Памяти Армена Джигарханяна
Анатолий Петров - о работе с Арменом Джигарханяном:
…Бывали моменты, когда долго работали, много дублей писали. Ну, скажем, Джигарханян записывался на роль Геракла. Я работал с ним первый раз. Хорошо знакомый всем актёр, очень хороший. Он пришёл, ему сказали: «Вот это режиссёр, который Вас пригласил»… А рядом сидели две актрисы, у них были маленькие роли, но тем не менее… Джигарханян на меня не смотрит, смотрит на этих актрис и им рассказывает анекдоты. Рассказал один анекдот, рассказал второй, тут же начинает рассказывать третий - а меня звукооператоры уже в спину толкают: «Пора начинать!»… А я стою прямо перед Джигарханяном - он на меня не смотрит! Наконец, я поймал паузу и сказал: «Армен Борисович!» - он поворачивается ко мне со своей очаровательной совершенно улыбкой и говорит: «Что, мой дорогой?»… Ну, то есть это просто мастер устанавливает такой контакт.
Ну, и потом мы работали. Писали по многу дублей. И никаких с его стороны возражений или, так сказать, сомнений в моём замечании или пожелании абсолютно не было. Помню, мы долго выясняли, какой же всё-таки должен быть характер. Я говорю: ведь Геракл - это раб. Я искал для него какую-то ассоциацию, и сказал: «Ну, может быть, как Челкаш, скажем? Люмпен, человек, который ночует под забором и так далее, но тем не менее - человек широкой души». Ну, Челкаш - может быть, ему это не очень понравилось, но потом он продолжал работать, потом он уже сказал: «Давайте ещё дубль запишем!», ещё записал - и потом, когда прослушивали, понимание роли уже стало его пониманием. И он сказал: «Вот предпоследний, «босяцкий»! Вот это - самый точный!»… То есть абсолютное было согласие.
И потом был финал. И он уже сам так разыгрался, играл так великолепно… Я помню, как он сказал: «Дарю её тебе, Адмет, как благодарность за твоё гостеприимство»… И я, услышав это, подумал: «Боже мой, какой я красивый текст написал!». Но ведь это была заслуга актёра - настолько он прекрасно произносил это, что даже любой текст обретал и значимость, и красоту… И он настолько вошёл в роль, что уже само собой всё дальше катилось, он говорил: «Да ты взгляни хотя бы, Адмет, какая женщина перед тобой!»… Когда это говорил Джигарханян, то это звучало потрясающе! Я просто испытывал колоссальное удовольствие от работы с такими мастерами. Ведь это не в театре, когда много раз репетируют, ведь он пришёл - и должен прямо тут же, ничего не зная, сразу узнать эту роль - и сразу сделать её. И вот видишь, как быстро: вот Армен Джигарханян - и вот он уже Геракл, и вот это моё воображение реализуется, и реализуется ещё и в таком великолепном виде…
(Цитата по фонограмме 1996 года)
…Бывали моменты, когда долго работали, много дублей писали. Ну, скажем, Джигарханян записывался на роль Геракла. Я работал с ним первый раз. Хорошо знакомый всем актёр, очень хороший. Он пришёл, ему сказали: «Вот это режиссёр, который Вас пригласил»… А рядом сидели две актрисы, у них были маленькие роли, но тем не менее… Джигарханян на меня не смотрит, смотрит на этих актрис и им рассказывает анекдоты. Рассказал один анекдот, рассказал второй, тут же начинает рассказывать третий - а меня звукооператоры уже в спину толкают: «Пора начинать!»… А я стою прямо перед Джигарханяном - он на меня не смотрит! Наконец, я поймал паузу и сказал: «Армен Борисович!» - он поворачивается ко мне со своей очаровательной совершенно улыбкой и говорит: «Что, мой дорогой?»… Ну, то есть это просто мастер устанавливает такой контакт.
Ну, и потом мы работали. Писали по многу дублей. И никаких с его стороны возражений или, так сказать, сомнений в моём замечании или пожелании абсолютно не было. Помню, мы долго выясняли, какой же всё-таки должен быть характер. Я говорю: ведь Геракл - это раб. Я искал для него какую-то ассоциацию, и сказал: «Ну, может быть, как Челкаш, скажем? Люмпен, человек, который ночует под забором и так далее, но тем не менее - человек широкой души». Ну, Челкаш - может быть, ему это не очень понравилось, но потом он продолжал работать, потом он уже сказал: «Давайте ещё дубль запишем!», ещё записал - и потом, когда прослушивали, понимание роли уже стало его пониманием. И он сказал: «Вот предпоследний, «босяцкий»! Вот это - самый точный!»… То есть абсолютное было согласие.
И потом был финал. И он уже сам так разыгрался, играл так великолепно… Я помню, как он сказал: «Дарю её тебе, Адмет, как благодарность за твоё гостеприимство»… И я, услышав это, подумал: «Боже мой, какой я красивый текст написал!». Но ведь это была заслуга актёра - настолько он прекрасно произносил это, что даже любой текст обретал и значимость, и красоту… И он настолько вошёл в роль, что уже само собой всё дальше катилось, он говорил: «Да ты взгляни хотя бы, Адмет, какая женщина перед тобой!»… Когда это говорил Джигарханян, то это звучало потрясающе! Я просто испытывал колоссальное удовольствие от работы с такими мастерами. Ведь это не в театре, когда много раз репетируют, ведь он пришёл - и должен прямо тут же, ничего не зная, сразу узнать эту роль - и сразу сделать её. И вот видишь, как быстро: вот Армен Джигарханян - и вот он уже Геракл, и вот это моё воображение реализуется, и реализуется ещё и в таком великолепном виде…
(Цитата по фонограмме 1996 года)