Пожар
Когда родители ворвались в кухню, горела уже не только занавеска. Пламя поднялось по ней, лизнуло потолок и весело накинулось на обои слева и справа от окна. Обои треснули, пошли яркими языками, дым заструился вверх и вбок, и гардинная палка начала быстро темнеть.
Мишка стоял посреди кухни и смотрел на всё это, раскрыв рот. В руке у него предательски блестела зажигалка.
- Не нравится рыбалка? - спросил его дед за пару дней до этого, когда они сидели на берегу речки, в прикормленном заранее месте, и время от времени дергая из воды бычков.
- Нравится. - Буркнул внук со всей серьезностью, на которую только способен малыш шести лет. То есть малыш только с виду, а внутри уже взрослый рассудительный человек, многое повидавший, обо многом прочитавший, и знающий когда стоит откровенничать, а когда лучше вежливо промолчать.
От деда тем временем не ускользнул ни взгляд, ни интонация, ни то как нервно дернулась рука, сжимавшая удочку.
Помолчали. Клевать перестало еще час назад, наступал момент определиться, сидеть ли дальше или идти уже к дедову дому, к дымному и теплому костру во дворе, искать раскладную решетку, укладывать на нее улов, сидеть ожидая готовности, и предаваться всем последующим приятным моментам жизни рыбака. Родители вернутся только утром, два юных недоросля по мнению нестарого еще деда, подкинули малыша на выходные и умотали по своим делам. Да ему только в радость, пообщаться с дитем.
- Они ругаются. - Раздался слева его тихий голос.
- Часто?
- Да.
- Ну хоть не дерутся? - Попытка свести к шутке была изначально провальной, но попробовать стоило, уже ради того чтобы узнать, насколько всё серьезно.
- Нет. - Так же тихо ответил Мишка. "Черт, значит очень серьезно." - Но я хочу их помирить. Но не знаю как.
- Я знаю. - Произнес дед после паузы, то ли сомневаясь в совете, то ли глядя на внезапно заигравший поплавок. - У тебя есть зажигалка?
Прилетело ему в ухо конечно знатно, Мишка еле устоял на ногах. Отец, по его мнению, лишь слегка шлепнул, но при пятикратной разнице в весе любой подзатыльник станет аперкотом. Посмотрел бы он, как его самого слегка шлепает четырехметровый детина весом в полтонны. Мишка, кстати, тоже с интересом бы на это посмотрел.
Визг матери перекрывал даже ор отца, но обо всем этом дед успел предупредить еще вчера. Так же как и о ведре воды, которое нужно было наполнить заранее и поставить у двери. Ведро уже летело на занавеску, чайник летел в обои, уже срывалась гардина и топталась ногами по полу, уже сбито было наконец пламя, и распахнуто настежь окно, и дым стремительно таял, и вроде не так всё страшно и оказалось на самом деле. Как дед и говорил.
- А если я задохнусь и умру?
- Не умрешь. Подними шпингалеты на окне и приоткрой створки.
- А если они меня за это убьют?
- Не убьют, потому что знают что за это убью их я.
- А если меня накажут?
- Не накажут. Они так испугаются, что забудут обо всем на свете. Ты только запомни фразу, которую ты должен будешь им сказать, когда тебя спросят зачем ты это натворил.
Отбитое ухо болело так, что хотелось его отрезать ножницами. В голове Мишки тоже гудело от отцовской оплеухи. Мать продолжала орать, отец бегал кругами по комнате, поминутно крича зачем?? зачем ты это сделал?? ты же мог сгореть, мы все могли сгореть, дом бы сгорел, зачем ты это натворил? Наконец бессильно упал в кресло, еще пахнущий дымом и страхом.
- Я не хочу чтобы вы больше ссорились. - Сказал Мишка, глядя на него дедовским взглядом. - Поэтому я это сделал.
- В следующий раз я подожгу дом всерьез.
Мишка стоял посреди кухни и смотрел на всё это, раскрыв рот. В руке у него предательски блестела зажигалка.
- Не нравится рыбалка? - спросил его дед за пару дней до этого, когда они сидели на берегу речки, в прикормленном заранее месте, и время от времени дергая из воды бычков.
- Нравится. - Буркнул внук со всей серьезностью, на которую только способен малыш шести лет. То есть малыш только с виду, а внутри уже взрослый рассудительный человек, многое повидавший, обо многом прочитавший, и знающий когда стоит откровенничать, а когда лучше вежливо промолчать.
От деда тем временем не ускользнул ни взгляд, ни интонация, ни то как нервно дернулась рука, сжимавшая удочку.
Помолчали. Клевать перестало еще час назад, наступал момент определиться, сидеть ли дальше или идти уже к дедову дому, к дымному и теплому костру во дворе, искать раскладную решетку, укладывать на нее улов, сидеть ожидая готовности, и предаваться всем последующим приятным моментам жизни рыбака. Родители вернутся только утром, два юных недоросля по мнению нестарого еще деда, подкинули малыша на выходные и умотали по своим делам. Да ему только в радость, пообщаться с дитем.
- Они ругаются. - Раздался слева его тихий голос.
- Часто?
- Да.
- Ну хоть не дерутся? - Попытка свести к шутке была изначально провальной, но попробовать стоило, уже ради того чтобы узнать, насколько всё серьезно.
- Нет. - Так же тихо ответил Мишка. "Черт, значит очень серьезно." - Но я хочу их помирить. Но не знаю как.
- Я знаю. - Произнес дед после паузы, то ли сомневаясь в совете, то ли глядя на внезапно заигравший поплавок. - У тебя есть зажигалка?
Прилетело ему в ухо конечно знатно, Мишка еле устоял на ногах. Отец, по его мнению, лишь слегка шлепнул, но при пятикратной разнице в весе любой подзатыльник станет аперкотом. Посмотрел бы он, как его самого слегка шлепает четырехметровый детина весом в полтонны. Мишка, кстати, тоже с интересом бы на это посмотрел.
Визг матери перекрывал даже ор отца, но обо всем этом дед успел предупредить еще вчера. Так же как и о ведре воды, которое нужно было наполнить заранее и поставить у двери. Ведро уже летело на занавеску, чайник летел в обои, уже срывалась гардина и топталась ногами по полу, уже сбито было наконец пламя, и распахнуто настежь окно, и дым стремительно таял, и вроде не так всё страшно и оказалось на самом деле. Как дед и говорил.
- А если я задохнусь и умру?
- Не умрешь. Подними шпингалеты на окне и приоткрой створки.
- А если они меня за это убьют?
- Не убьют, потому что знают что за это убью их я.
- А если меня накажут?
- Не накажут. Они так испугаются, что забудут обо всем на свете. Ты только запомни фразу, которую ты должен будешь им сказать, когда тебя спросят зачем ты это натворил.
Отбитое ухо болело так, что хотелось его отрезать ножницами. В голове Мишки тоже гудело от отцовской оплеухи. Мать продолжала орать, отец бегал кругами по комнате, поминутно крича зачем?? зачем ты это сделал?? ты же мог сгореть, мы все могли сгореть, дом бы сгорел, зачем ты это натворил? Наконец бессильно упал в кресло, еще пахнущий дымом и страхом.
- Я не хочу чтобы вы больше ссорились. - Сказал Мишка, глядя на него дедовским взглядом. - Поэтому я это сделал.
- В следующий раз я подожгу дом всерьез.