моё загубленное детство
Я уже рассказывал о своём уголовном прошлом [здесь]
https://georgith55.livejournal.com/341138.html
и углубляясь в дальнейшие воспоминания, невозможно пройти мимо вопроса, что же и когда определило мой жизненный путь, который и привёл меня туда, где я сейчас стою. Легче всего можно было принять точку зрения, обожаемого мной американца О*Генри, высказанную им в самом знаменитом рассказе про лошадь по кличке Боливар - «Дело не в дороге, которую мы выбираем, - в том, что внутри нас, заставляет выбирать дорогу».
Первыми врагами детей всегда были взрослые. Это я понимал когда сам был ребёнком и когда стал отцом и дедом. Но понимать - это одно, вот переступить черту, за которой понимание становится нормой поведения - трудно. Взрослые - это такое скучное и бесполезное создание, вроде чучела кошки, сколько чучело ни гладь, оно не замурлыкает. И взрослые не мурлыкают, а только кричат и требуют, заставляют и запрещают, и какая от них польза. Этим антагонизмом детей и взрослых умело пользуются всякие проходимцы. Так один Крысолов с дудочкой увёл всех детей из города Гамельна, больше их никто не видел. В другой раз попы - известные обманщики и мошенники, объявили Детский Крестовый поход, набрали несколько тысяч несмышлёнышей и повели отвоёвывать Гроб Господень, а на самом деле продали всех в рабство арабам. Но это всё в просвящённой Европе, у нас бы им такого ремня всыпали, что дети не в Иерусалим, до сельсовета бы не доползли. Россия всегда отставала от Европы, вот и сейчас, в пропаганде гомосексуализма безнадёжно отстаём.
Этот детский сад строили пленные немцы, и стоял он на Немецкой улице и магазин там назывался Немецким. Это всё были неофициальные народные прозвания, на самом деле магазин гордо назывался "Гастроном" или "Бакалея", а улица была Советской, но детсад был точно немецким. Дом был одноэтажный, деревянный, на высоком фундаменте, и с высокой острой крышей. Я бы не удивился, если бы при сломе дома, в нём нашли труп Мартина Бормана или сейф из кабинета Кальтенбрунера. К сожалению, двери на чердак и подвалы были всегда закрыты, иначе моя жизнь могла стать совсем другой. Но и на скудном, не запертом пространстве жить было интересно.
За мной закрепилась устойчивая репутация "склонного к побегу". У меня есть друг, "топтавший " настоящую зону, он рассказывал, что его личное дело в спецчасти было перечёркнуто красной полосой, наверное моя медицинская карта в детсаде - тоже была перечёркнута, прямо поперёк прививок. Меня постоянно тянуло за какие-нибудь сараи, гаражи, канавы, а уж пустырь со свалкой мусора был для меня "Необитаемым островом", хотя Жюль Верна я ещё не читал. Положение усугублялось, что нашлась родственная душа в лице мальчика Сёмки. Наши наивные души потянулись друг к другу и мы стали сбегать вместе. Что только не делали несчастные воспитки, а что они могли сделать. Стыдили перед остальными, в угол ставили, ограничивали свободу: - "Вот сейчас все парами, взявшись за ручки, пойдут собирать цветочки, а Игорёк с Сёмой будут сидеть на лавочке и никуда не пойдут, потому что они наказаны". После этого мы сразу сбегали. Наконец эти курицы придумали коварный план, они привязали нас друг к другу скакалкой, а другой конец скакалки дали держать самой толстой и послушной девочке. Разумеется, узлы были самые примитивные, бабские, а девочка не искушённая в мужском коварстве. Нам немного стоило уговорить её, что "Вон за теми кустами растут вот такие огромные одуванчики", так в связке мы проследовали за кусты, а там связали охранницу этой самой скакалкой, а сами убежали. Наши узлы тоже были не морскими, но она была настолько поражена таким вероломством, что даже не попыталась освободиться. Мы вдоволь нагулялись по пампасам, а при первых признаках голода решили возвращаться ближе к кухне. Нас встретил Содом с Гемороем; дети были согнаны в плотную кучу и заливались слезами, а воспиталки в составе 2 или 3 штук, красные и потные носились вокруг заламывая руки, проклиная судьбу и нас. При нашем появлении без девочки, вопли стали ещё нечленораздельнее, а действия бессмысленнее. На нас пикировали с вороньей бестолковостью и карканьем, перебивали, трясли за плечи и обещали отправить в колонию, а родителей посадить в тюрьму. Мы ничего не могли понять, потому что не знали за собой никакой вины, а про девочку забыли. Чем больше нас трясли и орали, тем глубже мы уходили в несознанку и заливались слезами обиды и несправедливости. Этим бы дурам не кричать в панике, а сразу заняться поисковой операцией, включить план "Перехват", что они, охрипнув, в конце концов и сделали. "Потеряшку" нашли через пару минут за соседними кустами, всю в соплях и истерике. Кажется тот случай остался без последствий, наверное на нас какое то время смотрели по волчьи, но моя задница не начинает чесаться от воспоминаний, значит она не страдала. В то время люди были добрее и терпимее, не смотрели телевизор и не радовались несчастьям других. Не было детских омбудсменов, не пропускающих случаев, за которые их могли наградить иностранные работодатели. Ну и слово - "омбудсмен", чем плохо было "попечитель богоугодных заведений товарищ Земляника" или "инспектор Гороно", а омбудсмен - это такое тупое, жирное и продажное. В тоже время безнаказанность не позволила мне (нам) сделать соответствующих выводов и встать на путь исправления.
И случай не заставил себя ждать. Сёмка принёс из дома октябрятскую звёздочку, не железную (аллюминиевую) с красными лучами, а пластмассо-рубиновую, полупрозрачную, с фотографией кудрявого херувима внутри. На звёздочке не было застёжки, но это не снижало её ценности, мы же не были октябрятами. Сёмка и я, как приближённое к артефакту лицо, сделались предметом зависти всех остальных. Так как из детского эгоизма, мы гордо отвергали посягательства: "Дай подержать" или "Дай поносить", к нам был применён испытанный метод провокации. Дело в том, что пол в нашей палате был довольно щелястый, в некоторые щели свободно проходил детский пальчик, и бывало застревал там. Один раз пришлось вызывать плотника, и тот как то разжал доски. Вот нам было предложено попробовать, а не пролезет ли наша звёздочка в такую щель. Не ответить на такой вызов мы не могли - попробовали и пролезла. Вся остальная группа порадовавшись нашему горю, тут же про всё забыла и занялась обычными играми, а мы остались со своей заботой. Из щели нам грустно и тускло поблескивало рубиновое сокровище, до него было чуть дальше наших курносых носов, а как достать. Это сейчас, когда я уже умею вытаскивать деньги у брата из копилки и выкачивать спирт из фляги в закрытом сейфе, подобная проблема - вовсе не проблема, а тогда. Мы до конца дня так и просидели над щелью, поминутно припадая к ней воспалёнными глазами. Нас периодически сгоняла воспитательница, или сдвигала шваброй техничка, но мы упрямо возвращались к месту трагедии. В конце концов нам пришёл простой, но действенный план: "Надо остаться в садике, когда все уйдут домой, а мы останемся вдвоём и достанем звёздочку!". Мы не думали, как будем её доставать, когда останемся, и как нас могут здесь забыть; главное - дождаться когда все уйдут. Мы спрятались в каморке под лестницей, где технички хранили свои вёдра, швабры и тряпки, там было почти темно, а мы ещё забрались в дальний закуток, притаились и, конечно уснули. Не знаю сколько проспали и как проснулись, может на нас наткнулись, может сами вышли, но было много людей в форме и в штатском (наверное омбудсмены), не было только дяди Юры Никулина с Мухтаром. Заплаканные мамы счастливо целовали нас между шлепками и обещали - "ну мы только домой приедем". А звёздочка так и пропала.
На этом наше ОПГ с Сёмкой закончилось, потому что меня перевели в другой детсад, но не в целях пресечения очередных преступлений, а в связи с переездом. Не знаю, где теперь Сёмка, может стал геологом или бомжом.
Мой новый детсад был действительно новым, каменным и двухэтажным, но я пришёл в него со старым багажом скверных наклонностей и дурных привычек. Моя тяга к побегам не могла здесь воплотиться в полной мере, вокруг было все застроено домами, не было пустырей и оврагов и нас не выводили за огороженную территорию. У каждой детской группы была своя площадка с крытой верандой от дождя, качелью, мостиком, лесенкой и песочницей. Было тесно и скучно и мы развлекались как могли. Однажды кто то принёс целую папиросу и спички, мы зажгли папиросу за глухой стенкой веранды и со страхом втягивали носами дым, взять в рот никто не решился. В другой раз нашли мёртвого воробья и целых два часа устраивали ему похороны. Скучно. Но хуже всего было, когда нас в плохую погоду не выводили на улицу. Это всё чепуха, что дети любят игрушки; отбирать и драться из-за игрушек - это другое дело. Кубиков и машинок было полно, и был какой то картонный бинокль, разумеется без стёкол, он лежал всегда никому не нужный, но стоило только его кому - то взять, так сразу находились претенденты. У меня была групповая фотография, где я в матроске и с этим биноклем, не знаю, как он мне достался, - я "мазу" никогда не держал. Воспиталки, в рамках программы обучения, занимали нас разучиванием стихов и песен, про ёлочку или зайчиков, но нас уже интересовали другие стихи. Откуда то они приходили, наверное от старших братьев, не ЦРУ же этим занималось. Память у меня была хорошая, складные стихи я запоминал с лёта и, не вникая в их смысл, делился с окружающими.
Однажды я пришёл из садика, анонсировал своё выступление, усадил родителей на диван, сам зашёл за штору, сделал эффектный выход и начал декламацию:
В лесу произошёл переворот
Ворона ё..я в рот
У фраера кусочек сыра пиз...
И взлетев на сосну
Тихонечко вздохнула
Что мало сыра пиз...
На ту беду легавый волк
Лису паскудницу волок......
Дальше следовала полная басня Крылова с сюжетом и моралью, которую родители слушали раскрыв рты. Они были так заворожены выступлением, что не решились прервать, и я торжественно закончил. Почему то я подумал, что здесь надо притопнуть ногой и выкинуть вверх правую руку:
А что мне волк
Я и слону давала
От мишки делала аборт....
Самый конец я не помню, наверное его выбили из памяти рукоплескания, которые мне устроили счастливые родители. Но помню, что мне обещали отрезать ножиком язык и кинуть собакам. На информационное поле этот случай никак не выплеснулся, наоборот, именно этого больше всего и боялись. Опять, какие это были времена. Сейчас бы родители заставили ребёнка всё повторить на видео, выставили в ЖЖ, и ЮТУБ, собрали лайки и устроили обсуждение и расследование в интернет-масштабе. Может быть были приглашены на передачу к известному собирателю дерьма Андрею Малахову или ещё куда (не смотрю, не знаю, не хочу и не буду). Но воспитательниц бы, точно уволили.
Мне строго- настрого было приказано забыть про этот случай и эти стишки, и нигде не вспоминать, особенно в садике. Приводя меня или забирая, родители виновато и настороженно поглядывали на других, а вдруг кто знает об их позоре. Впрочем, приходили они редко, времена были застойно-тоталитарные, тогда не было гражданских свобод и педофилов и дети ходили без опаски через чужие дворы. Мой дом от детсада находился в трёх кварталах и я приходил и уходил самостоятельно, как и все остальные. Разумеется, родители оставляли своё письменное согласие на такую расконвойку. А вот для моих детей такого блага уже не существовало, а что бы забрать внуков - идентифицируют чуть ли не по радужной оболочке глаза, а скоро ДНК будут сравнивать. Куда идём, раньше была "страна дураков", теперь "время идиотов".