Горные промыслы на Волге: Поволжье накануне Московской колонизации
(Из книги: «Материалы к истории горных промыслов на Волге до 1900 года»)
В сер. 90-х гг. XIV в. в хозяйстве нижневолжских городов ВШП предполагается катастрофический спад с последующим обезлюживанием земель, произошедший вследствие недостаточно изученных факторов, в числе которых указываются оползни, экологический кризис перевыпаса, военный поход Тамерлана в 1395 г., события «великой замятни» (причем факторы могли действовать в сочетании [Зеленеев Ю.А., 2010 : 116]). Впрочем, исторические источники и археологические находки с Водянского и, особенно, с Увекского городищ убеждают, что некоторые поселения продолжали вести международную торговлю на протяжении XV-XVI вв.; в частности, вполне вероятно, что Увек существовал как торговое казачье поселение (станица Увешенская) вплоть до вхождения в состав Московского государства и основания Саратова в 1590 г. [Браташова С.А., 2016].
В целом почерпнутое из летописей представление о том, что до освоения Нижнего Поволжья московской государственностью этот богатейший край был якобы необжитым «диким полем», вводит в заблуждение, поскольку носит этноцентрический характер. Равным образом ненаучны и потому неточны оценки развития и обжитости тех или иных территорий в летописях всех народов. «К примеру, неосвоенные с позиций шведов и норвежцев пространства Русского Севера уже тысячелетие осваиваются русскими. А неосвоенные с позиций русских пространства севера Западной Сибири являются коренными для финно-угорских северных народов. Таким образом, неосвоенность пространства всегда этнокультурно относительна» [Калуцков В.Н., 1998 : 10].
Поэтому наиболее вероятно, что «Дикой Степью» Поволжье в XV-XVI вв. виделось исключительно жителям Европы и Московии, на деле таковым не являясь. Б.В. Зайковский, специально изучавший этот вопрос, настаивал на сравнительно высоком уровне развития местного хозяйства в средние века, соотносительно с природными условиями и исторически сложившимся характером природопользования. В частности, ученый иллюстрировал свою мысль цитатой из С.М. Соловьева о прибытии в Москву в 1474 г. от хана Ахмата «3200 купцов, приведших на продажу более 40 000 лошадей» [Соловьев С.М., 1851 : столб. 1425]. По поводу данного известия Б.В. Зайковский отмечает: «Надо принять во внимание то обстоятельство, что приводимая справка относится к периоду величайшего запустения, когда, по согласному отзыву и путешественников и русских летописцев, край этот представлял уже “великое дикое поле” без жилья и без дорог» [Зайковский Б.В., 1927 : 96].
Двухвековой период с 1395 по 1590-й гг. в истории Понизового Поволжья слабо исследован, скудость археологического материала и многочисленные умолчания в письменных источниках не позволяют делать выводы о местных горных промыслах. Сохранение за поселениями внешнеэкономических функций побуждает предположить, что городские ремесленники продолжали добывать минеральное сырье. О том же косвенно свидетельствует и сравнение с экономической историей вольного казачества в Степном крае, где известны примеры казачьих горных промыслов, например, обжиг извести в п. Известковый (ныне Семипалатинской обл.) в XIX в. [Южакова Т.Л., 2010 : 69].
С другой стороны, статистико-экономические исследования последней четверти XIX в. показывают полное отсутствие в станицах Астраханского казачьего войска (территории в составе Астраханской, Саратовской и Самарской губерний) горного промысла даже в то время бурного развития нижневолжской промышленности и внутреннего рынка. Единственные существовавшие на тот момент казачьи промыслы включали в себя работы извозом, на рыболовных ватагах, в садах «подгородних садоводов», а также на переноске дров с пристаней на пароходы во время судоходства; заводская промышленность в станицах заключалась в жиротоплениях, помоле соли и приготовлении подсолнечного масла [Скворцов В.В., 1890 : 344]. Исследователи отмечали ничтожное развитие ремесел среди казачества: «Казаки не делают ни глиняной посуды, ни домашнего сукна, ни седел, ни войлока, ни армячины, ни других хозяйственных изделий. Даже предметы служебного снаряжения и экипировки с трудом приготовляются мало знающими мастерства станичными казаками» [idem : 348].
Впрочем, подобного рода «наблюдения» порой грешат против истины, поскольку игнорируют ломки камня, добычу глины, обжиг извести и прочие горные промыслы: экономисты-статистики фиксировали горное дело в том или ином поселении лишь при наличии промышленных предприятий, упуская из вида кустарный промысел. Между тем известно, что в XIX в. в казачьих поселениях на Нижней Волге (посад Дубовка и станицы Антиповка, Балыклей, Водяная, Караваевка) существовала развитая, масштабная добыча палеогеновых песчаников кустарным способом. Не ясно, занималось ли этим промыслом казачество или ломки осуществлялись исключительно силами великорусских крестьян.
Скачать книгу целиком (PDF, 1 Мб)
Источники:
Браташова С.А. Между Укеком и Саратовом: Увешенская станица // Альманах современной науки и образования. - 2016. - №10(112). - С.13-16.
Зайковский Б.В. К вопросу об экономических взаимоотношениях Нижнего Поволжья с древним миром // Нижнее Поволжье. - 1927. - №5. - С.90-101.
Зеленеев Ю.А. Золотоордынские города Поволжья: возникновение, время существования и этнокультурная характеристика // История и современность. - №1, март 2010. - С.113-122.
Калуцков В.Н. Этнокультурное ландшафтоведение и концепция культурного ландшафта // Культурный ландшафт: Вопросы теории и методологии исследований / Семинар «Культурный ландшафт»: второй тематический выпуск докладов. Ред. Т.М. Красовская, предисл. В.Н. Калуцков. - М.-Смоленск: Изд-во Смоленского гос. ун-та, 1998. С.6-13.
Скворцов В.В. Историко-статистический очерк Астраханского казачьего войска. - Саратов: Тип-я П.С. Феокритова, 1890. 410 [1] с.
Соловьев С.М. История России с древнейших времен / 2-е изд. В 6 кн. (тт. 1 по 29). Кн. 1. Том V. - СПб: Т-во «Общественная польза», 1851. 879 с.
Южакова Т.Л. Обрабатывающие промыслы крестьян и казаков в Степном крае во второй половине XIX - начале XX века: к вопросу об экономико-географической характеристике // Вестник Челябинского государственного университета. - 2010. - №18(199). История. Вып. 41. - С.62-72.
В сер. 90-х гг. XIV в. в хозяйстве нижневолжских городов ВШП предполагается катастрофический спад с последующим обезлюживанием земель, произошедший вследствие недостаточно изученных факторов, в числе которых указываются оползни, экологический кризис перевыпаса, военный поход Тамерлана в 1395 г., события «великой замятни» (причем факторы могли действовать в сочетании [Зеленеев Ю.А., 2010 : 116]). Впрочем, исторические источники и археологические находки с Водянского и, особенно, с Увекского городищ убеждают, что некоторые поселения продолжали вести международную торговлю на протяжении XV-XVI вв.; в частности, вполне вероятно, что Увек существовал как торговое казачье поселение (станица Увешенская) вплоть до вхождения в состав Московского государства и основания Саратова в 1590 г. [Браташова С.А., 2016].
В целом почерпнутое из летописей представление о том, что до освоения Нижнего Поволжья московской государственностью этот богатейший край был якобы необжитым «диким полем», вводит в заблуждение, поскольку носит этноцентрический характер. Равным образом ненаучны и потому неточны оценки развития и обжитости тех или иных территорий в летописях всех народов. «К примеру, неосвоенные с позиций шведов и норвежцев пространства Русского Севера уже тысячелетие осваиваются русскими. А неосвоенные с позиций русских пространства севера Западной Сибири являются коренными для финно-угорских северных народов. Таким образом, неосвоенность пространства всегда этнокультурно относительна» [Калуцков В.Н., 1998 : 10].
Поэтому наиболее вероятно, что «Дикой Степью» Поволжье в XV-XVI вв. виделось исключительно жителям Европы и Московии, на деле таковым не являясь. Б.В. Зайковский, специально изучавший этот вопрос, настаивал на сравнительно высоком уровне развития местного хозяйства в средние века, соотносительно с природными условиями и исторически сложившимся характером природопользования. В частности, ученый иллюстрировал свою мысль цитатой из С.М. Соловьева о прибытии в Москву в 1474 г. от хана Ахмата «3200 купцов, приведших на продажу более 40 000 лошадей» [Соловьев С.М., 1851 : столб. 1425]. По поводу данного известия Б.В. Зайковский отмечает: «Надо принять во внимание то обстоятельство, что приводимая справка относится к периоду величайшего запустения, когда, по согласному отзыву и путешественников и русских летописцев, край этот представлял уже “великое дикое поле” без жилья и без дорог» [Зайковский Б.В., 1927 : 96].
Двухвековой период с 1395 по 1590-й гг. в истории Понизового Поволжья слабо исследован, скудость археологического материала и многочисленные умолчания в письменных источниках не позволяют делать выводы о местных горных промыслах. Сохранение за поселениями внешнеэкономических функций побуждает предположить, что городские ремесленники продолжали добывать минеральное сырье. О том же косвенно свидетельствует и сравнение с экономической историей вольного казачества в Степном крае, где известны примеры казачьих горных промыслов, например, обжиг извести в п. Известковый (ныне Семипалатинской обл.) в XIX в. [Южакова Т.Л., 2010 : 69].
С другой стороны, статистико-экономические исследования последней четверти XIX в. показывают полное отсутствие в станицах Астраханского казачьего войска (территории в составе Астраханской, Саратовской и Самарской губерний) горного промысла даже в то время бурного развития нижневолжской промышленности и внутреннего рынка. Единственные существовавшие на тот момент казачьи промыслы включали в себя работы извозом, на рыболовных ватагах, в садах «подгородних садоводов», а также на переноске дров с пристаней на пароходы во время судоходства; заводская промышленность в станицах заключалась в жиротоплениях, помоле соли и приготовлении подсолнечного масла [Скворцов В.В., 1890 : 344]. Исследователи отмечали ничтожное развитие ремесел среди казачества: «Казаки не делают ни глиняной посуды, ни домашнего сукна, ни седел, ни войлока, ни армячины, ни других хозяйственных изделий. Даже предметы служебного снаряжения и экипировки с трудом приготовляются мало знающими мастерства станичными казаками» [idem : 348].
Впрочем, подобного рода «наблюдения» порой грешат против истины, поскольку игнорируют ломки камня, добычу глины, обжиг извести и прочие горные промыслы: экономисты-статистики фиксировали горное дело в том или ином поселении лишь при наличии промышленных предприятий, упуская из вида кустарный промысел. Между тем известно, что в XIX в. в казачьих поселениях на Нижней Волге (посад Дубовка и станицы Антиповка, Балыклей, Водяная, Караваевка) существовала развитая, масштабная добыча палеогеновых песчаников кустарным способом. Не ясно, занималось ли этим промыслом казачество или ломки осуществлялись исключительно силами великорусских крестьян.
Скачать книгу целиком (PDF, 1 Мб)
Источники:
Браташова С.А. Между Укеком и Саратовом: Увешенская станица // Альманах современной науки и образования. - 2016. - №10(112). - С.13-16.
Зайковский Б.В. К вопросу об экономических взаимоотношениях Нижнего Поволжья с древним миром // Нижнее Поволжье. - 1927. - №5. - С.90-101.
Зеленеев Ю.А. Золотоордынские города Поволжья: возникновение, время существования и этнокультурная характеристика // История и современность. - №1, март 2010. - С.113-122.
Калуцков В.Н. Этнокультурное ландшафтоведение и концепция культурного ландшафта // Культурный ландшафт: Вопросы теории и методологии исследований / Семинар «Культурный ландшафт»: второй тематический выпуск докладов. Ред. Т.М. Красовская, предисл. В.Н. Калуцков. - М.-Смоленск: Изд-во Смоленского гос. ун-та, 1998. С.6-13.
Скворцов В.В. Историко-статистический очерк Астраханского казачьего войска. - Саратов: Тип-я П.С. Феокритова, 1890. 410 [1] с.
Соловьев С.М. История России с древнейших времен / 2-е изд. В 6 кн. (тт. 1 по 29). Кн. 1. Том V. - СПб: Т-во «Общественная польза», 1851. 879 с.
Южакова Т.Л. Обрабатывающие промыслы крестьян и казаков в Степном крае во второй половине XIX - начале XX века: к вопросу об экономико-географической характеристике // Вестник Челябинского государственного университета. - 2010. - №18(199). История. Вып. 41. - С.62-72.