказать, не против.
А вот теперь, десерт:
Как доставить 520 воздушных судов, если небо над Россией, Белоруссией и Украиной, закрыли?
По трассе -- Москва-Петушки?
Ну, хорошо. Допустим вы, как Венечка Ерофеев, доберетесь до Петушков самолетов и прибыли за своими воздушными конями. Но! Как только состоится передача самолетов они тут же перестанут быть российскими, а НЕ российским бортам летать в нашем прекрасном небе - нельзя.
Вы ж сами так к этому решению бежали, дурашки.
И как вишенка на торте: лизинговые компании выступившие инициаторами прекращения договоров-лизинга, должны понести огромные штрафы предусмотренные договором лизинга. При первичных подсчетах размеры штрафов таковы, что лизинговые компании банкротятся и опадают, как листья березы в осеннюю пору.
Но и это еще не всё, представляете?
Прошел очередной месяц лизинга и Россия хочет, как исполнительный исполнитель перевести деньги за аренду, а свифт-то отключили, любезные! И чо? А ни чо.
Кто сам себя выпорол?
Россия даже предлагает бумажку с печатью о том, что мол смело можете вычесть из замороженных вами наших средств сумму аренды, welcome, как говорится. Платежка по факсу.
Но молчат западные экономические стратеги. Цугцванг, однако, намечается. И не опять, а снова.