Сон-Фикшн
Среди моих сновидений есть три навязчивых кошмара, которые являются мне с большей или меньшей регулярностью.
Первый - новогодний. Что я либо ищу на базарах ёлку в последние дни перед Новым годом, либо несу её, купленную, домой 31 декабря за несколько часов до полуночи (или даже за полчаса), либо начинаю украшать в последние минуты перед двенадцатью (часто в этот момент она, уже частично украшенная, падает). Однажды приснилось даже, что у меня в одной комнате сразу две больших натуральных ёлки, и их надо как-то разместить и успеть украсить.
Сон-наоборот приснился только однажды, в прошлом году. В нём я вместе с очень симпатичной мне девушкой нёс свежекупленную ёлку по старой, дневной заснеженной Москве. Погода была прекрасная, морозная, ёлка - не тяжёлая, мы шли переулками и двориками, спускались по лестнице к остановке, и девушка учила меня на морозе целоваться. Это был редкий сон о счастье, которого никогда не бывало наяву…
Второй навязчивый кошмар достался мне «в наследство» от Михаила Захаровича Друяна. Он признался когда-то, что ему часто снится, будто он приходит в свою знаменитую операторскую и видит, что со стен пропало несколько титров. Возможно, этот сон стал его мучить после того, как одна из «экскурсий» действительно закончилась пропажей титра от фильма «Чуня», и пришлось заказывать дубликат специально для стены. Когда я стал хранителем Друяновой комнаты, подобные сны стали часто приходить и ко мне. Я видел либо пустые места на стенах с отверстиями от гвоздей, либо даже замену оригинальных титров какими-то новоделами, не имеющими к Друяну никакого отношения. Когда этот кошмар произошёл наяву, и комната Друяна была сперва разграблена, а потом и уничтожена, этот сюжет сниться перестал.
Третий сюжет - о том, как в окрестностях моего дома сносят старую московскую застройку. Он, наоборот, снится «вдогонку»: в реальности дворы и переулки моего детства разрушали, когда я был ещё ребёнком - сперва дошкольником, а затем школьником. Многое я запомнил визуально очень приблизительно, вероятно, поэтому во сне эти места приобретают самую разнообразную конфигурацию и планировку. Сперва я хожу этими переулками, двориками и подворотнями, потом вижу, как всё это сносят, и на их месте возникают пустыри. Во многих снах разрушают и колокольню «Союзмультфильма», причём находится она всегда почему-то в нашем дворе.
Вот такие «три темы», три сюжета. Впрочем, когда-то был и четвёртый. Самый страшный. В школьном детстве, годах, видимо, в 1983-1986-м. Сюжет о начале ядерной войны. Позже, не то после разоружения, не то после лечения нейролептиками, он сниться перестал.
Надеюсь, навсегда…
Первый - новогодний. Что я либо ищу на базарах ёлку в последние дни перед Новым годом, либо несу её, купленную, домой 31 декабря за несколько часов до полуночи (или даже за полчаса), либо начинаю украшать в последние минуты перед двенадцатью (часто в этот момент она, уже частично украшенная, падает). Однажды приснилось даже, что у меня в одной комнате сразу две больших натуральных ёлки, и их надо как-то разместить и успеть украсить.
Сон-наоборот приснился только однажды, в прошлом году. В нём я вместе с очень симпатичной мне девушкой нёс свежекупленную ёлку по старой, дневной заснеженной Москве. Погода была прекрасная, морозная, ёлка - не тяжёлая, мы шли переулками и двориками, спускались по лестнице к остановке, и девушка учила меня на морозе целоваться. Это был редкий сон о счастье, которого никогда не бывало наяву…
Второй навязчивый кошмар достался мне «в наследство» от Михаила Захаровича Друяна. Он признался когда-то, что ему часто снится, будто он приходит в свою знаменитую операторскую и видит, что со стен пропало несколько титров. Возможно, этот сон стал его мучить после того, как одна из «экскурсий» действительно закончилась пропажей титра от фильма «Чуня», и пришлось заказывать дубликат специально для стены. Когда я стал хранителем Друяновой комнаты, подобные сны стали часто приходить и ко мне. Я видел либо пустые места на стенах с отверстиями от гвоздей, либо даже замену оригинальных титров какими-то новоделами, не имеющими к Друяну никакого отношения. Когда этот кошмар произошёл наяву, и комната Друяна была сперва разграблена, а потом и уничтожена, этот сюжет сниться перестал.
Третий сюжет - о том, как в окрестностях моего дома сносят старую московскую застройку. Он, наоборот, снится «вдогонку»: в реальности дворы и переулки моего детства разрушали, когда я был ещё ребёнком - сперва дошкольником, а затем школьником. Многое я запомнил визуально очень приблизительно, вероятно, поэтому во сне эти места приобретают самую разнообразную конфигурацию и планировку. Сперва я хожу этими переулками, двориками и подворотнями, потом вижу, как всё это сносят, и на их месте возникают пустыри. Во многих снах разрушают и колокольню «Союзмультфильма», причём находится она всегда почему-то в нашем дворе.
Вот такие «три темы», три сюжета. Впрочем, когда-то был и четвёртый. Самый страшный. В школьном детстве, годах, видимо, в 1983-1986-м. Сюжет о начале ядерной войны. Позже, не то после разоружения, не то после лечения нейролептиками, он сниться перестал.
Надеюсь, навсегда…