ты на меня серишь!
Видит Бог, я никогда не злоупотреблял в своём журнале солёненьким, скользеньким или жёлтеньким. Не найдёте у меня мата, разве что, когда он органично входит в саму суть. Даже когда работал на шахте, я очень редко употреблял ругательства для доходчивости и красочности изложения, хотя ненормативная лексика входит в состав рудничной атмосферы, так же естественно, как кислород, углекислый газ, метан и другие сопутствующие компоненты (пыль, сырость)
Вот пришлось выставить «какашку» в заголовок, потому что она - главное звено события. Пора переходить к сути.
Междуреченск, как и любой город, начинал застраиваться хаотично, без генплана и справок с семью печатями. Так и в других городах образовываются знаменитые Нахаловки, кривоулые и кособокие. У них разная судьба, некоторые благополучно поглощаются Городом и жители счастливо расселяются по высоткам. А в других внуки первопоселенцев продолжают жить, меняя сгнившие венцы и латая крыши. Сколько бы не восхищался Юрий Антонов названием улиц «вишнёвая, грушовая», а жить на них не легко.
Мимо двух таких домов я катаюсь постоянно на лыжах. На них даже табличка с улицей есть - «Перевалка», и номера, а как то раз я почтальона видел. Дома как дома, дым идёт, собака лает, летом огород зеленеет. Но видно, что поддерживать жильё у хозяев желания нет, или сил не осталось. Какие уж тут силы и желания, если стоят дома в полосе постоянной вони от расположенной напротив фекальной насосной. Узенькая такая полосочка, в несколько десятков метров, иногда проскочишь и не вспомнишь, но как раз по этим домам.
Вот и недавно, качусь себе степенно, о добром размышляю; впереди меня из дома выходит мужик с помятым ведром, высыпает золу на обочину, поворачивается и на меня смотрит. И такое у него желание поговорить, что только бездушный человек пройдёт мимо. Но лучше бы мне пройти. Или сказать что то безразлично - отвлечённое: - «Здравствуйте», или «Трудитесь?», или приветственно кивнуть и проехать. Но нет же, вырвалось у меня сочувственное: - «Как ты в такой вони только жить можешь». Нет, никакого высокомерия или презрения, по глупости всё, но запах был в тот день действительно выдающийся. Мужик мгновенно изменился, как кадр в кинофильме, принял позу атакующего спецназа, передёрнул затвор АКМ напрягся, отвёл в сторону руку с ведром и протяжно сказал: - «А-а-а».
-»А-а-а» - протяжно сказал мужик и продолжил визгливо: - «Это ты там серишь, а ко мне твоё говно несёт». Он уверенно показал рукой в сторону города, отчётливо видного за деревьями. Его заклинило на этой фразе и он повторил несколько раз, немного изменяя порядок слов. Других претензий ко мне у него очевидно не было и он быстро выдохся.
К чести моей, я не стал оправдываться, утверждать, что я этого не делаю, а когда мне сильно хочется, то я уезжаю на электричке в соседний город и там справляю. Ну правда, в городе живёт 100 тыс, а я один муку принимаю, как Христос, за все грехи человеческие. Ещё я подумал: - «А что это ведро у него такое помятое?» и бочком-бочком объехал домовладельца и скоро вышел из отравленной зоны.
А теперь рассмотрим ситуацию в исторической ретроспективе. Давным давно, на берега красивой, тогда ещё не загаженной, реки пришли люди, что бы жить и работать, растить хлеб насущный и размножаться. Выбирали места удобные, от работы не далеко и от суеты подальше, под огород было и корове пастись, детишкам играть и самим отдохнуть. И неплохо жили - строились и расширялись. Столбы электрические за свой счёт подвели, а уж отопление и водоснабжение - уголь выписывай, печку топи, а воду в речке набирай. Потом власти спохватились - прописку оформили и налогами обложили, но в общем жить не мешали. Даже помогали: наводнение, оползень, пожар - всё как положено, находили фонды и не оставляли в беде.
Кому то всё же сильно не повезло. Вот как этим двум домам, возле которых фекалку построили. Ну построили - так объявите санитарной зоной и переселите людей. Я дальше от себя домыслю, мне никто не рассказывал. Писали они во все инстанции: горком - мэрию, обком - губернатору, санэпидстанцию - роспотребнадзор, в суд и по правам человека, Жириновскому и Жванецкому, Путину и Обаме. Приезжали чиновники - реагенты (от слова реагировать) прятали носы в надушенные платочки и фляжки с коньяком, топтались на границе вони и уезжали писать отчёт в лесной аромат загородных дач. И никаких сдвигов, вот и осталась у человека обида на судьбу и раздражение, когда ему про неё напоминают.
Раньше я знал несколько человек, возвращавшихся с работы в такие Нахаловки. Лет сорок назад, ещё тогда Советские власти, ежегодно присылали официальное уведомление, что подлежат они сносу и переселению, а потому не рекомендуется возводить новые постройки и ремонтировать старые. Они и не возводили, и не ремонтировали, даже мебель не покупали, деньги копили. Въезжать уж в новые стены, так со всем новым. Потом Советская власть кончилась, и Российская перестала бумажки присылать, и про переселение никто не вспоминал. Накопленные деньги, известно чем гавкнули, а у людей уже сил не было отстраиваться. Так и осталось большинство доживать и умирать в дедовских избушках.