Когда хорошо быть слабым
Глубокой осенью 1707 года армия Карла XII вторглась в пределы России. Перед этим шведы в нарушение всех конвенций вторглись в Саксонию и принудили Августа Сильного капитулировать, и отказаться от польской короны. Шведская оккупация обошлась Саксонии в 35 миллионов талеров. При этом Бранденбург и Австрия, как государствообразующие земли Священной Римской империи, не пришли на помощь Августу, хотя Саксония являлась курфюрстшеством в составе этого рыхлого германского объединения.
Как относились к возможному столкновению русской и шведской армии - я написал постом ниже. В русскую победу не верил никто.
Соответственно в России рвануло во всех слабых местах. Мы с детства знаем, что восстание Булавина - это борьба за свободный люд, "с Дону выдачи нет", и так далее.
Так давайте посмотрим, что же Булавин и его соратники писали. «А есть ли царь наш не станет жаловать, как жаловал отцов наших дедов и прадедов, или станет нам на реке какое утеснения чинить, мы Войском от него отложимся и будем милости просить у вышнего творца нашего владыки, а также и у турского (турецкого) царя.» Или - «А есть ли наш царь на нас с гневом поступит, и то будет турской (турецкий) царь владеть Азовом и Троицким городами. А мы ныне в Азов и в Троицкой с Руси никаких припасов не пропущаем покамест с нами азовский и троецкой воевода в согласия к нам придет».
То есть восставшие казаки требовали широчайшей автономии, при этом угрожая в случае невыполнения их требований, захватить и отдать Турции и крымскому хану Азов и Таганрог (Троицкая крепость). Делая это вполне сознательно, в тот момент, когда шведская армия уже вошла в пределы России. Именно этим объясняется крайняя жестокость при подавлении восстания - предателей и ренегатов, особенно в военное время, не жалуют нигде.
В 1709 году запорожский кошевой Гордиенко пишет Девлет-Гирею "принять их (козаков) под свой протекцион", а 27 марта вместе с Мазепой подписывает союзнический договор с Карлом XII. 26 мая 1709 года отряд полковника Яковлева обратил Запорожскую Сечь в дым и пепел.
Но самое главное в 1707-1709 года - это позиция Турции. Ударь турки в эти критические дни - возможно и не было бы Полтавы. И тут Петр (а вернее умница и иезуит Толстой) переиграл Карла XII чисто дипломатически.
Шведский король начал вести длинные переговоры с Девлет-Гиреем, тогда как Петр через Толстого - напрямую с османским султаном. В результате Девлет-Гирей бил копытом, порываясь в набег, как молодой конь, а турки разрешения не давали.
Еще одна ошибка, допущенная Карлом - это подписание договора между Лещинским и Мазепой и протекторате поляков над Левобережной Украиной. То есть Карл, укрепляя позиции своего польского ставленника, отдавал всю Украину обратно полякам. Для Турции было одинаково плохо - и сильная Россия, и сильная Польша. Толку было таскать каштаны из огня для Карла, ведь ни татарским, ни турецким интересам это вступление в войну не служило. Все выгоды в случае неминуемого (как считали в Стамбуле) поражения царя получали шведы и поляки, для Турции положение еще и ухудшалось, ибо Польша считалась более сильным противником.
Именно поэтому в критический момент мы остались один на один со Швецией и второй фронт против нас не был открыт.
Наверное велико было разочарование Карла, когда он, подойдя к Полтаве, не обнаружил 40 тысяч татарской конницы, которую обещал ему Девлет-Гирей. Но Девлет-Гирей твердо сидел на поводке у турок, которым на данном этапе вступление в войну с Россией казалось совсем неразумным шагом.
Как относились к возможному столкновению русской и шведской армии - я написал постом ниже. В русскую победу не верил никто.
Соответственно в России рвануло во всех слабых местах. Мы с детства знаем, что восстание Булавина - это борьба за свободный люд, "с Дону выдачи нет", и так далее.
Так давайте посмотрим, что же Булавин и его соратники писали. «А есть ли царь наш не станет жаловать, как жаловал отцов наших дедов и прадедов, или станет нам на реке какое утеснения чинить, мы Войском от него отложимся и будем милости просить у вышнего творца нашего владыки, а также и у турского (турецкого) царя.» Или - «А есть ли наш царь на нас с гневом поступит, и то будет турской (турецкий) царь владеть Азовом и Троицким городами. А мы ныне в Азов и в Троицкой с Руси никаких припасов не пропущаем покамест с нами азовский и троецкой воевода в согласия к нам придет».
То есть восставшие казаки требовали широчайшей автономии, при этом угрожая в случае невыполнения их требований, захватить и отдать Турции и крымскому хану Азов и Таганрог (Троицкая крепость). Делая это вполне сознательно, в тот момент, когда шведская армия уже вошла в пределы России. Именно этим объясняется крайняя жестокость при подавлении восстания - предателей и ренегатов, особенно в военное время, не жалуют нигде.
В 1709 году запорожский кошевой Гордиенко пишет Девлет-Гирею "принять их (козаков) под свой протекцион", а 27 марта вместе с Мазепой подписывает союзнический договор с Карлом XII. 26 мая 1709 года отряд полковника Яковлева обратил Запорожскую Сечь в дым и пепел.
Но самое главное в 1707-1709 года - это позиция Турции. Ударь турки в эти критические дни - возможно и не было бы Полтавы. И тут Петр (а вернее умница и иезуит Толстой) переиграл Карла XII чисто дипломатически.
Шведский король начал вести длинные переговоры с Девлет-Гиреем, тогда как Петр через Толстого - напрямую с османским султаном. В результате Девлет-Гирей бил копытом, порываясь в набег, как молодой конь, а турки разрешения не давали.
Еще одна ошибка, допущенная Карлом - это подписание договора между Лещинским и Мазепой и протекторате поляков над Левобережной Украиной. То есть Карл, укрепляя позиции своего польского ставленника, отдавал всю Украину обратно полякам. Для Турции было одинаково плохо - и сильная Россия, и сильная Польша. Толку было таскать каштаны из огня для Карла, ведь ни татарским, ни турецким интересам это вступление в войну не служило. Все выгоды в случае неминуемого (как считали в Стамбуле) поражения царя получали шведы и поляки, для Турции положение еще и ухудшалось, ибо Польша считалась более сильным противником.
Именно поэтому в критический момент мы остались один на один со Швецией и второй фронт против нас не был открыт.
Наверное велико было разочарование Карла, когда он, подойдя к Полтаве, не обнаружил 40 тысяч татарской конницы, которую обещал ему Девлет-Гирей. Но Девлет-Гирей твердо сидел на поводке у турок, которым на данном этапе вступление в войну с Россией казалось совсем неразумным шагом.