Виктор Ефимович Хаин (как я его запомнил) 12345678
В предыдущем очерке о Викторе Ефимовиче я описал часть его натуры, так сказать официальной и как важной фигуры на кафедре динамической геологии. Тут же я хочу больше вспомнить о личном общении с Виктор Ефимовиче, которого я считаю не без оснований одним из своих учителей в геологии. Виктор Ефимович был у меня руководителем на курсовой работе по итогам первой производственной практике и на дипломе по итогам работ на преддипломной практике в обоих случаях с коллективами Геологического института АН СССР в Корякском нагорье.
Мне повезло, по своему положению в группе после 3го курса я никак не мог претендовать на такого научного руководителя, стоит кратко остановиться на группе. Бывают в какие-то отдельные годы необычайные выплески, поколение 1960-1966 гг. относится в СССР к поздним бэби бумерам и уже не к детям войны, и не к детям отцов-победителей, а оно народилось от детей войны, и это очень важно, у нас у всех есть почет и уважение к поколению победителей, которое выиграло Вторую мировую войну, но мы не в массе своей не считаем их святыми и хорошо видели, как они всеми силами оставались у власти, доведя свою страну до краха, но так и не передав все полноты власти, своим детям. При этом их дети, не смогли порвать с идеологией отцов победителей, но поскольку серьезный карьерный путь им на три десятка лет был закрыт (последний из них прорвался к власти В.Путин со всеми вытекающими), то они совершали сексуальную революцию в стране, уходили в личную жызь, пьянство, цинизм и прочую внутреннюю эмиграцию массово и так же они первыми прорвались в эмиграцию внешнюю. Мое же поколение было наиболее образованным поколением в СССР, нас было, много, были большие конкурсы в ВУЗы, было из кого выбирать, в молодые годы мы росли почти в тепличных условиях без большой преступности на улицах, почти в обществе равных возможностей с работающими вертикальными лифтами. Поэтому конкурсы в ВУЗы были велики. К первому экзамену на геологический ф-т (один из самых малопопулярных в МГУ в 1977 г.) конкурс на геологический поток составлял что-то 4.9 чел на место. При этом из поступивших на поток около 50 чел подали на кафедру палеонтологии, ни до, ни после никогда не было такого конкурса на кафедру, куда берут 7 человек, максимум 11. Есно туда зачислили, либо круглых отличников, либо людей, которых невозможно было не принять (часто и эти люди очень хорошо учились), остальные остались на кафедрах динамической геологии и исторической геологии главным образом. В результате у нас на динамической геологии образовалась группа в 23 чел, из которых менее половины были юноши, группа училась как бешенная, 7 человек из группы (5 девочек и 2 юноши) окончили МГУ с красными дипломами и сама группа пару раз признавалась лучшей по учебе группой всех естественных ф-тов. К моменту окончания я был по оценкам в ней, где-то в середине, месте на 13. Какой уж тут Хаин как руководитель? Но случились обстоятельства, я рано начал искать себе хорошие поля, чтобы было интересно и познавательно и очень в этом преуспел, шел 1980 год - год Олимпиады в Москве, и хотя лучшая часть нашей группы должна была ехать в ГДР на геологическую учебную практику, с посещением острова Рюген и так далее. Поскольку я правильно сразу вычислил, что никакой внутригрупповой отбор на остров Рюген, я не прохожу, более того, я не без оснований предполагал, что МГУ шный филиал Комитета Глубокого Бурения уже завел на меня папочку как на неблагонадежного замеченного в порочных связях (у меня подруга, будущая моя вторая эксжена была в отказе на эмиграцию со всей своей семьёй), то я сразу сосредоточился на поисках хороших полей в интересных районах и очень в этом деле преуспел, и когда объявили, что нас в связи с Олимпиадой выпрут на месяц раньше из Москвы и никакого острова Рюген промежду нами не будет, практику в ГДР просто отменили, то у меня всё было "в шоколаде" я на полтора месяца должен был ехать на Тянь-Шань с ГИНовским отрядом под руководством доктора геол-минерал наук Г.Е.Макарычева, с дедом я сходил в ГИН познакомился и он мне очень понравился, войну он прослужил шофером, был подтянут и прекрасно выглядел для своего возраста и вообще тогда весь ГИН превосходно выглядел, люди в 70 лет выглядели подтянутыми и очень подвижными. Потом я должен был ехать с Сахаровой - сотрудницей кафедрой минералогии на Камчатку, заниматься золотом, на месяц и наконец в конце сезона я на месяц - полтора должен был ехать со структурщиком Парфеновым из ИГЕМ в Ташкент и далее по Узбекистану, составлять структурные схемы рудных полей. Я принес такой замечательный план куратору группы Белле Ивановне Дмитриевой, "нашей мамой". Это была совершенно замечательная женщина, такая Шехеризада из Баку, т.е. Бакинская еврейка, видимо в молодости дивной красоты, но и в зрелые годы, сохранившей огромную притягательность для взрослых мужчин, у нее были крупные, яркие черты лица, большая округлая задница, которую я забыть не могу, так как проталкивал своими руками в маршруте по Большому Крымскому каньону, и была талия и большие округлые груди, как у какого-нить завуча, какой-нить блатной школы. Муж у нее был выдающимся профессором, который работал на ВМиК, а она соответственно осела на нашей кафедры и кое-что делала для В.В.Белоусова. Но главное она нас любила, была нашей еврейской мамой все 5 лет, и больше не взяла ни одной группы, объясняя, что израсходовала все свое огромное сердце на нас. И вдруг Белла, изучив мой план говорит: "Откажись, мне нужен Тянь Шань для москвича Вадика Бурашникова, а Ташкент для вятича Саши Усатова. А я тебе за это дам очень хорошего научного руководителя". А поскольку я Бэлле верил, и она уже успела пару, а то и тройку раз спасти меня от вылета из МГУ, то верил я ей крепко и понимал, что долг платежем красен. Вадик как раз собирался жениться на её дочке и она есно хотела дать молодым возможность отдохнуть летом на юге... Саша Усатов наоборот был пан-спортсмен и ему тоже нужна была очень короткая практика, чтобы он дальше продолжил свои тренировки. Вообще он легенда университетского спорта, был лет 20+ подряд чемпионом МГУ по лыжным гонкам, а в конце по ветеранам таки и стал чемпионом мира, несколько лет назад. И надо заметить, что оба были мои друзья. Поэтому я рассудил, что почему бы не рискнуть и не проявить покладистость. С Парфеновым было просто, мы зашли в ИГЕМ с Сашкой и сказали, что вместо меня поедет он, и надо заметить, что он идеально подошел под структурные исследования, он просто пробегал за день 40 км с компасом вдоль обнажений и замерял трещины, сколько нужно. С кафедрой минералогии, я на время заморозил выяснение отношений, а вот с Макарычевым, я понял, что будут проблемы. и попросил саму Бэллу решить их. Она как-то очень мощно взяла Макарычева за рога, и заодно заставила его искать мне альтернативное поле в ГИНе! Мне потом Генадий Евгеньевич, говорил у вас такая! куратор! это что-то, короче Макарычев нашел мне начальника Корякских отрядов ГИНа Андрюшу Казимирова, коему было 27 лет и который первый раз получил свободу в проведении полевых работ в Корякии. Руководителем у него был страшный и ужасный С.В.Руженцев теневая фигура типа джокера в заднем кармане директора ин-та академика А.В.Пейве, т.е. такой типичный черный полковник, защитивший докторскую в 37 лет, а в геологии это очень рано, но я еще о нем напишу отдельно. Казимиров был красавчик! Почти блондин с голубыми глазами, с розовыми щечками, очень свойский парень, очаровашка и любимец всех стюардесс мира и всей сферы обслуживания - типичный Маасковский мажор! жена - дочка ректора ИнЯза, жигули, горные лыжи, папа доктор наук и зав.лаб лабораторией математических методов в ГИН, мама доктор наук в ОИФЗ. Типичный представитель "детей ГИНа" тогда таких только туда на работу и принимали, близкие к нему по возрасту Сережа Куренков (папа генерал КГБ), Саша Мазарович (великая геологическая семья, дед академик, отец профессор МГУ), Саша Пейве (отец директор ГИНа академик) и т.п. вообщем что в ГИН попасть, что выиграть Жигули в Спортлото, шансы примерно одинаковые были. Мы с Андреем Казимировым договорились, но ехать надо было в Корякию на 4 месяца. Ну что ж делать?! Прихожу к Бэлле, говорю так мол и так, аа говорит, я папу Казимирова знаю! (есно через мужа). И говорит я подумала и договорилась у тебя научным руководителем будет член-корр. АН СССР профессор Хаин Виктор Ефимович. Ну понятно как это было сделано, во первых она еврейка, во вторых и третьих она Бакинская еврейка так же как и Виктор Ефимович Хаин Бакинский еврей и профессор, в четвертых она была чертовски обаятельна и привлекательна для мужчин в возрасте, и трудно было устоять, в пятых за ней маячит ее муж, которого она на самом деле не только очень уважала, а даже немного боялась как мадам Грицацуева. Короче я был отправлен к Виктору Ефимовичу, вторым студентом полувший Хаина в научные был Вадим Андреич Галкин, большой футболист, круглый отличник, в будущем краснодипломник МГУ и самый молодой доктор геол.-минерал наук России на момент защиты и самый молодой геолог профессор МГУ в 37 лет! это при том, что у геологов всё поздно обычно. Классическая геология наука была плохоалгоритмизованная и приходилось запоминать очень много, очень толстых "телефонных справочников" и "желтых страниц". Человек потом подведший большую черную черту под структурной геологией в России в ХХ веке в своей докторской. Короче не мне чета. Отличный парень, очень умный, спортивный и просто замечательный человек, общаемся до сих пор. Короче мне повезло! Хаина я боялся, я понимал, что член-корр, которого проходят на первом курсе в университете и уже живой классик - это всё очень не просто так. У меня очень умный дед был, Новосибирский профессор Г.В.Крылов, с совершенно потрясающей памятью - энциклопедической, ботаник, лесовод, знаток флор и лекарственных растений, широкие массы его знают по двум его книгам "Леса мира" тр. 300 000 экз. и "Травы жизни и их искатели" вообщем реально выдающийся деятель науки и организатор академгородка в Новосибирске, и есно он всех знал, так вот он не был член-корром, а о своем совместным поле с чле-кором С.Я.Соколовым рассказывал как о счастье в жизни! СЯСь был заведующим Ботанического Сада БИН в Ленинграде. я все-таки вырос в академической среде в профессорской семье, отец был в аспирантуре у академика Сукачева (еще одна легендарная фигура). Так вот дед несмотря на написанные 65 книг (14 шт. в библиотеке Конгресса), не был член-корром. Короче я решил сначала на Хаина посмотреть.
Случай представился быстро, шли майские защиты дипломов, и была защита диплома по Корякскому нагорью, куда мне предстояло ехать, на кафедре и где научным руководителем был член-корр Хаин В.Е. Защищался замечательный литолог потомственный геолог из знаменитой семьи Кирилл Каледа, с которым нас потом связала многолетняя дружба, а сейчас он известен как отец Кирилл Протоиерей, настоятель храма Святых Новомучеников и Исповедников Российских в Бутове Протоиерей Кирилл Каледа родился 7 июля 1958 г. в г. Москве, в верующей православной семье. Отец, профессор протоиерей Глеб Каледа, доктор геолого-минералогических наук, в 1972 г. был тайно рукоположен в священники, в 1990 г. вышел на открытое служение, был настоятелем храма в Бутырской тюрьме. Мать, Лидия Владимировна Каледа,- дочь священномученика Владимира Амбарцумова, расстрелянного в Бутове 5 ноября 1937 г. А тогда в 80 г. он был старостой своей группы, некомсомольцем! и защитил первый мобилистский диплом на кафедре. Ну во, т на эту легендарную защиту я и приперся, Каледа уверенно и чисто делал доклад, Хаин сидел в крайнем ряду на первой парте у окна, в аудитории шел тихий ропот, видно было, что старики негодовали. Первым не выдержал профессор Владимир Ильич Славин (знаменитейший профессор), он задал вопрос Кириллу, а почему у вас палеозой не описан, на который вдруг резко ответил Хаин, а потому что тут нету палеозоя! А рядом есть? последовал доп. вопрос. А рядом есть, ответил Кирилл,
-А почему у вас это в дипломе не описано? Владимир Ильич.
- А у меня это описано. - Кирилл
-А я это не нашел - Владимир Ильич
-Плохо читали! на очень повышенных тонах Хаин! : "Сядьте и прочтите еще раз!"
- Виктор Ефимович - баба Шура Якушова. начинает успокаивать член-корра.
Ну если Виктор Ефимович так настроен, то я конечно сяду - Владимир Ильич Славин..
-Давно пора! - Хаин.
-Виктор Ефимович! - баба Шура Тут надо ответить, кто такая "Баба Шура" - это персонаж из 30х прошлого столетия, махавшая наганом еще на стройке канала им. Москвы, т.е. одной из первых Сталинских строек с использованием труда заключенных ГУЛАГ под руководством Генриха Ягоды. Так что если бы она пришла на заседание кафедры в кожаной куртке и с маузером в руках, никто б не удивился в 80м году страна еще была их.. ну может насчет маузера я и махнул, но с наганом точняк! И она же на кафедре отвечала за методологический семинар (попробуй не явиться!!!!), за характеристики и рекомендации на выезд за рубеж! Этакая Гэбэшно-партийная сволочь! Которая (сам слышал) профессору геоморфологу Н.П.Костенку угрожала, что не даст характеристику для работы в Мексике.) Не удивительно, что она у самого Г.П.Горшкова сначала курс Общей геологии отжала, а потом и учебник, сначала влезла соавтором, а потом и по простому выпустила под своей фамилией... Это при том что он зав.кафедрой, первый декан ф-та и лауреат Ленинской премии....
-Что вы тут меня успокаиваете?! Хаин к бабе Шуре: "Не надо меня успокаивать, я ему сейчас покажу! Дайте мне диплом!" Короче кладет папа Хаин на бабы Шурины речи, забирает диплом, полторы минуты наверное листает и кидает в лицо профессору Славину со словами: "страницы 80-82, нате читайте!"
Аудитория в ахуэ, тишина, вопросов больше нет. Поставили пятерку.
Я охренел, ну если Хаин так своих студентов защищает... то.... Ага! вот именно.
Ну пошел и познакомился сначала с Кириллом Каледой, который научил меня взять билет на пролет в поле в МГУ и попросить в ГИНе, чтобы они тоже оплатили авиабилет, очень практичный был совет, получилось наварить 184 рубля! Спросил о Хаине и пошел знакомиться.
Виктор Ефимович, сидел в том же закоулке, где был и кабинет профессора Н.Костенко у которой я тогда работал на полставки лаборанта вместе с нашей "комсомольской богиней" Лялей Матвеевой, которая выучившись у Костенко, геоморфологии, потом получила гос.премию России за открытие серии золотых месторождений. Кабинет Хаина я знал, т.к. он сидел там со своими учениками М.Г.Ломизе и Божко, а я использовал кабинет Костенко по прямому назначению, т.к. нам был дарован ключ от него и в нем стоял такой черный кожаный диванчик, на котором я целовался со своей будущей второй эксженой Машей, и когда мы выходили оттуда часов в 9 вечера, то почему-то все время встречались с выскакивающим из кабинета Хаин, Ломизе, Божко, Михаил Григорьичем, который всегда спрашивал нас - геоморфологией занимались?! Машка очень краснела и потом даже как-то меня спросила, что такое геоморфология?
Ну тут я наконец зашел в кабинет самого Хаина, он меня приветливо встретил, спросил куда еду, оказалось, что он бывал в Корякском нагорье в 1975году в совместной экспедиции, которую вел Александров, и где все были в том числе и Руженцев, но Руженцев потом статьи общей не подписал и этим развязал себе руки и в тот момент, потрахивал всю геологическую общественность, которая вписалась за представления Александрова. Нельзя сказать, что В.Е.Хаин был этому очень рад. Ну вот с этим я и поехал в поле. .
В поле старался писать дневник подробно, в этом немало усовершенствовался, тем более в поле был В.Н.Григорьев, который вел подробные записи. И непосредственно перед визитом к Хаину, даже поднял тушью в дневнике все разрезы и зарисовки, давленных комаров убирать не стал. Хаин очень удивился увидев тушью поднятые разрезы, даже спросил меня где я их рисовал? но дойдя до первого давленного сухого комара, сказал, что видит, что я был в поле. Потом Виктор Ефимович заметил, что сам он дневники не ведет с середины 60х годов... и так всё помнит.
Тут надо заметить, что наверное это было правдой, потому что реально Хаин был энциклопедист, в чем я смог в дальнейшем убедиться не раз, да и академик А.В.Пейве говорил про него и будущего академика П.Н.Кропоткина, что мол от этих двух я уже ничего нового не жду, так как им всегда кажется, что они где-то уже это читали.
Возвращаясь к Хаину, оказалось, что он не требует вводных, так как прекрасно знает и помнит геологию Корякского нагорья, где был один раз 5 лет назад, и врубился он в первую же минуту - это было просто поразительно.
Вторая неожиданность, оказалось, что с Виктор Ефимовичем очень легко договориться на всякие "послабления", предполагалась, что курсовая будет аналогом производственного отчета, который прилагается к гос.геолкарте, а там нужно писать и орогидрографию и полезные ископаемые и прочия "обязательные главы", мы сразу договорились, что я в своей курсовой их писать не буду, это сокращало объем работы раза в два, но есно не давало никакой практики в компиляции чужих данных и сведении их и в написании собственно подобных глав, что было минус. Но мне бы с плюсами работы разделаться. Дальше предполагалось, что я работаю сам и приношу Виктору Ефимовичу главы. Но вот тут-то и был камень предкновения, т.к. писать отчеты я тогда не умел, более того, у нас в поле пошел совершенно новый материал, который кардинально менял представления о стратиграфии, литологии и тектоники зоны, и это нигде и никем не было описано, взять не было ни у кого, ни Похиалайнен, ни Григорьев еще не успели обработать свои коллекции и у Казимирова еще ничего не было написано. А у меня тогда еще не было привычки и навыка читать научные статьи и книги по региональной геологии. И я совершенно зарылся в чтении. Хуже того, оказалось, что я не знаю тектонику плит, не умею читать геологические статьи, во всяком случае не понимаю их после первого прочтения, статью Руженцева с соавторами я читал три раза, чтобы разобраться и так далее. Все это требовало времени, а хуже всего то, что еще и Машка загуляла, нашла себе нового кавалера из отъезжающих евреев, а пока находящихся в отказе, вся компания была постарше меня, уже работали и в том числе проектировали скажем печки для Норильска, поэтому знали диаграмы Маракушева и т.д. Мы даже месяц с Марией не разговаривали, потом правда снова сошлись вместе. Но вообщем какие-то проблемы были у всех после первой производственной практики, кто-то был вынужден делать аборт, а кто-то Вадим Галкин отморозил руки на промывке лотком в Магаданской области. Я из поля привез наверное бочку вяленой красной и белой рыбы и три литра красной икры, поскольку мы сломались в конце поля, но стояли уже на сказочно красивом оз. Майниц, забитом рыбой и по которому скользили белые лебеди. Короче время шло, а глав у меня не прибавлялось, выяснилось, что я не могу писать до тех пор, пока не разобрался полностью и не придумал всё в голове. Поэтому я играл в футбол и очень много читал, и много читал переведенных в изд-ве Мир западных трудов. Хаину нести было совершенно нечего, где-то к февралю он начал нервничать, что ничего нету, и даже передал мне приказание явиться хоть с чем-нибудь. Я написал какую-то главу и очень стесняясь (что для меня очень нехарактерно), постучал в его кабинет, его там не было, но был хорошо знакомый мне М.Ломизе, я сказал, что принес главу и положил ее на стол к Хаину, с краешку. Стол у Виктора Ефимовича, был, ну примерно как у меня, весь завален книжками, документами, статьями, слоя в три, а местами в пять. Через неделю Хаин случайно встретил меня на лестнице и спросил, когда я ему принесу хоть что-нить? Я ответил, что принес главу неделю назад, он спросил и где она? я говорю вам на стол положил, он мне - что ж вы сделали?! Так ищите её! и я пошел, опять поздоровался с Ломизе и сказал, что Виктор Ефимович попросил меня свою главу самому найти, - аааа. сказал Ломизе - ищите. Я нашел, довольно быстро. Передал Хаину в руки, через день получил обратно с двумя замечаниями, почти неправленную... Я же тогда не знал, что это означает, что Хаин ваще не любил править. Потом уже мне рассказали про Азербайджанского? геолога и тектониста Гасанова, который привозил в Москву очередную свою статью и килограмм 200 отменных гранатов и все это отдавал А.Книпперу, Андрей Львович переписывал статью, приносил гранаты в ГИН, где их толпа ликующе съедала, статью печатал журнал Геотектоника, процесс шел. Но однажды Гасанов возомнив себя уже великим, решился привезти еще больше гранатов и еще более толстую статью и отдать ее Хаину, Виктор Ефимыч её опубликовал, в том виде как она была написана (дабы дурость каждого виднее была). Гасанов негодовал: "Хаин такой плохой человек - гранаты взял, статью взял, ничего не исправил, так как я написал, так и опубликовал, ничего непонятно, читать невозможно! А вот Книппер такой хороший человек - настоящий ученый, гранаты возьмет, статью всю перепишет, выводы напишет, любо-дорого читать, самому нравится!" Ну у меня Книппера не было, а был Хаин, но тогда я этого не понимал. Я продолжал играть в футбол, бегал на лыжах, и плюсом 4го курса было то, что мы перехали в общагу в Главное здание - ГЗ. Комнату в ГЗ я взял с паном спортсменом Александром Усатовым, и сразу выкинули один диванчик, а второй расширили, чтобы умещались двое, ну вообщем понятно для чего. т.к. у меня была квартира родителей в Ивантеевке Московской области - 5 зона на электричке, и когда Сашка был в общаге я вполне мог ночевать там, а когда Сашка был на своих сборах, я мог спокойно жить в общаге. Ну и мы поселись в комнате на 8 этаже зоны Г с Марией, повышенной стипендии + полставки лаборанта вполне хватало на двоих, учитывая талоны на льготное питание 50% скидки и даже на походы в театр на откидные места, которые стоили от 20 к. начиная на Таганке к примеру. Вставал я поздно, сразу в тапочках шел в профессорскую столовую обедать, потом читал, играл в футбол, думал, иногда ездил в ГИН к Казимирову за объяснениями, но не писалось, далее события стали наваливаться как снежный ком. Машина семья наконец получила разрешение на выезд, надо было снимать какие-то бесконечные штучки, безумно дорогие сердцу, типа Дымковской игрушки и прочей хохломы, которая сразу становится бесполезной в штатах, и которой вот уже на протяжении 30+ завалены все магазины, а тогда на вывоз каждой такой поделки требовалось разрешение и фотография, собственно я занят был всякой фотопечатью, а писать и переписывать главы у меня уже времени не было и по какой-то глупой причине я не хотел переносить дату защиты. Короче я написал по тексту и построениям кандидатскую, которую еще предстояло написать Андрею Казимирову, с профилями, новой , трактовкой, с палинспастическими профилями, совершенно оригинальными, вторая наверное совершенно мобилистская работа на нашей кафедре, прыгнул совсем выше головы, но времени привести это все в порядок уже не было, от слова вообще. За три дня до защиты, я не смог предоставить оппоненту, готовую работу, и оппонент - Н.Божко отказался от меня и нарисовал на меня зуб. Я поехал в ГИН и не нашел Казимирова, который видимо ушел по девкам, тогда я позвонил ему домой и сказал его жене, что он у меня оппонент. Поэтом девочки нашей группы и вообще сочувствующие, переписывали весь текст на бело, и перепечатывали на машинке. За ночь до защиты мне еще нужно было сгонять в Ивантеевку за фотографиями, и я на последней электричке проехал свою станцию и уехал в тупик на ст. Фрязино. далее очнулся и ночью шел пешком, 8 км по шпалам, потом успел вклеить 35 фотографий и приехал утром в МГУ, защиты уже начались, а мы собирали мою курсовую в общаге, и я вставлял в нее фотографии и последние 7 страниц еще переписывались, и тут я пробил неверно дыроколом страницы с фотографиям, так что зацепил край, они внутри держались еле. еле, тут прибежал уже защитившийся Галкин с вопросом, ты вообще собираешься идти на защиту, а то там Хаин уже лекцию читает по геологии Забайкалья. Я одел чешские ботинки, отрезал полшнурка от одного, там были красивые шнурки, а другой веревочки в комнате все равно не было, связал всё это шнурком от ботинка и пошел на защиту. Просунул голову в аудиторию, папа Хаин увидев меня произнес, а вот и Крылов! и закончил лекцию. Коллектив кафедры сидел в напряжении, Божко вцепился в курсовую, потом передал ее Чернову, тот неудачно ее встряхнул и из моей работы переписанной семью почерками и местами переписанной на машинке вылетели веером все 35 фотографий! Божко и Чернов хищно улыбались, и по змеиному шептали Хаину - Виктор Ефимович, вы посмотрите на это!
-"Не надо мне этого показывать, я всё это уже читал"- как всегда гениально отвечал Хаин. В зале сидел как всегда чисто выбритый Казимиров, в костюме и галстуке. Ну есно, что доклад мне не удался, т.е. что-то я рассказал, но не так как надо. Потом получил с места вопрос от Славина, а что это у вас на разрезе, синенькое лежит на зелененьком, вы ошиблись когда красили (для непосвященных синим красят породы юрской системы а зеленым меловой, проблема в том, что юрская система старше меловой, и при нормальном ненарушенном залегании, так быть не может. Я ответил, что все правильно, тут тектонические покровы и именно поэтому синенькое лежит на зелененьком. Следующий вопрос опять был от Славина: "Так у вас, что всё покровы?"
"Всё покровы" ответил за меня Хаин. Вышел Казимиров как оппонент и сделал блестящий доклад за меня, разъяснив всё что должен был я разъяснить. Прения открылись предложением Чернова поставить двойку и выгнать на хуй! Божко предложил поставить тройку, чтобы не было пересдачи и чтобы я в назидание остался без стипендии на весь длинный семестр! Это было иезуитство, я напрягся, потому как от нас ушел отец, за год до этого, и тогда единственным доходом будет зарплата матери 160 в месяц на троих. Тут взял слово Виктор Ефимыч, который начал свою речь со слов, что он счастлив, что на нашей кафедре защищаются Такие работы! и рукой сделал широкий театральный жест в сторону моей растерзанной курсовой и предложил поставить 5! Мне была поставлена пятерка, по какой-то причине, Виктор Ефимович не отказался от меня. И я снова уехал в Корякию, на преддипломную практику в новый район, но с совершенно другим отрядом в котором были С.В.Руженцев, С.Д.Соколов (оба ГИН), В.П.Похиалайнен и Стас Бялобжеский (оба СВКНИИ г. Магадан) + водитель + его брат, + бич, + повариха. Поле получилось очень насыщенным в первых двух третях и так себе на выход. Научили меня там многому хорошему, ну и показали запрещенные приемы в стиле зрелого Сергея Васильевича Руженцева, мастера афоризма. Приехавши из поля, я зашел к Виктору Ефимовичу и хотя район был новый, он сразу врубился в что есть что, подробно распросил, и я опять начал читать, Книжек уже было много, мы их уже все сами покупали, благо тогда был расцвет в издательстве переводной литературы, да надо заметить, что у старшекурсников, благодаря 4х месячным практикам и полям деньги имеются. На этот раз писать пришлось полностью самостоятельно, потому как Руженцев не консультировал от слова совсем, а Соколов, кстати тоже меня никогда не консультировал, для Казимирова же район был такой же новый как и для меня. Я начал с того, что размахнулся и помня замечание Федоровского, что все люди могут быстро чертить карты, постарался их нарисовать. С красками опять же помог Казимиров, который достал кучу превосходных анилиновых красот, для окраски тканей, прямо с фабрики, и которые ложились на бумагу гораздо ровнее чем акварель. Короче я нарисовал карты и все никак не мог написать что-нить, посколько опять не понял до конца. Зато я прочел просто огромное кол-во литературы и пожалуй пятый курс и был самым главным моим университетом. В.В.Белоусов в зимнем семестре читал нам общую геотектонику, по которой был экзамен. Проблема была в том, что она шла сразу после двух пар на военной кафедре, а это было довольно трудно пережить, и мы шли в Тайвань частенько поправить здоровье пивком, так что до лекции и не доходили... В.Е.Хаин читал нам Региональную геотектонику, совершенно уже мобилистскую, где он на конкретных примерах развеивал и разоблачал всё, что нам прочел ранее В.В.Белоусов. Как оказалось для многих студенток это испытание было не по силам, в голове у них все к чертям собачьим перемешалось. Я занимал первую парту, прямо перед В.Е. за мной сидел В.А.Галкин, так что мы встречались как минимум раз в неделю, тут я выяснил, что В.Е.Хаин к лекциям непосредственно не готовиться, он должен был читать нам Индийский океан, но карту лаборантки принесли на Тихий, и Виктор Ефимович, всплеснув руками, сказал, ну пусть будет Тихий, и на своем уровне прочел лекцию без подготовки о Тихом. Однажды я на его лекции заснул, ладно заснул, так еще и захрапел, Галкин стал пинать меня ногой в стул на котором я сидел, получалось громко, но малоэффективно. Сквозь сон я услышал, как Виктор Ефимович делает Диме замечание, чтобы меня не будил, тут даже во сне стало стыдно, и я окончательно проснулся. На зачете, В.Е. сказал, что сейчас он нас разделит на "чистых" и "нечистых", чистые это те, кто посетил более половины его лекций, и быстро так разделил две группы по памяти и последний Крылов, сказал он - этого я знаю. "Негодяям" вопросы ставились так: Вам Тихий океан, Вам Атлантика, Вам Северная Америка.... но можно было пользоваться всем, и ушел на час. Я же влез в аудиторию, и подсказывал Вадиму Бурашникову что-то, тут неожиданно появился В.Е. и выгнал консультанта, тем не менее все сдали. И это правильно. Надо заметить, что в тот сезон и у Димы Галкина были огромные проблемы с написанием диплома, он с негодяем начальником отряда Игорешей Поспеловым в прошлом краснодипломником, учеником Руженцева и по совместительству ГИНовским стукачем, в поле повариху не поделили. Повариха надо заметить была замечательная, рыжая еврейка с зелеными глазами из Вильнуса, студентка филологического ф-та МГУ, структурный лингвист. Звали ее Вера, из-за нее Диму из поля Поспелов уволил, а она за Димой сама сбежала, до сих пор она Димина жена. Но Галкин пошел на принцип и за какими-нибудь материалами категорически отказался идти к Поспелову. И писал диплом по литературе, получалось три главы: исторические представления о геологии и тектоники Памира, современные представления о геологии и тектоники Памира и мои собственные Вадима Галкина представления о геологии и тектоники Памира.
Я пришел к Виктору Ефимовичу наконец с первой главой в диплом, которая получилась историческим очерком и введением одновременно, и говорю Виктору Ефимовичу, что вот мол принес странную главу. Он мне отвечает, что мол в этом сезоне странные главы носит Дима! А вы мне пожалуйса, носите нормальные главы!
Прошел наверное еще месяц, и опять к Хаину зашел Галкин с главой №3 и тут его Виктор Ефимович и спрашивает, а где Крылов? А Крылов развесил в общаге по всем стенам карты и сидит и думает.
- Интересно, что люди делятся на тех кто сначала пишет текст, а потом готовит графику и тех кто сначала чертит графику, а уж потом пишет текст, я вот всегда сначала текст пишу - В.Е.
Димка смеялся, над тем, что у Хаина уже совершенно определенно соединились в голове геологи и люди в одно большое множество. Я же продолжал играть в футбол на площадках МГУ и читал и думал, но правда я взял и быстро написал все простые главы, отнес их Хаину, через неделю получил обратно, как обычно с минимальной правкой и запиской, что когда же будут самые важные тектонические главы. Надо заметить, что геология была сложности ультраси, т.е. как говаривал в поле доктор геол.-минерал наук С.В.Руженцев (один из лучших отечественных съемщиков): "Геология Корякского нагорья такой сложности, что может унизить геолога сколь угодно высокой степени квалификации". Мать мне подарила том Геология Гималайев Гансера из-во Мир., я читал по геологии Альп, я прочел кандидатскую Стаса Бялобжеского, защищенную всего 4 года назад под руководством С.В.Руженцева в ГИН. И все яснее становилось, мне, что в случае Корякского нагорья мы сталкиваемся с геологией еще не описанной в учебниках. Я научился читать Руженцева, во всяком случае у него никогда не было такого внимательного читателя. Я пришел к выводу, что предложенные им и С.Д.Соколовым тектонические схемы не работают совсем, я проводил их палинспастические реконструкции и пробовал собирать снова, снова не собиралось без приложения силы сверху! Я нашел статью Руженцева и Ларина по моделированию Ларинских идей, по моделированию "Ларинской минеточной тектоники", термин "заглатывание" у него употреблялся, несколько лет спустя я рассказал об этой статье Леночке Константиновской, обращая внимание, на правильное приложение сил и верно ориентированные тензоры напряжений. Это не прошло даром, менее 10 лет назад у Леночки вышла революционная статья по тектоническому моделированию, есно без ссылок. Ну вообщем я зарылся в тектонофизику, в покровную тектонику и в переводные работы, благо тогда их много переводили, я читал запоем Дэвида Шолла, совершенно не предполагая, что через 20 лет буду с ним работать на одном ф-те
Мне повезло, по своему положению в группе после 3го курса я никак не мог претендовать на такого научного руководителя, стоит кратко остановиться на группе. Бывают в какие-то отдельные годы необычайные выплески, поколение 1960-1966 гг. относится в СССР к поздним бэби бумерам и уже не к детям войны, и не к детям отцов-победителей, а оно народилось от детей войны, и это очень важно, у нас у всех есть почет и уважение к поколению победителей, которое выиграло Вторую мировую войну, но мы не в массе своей не считаем их святыми и хорошо видели, как они всеми силами оставались у власти, доведя свою страну до краха, но так и не передав все полноты власти, своим детям. При этом их дети, не смогли порвать с идеологией отцов победителей, но поскольку серьезный карьерный путь им на три десятка лет был закрыт (последний из них прорвался к власти В.Путин со всеми вытекающими), то они совершали сексуальную революцию в стране, уходили в личную жызь, пьянство, цинизм и прочую внутреннюю эмиграцию массово и так же они первыми прорвались в эмиграцию внешнюю. Мое же поколение было наиболее образованным поколением в СССР, нас было, много, были большие конкурсы в ВУЗы, было из кого выбирать, в молодые годы мы росли почти в тепличных условиях без большой преступности на улицах, почти в обществе равных возможностей с работающими вертикальными лифтами. Поэтому конкурсы в ВУЗы были велики. К первому экзамену на геологический ф-т (один из самых малопопулярных в МГУ в 1977 г.) конкурс на геологический поток составлял что-то 4.9 чел на место. При этом из поступивших на поток около 50 чел подали на кафедру палеонтологии, ни до, ни после никогда не было такого конкурса на кафедру, куда берут 7 человек, максимум 11. Есно туда зачислили, либо круглых отличников, либо людей, которых невозможно было не принять (часто и эти люди очень хорошо учились), остальные остались на кафедрах динамической геологии и исторической геологии главным образом. В результате у нас на динамической геологии образовалась группа в 23 чел, из которых менее половины были юноши, группа училась как бешенная, 7 человек из группы (5 девочек и 2 юноши) окончили МГУ с красными дипломами и сама группа пару раз признавалась лучшей по учебе группой всех естественных ф-тов. К моменту окончания я был по оценкам в ней, где-то в середине, месте на 13. Какой уж тут Хаин как руководитель? Но случились обстоятельства, я рано начал искать себе хорошие поля, чтобы было интересно и познавательно и очень в этом преуспел, шел 1980 год - год Олимпиады в Москве, и хотя лучшая часть нашей группы должна была ехать в ГДР на геологическую учебную практику, с посещением острова Рюген и так далее. Поскольку я правильно сразу вычислил, что никакой внутригрупповой отбор на остров Рюген, я не прохожу, более того, я не без оснований предполагал, что МГУ шный филиал Комитета Глубокого Бурения уже завел на меня папочку как на неблагонадежного замеченного в порочных связях (у меня подруга, будущая моя вторая эксжена была в отказе на эмиграцию со всей своей семьёй), то я сразу сосредоточился на поисках хороших полей в интересных районах и очень в этом деле преуспел, и когда объявили, что нас в связи с Олимпиадой выпрут на месяц раньше из Москвы и никакого острова Рюген промежду нами не будет, практику в ГДР просто отменили, то у меня всё было "в шоколаде" я на полтора месяца должен был ехать на Тянь-Шань с ГИНовским отрядом под руководством доктора геол-минерал наук Г.Е.Макарычева, с дедом я сходил в ГИН познакомился и он мне очень понравился, войну он прослужил шофером, был подтянут и прекрасно выглядел для своего возраста и вообще тогда весь ГИН превосходно выглядел, люди в 70 лет выглядели подтянутыми и очень подвижными. Потом я должен был ехать с Сахаровой - сотрудницей кафедрой минералогии на Камчатку, заниматься золотом, на месяц и наконец в конце сезона я на месяц - полтора должен был ехать со структурщиком Парфеновым из ИГЕМ в Ташкент и далее по Узбекистану, составлять структурные схемы рудных полей. Я принес такой замечательный план куратору группы Белле Ивановне Дмитриевой, "нашей мамой". Это была совершенно замечательная женщина, такая Шехеризада из Баку, т.е. Бакинская еврейка, видимо в молодости дивной красоты, но и в зрелые годы, сохранившей огромную притягательность для взрослых мужчин, у нее были крупные, яркие черты лица, большая округлая задница, которую я забыть не могу, так как проталкивал своими руками в маршруте по Большому Крымскому каньону, и была талия и большие округлые груди, как у какого-нить завуча, какой-нить блатной школы. Муж у нее был выдающимся профессором, который работал на ВМиК, а она соответственно осела на нашей кафедры и кое-что делала для В.В.Белоусова. Но главное она нас любила, была нашей еврейской мамой все 5 лет, и больше не взяла ни одной группы, объясняя, что израсходовала все свое огромное сердце на нас. И вдруг Белла, изучив мой план говорит: "Откажись, мне нужен Тянь Шань для москвича Вадика Бурашникова, а Ташкент для вятича Саши Усатова. А я тебе за это дам очень хорошего научного руководителя". А поскольку я Бэлле верил, и она уже успела пару, а то и тройку раз спасти меня от вылета из МГУ, то верил я ей крепко и понимал, что долг платежем красен. Вадик как раз собирался жениться на её дочке и она есно хотела дать молодым возможность отдохнуть летом на юге... Саша Усатов наоборот был пан-спортсмен и ему тоже нужна была очень короткая практика, чтобы он дальше продолжил свои тренировки. Вообще он легенда университетского спорта, был лет 20+ подряд чемпионом МГУ по лыжным гонкам, а в конце по ветеранам таки и стал чемпионом мира, несколько лет назад. И надо заметить, что оба были мои друзья. Поэтому я рассудил, что почему бы не рискнуть и не проявить покладистость. С Парфеновым было просто, мы зашли в ИГЕМ с Сашкой и сказали, что вместо меня поедет он, и надо заметить, что он идеально подошел под структурные исследования, он просто пробегал за день 40 км с компасом вдоль обнажений и замерял трещины, сколько нужно. С кафедрой минералогии, я на время заморозил выяснение отношений, а вот с Макарычевым, я понял, что будут проблемы. и попросил саму Бэллу решить их. Она как-то очень мощно взяла Макарычева за рога, и заодно заставила его искать мне альтернативное поле в ГИНе! Мне потом Генадий Евгеньевич, говорил у вас такая! куратор! это что-то, короче Макарычев нашел мне начальника Корякских отрядов ГИНа Андрюшу Казимирова, коему было 27 лет и который первый раз получил свободу в проведении полевых работ в Корякии. Руководителем у него был страшный и ужасный С.В.Руженцев теневая фигура типа джокера в заднем кармане директора ин-та академика А.В.Пейве, т.е. такой типичный черный полковник, защитивший докторскую в 37 лет, а в геологии это очень рано, но я еще о нем напишу отдельно. Казимиров был красавчик! Почти блондин с голубыми глазами, с розовыми щечками, очень свойский парень, очаровашка и любимец всех стюардесс мира и всей сферы обслуживания - типичный Маасковский мажор! жена - дочка ректора ИнЯза, жигули, горные лыжи, папа доктор наук и зав.лаб лабораторией математических методов в ГИН, мама доктор наук в ОИФЗ. Типичный представитель "детей ГИНа" тогда таких только туда на работу и принимали, близкие к нему по возрасту Сережа Куренков (папа генерал КГБ), Саша Мазарович (великая геологическая семья, дед академик, отец профессор МГУ), Саша Пейве (отец директор ГИНа академик) и т.п. вообщем что в ГИН попасть, что выиграть Жигули в Спортлото, шансы примерно одинаковые были. Мы с Андреем Казимировым договорились, но ехать надо было в Корякию на 4 месяца. Ну что ж делать?! Прихожу к Бэлле, говорю так мол и так, аа говорит, я папу Казимирова знаю! (есно через мужа). И говорит я подумала и договорилась у тебя научным руководителем будет член-корр. АН СССР профессор Хаин Виктор Ефимович. Ну понятно как это было сделано, во первых она еврейка, во вторых и третьих она Бакинская еврейка так же как и Виктор Ефимович Хаин Бакинский еврей и профессор, в четвертых она была чертовски обаятельна и привлекательна для мужчин в возрасте, и трудно было устоять, в пятых за ней маячит ее муж, которого она на самом деле не только очень уважала, а даже немного боялась как мадам Грицацуева. Короче я был отправлен к Виктору Ефимовичу, вторым студентом полувший Хаина в научные был Вадим Андреич Галкин, большой футболист, круглый отличник, в будущем краснодипломник МГУ и самый молодой доктор геол.-минерал наук России на момент защиты и самый молодой геолог профессор МГУ в 37 лет! это при том, что у геологов всё поздно обычно. Классическая геология наука была плохоалгоритмизованная и приходилось запоминать очень много, очень толстых "телефонных справочников" и "желтых страниц". Человек потом подведший большую черную черту под структурной геологией в России в ХХ веке в своей докторской. Короче не мне чета. Отличный парень, очень умный, спортивный и просто замечательный человек, общаемся до сих пор. Короче мне повезло! Хаина я боялся, я понимал, что член-корр, которого проходят на первом курсе в университете и уже живой классик - это всё очень не просто так. У меня очень умный дед был, Новосибирский профессор Г.В.Крылов, с совершенно потрясающей памятью - энциклопедической, ботаник, лесовод, знаток флор и лекарственных растений, широкие массы его знают по двум его книгам "Леса мира" тр. 300 000 экз. и "Травы жизни и их искатели" вообщем реально выдающийся деятель науки и организатор академгородка в Новосибирске, и есно он всех знал, так вот он не был член-корром, а о своем совместным поле с чле-кором С.Я.Соколовым рассказывал как о счастье в жизни! СЯСь был заведующим Ботанического Сада БИН в Ленинграде. я все-таки вырос в академической среде в профессорской семье, отец был в аспирантуре у академика Сукачева (еще одна легендарная фигура). Так вот дед несмотря на написанные 65 книг (14 шт. в библиотеке Конгресса), не был член-корром. Короче я решил сначала на Хаина посмотреть.
Случай представился быстро, шли майские защиты дипломов, и была защита диплома по Корякскому нагорью, куда мне предстояло ехать, на кафедре и где научным руководителем был член-корр Хаин В.Е. Защищался замечательный литолог потомственный геолог из знаменитой семьи Кирилл Каледа, с которым нас потом связала многолетняя дружба, а сейчас он известен как отец Кирилл Протоиерей, настоятель храма Святых Новомучеников и Исповедников Российских в Бутове Протоиерей Кирилл Каледа родился 7 июля 1958 г. в г. Москве, в верующей православной семье. Отец, профессор протоиерей Глеб Каледа, доктор геолого-минералогических наук, в 1972 г. был тайно рукоположен в священники, в 1990 г. вышел на открытое служение, был настоятелем храма в Бутырской тюрьме. Мать, Лидия Владимировна Каледа,- дочь священномученика Владимира Амбарцумова, расстрелянного в Бутове 5 ноября 1937 г. А тогда в 80 г. он был старостой своей группы, некомсомольцем! и защитил первый мобилистский диплом на кафедре. Ну во, т на эту легендарную защиту я и приперся, Каледа уверенно и чисто делал доклад, Хаин сидел в крайнем ряду на первой парте у окна, в аудитории шел тихий ропот, видно было, что старики негодовали. Первым не выдержал профессор Владимир Ильич Славин (знаменитейший профессор), он задал вопрос Кириллу, а почему у вас палеозой не описан, на который вдруг резко ответил Хаин, а потому что тут нету палеозоя! А рядом есть? последовал доп. вопрос. А рядом есть, ответил Кирилл,
-А почему у вас это в дипломе не описано? Владимир Ильич.
- А у меня это описано. - Кирилл
-А я это не нашел - Владимир Ильич
-Плохо читали! на очень повышенных тонах Хаин! : "Сядьте и прочтите еще раз!"
- Виктор Ефимович - баба Шура Якушова. начинает успокаивать член-корра.
Ну если Виктор Ефимович так настроен, то я конечно сяду - Владимир Ильич Славин..
-Давно пора! - Хаин.
-Виктор Ефимович! - баба Шура Тут надо ответить, кто такая "Баба Шура" - это персонаж из 30х прошлого столетия, махавшая наганом еще на стройке канала им. Москвы, т.е. одной из первых Сталинских строек с использованием труда заключенных ГУЛАГ под руководством Генриха Ягоды. Так что если бы она пришла на заседание кафедры в кожаной куртке и с маузером в руках, никто б не удивился в 80м году страна еще была их.. ну может насчет маузера я и махнул, но с наганом точняк! И она же на кафедре отвечала за методологический семинар (попробуй не явиться!!!!), за характеристики и рекомендации на выезд за рубеж! Этакая Гэбэшно-партийная сволочь! Которая (сам слышал) профессору геоморфологу Н.П.Костенку угрожала, что не даст характеристику для работы в Мексике.) Не удивительно, что она у самого Г.П.Горшкова сначала курс Общей геологии отжала, а потом и учебник, сначала влезла соавтором, а потом и по простому выпустила под своей фамилией... Это при том что он зав.кафедрой, первый декан ф-та и лауреат Ленинской премии....
-Что вы тут меня успокаиваете?! Хаин к бабе Шуре: "Не надо меня успокаивать, я ему сейчас покажу! Дайте мне диплом!" Короче кладет папа Хаин на бабы Шурины речи, забирает диплом, полторы минуты наверное листает и кидает в лицо профессору Славину со словами: "страницы 80-82, нате читайте!"
Аудитория в ахуэ, тишина, вопросов больше нет. Поставили пятерку.
Я охренел, ну если Хаин так своих студентов защищает... то.... Ага! вот именно.
Ну пошел и познакомился сначала с Кириллом Каледой, который научил меня взять билет на пролет в поле в МГУ и попросить в ГИНе, чтобы они тоже оплатили авиабилет, очень практичный был совет, получилось наварить 184 рубля! Спросил о Хаине и пошел знакомиться.
Виктор Ефимович, сидел в том же закоулке, где был и кабинет профессора Н.Костенко у которой я тогда работал на полставки лаборанта вместе с нашей "комсомольской богиней" Лялей Матвеевой, которая выучившись у Костенко, геоморфологии, потом получила гос.премию России за открытие серии золотых месторождений. Кабинет Хаина я знал, т.к. он сидел там со своими учениками М.Г.Ломизе и Божко, а я использовал кабинет Костенко по прямому назначению, т.к. нам был дарован ключ от него и в нем стоял такой черный кожаный диванчик, на котором я целовался со своей будущей второй эксженой Машей, и когда мы выходили оттуда часов в 9 вечера, то почему-то все время встречались с выскакивающим из кабинета Хаин, Ломизе, Божко, Михаил Григорьичем, который всегда спрашивал нас - геоморфологией занимались?! Машка очень краснела и потом даже как-то меня спросила, что такое геоморфология?
Ну тут я наконец зашел в кабинет самого Хаина, он меня приветливо встретил, спросил куда еду, оказалось, что он бывал в Корякском нагорье в 1975году в совместной экспедиции, которую вел Александров, и где все были в том числе и Руженцев, но Руженцев потом статьи общей не подписал и этим развязал себе руки и в тот момент, потрахивал всю геологическую общественность, которая вписалась за представления Александрова. Нельзя сказать, что В.Е.Хаин был этому очень рад. Ну вот с этим я и поехал в поле. .
В поле старался писать дневник подробно, в этом немало усовершенствовался, тем более в поле был В.Н.Григорьев, который вел подробные записи. И непосредственно перед визитом к Хаину, даже поднял тушью в дневнике все разрезы и зарисовки, давленных комаров убирать не стал. Хаин очень удивился увидев тушью поднятые разрезы, даже спросил меня где я их рисовал? но дойдя до первого давленного сухого комара, сказал, что видит, что я был в поле. Потом Виктор Ефимович заметил, что сам он дневники не ведет с середины 60х годов... и так всё помнит.
Тут надо заметить, что наверное это было правдой, потому что реально Хаин был энциклопедист, в чем я смог в дальнейшем убедиться не раз, да и академик А.В.Пейве говорил про него и будущего академика П.Н.Кропоткина, что мол от этих двух я уже ничего нового не жду, так как им всегда кажется, что они где-то уже это читали.
Возвращаясь к Хаину, оказалось, что он не требует вводных, так как прекрасно знает и помнит геологию Корякского нагорья, где был один раз 5 лет назад, и врубился он в первую же минуту - это было просто поразительно.
Вторая неожиданность, оказалось, что с Виктор Ефимовичем очень легко договориться на всякие "послабления", предполагалась, что курсовая будет аналогом производственного отчета, который прилагается к гос.геолкарте, а там нужно писать и орогидрографию и полезные ископаемые и прочия "обязательные главы", мы сразу договорились, что я в своей курсовой их писать не буду, это сокращало объем работы раза в два, но есно не давало никакой практики в компиляции чужих данных и сведении их и в написании собственно подобных глав, что было минус. Но мне бы с плюсами работы разделаться. Дальше предполагалось, что я работаю сам и приношу Виктору Ефимовичу главы. Но вот тут-то и был камень предкновения, т.к. писать отчеты я тогда не умел, более того, у нас в поле пошел совершенно новый материал, который кардинально менял представления о стратиграфии, литологии и тектоники зоны, и это нигде и никем не было описано, взять не было ни у кого, ни Похиалайнен, ни Григорьев еще не успели обработать свои коллекции и у Казимирова еще ничего не было написано. А у меня тогда еще не было привычки и навыка читать научные статьи и книги по региональной геологии. И я совершенно зарылся в чтении. Хуже того, оказалось, что я не знаю тектонику плит, не умею читать геологические статьи, во всяком случае не понимаю их после первого прочтения, статью Руженцева с соавторами я читал три раза, чтобы разобраться и так далее. Все это требовало времени, а хуже всего то, что еще и Машка загуляла, нашла себе нового кавалера из отъезжающих евреев, а пока находящихся в отказе, вся компания была постарше меня, уже работали и в том числе проектировали скажем печки для Норильска, поэтому знали диаграмы Маракушева и т.д. Мы даже месяц с Марией не разговаривали, потом правда снова сошлись вместе. Но вообщем какие-то проблемы были у всех после первой производственной практики, кто-то был вынужден делать аборт, а кто-то Вадим Галкин отморозил руки на промывке лотком в Магаданской области. Я из поля привез наверное бочку вяленой красной и белой рыбы и три литра красной икры, поскольку мы сломались в конце поля, но стояли уже на сказочно красивом оз. Майниц, забитом рыбой и по которому скользили белые лебеди. Короче время шло, а глав у меня не прибавлялось, выяснилось, что я не могу писать до тех пор, пока не разобрался полностью и не придумал всё в голове. Поэтому я играл в футбол и очень много читал, и много читал переведенных в изд-ве Мир западных трудов. Хаину нести было совершенно нечего, где-то к февралю он начал нервничать, что ничего нету, и даже передал мне приказание явиться хоть с чем-нибудь. Я написал какую-то главу и очень стесняясь (что для меня очень нехарактерно), постучал в его кабинет, его там не было, но был хорошо знакомый мне М.Ломизе, я сказал, что принес главу и положил ее на стол к Хаину, с краешку. Стол у Виктора Ефимовича, был, ну примерно как у меня, весь завален книжками, документами, статьями, слоя в три, а местами в пять. Через неделю Хаин случайно встретил меня на лестнице и спросил, когда я ему принесу хоть что-нить? Я ответил, что принес главу неделю назад, он спросил и где она? я говорю вам на стол положил, он мне - что ж вы сделали?! Так ищите её! и я пошел, опять поздоровался с Ломизе и сказал, что Виктор Ефимович попросил меня свою главу самому найти, - аааа. сказал Ломизе - ищите. Я нашел, довольно быстро. Передал Хаину в руки, через день получил обратно с двумя замечаниями, почти неправленную... Я же тогда не знал, что это означает, что Хаин ваще не любил править. Потом уже мне рассказали про Азербайджанского? геолога и тектониста Гасанова, который привозил в Москву очередную свою статью и килограмм 200 отменных гранатов и все это отдавал А.Книпперу, Андрей Львович переписывал статью, приносил гранаты в ГИН, где их толпа ликующе съедала, статью печатал журнал Геотектоника, процесс шел. Но однажды Гасанов возомнив себя уже великим, решился привезти еще больше гранатов и еще более толстую статью и отдать ее Хаину, Виктор Ефимыч её опубликовал, в том виде как она была написана (дабы дурость каждого виднее была). Гасанов негодовал: "Хаин такой плохой человек - гранаты взял, статью взял, ничего не исправил, так как я написал, так и опубликовал, ничего непонятно, читать невозможно! А вот Книппер такой хороший человек - настоящий ученый, гранаты возьмет, статью всю перепишет, выводы напишет, любо-дорого читать, самому нравится!" Ну у меня Книппера не было, а был Хаин, но тогда я этого не понимал. Я продолжал играть в футбол, бегал на лыжах, и плюсом 4го курса было то, что мы перехали в общагу в Главное здание - ГЗ. Комнату в ГЗ я взял с паном спортсменом Александром Усатовым, и сразу выкинули один диванчик, а второй расширили, чтобы умещались двое, ну вообщем понятно для чего. т.к. у меня была квартира родителей в Ивантеевке Московской области - 5 зона на электричке, и когда Сашка был в общаге я вполне мог ночевать там, а когда Сашка был на своих сборах, я мог спокойно жить в общаге. Ну и мы поселись в комнате на 8 этаже зоны Г с Марией, повышенной стипендии + полставки лаборанта вполне хватало на двоих, учитывая талоны на льготное питание 50% скидки и даже на походы в театр на откидные места, которые стоили от 20 к. начиная на Таганке к примеру. Вставал я поздно, сразу в тапочках шел в профессорскую столовую обедать, потом читал, играл в футбол, думал, иногда ездил в ГИН к Казимирову за объяснениями, но не писалось, далее события стали наваливаться как снежный ком. Машина семья наконец получила разрешение на выезд, надо было снимать какие-то бесконечные штучки, безумно дорогие сердцу, типа Дымковской игрушки и прочей хохломы, которая сразу становится бесполезной в штатах, и которой вот уже на протяжении 30+ завалены все магазины, а тогда на вывоз каждой такой поделки требовалось разрешение и фотография, собственно я занят был всякой фотопечатью, а писать и переписывать главы у меня уже времени не было и по какой-то глупой причине я не хотел переносить дату защиты. Короче я написал по тексту и построениям кандидатскую, которую еще предстояло написать Андрею Казимирову, с профилями, новой , трактовкой, с палинспастическими профилями, совершенно оригинальными, вторая наверное совершенно мобилистская работа на нашей кафедре, прыгнул совсем выше головы, но времени привести это все в порядок уже не было, от слова вообще. За три дня до защиты, я не смог предоставить оппоненту, готовую работу, и оппонент - Н.Божко отказался от меня и нарисовал на меня зуб. Я поехал в ГИН и не нашел Казимирова, который видимо ушел по девкам, тогда я позвонил ему домой и сказал его жене, что он у меня оппонент. Поэтом девочки нашей группы и вообще сочувствующие, переписывали весь текст на бело, и перепечатывали на машинке. За ночь до защиты мне еще нужно было сгонять в Ивантеевку за фотографиями, и я на последней электричке проехал свою станцию и уехал в тупик на ст. Фрязино. далее очнулся и ночью шел пешком, 8 км по шпалам, потом успел вклеить 35 фотографий и приехал утром в МГУ, защиты уже начались, а мы собирали мою курсовую в общаге, и я вставлял в нее фотографии и последние 7 страниц еще переписывались, и тут я пробил неверно дыроколом страницы с фотографиям, так что зацепил край, они внутри держались еле. еле, тут прибежал уже защитившийся Галкин с вопросом, ты вообще собираешься идти на защиту, а то там Хаин уже лекцию читает по геологии Забайкалья. Я одел чешские ботинки, отрезал полшнурка от одного, там были красивые шнурки, а другой веревочки в комнате все равно не было, связал всё это шнурком от ботинка и пошел на защиту. Просунул голову в аудиторию, папа Хаин увидев меня произнес, а вот и Крылов! и закончил лекцию. Коллектив кафедры сидел в напряжении, Божко вцепился в курсовую, потом передал ее Чернову, тот неудачно ее встряхнул и из моей работы переписанной семью почерками и местами переписанной на машинке вылетели веером все 35 фотографий! Божко и Чернов хищно улыбались, и по змеиному шептали Хаину - Виктор Ефимович, вы посмотрите на это!
-"Не надо мне этого показывать, я всё это уже читал"- как всегда гениально отвечал Хаин. В зале сидел как всегда чисто выбритый Казимиров, в костюме и галстуке. Ну есно, что доклад мне не удался, т.е. что-то я рассказал, но не так как надо. Потом получил с места вопрос от Славина, а что это у вас на разрезе, синенькое лежит на зелененьком, вы ошиблись когда красили (для непосвященных синим красят породы юрской системы а зеленым меловой, проблема в том, что юрская система старше меловой, и при нормальном ненарушенном залегании, так быть не может. Я ответил, что все правильно, тут тектонические покровы и именно поэтому синенькое лежит на зелененьком. Следующий вопрос опять был от Славина: "Так у вас, что всё покровы?"
"Всё покровы" ответил за меня Хаин. Вышел Казимиров как оппонент и сделал блестящий доклад за меня, разъяснив всё что должен был я разъяснить. Прения открылись предложением Чернова поставить двойку и выгнать на хуй! Божко предложил поставить тройку, чтобы не было пересдачи и чтобы я в назидание остался без стипендии на весь длинный семестр! Это было иезуитство, я напрягся, потому как от нас ушел отец, за год до этого, и тогда единственным доходом будет зарплата матери 160 в месяц на троих. Тут взял слово Виктор Ефимыч, который начал свою речь со слов, что он счастлив, что на нашей кафедре защищаются Такие работы! и рукой сделал широкий театральный жест в сторону моей растерзанной курсовой и предложил поставить 5! Мне была поставлена пятерка, по какой-то причине, Виктор Ефимович не отказался от меня. И я снова уехал в Корякию, на преддипломную практику в новый район, но с совершенно другим отрядом в котором были С.В.Руженцев, С.Д.Соколов (оба ГИН), В.П.Похиалайнен и Стас Бялобжеский (оба СВКНИИ г. Магадан) + водитель + его брат, + бич, + повариха. Поле получилось очень насыщенным в первых двух третях и так себе на выход. Научили меня там многому хорошему, ну и показали запрещенные приемы в стиле зрелого Сергея Васильевича Руженцева, мастера афоризма. Приехавши из поля, я зашел к Виктору Ефимовичу и хотя район был новый, он сразу врубился в что есть что, подробно распросил, и я опять начал читать, Книжек уже было много, мы их уже все сами покупали, благо тогда был расцвет в издательстве переводной литературы, да надо заметить, что у старшекурсников, благодаря 4х месячным практикам и полям деньги имеются. На этот раз писать пришлось полностью самостоятельно, потому как Руженцев не консультировал от слова совсем, а Соколов, кстати тоже меня никогда не консультировал, для Казимирова же район был такой же новый как и для меня. Я начал с того, что размахнулся и помня замечание Федоровского, что все люди могут быстро чертить карты, постарался их нарисовать. С красками опять же помог Казимиров, который достал кучу превосходных анилиновых красот, для окраски тканей, прямо с фабрики, и которые ложились на бумагу гораздо ровнее чем акварель. Короче я нарисовал карты и все никак не мог написать что-нить, посколько опять не понял до конца. Зато я прочел просто огромное кол-во литературы и пожалуй пятый курс и был самым главным моим университетом. В.В.Белоусов в зимнем семестре читал нам общую геотектонику, по которой был экзамен. Проблема была в том, что она шла сразу после двух пар на военной кафедре, а это было довольно трудно пережить, и мы шли в Тайвань частенько поправить здоровье пивком, так что до лекции и не доходили... В.Е.Хаин читал нам Региональную геотектонику, совершенно уже мобилистскую, где он на конкретных примерах развеивал и разоблачал всё, что нам прочел ранее В.В.Белоусов. Как оказалось для многих студенток это испытание было не по силам, в голове у них все к чертям собачьим перемешалось. Я занимал первую парту, прямо перед В.Е. за мной сидел В.А.Галкин, так что мы встречались как минимум раз в неделю, тут я выяснил, что В.Е.Хаин к лекциям непосредственно не готовиться, он должен был читать нам Индийский океан, но карту лаборантки принесли на Тихий, и Виктор Ефимович, всплеснув руками, сказал, ну пусть будет Тихий, и на своем уровне прочел лекцию без подготовки о Тихом. Однажды я на его лекции заснул, ладно заснул, так еще и захрапел, Галкин стал пинать меня ногой в стул на котором я сидел, получалось громко, но малоэффективно. Сквозь сон я услышал, как Виктор Ефимович делает Диме замечание, чтобы меня не будил, тут даже во сне стало стыдно, и я окончательно проснулся. На зачете, В.Е. сказал, что сейчас он нас разделит на "чистых" и "нечистых", чистые это те, кто посетил более половины его лекций, и быстро так разделил две группы по памяти и последний Крылов, сказал он - этого я знаю. "Негодяям" вопросы ставились так: Вам Тихий океан, Вам Атлантика, Вам Северная Америка.... но можно было пользоваться всем, и ушел на час. Я же влез в аудиторию, и подсказывал Вадиму Бурашникову что-то, тут неожиданно появился В.Е. и выгнал консультанта, тем не менее все сдали. И это правильно. Надо заметить, что в тот сезон и у Димы Галкина были огромные проблемы с написанием диплома, он с негодяем начальником отряда Игорешей Поспеловым в прошлом краснодипломником, учеником Руженцева и по совместительству ГИНовским стукачем, в поле повариху не поделили. Повариха надо заметить была замечательная, рыжая еврейка с зелеными глазами из Вильнуса, студентка филологического ф-та МГУ, структурный лингвист. Звали ее Вера, из-за нее Диму из поля Поспелов уволил, а она за Димой сама сбежала, до сих пор она Димина жена. Но Галкин пошел на принцип и за какими-нибудь материалами категорически отказался идти к Поспелову. И писал диплом по литературе, получалось три главы: исторические представления о геологии и тектоники Памира, современные представления о геологии и тектоники Памира и мои собственные Вадима Галкина представления о геологии и тектоники Памира.
Я пришел к Виктору Ефимовичу наконец с первой главой в диплом, которая получилась историческим очерком и введением одновременно, и говорю Виктору Ефимовичу, что вот мол принес странную главу. Он мне отвечает, что мол в этом сезоне странные главы носит Дима! А вы мне пожалуйса, носите нормальные главы!
Прошел наверное еще месяц, и опять к Хаину зашел Галкин с главой №3 и тут его Виктор Ефимович и спрашивает, а где Крылов? А Крылов развесил в общаге по всем стенам карты и сидит и думает.
- Интересно, что люди делятся на тех кто сначала пишет текст, а потом готовит графику и тех кто сначала чертит графику, а уж потом пишет текст, я вот всегда сначала текст пишу - В.Е.
Димка смеялся, над тем, что у Хаина уже совершенно определенно соединились в голове геологи и люди в одно большое множество. Я же продолжал играть в футбол на площадках МГУ и читал и думал, но правда я взял и быстро написал все простые главы, отнес их Хаину, через неделю получил обратно, как обычно с минимальной правкой и запиской, что когда же будут самые важные тектонические главы. Надо заметить, что геология была сложности ультраси, т.е. как говаривал в поле доктор геол.-минерал наук С.В.Руженцев (один из лучших отечественных съемщиков): "Геология Корякского нагорья такой сложности, что может унизить геолога сколь угодно высокой степени квалификации". Мать мне подарила том Геология Гималайев Гансера из-во Мир., я читал по геологии Альп, я прочел кандидатскую Стаса Бялобжеского, защищенную всего 4 года назад под руководством С.В.Руженцева в ГИН. И все яснее становилось, мне, что в случае Корякского нагорья мы сталкиваемся с геологией еще не описанной в учебниках. Я научился читать Руженцева, во всяком случае у него никогда не было такого внимательного читателя. Я пришел к выводу, что предложенные им и С.Д.Соколовым тектонические схемы не работают совсем, я проводил их палинспастические реконструкции и пробовал собирать снова, снова не собиралось без приложения силы сверху! Я нашел статью Руженцева и Ларина по моделированию Ларинских идей, по моделированию "Ларинской минеточной тектоники", термин "заглатывание" у него употреблялся, несколько лет спустя я рассказал об этой статье Леночке Константиновской, обращая внимание, на правильное приложение сил и верно ориентированные тензоры напряжений. Это не прошло даром, менее 10 лет назад у Леночки вышла революционная статья по тектоническому моделированию, есно без ссылок. Ну вообщем я зарылся в тектонофизику, в покровную тектонику и в переводные работы, благо тогда их много переводили, я читал запоем Дэвида Шолла, совершенно не предполагая, что через 20 лет буду с ним работать на одном ф-те