Хомяки-штурмовики
ЗОЛОТЫЕ СЛОВА!
Оригинал взят у nomina_obscura в Хомяки-штурмовики
Массовые шествия и массовые политические мероприятия - нормальные, штатные явления жизни крупных европейских городов. Люди вышли на улицы, погуляли с транспарантами, хорошо провели время - этот факт можно использовать во внутренней политической игре, склоняя чашу весов в пользу того или иного решения, но не переодеваться в женское платье и не бежать из страны. Нештатный режим в случае демонстрации начинается в двух случаях: массовые беспорядки или долгосрочная стратегия. С беспорядками все понятно - как показала Манежка, обуздать даже 10 тысяч человек (не говоря уже о 100 000) практически невозможно, применить жесткие меры - пойдет дальнейшая эскалация конфликта. Манифестация, ставшая беспорядками, загоняет власти в узкий коридор решений, из которого им крайне трудно выбраться. Долгосрочная же стратегия предполагает занятие гражданами тех или иных городских пространств, блокирование работы определенных учреждений, вытеснение политических оппонентов с их территорий. Самый яркий пример - пресловутый палаточный городок на Майдане. Когда у тебя в центре столицы образовался отдельный город, делать вид, что ничего не происходит, нельзя.
И насильственные беспорядки, и ненасильственные оккупации роднит одно: в обоих вариантах толпа показывает свою силу, превращает численность в оружие. Хипстерский протест в этом смысле уникален. Люди хотят честных выборов, то есть, в переводе на русский, слома всей существующей политической системы. Для первого митинга это разумное требование, "Запрос отправлен, ждем результата". С результатом митингующих послали, даже Чурова не уволив для приличия, не выполнив ни единого требования. Поставив некоторое условие и получив отказ, нормальный человек или отказывается от этого условия, или переходит к эскалации конфликта ("Не хочешь по-хорошему - будет по-плохому"). Митингующие же выставили требование, получили отказ и... и снова выставили требование, и снова получили отказ. А потом еще раз выставили, и еще раз получили.
То есть, стали нудить, в надежде что власть, устав от них как от надоедливых детей, сама себе перепилит горло. Власть не самоубилась, какой неожиданный поворот событий! Из-за неправильных самоидентификаций и принципиального отказа от действия в пользу жеста, хипстеры оказались в дурном положении. После троекратного посыла по всем пунктам, следует или собираться и в три ряда усаживаться у Госдумы, блокируя все входы-выходы, или собираться и реально идти на Кремль, буквально наступая на спешно свезенные шеренги солдатиков ВВ (у лидеров митингующих должен быть еще ряд непубличных опций, типа договоренностей с парламентской оппозицией о срыве выборов и устройстве полномасштабного политического кризиса, но их очевидным образом нет). Из этой логичной ситуации и растет кризис протеста - потому что после многократного отказа надо ситуацию раскручивать дальше, но ее никто не раскручивает, собираясь вместо этого 26-го водить хороводы, устраивать автопробеги и прочим совершенно неопасным для власти образом развлекаться.
Протест, начавшийся как стихийное выражение недовольства, сковал паралич воли (прежде всего его лидеров, которым сейчас надо определиться, кто они, клоуны-выскочки и массовики-затейники или же люди, готовые взять на себя ответственность за судьбу страны. Во втором случае - никаких хороводов), паралич невозможности перейти от придурковатого дураковаляния к серьезному разговору как со своей аудиторией, так и с властью. Разговора формата: "Братцы, это не прикол, это политика. Мы с вами заварили кашу, так что давайте варить ее до конца. Путь самурая - смерть, путь протестующего - эскалация. Давайте решим, или путь, или Путин". И после этого идти до конца.
Но хипстеры этого не сделают. И вожди хипстеров этого не сделают. Потому что одно дело пизделки про "мы придем еще" пиздеть, и другое дело - придти еще сомкнутым строем на щелкающую затворами мюнхенскую полицию. Протестующие понимают необходимость эскалации, боятся ее и всячески подчеркивают неагрессивную придурковатость, убивая и без того вялый интерес власти, вспыхнувший лишь из-за непривычности массовых шествий для России. Теперь привыкли и снова заснули. Поэтому парадоксальным образом 500 фанатов, не боящиеся эскалации, оказались эффективнее и страшнее 100 тысяч "как бы чего не вышло" хипстеров.
История принимает лишь одну валюту - решительность.
Оригинал взят у nomina_obscura в Хомяки-штурмовики
Массовые шествия и массовые политические мероприятия - нормальные, штатные явления жизни крупных европейских городов. Люди вышли на улицы, погуляли с транспарантами, хорошо провели время - этот факт можно использовать во внутренней политической игре, склоняя чашу весов в пользу того или иного решения, но не переодеваться в женское платье и не бежать из страны. Нештатный режим в случае демонстрации начинается в двух случаях: массовые беспорядки или долгосрочная стратегия. С беспорядками все понятно - как показала Манежка, обуздать даже 10 тысяч человек (не говоря уже о 100 000) практически невозможно, применить жесткие меры - пойдет дальнейшая эскалация конфликта. Манифестация, ставшая беспорядками, загоняет власти в узкий коридор решений, из которого им крайне трудно выбраться. Долгосрочная же стратегия предполагает занятие гражданами тех или иных городских пространств, блокирование работы определенных учреждений, вытеснение политических оппонентов с их территорий. Самый яркий пример - пресловутый палаточный городок на Майдане. Когда у тебя в центре столицы образовался отдельный город, делать вид, что ничего не происходит, нельзя.
И насильственные беспорядки, и ненасильственные оккупации роднит одно: в обоих вариантах толпа показывает свою силу, превращает численность в оружие. Хипстерский протест в этом смысле уникален. Люди хотят честных выборов, то есть, в переводе на русский, слома всей существующей политической системы. Для первого митинга это разумное требование, "Запрос отправлен, ждем результата". С результатом митингующих послали, даже Чурова не уволив для приличия, не выполнив ни единого требования. Поставив некоторое условие и получив отказ, нормальный человек или отказывается от этого условия, или переходит к эскалации конфликта ("Не хочешь по-хорошему - будет по-плохому"). Митингующие же выставили требование, получили отказ и... и снова выставили требование, и снова получили отказ. А потом еще раз выставили, и еще раз получили.
То есть, стали нудить, в надежде что власть, устав от них как от надоедливых детей, сама себе перепилит горло. Власть не самоубилась, какой неожиданный поворот событий! Из-за неправильных самоидентификаций и принципиального отказа от действия в пользу жеста, хипстеры оказались в дурном положении. После троекратного посыла по всем пунктам, следует или собираться и в три ряда усаживаться у Госдумы, блокируя все входы-выходы, или собираться и реально идти на Кремль, буквально наступая на спешно свезенные шеренги солдатиков ВВ (у лидеров митингующих должен быть еще ряд непубличных опций, типа договоренностей с парламентской оппозицией о срыве выборов и устройстве полномасштабного политического кризиса, но их очевидным образом нет). Из этой логичной ситуации и растет кризис протеста - потому что после многократного отказа надо ситуацию раскручивать дальше, но ее никто не раскручивает, собираясь вместо этого 26-го водить хороводы, устраивать автопробеги и прочим совершенно неопасным для власти образом развлекаться.
Протест, начавшийся как стихийное выражение недовольства, сковал паралич воли (прежде всего его лидеров, которым сейчас надо определиться, кто они, клоуны-выскочки и массовики-затейники или же люди, готовые взять на себя ответственность за судьбу страны. Во втором случае - никаких хороводов), паралич невозможности перейти от придурковатого дураковаляния к серьезному разговору как со своей аудиторией, так и с властью. Разговора формата: "Братцы, это не прикол, это политика. Мы с вами заварили кашу, так что давайте варить ее до конца. Путь самурая - смерть, путь протестующего - эскалация. Давайте решим, или путь, или Путин". И после этого идти до конца.
Но хипстеры этого не сделают. И вожди хипстеров этого не сделают. Потому что одно дело пизделки про "мы придем еще" пиздеть, и другое дело - придти еще сомкнутым строем на щелкающую затворами мюнхенскую полицию. Протестующие понимают необходимость эскалации, боятся ее и всячески подчеркивают неагрессивную придурковатость, убивая и без того вялый интерес власти, вспыхнувший лишь из-за непривычности массовых шествий для России. Теперь привыкли и снова заснули. Поэтому парадоксальным образом 500 фанатов, не боящиеся эскалации, оказались эффективнее и страшнее 100 тысяч "как бы чего не вышло" хипстеров.
История принимает лишь одну валюту - решительность.