"Ну, погоди!": оригинал или калька?
Через две недели, 30 января, исполнится 50 лет со дня выдачи прокатного удостоверения первому выпуску «Ну, погоди!», созданному группой Вячеслава Михайловича Котёночкина.
© С.К.Русаков
Сегодня вновь возникли разговоры о возможности возрождения сериала. Попробую сформулировать, в чём же уникальность и неповторимость «Ну, погоди!», из-за которой я осмеливаюсь причислить его к выдающимся явлениям кинематографа.
До сих пор (со времён Перестройки) сохраняется привычка зрителей сравнивать «Ну, погоди!» с «Томом и Джерри», которого авторы (Котёночкин и Русаков), как известно, не видели в пору работы над своим сериалом. А посмотрев, особых восторгов не выказали. И это не случайно. Полагаю, смелость заявлять о возможности продолжения «Ну, погоди!» в наши дни проистекает именно от ложного отождествления с «Томом и Джерри». Попробуем как раз на этом примере разобраться, в чём же кардинальные отличия двух сериалов, двух подходов к созданию трюкового рисованного фильма - «западного» и советского.
Начнём с мелочей. С того, что более очевидно и что сравнительно легко воссоздаваемо на экране.
Структура сериала в «Томе и Джерри» - традиционная: каждая серия имеет единый сюжет с развитием от начала к концу. В «Ну, погоди!» определяющим для каждого выпуска является выбор места действия (знакомого зрителю, как правило, по реальной жизни), а внутри выпуски дробятся на эпизоды-репризы, каждый из которых к тому же выполняется одним мультипликатором.
Мизансценировка в «Томе и Джерри» - тоже привычная, «голливудская». В «Ну, погоди!» развитие действия в кадре происходит, как правило, слева направо или справа налево, сверху вниз или снизу вверх, в глубину или из глубины кадра. Сложные ракурсы являются редкостью. Такая «фронтальная» мизансценировка вообще характерна для режиссуры Котёночкина. Её, наверное, нельзя отнести к преимуществам, но всё же это яркая особенность.
Музыкальное оформление. В «Томе и Джерри» традиционно используется оригинальная иллюстративная музыка, рассчитанная предварительно и строго синхронизированная с действием. В «Ну, погоди!», во-первых, музыкальный ряд насыщен актуальными цитатами, что придаёт сериалу пародийный оттенок (и что трудно будет воспроизвести в сегодняшних условиях из-за строгостей с авторскими правами). Во-вторых, синхронизация действия с музыкой в «Ну, погоди!» более скрытая, неявная, сдержанная. Это даёт мультипликаторам пространство для импровизации. К слову сказать, прежде чем запускать проект продолжения сериала, неплохо было бы вернуть ему авторское звучание, вот уже почти двадцать лет как разрушенное наложением лишних шумов. Уже два поколения детей смотрят «Ну, погоди!» в таком изуродованном виде, не догадываясь, как звучат эти фильмы в оригинале, а искажённые фонограммы тиражируются даже на ресурсах студии-правообладателя.
Сюжет и характеры. Первое, что бросается в глаза, - большая степень антропоморфности персонажей «Ну, погоди!» и наличие у них характерных социальных прототипов (по крайней мере, у Волка). В отличие от «Тома и Джерри», где герои не одеты и действуют чаще всего в пространстве жилища (как и положено коту и мыши), в «Ну, погоди!» они «имитируют» реальный окружающий «человеческий» мир. Огромную роль играет узнаваемость социальных ролей персонажей, мест действия, антуража и т.п. Всё это взято из действительной советской жизни и узнаётся взрослым зрителем с полувзгляда. И хотя прообразы отрицательного героя у Котёночкина и Русакова были разными, но уже само наличие таких прототипов с явной социальной окраской - чрезвычайно важно для восприятия зрелища. Некоторые зрители считают, что этот элемент - вообще ключевой для успеха сериала, что сомнительно (ибо «Ну, погоди!» был популярен и у детей, которые подобную информацию вряд ли считывали).
Ещё одно важнейшее отличие - концептуальное. Если Джерри спасается от Тома преимущественно благодаря собственной хитрости и ловкости, то Заяц, по первоначальному сценарному замыслу, вообще долго не замечает нависшей над ним опасности. Этот персонаж более пассивен, агрессор же наказывает себя сам. Во всяком случае, так часто было в первых выпусках «Ну, погоди!», хотя уже к середине сериала эта особенность стала «размываться». Таким образом, у Тома с Джерри - поединок, а у героев «Ну, погоди!» - торжество справедливости. В «Томе и Джерри» - дуэль, в «Ну, погоди!» - фортуна. Отсюда - и заметная разница характеров Джерри и Зайца.
Теперь о более существенном. При всём уважении к «Тому и Джерри» я не припомню в этом сериале каких-либо декорационных изысков. В отличие от «Ну, погоди!», где стараниями Светозара Кузьмича Русакова каждый выпуск был погружён в индивидуальную цветовую и стилистическую среду, чрезвычайно гармоничную и сбалансированную. Неоднократно применялись технологические новшества - рисование фонов на бархатной бумаге (во втором выпуске) или на тонированной «прокладочной» (в одиннадцатом и двенадцатом), применение рисунка «по мокрому» (в десятом и одиннадцатом выпусках). Не представляю, где сегодня продолжатели сериала найдут живописца-декоратора и колориста столь же высокого уровня, каким был С.К.Русаков. Боюсь, что придётся либо радикально менять технику изготовления фоновой части (как это и произошло в 17-м и 18-м выпусках), либо прибегать к усреднённо-бесстильному декорационному решению (наподобие того, что применялось в 19-м и 20-м выпусках). Вряд ли и то, и другое будет принято зрителем.
Есть опасения и касательно типажной части. Достаточно вспомнить, какие качественные потери понесли типажи в 17-м и 18-м выпусках, снимавшихся без участия Русакова и Маракасова. Полагаю, это было одной из главных причин неприятия этих лент, которые многими считаются лишь «довеском» к классическому корпусу из шестнадцати выпусков, снятых почти неизменным составом съёмочной группы.
И, наконец, главное, что отличает «Ну, погоди!» не только от «Тома и Джерри», но и от других зарубежных и даже отечественных аналогов (например, сериала Анатолия Резникова о коте Леопольде). Легко заметить, что Котёночкин практически не использует то, на чём обычно построены трюковые рисованные картины: повторение пластических приёмов, применение характерных, проверенных временем поз, изобразительных решений (наподобие разноцветных кругов в глазах), отточенных контрастных ритмических чередований. Даже на деформацию персонажа режиссёр решился только в десятом выпуске, притом неохотно (драматургам пришлось его долго убеждать), и использовал этот приём лишь трижды (ещё в тринадцатом и шестнадцатом выпусках).
Дело не только в том, что Котёночкин в пору своего становления как мультипликатора застал «борьбу с диснеевщиной», которая подобные приёмы причисляла к вульгарным и низкопробным. Но он считал такой способ выжимания смеха из зрителя слишком примитивным. Котёночкин шёл более сложным путём, делая ставку на темперамент. Это касалось и актёрского озвучания, и - главным образом - мультипликата. «Команда» мультипликаторов «Ну, погоди!» - Виктор Арсентьев, Виктор Лихачёв, Владимир Крумин, Олег Комаров, Олег Сафронов, Александр Дорогов и другие - подбиралась именно по этому признаку. Если «козырь» «Тома и Джерри» (возможно, исключая самые первые серии) и его аналогов - техника и расчёт, то «Ну, погоди!» - импровизация и темперамент. Разница - примерно та же, что между комедийными телешоу с заранее наложенным на фонограмму закадровым смехом и буффонадой или фарсом, разыгранными выдающимися драматическими артистами. И в этом - главный «секрет» популярности сериала и причина причисления его к выдающимся произведениям мировой мультипликации.
Именно это качество повторить сегодня будет труднее всего. Аниматоров, способных на получение подобного актёрского результата, я знаю не более трёх-четырёх человек. И нет режиссёра, готового оттачивать сцену, доводя до нужной кондиции, и знающего, когда приходит время сказать: «Лучше не будет. В прорисовку!». А без этого признака любое продолжение не будет воспринято зрителем, проигрывая в сравнении с оригиналом. Зритель не станет формулировать причины недовольства, но остро его почувствует. Поэтому «Ну, погоди!» и являлся авторским произведением, и поэтому я не верю в возможность его воскрешения. Возможны лишь фантазии «по мотивам» - такие, какие делает сегодня Рим Шарафутдинов. Но не полноценное продолжение в заданном формате. Увы.
© С.К.Русаков
© С.К.Русаков
Сегодня вновь возникли разговоры о возможности возрождения сериала. Попробую сформулировать, в чём же уникальность и неповторимость «Ну, погоди!», из-за которой я осмеливаюсь причислить его к выдающимся явлениям кинематографа.
До сих пор (со времён Перестройки) сохраняется привычка зрителей сравнивать «Ну, погоди!» с «Томом и Джерри», которого авторы (Котёночкин и Русаков), как известно, не видели в пору работы над своим сериалом. А посмотрев, особых восторгов не выказали. И это не случайно. Полагаю, смелость заявлять о возможности продолжения «Ну, погоди!» в наши дни проистекает именно от ложного отождествления с «Томом и Джерри». Попробуем как раз на этом примере разобраться, в чём же кардинальные отличия двух сериалов, двух подходов к созданию трюкового рисованного фильма - «западного» и советского.
Начнём с мелочей. С того, что более очевидно и что сравнительно легко воссоздаваемо на экране.
Структура сериала в «Томе и Джерри» - традиционная: каждая серия имеет единый сюжет с развитием от начала к концу. В «Ну, погоди!» определяющим для каждого выпуска является выбор места действия (знакомого зрителю, как правило, по реальной жизни), а внутри выпуски дробятся на эпизоды-репризы, каждый из которых к тому же выполняется одним мультипликатором.
Мизансценировка в «Томе и Джерри» - тоже привычная, «голливудская». В «Ну, погоди!» развитие действия в кадре происходит, как правило, слева направо или справа налево, сверху вниз или снизу вверх, в глубину или из глубины кадра. Сложные ракурсы являются редкостью. Такая «фронтальная» мизансценировка вообще характерна для режиссуры Котёночкина. Её, наверное, нельзя отнести к преимуществам, но всё же это яркая особенность.
Музыкальное оформление. В «Томе и Джерри» традиционно используется оригинальная иллюстративная музыка, рассчитанная предварительно и строго синхронизированная с действием. В «Ну, погоди!», во-первых, музыкальный ряд насыщен актуальными цитатами, что придаёт сериалу пародийный оттенок (и что трудно будет воспроизвести в сегодняшних условиях из-за строгостей с авторскими правами). Во-вторых, синхронизация действия с музыкой в «Ну, погоди!» более скрытая, неявная, сдержанная. Это даёт мультипликаторам пространство для импровизации. К слову сказать, прежде чем запускать проект продолжения сериала, неплохо было бы вернуть ему авторское звучание, вот уже почти двадцать лет как разрушенное наложением лишних шумов. Уже два поколения детей смотрят «Ну, погоди!» в таком изуродованном виде, не догадываясь, как звучат эти фильмы в оригинале, а искажённые фонограммы тиражируются даже на ресурсах студии-правообладателя.
Сюжет и характеры. Первое, что бросается в глаза, - большая степень антропоморфности персонажей «Ну, погоди!» и наличие у них характерных социальных прототипов (по крайней мере, у Волка). В отличие от «Тома и Джерри», где герои не одеты и действуют чаще всего в пространстве жилища (как и положено коту и мыши), в «Ну, погоди!» они «имитируют» реальный окружающий «человеческий» мир. Огромную роль играет узнаваемость социальных ролей персонажей, мест действия, антуража и т.п. Всё это взято из действительной советской жизни и узнаётся взрослым зрителем с полувзгляда. И хотя прообразы отрицательного героя у Котёночкина и Русакова были разными, но уже само наличие таких прототипов с явной социальной окраской - чрезвычайно важно для восприятия зрелища. Некоторые зрители считают, что этот элемент - вообще ключевой для успеха сериала, что сомнительно (ибо «Ну, погоди!» был популярен и у детей, которые подобную информацию вряд ли считывали).
Ещё одно важнейшее отличие - концептуальное. Если Джерри спасается от Тома преимущественно благодаря собственной хитрости и ловкости, то Заяц, по первоначальному сценарному замыслу, вообще долго не замечает нависшей над ним опасности. Этот персонаж более пассивен, агрессор же наказывает себя сам. Во всяком случае, так часто было в первых выпусках «Ну, погоди!», хотя уже к середине сериала эта особенность стала «размываться». Таким образом, у Тома с Джерри - поединок, а у героев «Ну, погоди!» - торжество справедливости. В «Томе и Джерри» - дуэль, в «Ну, погоди!» - фортуна. Отсюда - и заметная разница характеров Джерри и Зайца.
Теперь о более существенном. При всём уважении к «Тому и Джерри» я не припомню в этом сериале каких-либо декорационных изысков. В отличие от «Ну, погоди!», где стараниями Светозара Кузьмича Русакова каждый выпуск был погружён в индивидуальную цветовую и стилистическую среду, чрезвычайно гармоничную и сбалансированную. Неоднократно применялись технологические новшества - рисование фонов на бархатной бумаге (во втором выпуске) или на тонированной «прокладочной» (в одиннадцатом и двенадцатом), применение рисунка «по мокрому» (в десятом и одиннадцатом выпусках). Не представляю, где сегодня продолжатели сериала найдут живописца-декоратора и колориста столь же высокого уровня, каким был С.К.Русаков. Боюсь, что придётся либо радикально менять технику изготовления фоновой части (как это и произошло в 17-м и 18-м выпусках), либо прибегать к усреднённо-бесстильному декорационному решению (наподобие того, что применялось в 19-м и 20-м выпусках). Вряд ли и то, и другое будет принято зрителем.
Есть опасения и касательно типажной части. Достаточно вспомнить, какие качественные потери понесли типажи в 17-м и 18-м выпусках, снимавшихся без участия Русакова и Маракасова. Полагаю, это было одной из главных причин неприятия этих лент, которые многими считаются лишь «довеском» к классическому корпусу из шестнадцати выпусков, снятых почти неизменным составом съёмочной группы.
И, наконец, главное, что отличает «Ну, погоди!» не только от «Тома и Джерри», но и от других зарубежных и даже отечественных аналогов (например, сериала Анатолия Резникова о коте Леопольде). Легко заметить, что Котёночкин практически не использует то, на чём обычно построены трюковые рисованные картины: повторение пластических приёмов, применение характерных, проверенных временем поз, изобразительных решений (наподобие разноцветных кругов в глазах), отточенных контрастных ритмических чередований. Даже на деформацию персонажа режиссёр решился только в десятом выпуске, притом неохотно (драматургам пришлось его долго убеждать), и использовал этот приём лишь трижды (ещё в тринадцатом и шестнадцатом выпусках).
Дело не только в том, что Котёночкин в пору своего становления как мультипликатора застал «борьбу с диснеевщиной», которая подобные приёмы причисляла к вульгарным и низкопробным. Но он считал такой способ выжимания смеха из зрителя слишком примитивным. Котёночкин шёл более сложным путём, делая ставку на темперамент. Это касалось и актёрского озвучания, и - главным образом - мультипликата. «Команда» мультипликаторов «Ну, погоди!» - Виктор Арсентьев, Виктор Лихачёв, Владимир Крумин, Олег Комаров, Олег Сафронов, Александр Дорогов и другие - подбиралась именно по этому признаку. Если «козырь» «Тома и Джерри» (возможно, исключая самые первые серии) и его аналогов - техника и расчёт, то «Ну, погоди!» - импровизация и темперамент. Разница - примерно та же, что между комедийными телешоу с заранее наложенным на фонограмму закадровым смехом и буффонадой или фарсом, разыгранными выдающимися драматическими артистами. И в этом - главный «секрет» популярности сериала и причина причисления его к выдающимся произведениям мировой мультипликации.
Именно это качество повторить сегодня будет труднее всего. Аниматоров, способных на получение подобного актёрского результата, я знаю не более трёх-четырёх человек. И нет режиссёра, готового оттачивать сцену, доводя до нужной кондиции, и знающего, когда приходит время сказать: «Лучше не будет. В прорисовку!». А без этого признака любое продолжение не будет воспринято зрителем, проигрывая в сравнении с оригиналом. Зритель не станет формулировать причины недовольства, но остро его почувствует. Поэтому «Ну, погоди!» и являлся авторским произведением, и поэтому я не верю в возможность его воскрешения. Возможны лишь фантазии «по мотивам» - такие, какие делает сегодня Рим Шарафутдинов. Но не полноценное продолжение в заданном формате. Увы.
© С.К.Русаков