Мои знакомые странники
Леонид Данилович Школьный умер пару лет назад. На Севере он был моим начальником - начальником нашего Ледяного отряда. Вот последнее его фото, которое я когда-то сделал незадолго до его смерти:
Но вот сейчас вышла его книга - ее совсем крошечным тиражом издали его сын и жена. Книга называется "Было ль? Не было?" Поскольку вам ее не найти, то вот что в нее вошло. Этот аккаунт на proza.ru - как еще один памятник Данилычу...
А вот его рассказ о том, как автор блога "Сочинительство странствий" когда-то летал под его началом на кастрюле:
"Осмотрев машину, поняли - оборвали лыжонок. Нашли его метров за двести. Ремонту не подлежит, заменить нечем. Ударился он об уступ, образовавшийся просевшим вдоль трещины льдом. Невозврат самолёта на базу - ЧП. Это значит - конец так хорошо начатому делу. Совещались недолго. Решение принял командир. Об аварии не сообщать, взлетать. Рассчитав время, командир дал диспетчеру задержку вылета. Взлетать без лыжонка, на оставшемся от него пеньке опасно. При таком торможении не набрать скорости для взлёта. Думай механик, думай командир. Неожиданно подал голос молодой геолог Саша Деревицкий : «Мужики, а может посудину какую приспособить, всё не так тормозить будет». В мгновение у самолёта лежал целый набор кухонной утвари - кастрюли разных калибров, шайки и тазы различной формы и обтекаемости. Механик отобрал массивную двухвёдерную кастрюлю. Хором подняли хвост и опустили пенёк в кастрюлю. Мягкой проволокой механик прикрепил её за ручки и аппарат был готов к взлёту. Командир рассчитал время так, чтобы посадку на базе совершить в самом конце летного дня, т. е. на закате. Взлёт совершали всем коллективом. Мужики упёрлись в крылья, командир увеличивал обороты. Отмашка, покрасневшие от натуги мужики падают под крылья, и Аннушка, словно в попу раненая рысь, рванула в неизвестность. Взлетели коротко и даже мягко. Развернулись над наледью, на земле ликовали, подняв вверх руки, геологи. Успокоившись, командир передал взлёт и время посадки, диспетчер принял. Подмигнул виновато поникшему в дверях кабины начальнику партии. Не видел командир себя с земли, а жаль. В вечернем небе парила не то очень беременная стрекоза, не то крылатая курдючная овца. В любом варианте картина поражала воображение. На посадку заходили с моря на предельно низкой высоте, а садились-то на речке, вдали и от начальницких, и от прочих любопытных глаз. Сели без проблем. За ночь механик поставил лыжонок, а утром, на зоре, командир взлетел на Магадан. Мы продолжали свою заброску, прикопаться было не к чему. Ай да Аннушка, ай да командир, ай да наша «совковая» кастрюля. А вам слабо?"
Но вот сейчас вышла его книга - ее совсем крошечным тиражом издали его сын и жена. Книга называется "Было ль? Не было?" Поскольку вам ее не найти, то вот что в нее вошло. Этот аккаунт на proza.ru - как еще один памятник Данилычу...
А вот его рассказ о том, как автор блога "Сочинительство странствий" когда-то летал под его началом на кастрюле:
"Осмотрев машину, поняли - оборвали лыжонок. Нашли его метров за двести. Ремонту не подлежит, заменить нечем. Ударился он об уступ, образовавшийся просевшим вдоль трещины льдом. Невозврат самолёта на базу - ЧП. Это значит - конец так хорошо начатому делу. Совещались недолго. Решение принял командир. Об аварии не сообщать, взлетать. Рассчитав время, командир дал диспетчеру задержку вылета. Взлетать без лыжонка, на оставшемся от него пеньке опасно. При таком торможении не набрать скорости для взлёта. Думай механик, думай командир. Неожиданно подал голос молодой геолог Саша Деревицкий : «Мужики, а может посудину какую приспособить, всё не так тормозить будет». В мгновение у самолёта лежал целый набор кухонной утвари - кастрюли разных калибров, шайки и тазы различной формы и обтекаемости. Механик отобрал массивную двухвёдерную кастрюлю. Хором подняли хвост и опустили пенёк в кастрюлю. Мягкой проволокой механик прикрепил её за ручки и аппарат был готов к взлёту. Командир рассчитал время так, чтобы посадку на базе совершить в самом конце летного дня, т. е. на закате. Взлёт совершали всем коллективом. Мужики упёрлись в крылья, командир увеличивал обороты. Отмашка, покрасневшие от натуги мужики падают под крылья, и Аннушка, словно в попу раненая рысь, рванула в неизвестность. Взлетели коротко и даже мягко. Развернулись над наледью, на земле ликовали, подняв вверх руки, геологи. Успокоившись, командир передал взлёт и время посадки, диспетчер принял. Подмигнул виновато поникшему в дверях кабины начальнику партии. Не видел командир себя с земли, а жаль. В вечернем небе парила не то очень беременная стрекоза, не то крылатая курдючная овца. В любом варианте картина поражала воображение. На посадку заходили с моря на предельно низкой высоте, а садились-то на речке, вдали и от начальницких, и от прочих любопытных глаз. Сели без проблем. За ночь механик поставил лыжонок, а утром, на зоре, командир взлетел на Магадан. Мы продолжали свою заброску, прикопаться было не к чему. Ай да Аннушка, ай да командир, ай да наша «совковая» кастрюля. А вам слабо?"