"Другой взгляд Арины Пушкиной"
Уважаемый Могултай (wyradhe) дал свою оценку начала Большой Игры: "Англию Польша волновала не очень сильно (это традиционный союзник Франции), Англию волновал именно тот же вопрос, что и в 19 веке - восточный. В 1780-х сложился австро-русский блок, в котором Россия обязалась поддержать Австрию в Германии и Италии (в том числе против Пруссии) после того, как Австрия поддержит Россию против Турции - и так шаг за шагом. В 1783 Австрия предупредила, что если какие-то державы потребуют, чтобы Россия отказалась от аннексии Крыма, угрожая войной, то Австрия вступит в такую войну на стороне России. Турция и все прочие проглотили аннексию Крыма. В 1784-1785 Екатерина в ответ передала в Австрию, что если тогдашние австрийские экспансионистские меры в Германии вовлекут Австрию в войну, то Россия вступит в такую войну на стороне Австрии. В первой половине 1787 г. австрийский император примкнул к путешествию Екатерины в Крым, что было демонстрацией поддержки дальнейшей экспансии России против Турции, и в принципе согласился с планом Екатерины начать в ближайшем будущем, после завершения военного строительства на юге, войну за изгнание турок с Балкан, дав понять, что вступит в такую войну на стороне России. Турки, не будь дураки, атаковали превентивно, объявив России в 1787 войну, причем подучали их к этому Англия и Пруссия. Пруссия это делала потому, что прекрасно знала, что если русско-австрийский союз разгромит турок на Балканах, то дальше он обратится против самой Пруссии. Англия же это делала потому, что не хотела того, чтобы Россия утвердилась на Балканах и в Эгейском море. 1780-е - это и есть начало англо-русского противостояния из-за востока, продолжавшегося до 1907 года. Оно прерывалось только на время борьбы с общим врагом."
Поскольку ответ адресован не мне, я решил вынести его в пост, чтобы попробовать обосновать другой взгляд на это начало. Опять-таки - это лично мое мнение, хотя и обоснованное массивом прочитанных по теме книг, а так же дебатов в Парламенте.
На мой взгляд для Англии 1770-80-х годов никакого Восточного вопроса не существовало в принципе. Доля ее торговли с Турцией была слишком мала, основным торговым партнером османов из крупных европейских держав была Франция. Более того, английская торговля с Турцией была сосредоточена в Басре и Ормузе. К концу 18 века английский вывоз из Турции сильно упал - так, например, по сравнению с 1720 годом в 1761 году он снизился на 77 процентов, тогда как французский в те же сроки возрос на 850 процентов (данные по Panzac D. (1992) "Maritime trade of the Ottoman Empire in the 1700s").Таким образом, если на 1780-е и правомерно говорить о каком-то Восточном вопросе в отношении Османской империи - то он будет явно французский, а не английский.
У Англии был свой восточный вопрос на тот момент, и находился он в Индии. 1780-е - это период яростных схваток в Индии, вообще существование Ост-Индской компании в Мадрасе и Бомбее было поставлено под большой вопрос - напомню, что в 1783 году в только что завоеванном Мангалоре, буквально на дымящихся трупах английских союзников, Типу Сахиб издевательски предложил обескровленной ОИК провести предварительные слушания о мире с Майсуром. Это было неслыханным унижением Компании, но выбирать не приходилось - британцы в Индии оказались настолько ослаблены, что не имели сил даже на оборону Мадраса, и 11 марта 1784 года мир был подписан. В договоре стороны обязывались не помогать прямо или косвенно врагам друг друга, вернуть друг другу все завоеванные крепости и города, произвести обмен военнопленными. Англичане обещали Типу режим наибольшего благоприятствования в торговле, свободную передачу требуемых технологий, отсутствие запретов на поставку и продажу оружия.
В Англии этот договор расценили как позор. После Семилетней войны к индийским правителям серьезно не относились, считая, что если 1000 человек хватило для завоевания Бенгалии, то уж 2000, без сомнения, завоюют всю Индию. Хейдар и Типу наглядно показали британцам, насколько те ошиблись. Впервые, наверное, за весь XVIII век индийские правители смогли разгромить английские войска в нескольких полевых сражениях, продемонстрировав целый арсенал тактических находок, удивив техническими новшествами, стойкостью в бою, умением не только обороняться, но и атаковать.
После обнародования Мангалорского договора цены на акции британской ОИК упали в два раза, и Типу ударил дельцов из Сити по самому больному месту - по карману. Теперь смыслом всех последующих действий ОИК было уничтожение Типу Сахиба и его государства. Англичане четко знали - либо они его, либо он их, третьего не дано.
Чтобы не было иллюзий - вот серым на карте выделены земли ОИК или дружественные ОИК индийские княжества на 1805 год
Таким образом, Очаковский кризис, инициированный Питтом, был обычным тро-ло-ло, рассчитанным прежде всего на то, чтобы вернуть Англии дипломатический престиж в Европе, сильно подорванный поражением в войне за Независимость США. Но наш посол Семен Воронцов оказался прав, когда говорил: "Питт человек пустой, порожний, цветистыми и бессмысленными фразами пытающийся скрыть свои истинные мысли". Надо сказать, что этот кризис Англия проиграла по всем статьям - Фокс в Парлменте просто отрывался над Питтом: "Зачем мы хотим начать войну с Россией? Чтобы вернуть туркам Крым и Очаков? Но тогда надо идти туда и воевать в Черном море. Мы же собираемся вести флот в море Балтийское, которое находится за полторы тысячи миль и от Очакова, и от Крыма.
Но самое смешное в том, что мы воюем за город на краю ойкумены, который… достанется не нам. Более того, если бы он достался нам - он нам все равно был бы не нужен, ибо находится в далеком море, через три пролива, и не имеет ни малейшего стратегического значения.
Не кажется ли вам, уважаемое собрание, что ради начала войны с Россией нам подсовывают совершенно нелепый и глупый повод?"
Питт же прозрел лишь 10 апреля 1791 года, когда министр иностранных дел Лидс предоставил ему записку о действиях соратников Англии по Тройственному союзу: "В то время как Пруссия деятельно готовится к войне, голландцы под разными предлогами отказываются от участия в коалиции. Более того, все страны - Голландия, Пруссия, Швеция - требуют субсидии. Испанцы говорят, что вступят в коалицию только если в нее войдут и австрийцы, а австрийцы соглашаются начать войну с Россией только тогда, когда Англия и Пруссия добьются какого-либо решительного успеха". То есть все государства-союзники Англии решили использовать ее как дойную корову, реальных боевых действий не ведя. Пример войны за независимость, когда против Англии ополчилась почти вся Европе, был еще очень свеж в памяти, и вполне естественно, что Очаковский кризис ограничился лишь пуком. Так обычно граната взрывается в болотной жиже.
Ну так если в 1780-е Большая Игра не началась, то когда же, спросит читатель? Вот сейчас к этому и подходим.
На мой взгляд о начале Большой Игры между Россией и Англией можно говорить только в 1829 году. Почему?
Ну во-первых, потому, что третья англо-маратхская война закончилась в 1819-м, и по сути англичане подчинили себе мартхские княжества, которые составляли большую часть территории современной Индии. Ранее пал Майсур, а потом Хайдарабад. Англичане вышли к Инду, получив естественную границу с Балустаном и Афганистаном.
В период с 1798 по 1815 годы можно говорить только лишь об англо-французской Большой Игре в этом регионе, куда входит и тро-ло-ло Бонапарта с Египетским походом, с франко-русским походом в Индию, с письмами Типу от Наполеона, типа "готовьте провизию, я уже в пути", которые просто предрешили судьбу Майсура. Но вот Большая Игра между Россией и Англией началась с Персии (Ирана), когда русские просто размазали персидские войска в войне 1826-1828 годов. Николай I поставил тяжелые условия - Иран терял Эриванское и Нахичеванское ханства, а также должен был выплатить России огромную контрибуцию в 10 куруров туманов, или в переводе на нормальный язык - 20 миллионов рублей серебром. Потом сумма выплаты была снижена, но Иран по сути стал вассальным России государством. Персия стала, по словам министра иностранных дел Англии Пальмерстона, «ручным зверьком русского царя». Это подтвердили события 1837 года, когда персидская армия, снабженная русским оружием и укомплектованная русскими советниками, вторглась в 1837 году в Герат, но осаждала крепость слишком неудачно.
Собственно как раз к середине 1830-х годов сформировалась взаимная русско-британская паранойя - мы боялись, что англичане захватят Афганистан и следующим на очереди станет Иран, они боялись, что мы захватим Иран и Афганистан и пошлем свои войска в Индию. Причем обе стороны, расскажи им о мыслях противника, покрутили бы пальцем у виска, и первым делом бы спросили - «а зачем?»
Например, для ОИК гораздо большую опасность представляло государство сикхов на северо-западе, где махараджа Ранджит Сингх создал отличнейшую Пенджабскую армию с помощью «оставшихся без работы» после окончания Наполеоновских войн французских военных: Жана-Батиста Вентуры, Жана-Франсуа Аллара и Клода-Огюста Корта (все трое участвовали при Ватерлоо, причем первый был полковником пехотного полка, второй - гусарским офицером, а третий служил в артиллерии). Они соответственно своим специализациям взялись за реформирование пехоты, конницы и артиллерии сикхов, и натренировали их фактически как сипаев ОИК, и даже лучше.
Но тем не менее начало Большой Игры для меня - это 1838 год - первая англо-афганская война, окончившаяся диким фэйлом, ну вы помните -
Подбежавший к нему майор Нотт начал трясти его, спрашивая: «Где армия? Где наша армия?» Брайдон открыл глаза и произнес: «Я - армия».
Поскольку ответ адресован не мне, я решил вынести его в пост, чтобы попробовать обосновать другой взгляд на это начало. Опять-таки - это лично мое мнение, хотя и обоснованное массивом прочитанных по теме книг, а так же дебатов в Парламенте.
На мой взгляд для Англии 1770-80-х годов никакого Восточного вопроса не существовало в принципе. Доля ее торговли с Турцией была слишком мала, основным торговым партнером османов из крупных европейских держав была Франция. Более того, английская торговля с Турцией была сосредоточена в Басре и Ормузе. К концу 18 века английский вывоз из Турции сильно упал - так, например, по сравнению с 1720 годом в 1761 году он снизился на 77 процентов, тогда как французский в те же сроки возрос на 850 процентов (данные по Panzac D. (1992) "Maritime trade of the Ottoman Empire in the 1700s").Таким образом, если на 1780-е и правомерно говорить о каком-то Восточном вопросе в отношении Османской империи - то он будет явно французский, а не английский.
У Англии был свой восточный вопрос на тот момент, и находился он в Индии. 1780-е - это период яростных схваток в Индии, вообще существование Ост-Индской компании в Мадрасе и Бомбее было поставлено под большой вопрос - напомню, что в 1783 году в только что завоеванном Мангалоре, буквально на дымящихся трупах английских союзников, Типу Сахиб издевательски предложил обескровленной ОИК провести предварительные слушания о мире с Майсуром. Это было неслыханным унижением Компании, но выбирать не приходилось - британцы в Индии оказались настолько ослаблены, что не имели сил даже на оборону Мадраса, и 11 марта 1784 года мир был подписан. В договоре стороны обязывались не помогать прямо или косвенно врагам друг друга, вернуть друг другу все завоеванные крепости и города, произвести обмен военнопленными. Англичане обещали Типу режим наибольшего благоприятствования в торговле, свободную передачу требуемых технологий, отсутствие запретов на поставку и продажу оружия.
В Англии этот договор расценили как позор. После Семилетней войны к индийским правителям серьезно не относились, считая, что если 1000 человек хватило для завоевания Бенгалии, то уж 2000, без сомнения, завоюют всю Индию. Хейдар и Типу наглядно показали британцам, насколько те ошиблись. Впервые, наверное, за весь XVIII век индийские правители смогли разгромить английские войска в нескольких полевых сражениях, продемонстрировав целый арсенал тактических находок, удивив техническими новшествами, стойкостью в бою, умением не только обороняться, но и атаковать.
После обнародования Мангалорского договора цены на акции британской ОИК упали в два раза, и Типу ударил дельцов из Сити по самому больному месту - по карману. Теперь смыслом всех последующих действий ОИК было уничтожение Типу Сахиба и его государства. Англичане четко знали - либо они его, либо он их, третьего не дано.
Чтобы не было иллюзий - вот серым на карте выделены земли ОИК или дружественные ОИК индийские княжества на 1805 год
Таким образом, Очаковский кризис, инициированный Питтом, был обычным тро-ло-ло, рассчитанным прежде всего на то, чтобы вернуть Англии дипломатический престиж в Европе, сильно подорванный поражением в войне за Независимость США. Но наш посол Семен Воронцов оказался прав, когда говорил: "Питт человек пустой, порожний, цветистыми и бессмысленными фразами пытающийся скрыть свои истинные мысли". Надо сказать, что этот кризис Англия проиграла по всем статьям - Фокс в Парлменте просто отрывался над Питтом: "Зачем мы хотим начать войну с Россией? Чтобы вернуть туркам Крым и Очаков? Но тогда надо идти туда и воевать в Черном море. Мы же собираемся вести флот в море Балтийское, которое находится за полторы тысячи миль и от Очакова, и от Крыма.
Но самое смешное в том, что мы воюем за город на краю ойкумены, который… достанется не нам. Более того, если бы он достался нам - он нам все равно был бы не нужен, ибо находится в далеком море, через три пролива, и не имеет ни малейшего стратегического значения.
Не кажется ли вам, уважаемое собрание, что ради начала войны с Россией нам подсовывают совершенно нелепый и глупый повод?"
Питт же прозрел лишь 10 апреля 1791 года, когда министр иностранных дел Лидс предоставил ему записку о действиях соратников Англии по Тройственному союзу: "В то время как Пруссия деятельно готовится к войне, голландцы под разными предлогами отказываются от участия в коалиции. Более того, все страны - Голландия, Пруссия, Швеция - требуют субсидии. Испанцы говорят, что вступят в коалицию только если в нее войдут и австрийцы, а австрийцы соглашаются начать войну с Россией только тогда, когда Англия и Пруссия добьются какого-либо решительного успеха". То есть все государства-союзники Англии решили использовать ее как дойную корову, реальных боевых действий не ведя. Пример войны за независимость, когда против Англии ополчилась почти вся Европе, был еще очень свеж в памяти, и вполне естественно, что Очаковский кризис ограничился лишь пуком. Так обычно граната взрывается в болотной жиже.
Ну так если в 1780-е Большая Игра не началась, то когда же, спросит читатель? Вот сейчас к этому и подходим.
На мой взгляд о начале Большой Игры между Россией и Англией можно говорить только в 1829 году. Почему?
Ну во-первых, потому, что третья англо-маратхская война закончилась в 1819-м, и по сути англичане подчинили себе мартхские княжества, которые составляли большую часть территории современной Индии. Ранее пал Майсур, а потом Хайдарабад. Англичане вышли к Инду, получив естественную границу с Балустаном и Афганистаном.
В период с 1798 по 1815 годы можно говорить только лишь об англо-французской Большой Игре в этом регионе, куда входит и тро-ло-ло Бонапарта с Египетским походом, с франко-русским походом в Индию, с письмами Типу от Наполеона, типа "готовьте провизию, я уже в пути", которые просто предрешили судьбу Майсура. Но вот Большая Игра между Россией и Англией началась с Персии (Ирана), когда русские просто размазали персидские войска в войне 1826-1828 годов. Николай I поставил тяжелые условия - Иран терял Эриванское и Нахичеванское ханства, а также должен был выплатить России огромную контрибуцию в 10 куруров туманов, или в переводе на нормальный язык - 20 миллионов рублей серебром. Потом сумма выплаты была снижена, но Иран по сути стал вассальным России государством. Персия стала, по словам министра иностранных дел Англии Пальмерстона, «ручным зверьком русского царя». Это подтвердили события 1837 года, когда персидская армия, снабженная русским оружием и укомплектованная русскими советниками, вторглась в 1837 году в Герат, но осаждала крепость слишком неудачно.
Собственно как раз к середине 1830-х годов сформировалась взаимная русско-британская паранойя - мы боялись, что англичане захватят Афганистан и следующим на очереди станет Иран, они боялись, что мы захватим Иран и Афганистан и пошлем свои войска в Индию. Причем обе стороны, расскажи им о мыслях противника, покрутили бы пальцем у виска, и первым делом бы спросили - «а зачем?»
Например, для ОИК гораздо большую опасность представляло государство сикхов на северо-западе, где махараджа Ранджит Сингх создал отличнейшую Пенджабскую армию с помощью «оставшихся без работы» после окончания Наполеоновских войн французских военных: Жана-Батиста Вентуры, Жана-Франсуа Аллара и Клода-Огюста Корта (все трое участвовали при Ватерлоо, причем первый был полковником пехотного полка, второй - гусарским офицером, а третий служил в артиллерии). Они соответственно своим специализациям взялись за реформирование пехоты, конницы и артиллерии сикхов, и натренировали их фактически как сипаев ОИК, и даже лучше.
Но тем не менее начало Большой Игры для меня - это 1838 год - первая англо-афганская война, окончившаяся диким фэйлом, ну вы помните -
Подбежавший к нему майор Нотт начал трясти его, спрашивая: «Где армия? Где наша армия?» Брайдон открыл глаза и произнес: «Я - армия».