Мы в город изумрудный идём дорогой трудной.
Пять лет тому назад я попала в аварию. В больнице после обследования, заведующая отделением пригласив моего мужа, очень долго и красочно сообщала, что меня надо сдать в санаторий под Петербургом, так как скорее всего, ходить я больше не смогу. Всего лишь четыреста тысяч рублей за шесть месяцев и тумбочка у кровати мне обеспечена на всё оплаченное, щедрыми родственниками время, с возможностью пролонгации.
Сказать, что мы охуели все, это не сказать, вообще, ничего. И даже не знаю от чего больше? От суммы или от перспектив.
Это был - эпический пиздец.
Но торкнуло меня только тогда, когда новая сынова классная руководительница стала мне звонить и сообщать о полной неуспеваемости сына по всем предметам.
Я решила, что пиздец надо откладывать и выходить из этого штопора самостоятельно.
[Spoiler (click to open)]
Вообщем, вернули меня домой из больницы полностью неходячую в середине августа, а к одиннадцатому ноября (мамы моей день рождения), я встала самостоятельно и простояла в комнате, возле шведской стенки, четыре минуты.
После того, как мозг утвердился в том, что ноги его не поведут, дело пошло быстрее и к НГ я первый раз с лета вышла самостоятельно, одна на улицу. В феврале, я уже ковыляла в школу и разгоняла там весь гадюшник. В мае сын совершенно нормально, лишь с двумя тройками, закончил пятый класс. А я проехала на велосипеде по всему нашему парку.
Это была - победа.
Вот с такими вводными в начале следующего сентября, через почти год после катастрофы, сын заявил, что они со всей школой идут в поход.
Шестой класс. Нужны пару родителей - оповестила в чатике классная.
Родители скромно молчали.
Ну, думаю - почему нет?
Свежий воздух, природа, птички поют, детишки играют. Красота!
Как можно быть в такой степени наивности после всего того, что со мной произошло, я не знаю. Муж говорит, что я вообщем-то, дура. Возможно.
И я поехала в этот сраный поход.
Первое, что я сделала не правильно, это - неправильно оделась. Я одела лишь водолазку и ветровку с джинсами. Хорошо, хоть кроссовки одела. Второе - так это то, что я взяла мало еды и самое главное - воды.
Когда мы приехали на вокзал, я реально охуела от количества детей в одном месте. Даже первосентябрьская линейка не вмещала в себя такое количество орущих, разновозрастных несовершеннолетних из разных школ одновременно. Вот оказывается, что такое школьный поход.
Я поняла, почему классный чатик молчал, но было уже поздно.
Я шумно вдохнула.
Вторым, таким же наивно-активным родителем, оказался папа одноклассника. Папа был серьёзен, суров и судя по увесистому рюкзаку за спиной, гораздо более подготовлен, чем я. Я сразу ухватилась за него, как утопающий за соломинку. Папа одноклассника вскинул удивлённо брови, но видимо решил, что избавится от меня уже на месте. Блажен, кто верует.
По приезду в прекрасный, удивительный по своей красоте кусочек карельского перешейка, на местности, я поняла, что веселье только начинается.
В своем воображении я выходила на перрон из электрички, заходила в кафе работающее на вынос с собой, покупала там себе чашку крепкого черного кофе и вся в настроении шла, весело перекликаясь с детьми до стоянки.
Когда мы вышли на перрон, там не было просто части самого перрона, его ремонтировали. Поэтому, многие дети спрыгивали прямо с вагона на землю.
Место дислокации этого шабаша было выбрано в километрах трёх от станции, аккурат по части длинны бывшей линии Монергейма. А это значит, что ровных дорог, тропинок, ровной местности, там нет. Вообще. Совершенно. Там всё время либо куда-то взбираешся, либо от куда-то спускаешся. С моими только, только вылеченными ногами, это был полный трэш. Мы ещё не пришли, а я уже захотела домой и на ручки. Пришлось схватить за локоть активного папу одноклассника. Папа тяжело вздохнул, но промолчал.
Невидимый руководитель этого безобразия через полчаса вывел нас на огромную поляну. Для понимания, поляна тоже не была ровная и лишь пяточок, размером со школьный стадион, был заботливо кем-то расчищен от сучков, камней, огромных валунов и коряг.
Там на соснах повесили синие, белые и красные флажки, и кто-то притащил и собрал там трибуну, поставил флагшток. Вокруг же царила почти непроходимая чаща с канавами и мокрыми лужами.
Это - конец, подумал Штирлиц ©.
Ноги у меня понемногу начали отваливаться. Я перестала чувствовать ляжки. Но самый цимес был в том, что присесть там было просто некуда. Совершенно. Предполагалось расстелить на земле огромное покрывало, заботливо захваченное классным руководителем и всем гуртом сесть на него. Я перестала считать в который раз я охуела. Сбилась.
Нашла корягу. Пристроила свой зад на неё. Корявый сучок больно впивался в мой нежный филей, поэтому сидеть на нём можно было только в одном положении, с разворотом кормы на зюй-зюй-вест. Папа нашего класса достал розжиг и весело плеснул его на три сухих палки, аккуратно сложенные школьниками. Запахло пожаром и шашлыком. Дети оживились, классная перекрестилась.
В это время с трибуны что-то громко стали говорить в рупор и все взрослые, бросив на меня эту ораву голодных пираний, пошли слушать местного Левитана. Я поняла, что если дети поймут, что мне плохо, то сожрут вместе с корягой на которой я пыталась сидеть. Снова повторила про себя мантру. Ужасно хотелось курить. А лучше - выпить.
А ещё лучше не ездить сюда нахрен, никогда.
Пришёл классный папа. Принес ещё коряг и задумался. Я поняла, что надо брать инициативу в свои руки, иначе я здесь сдохну.
"А вы любите собирать грибы?" - нежно поинтересовалась я и повлекла его, как карусель по всему периметру нашей местности. Папа пытался пару раз деруться, но я крепко ухватилась за его локоть.
"Интересно, а сюда можно было проехать на машине?"- сказала я увидив вдруг, две машины скорой помощи. Для меня, это было так же неожиданно, как если бы на Луне нашли домик Лунтика. Классный папа тихонько выругался, а потом сообщил, что только что поменял на своем авто подвеску и если бы знал путь, то доехал бы сюда самостоятельно.
"Я тебя умоляю! Если бы я знала путь, я бы вообще сюда не приехала" - подумала я, но вместо этого спросила:
- А какая машина-то? - и классный папа, почувствовав заинтересованного слушателя пустился в пространственные рассуждения и сравнительный анализ российского и зарубежного автопрома.
Я была почти спасена. Надо было ещё осторожно узнать у него, какой футбольный клуб он предпочитает и можно было не беспокоится ни о собеседнике, ни о сопровождающем меня на всё время этого школьного безобразия.
Для закрепления достигнутого эффекта, подкинув ещё пару фраз о четырёхтактном двигателе внутреннего сгорания, как розжиг в костёр, я полностью погрузилась в созерцание вдруг открывшихся мне красот карельского перешейка.
И в этот раз спасение пришло ниоткуда.
Amen.