Самый правдивый человек на Земле
Осенью прошлого года, в ходе борьбы киноведов за пребывание НИИ Киноискусства в историческом здании в Дегтярном переулке, со стороны институтских работников многократно звучали обвинения ректора ВГИКа Малышева в лицемерии и двуличии. Сейчас, спустя полгода, я вослед Шерлоку Холмсу могу смело утверждать: «Абсолютная чепуха!». Самый натуральный поклёп.
Ещё в августе или сентябре, когда руководство ВГИКа внезапно потребовало ежедневного пребывания учёных на рабочих местах, что вызвало бурю возмущения у сотрудников института (особенно архивистов), в НИИКе состоялась встреча работников с Малышевым, на которой он напомнил, что режим работы, включая необходимое количество часов, проведённых на рабочем месте, входят в обязанности работника, зафиксированные в наших трудовых договорах. И требование его соблюдения абсолютно законно. На что я возразил, что в моём договоре со ВГИКом есть не только обязанности работника, но и работодателя, которые ВГИК не соблюдает. В частности, работодатель обязан обеспечить работника рабочим местом, производственным оборудованием и заботиться о его профессиональном росте и квалификации. А у нас в отделе на двенадцать сотрудников до сих пор - только три компьютера. Если мы начнём ежедневно посещать несуществующие рабочие места, то единственное, что мы сможем там делать - это убивать время. И несоблюдение ВГИКом условий договора - вообще-то повод для подачи заявления в Трудовую инспекцию.
Малышев тут же при всех заверил меня, что, если я изъявлю желание ежедневно приходить на работу, то ради этого он, Малышев В.С., готов уступить мне свой ректорский кабинет, предоставив собственный рабочий стол и компьютер.
Помнится, мне захотелось тогда поймать его за язык, припереться как-нибудь во ВГИК, заявиться в ректорат и потребовать очистить рабочее место. Но в это время сгустились тучи над Музеем кино, и стало не до Малышева и не до НИИКа.
Впоследствии грянули разные хренации, включая предложение Минкульта срочно освободить особняк в Дегтярном и разместить НИИК в стенах ВГИКа, от которого Малышев не смог отказаться и вынужден был спешно искать площади для Института в здании на Вильгельма Пика. Сопротивление киноведов, как и следовало ожидать, ни к чему не привело. 16 января стало последним днём пребывания НИИКа в особняке Зимина.
Вчера я впервые побывал на новом месте работы. ВГИК переживает эпоху «великого переселения народов» - часть факультетов и руководителей (включая самого Малышева) переезжают в только что открывшееся новое здание, на их место заселяются отделы, находившиеся на Будайке (тамошний корпус предназначен под снос). Среди всего этого с трудом нашлось несколько комнат для нежданно свалившегося на голову НИИКа.
Каково же было моё удивление, когда я обнаружил, что наш Отдел междисциплинарных исследований теперь находится аккурат в стенах бывшего кабинета Малышева! Стенах даже не перекрашенных, с прежними люстрами и даже с забытым на подоконнике телефонным аппаратом (говорят, «вертушкой»). И я теперь буду ежедневно приходить в малышевский кабинет и трудиться на благо отечественного киноведения, возможно, на том самом месте, где находился рабочий стол ректора…
Ну, и кто теперь скажет, что Малышев лицемер? Да отрежут лгуну его гнусный язык! Слово ректора - твёрже гороху!
Помнится, в «Айболите-66», когда Бармалей помчался к Обезьяньей стране устраивать там засаду «проклятому докторишке», а Айболит, Авва и Чичи направились по его следам, чтобы сократить путь, Чичи вопрошала: «Ну поче-чему так: они за нами гонятся, а мы их догоняем?» И получала резонный ответ Айболита: «Он же обещал тебе проводить нас к обезьянам? ВОТ ПУСТЬ ДЕРЖИТ СЛОВО!»
Ещё в августе или сентябре, когда руководство ВГИКа внезапно потребовало ежедневного пребывания учёных на рабочих местах, что вызвало бурю возмущения у сотрудников института (особенно архивистов), в НИИКе состоялась встреча работников с Малышевым, на которой он напомнил, что режим работы, включая необходимое количество часов, проведённых на рабочем месте, входят в обязанности работника, зафиксированные в наших трудовых договорах. И требование его соблюдения абсолютно законно. На что я возразил, что в моём договоре со ВГИКом есть не только обязанности работника, но и работодателя, которые ВГИК не соблюдает. В частности, работодатель обязан обеспечить работника рабочим местом, производственным оборудованием и заботиться о его профессиональном росте и квалификации. А у нас в отделе на двенадцать сотрудников до сих пор - только три компьютера. Если мы начнём ежедневно посещать несуществующие рабочие места, то единственное, что мы сможем там делать - это убивать время. И несоблюдение ВГИКом условий договора - вообще-то повод для подачи заявления в Трудовую инспекцию.
Малышев тут же при всех заверил меня, что, если я изъявлю желание ежедневно приходить на работу, то ради этого он, Малышев В.С., готов уступить мне свой ректорский кабинет, предоставив собственный рабочий стол и компьютер.
Помнится, мне захотелось тогда поймать его за язык, припереться как-нибудь во ВГИК, заявиться в ректорат и потребовать очистить рабочее место. Но в это время сгустились тучи над Музеем кино, и стало не до Малышева и не до НИИКа.
Впоследствии грянули разные хренации, включая предложение Минкульта срочно освободить особняк в Дегтярном и разместить НИИК в стенах ВГИКа, от которого Малышев не смог отказаться и вынужден был спешно искать площади для Института в здании на Вильгельма Пика. Сопротивление киноведов, как и следовало ожидать, ни к чему не привело. 16 января стало последним днём пребывания НИИКа в особняке Зимина.
Вчера я впервые побывал на новом месте работы. ВГИК переживает эпоху «великого переселения народов» - часть факультетов и руководителей (включая самого Малышева) переезжают в только что открывшееся новое здание, на их место заселяются отделы, находившиеся на Будайке (тамошний корпус предназначен под снос). Среди всего этого с трудом нашлось несколько комнат для нежданно свалившегося на голову НИИКа.
Каково же было моё удивление, когда я обнаружил, что наш Отдел междисциплинарных исследований теперь находится аккурат в стенах бывшего кабинета Малышева! Стенах даже не перекрашенных, с прежними люстрами и даже с забытым на подоконнике телефонным аппаратом (говорят, «вертушкой»). И я теперь буду ежедневно приходить в малышевский кабинет и трудиться на благо отечественного киноведения, возможно, на том самом месте, где находился рабочий стол ректора…
Ну, и кто теперь скажет, что Малышев лицемер? Да отрежут лгуну его гнусный язык! Слово ректора - твёрже гороху!
Помнится, в «Айболите-66», когда Бармалей помчался к Обезьяньей стране устраивать там засаду «проклятому докторишке», а Айболит, Авва и Чичи направились по его следам, чтобы сократить путь, Чичи вопрошала: «Ну поче-чему так: они за нами гонятся, а мы их догоняем?» И получала резонный ответ Айболита: «Он же обещал тебе проводить нас к обезьянам? ВОТ ПУСТЬ ДЕРЖИТ СЛОВО!»